Растерянный костюмированный оглянулся на выбравшегося из машины майора.
Тот пожал плечами и отвернулся. Я, мол, его привез, дальше- ваше дело.
- Иди...- костюмированный поперхнулся.- Идите за мной...- он опять
поперхнулся.- П... пожалуйста.- Орангутанги растерянно переглянулись между
собой. За все то время, пока они здесь работали- а работали они здесь
давно- их шеф ни разу не снизошел до того, чтобы назвать на "вы" даже
министра, арестованного, разумеется. А уж слово "пожалуйста" от него,
кажется, не слышала даже родная мать в детстве.
Хранитель поощряюще улыбнулся орангутанговому начальству и хлопнул его
по плечу.
- Веди давай,- он хмыкнул.- Пожалуйста...
Аверенко сидел в крутящемся кресле спиной к двери, рассматривая
великолепный вид на осенний парк, открывавшийся у него из окна. Он считал,
что допрашиваемого надо подержать в напряженном ожидании несколько минут,
чтобы у того начали сдавать нервы. Генерал наслаждался тем, как арестант
переминается с ноги на ногу, покашливает, неуверенно озирает кабинет, в
общем, киснет в томительном ожидании. Когда Аверенко минут через
пять-десять соизволивал развернуться и начать допрос, многих, из наиболее
впечатлительных, уже можно было брать голыми руками. В этот раз, однако,
обычная процедура дала сбой.
Уже через пару минут после того, как хлопнула пропустившая нового
арестанта дверь, генералу стала действовать на нервы мертвая тишина в
кабинете.
Арестованный не издавал никаких звуков- ни кашля, ни переминания с ноги
на ногу, ничего. Само по себе это не было необычным- генералу приходилось
работать и с весьма упрямыми субъектами с крепкими нервами. Крепкими - до
того, как они попадали в этот кабинет, любил подчеркивать Аверенко в
приватных разговорах с коллегами. Но сейчас даже конвой, обычно жующий
жвачку, сморкающийся, харкающий в плевательницу- в систему хозяина
кабинета входила демонстрация всяческого пренебрежения к жертве- даже
конвой в этот раз вел себя необычно тихо.
Еще через две минуты- генерал в такие моменты держал в руке секундомер,
который потом незаметно от допрашиваемого прятал в стол- он не выдержал и
развернул кресло к столу. Если бы он уже не сидел в мягком удобном кожаном
кресле, то, наверное, сел бы от удивления на первое, что подвернулось бы
под...
ну, предположим, руку. Подследственный, которому полагалось стоять под
неусыпным наблюдением охраны около самой двери, сидел, развалившись и
далеко вытянув скрещенные ноги, в кресле для гостей, стоящем сбоку от
генеральского стола, в то время, как охрана, самолично им, генералом,
вымуштрованная и выученная, жалась где-то в дальнем углу кабинета.
Подследственный же, сложив на животе руки, из-под полуприкрытых век
насмешливо наблюдал за самим генералом.
- Это что еще такое?- прошипел, багровея от злости и в то же время
чувствуя себя экспериментатором, неожиданно поменявшемся местами с
лягушкой, генерал с размаху ударил ладонью по столу.- Встать!- От
пушечного удара и вопля орангутанги вздрогнули и попытались еще глубже
забиться в угол, но даже не попытались помочь арестанту исполнить приказ
начальства.- Встать немедленно, я сказал! Эй, вы, в углу! Вы что, оглохли?
Ну-ка, помогите ему!
Старший из угловых приматов сделал неуверенное движение в сторону стола.
Подследственный медленно повернул голову в его сторону.
- Не советую, Михаил. Ох, не советую,- он широко улыбнулся зазывной
волчьей улыбкой. Примат отпрянул обратно, а генералу вдруг показалось, что
рот парня полон очень острыми зубами. Как у вампира или оборотня. По его
спине пробежали мелкие мурашки. Гость же- Аверенко даже не удивился тому,
что тот как-то внезапно перешел из категории арестантов в категорию
гостей- так же медленно повернулся к столу и в упор посмотрел на хозяина.
- Не кричи, генерал,- процедил он сквозь зубы.- Глотку застудишь,
сипеть начнешь. Нехорошо получится, верно?- Он неуловимым движением
поднялся из кресла и наклонился над столом.- Где твой хозяин?
Против своей воли генерал метнул быстрый взгляд на стену кабинета, где
в массивной раме висело тусклое зеркало. Спохватившись, он было попытался
взять себя в руки, но как-то сразу весь размяк под пронизывающим взглядом
пришельца.
Он открыл было рот, но Хранитель опередил его.
- Можешь помалкивать, и так все ясно. Хозяин сидит в ложе и наблюдает
спектакль.- Хранитель оттолкнулся от стола не спеша переместился по
комнате к стене.- Ох, и надоело же мне иметь дело с шестерками,- вздохнул
он в зеркало.
Как бы в ответ оно рассыпалось мелкими брызгами, почти пылью. В
соседнюю комнату хлынул прозрачно-искрящийся поток, радужно подсвеченный
почти зашедшим за горизонт, но все еще видимым на этом этаже солнцем.
Шварцман, сидящий в кресле за бывшим обзорным стеклом, молча пялился на
Хранителя, стоящего с засунутыми в карман руками на фоне ярко освещенного
проема, как памятник самому себе, а охрана начальника канцелярии яростно
давила на кнопки мертво бездействующих разрядников.
- Добрый вечер, Павел Семенович,- вежливо поздоровался Хранитель.-
Наконец-то мы с вами встретились. Я полагаю, нам есть о чем поговорить.-
Он мягко перепрыгнул через пустую раму и приземлился прямо в кучу
заскрипевшей под его ногами стеклянной пыли.- Успокойте свою охрану, я не
собираюсь причинять вам вред. Кроме того, все энергетическое оружие в
здании парализовано, а пороховым ваша служба уже давно не пользуется.
Впрочем, и оно вам тоже не поможет.
Шварцман никогда не стал бы начальником канцелярии Народного
Председателя, если бы не умел железно владеть своими нервами. Он обернулся
и махнул рукой телохранителям, мысленно похвалив себя за то, что старался
подбирать в личную охрану более-менее сообразительных, насколько это
вообще возможно в Управлении Общественных Дел, людей. Ему совсем не
хотелось раздражать человека, который одним плевком- или чем он там?-
разбил вдребезги пуленепробиваемое стекло.
- Добрый вечер,- сказал он, вставая с кресла и прокашливаясь,- очень
рад встретиться. Я надеюсь, вы извините нас за несколько напряженный
прием...- Он протянул Хранителю руку.- Извините, не знаю вашего
имени-отчества...
- Вы прекрасно его знаете,- оборвал его Хранитель, демонстративно
игнорируя жест Шварцмана,- поскольку, как вы, наверно, заметили, я не сам
пришел сюда.
Впрочем, поскольку я сейчас как бы на службе, то вы можете пользоваться
моим официальным наименованием. Я Хранитель 257.- Он приложил правую руку
к левому плечу, и над ним засветилось объемное вращающееся изображение
темно-синего шара с золотыми прожилками.- Вот доказательство моего
статуса...- он сделал многозначительную паузу.- На тот случай, если вы все
еще не убеждены.- Изображение погасло.- Впрочем, официально, если можно
так выразиться,- он тонко улыбнулся,- я представляю здесь всю нашу
организацию, так что зовите меня просто Хранителем.
- Хорошо... Хранитель,- отозвался Шварцман.- Я вполне верю, что вы тот,
за кого себя выдаете.- Он выразительно посмотрел на груду стекла под
ногами.- Доказательства вполне очевидны.- Шварцман весело рассмеялся.- Ну
и задали же вы жару моим ребятам!- Он широким жестом обвел комнату за
пустой рамой. Аверенко, ни жив не мертв, так и продолжал сидеть в кресле,
не будучи уверенным, что он должен предпринимать в данной ситуации, и
должен ли предпринимать вообще.
Орангутанги, на которых никто не обращал внимания, тихо ретировались
вдоль стены к выходу из генеральского кабинета.- Да, вам палец...
- ...в рот не клади,- закончил за него Хранитель, и тоже рассмеялся,
как бы давая понять, что чего только не бывает со своими людьми.- Это вы
правильно заметили, Павел Семенович. Впрочем,- добавил он, снова
посерьезнев,- мы потеряли много времени. Как я уже замечал сегодня, у меня
остались дела, которые я хотел бы закончить сегодня. Вот, кстати, одно из
них.- Он кивнул в угол уже полутемной из-за сумерек комнаты, и там
засветилась голограмма девушки. Секунду она смотрела куда-то в сторону,
затем ее взгляд сфокусировался на Хранителе.
- Привет, Семка!- воскликнула она.- Как ты там? Я уже беспокоиться
начала.
- Нормально,- улыбнувшись, ответил Хранитель.- Все по плану. Но ты
лучше скажи, как у тебя дела. Тебя брали?
- А как же!- звонко расхохоталась девушка.- У них все, как заведено.
Взяли тебя для душевной беседы, а заодно и меня прихватили- для пущей
твоей сговорчивости. А привезли меня в женскую тюрьму, в Переветовку.
Общий план дать?
- Сделай милость,- согласился Хранитель. Камера, снимающая девушку, как
бы отъехала в сторону, и на полу показались два связанных ремнями по рукам
и ногам тела неопределенного пола. Одно из них что-то яростно мычало
сквозь перетягивающую рот тряпку.- Да, впечатляет. Ты уж поаккуратней там
с ними, они все-таки люди казенные, приказ выполняли. Ладно, если нет
проблем, то отбой.
- Отбой,- согласился веселый голос, и изображение пропало.
- Хорошая девушка,- мечтательно улыбнулся Хранитель.- Умная, веселая, а
уж в постели...- Он подмигнул Шварцману.- Один только у ней
недостаток-начальником мне приходится. Ну ладно, поехали.- Хранитель
двинулся к двери.
- Куда поехали?- озадаченно спросил Шварцман. Жизнь научила его не
высказывать свои догадки раньше времени, так что он решил пока плыть по
течению, больше слушая, чем говоря. Так ему довелось пережить не одного
самоуверенного дурака, вроде того, который стоял перед ним.- У меня есть
персональный кабинет в этом же здании. Милости прошу, там обо всем и
поговорим.
- Вы прекрасно меня поняли, Павел Семенович.- От голоса Хранителя
Шварцмана внезапно пробрала крупная дрожь. Хранитель в упор смотрел на
него, и его глаза вдруг напомнили начальнику тайной полиции колодцы,
наполненные ледяной тьмой.- Не надо играть со мной в кошки-мышки. Мы едем
в гости к Председателю. У нас будет там весьма содержательный разговор на
троих. Третий стул у него в кабинете, я надеюсь, присутствует?
Внезапно сознание Шварцмана пронизал панический ужас. Ничего
человеческого не мог он найти в этом устремленном на него бездонном
взгляде. Так мог бы смотреть на человека... кто? Ночной кошмар? Нет,
кошмар- это всегда что-то знакомое, свое, порожденное своим подсознанием и
хорошо понятное ему. Здесь же Шварцман чувствовал, что ничего знакомого,
что можно было описать словами, в этих глазах нет, и от этого ему
становилось еще страшнее. Потом приступ паники прошел, и он трясущейся
рукой оперся о подлокотник кресла.
- Кто вы?- выдохнул он через силу.- Чего вы хотите?
Хранитель наклонился вплотную к нему. На Шварцмана словно дохнуло
ледяным холодом.
- Всего,- прошептал он.- Всего, что у вас есть. Конкретнее? Ну что же.
От вас, Павел Семенович, и от вашего начальника нам нужна власть. И в
ваших же интересах, господин начальник Канцелярии, с нами ей поделиться.
7
Хмурый февральский дождь барабанил по окну. Низкие тучи быстро стлались
над землей, гонимые промозглым зимним ветром. Бегемот, постукивающий
пальцами по столу, выглядел ненамного веселей заоконной погоды.
Олег, по своему обыкновению, сидел на краешке подоконника, качая ногой.
Он задумчиво глядел на стенку над головой Бегемота, где в массивной
покрытой бронзовой краской раме висел портрет нечесаного мужика в
кацавейке.
- Слушай, Пашка, я вот давно у тебя спросить хочу,- Бегемот оторвался
от своих невеселых раздумий и с вялым интересом посмотрел на Олега.- Скажи
мне на милость, кто это у тебя над столом повешен?
- Над столом?- удивился Бегемот.- Над каким столом?- Он заоглядывался
по сторонам, как будто держал в его кабинете еще столы, кроме
собственного. Не найдя ничего подходящего на роль ориентира, он запрокинул
голову назад и несколько секунд в таком положении рассматривал содержимое
могучей рамы.- Ах, этот... Это, братец, в свое время была фигура! Головой
считался, крупным ученым.
Он этих очкариков в Академии Наук как тараканов гонял, как сам
говаривал. Мне про него много интересного рассказывали, про то, как он
одни законы природы открывал, а другие, которые ему не нравились,
закрывал. Сам Железняк с ним за руку здоровался. Потом, правда, оказалось,
что не те законы он закрывал, не тех гонял, в общем, не то делал, что
надо. Тогда и его самого... того. Закрыли, как таракана. Фамилия что-то у
меня из головы вылетела, не то Мушенков, не то Плешаков... в общем, вот
так. Мне это произведение искусства от прежнего хозяина кабинета
досталось, очень он эту фигуру уважал. А у меня сначала руки не дошли
снять, а потом привык вроде.- Он вздохнул.- Неграмотный ты человек,
Шустрик, и чему только тебя в школе учили?
- Тому же, что и тебя, Бегемотина,- усмехнулся Олег.- В одном классе,
чай, сидели. Или склерозом ранним страдать начал?
- Вот так всегда...- снова загрустил Бегемот.- Хочешь людям добра,
просвещаешь их... а они тебя ранним склеротиком обзывают, бегемотом и
вообще.
Грубый ты человек, Олежка, хамовитый. К тебе со всей душой, а ты!-
Грустный Бирон еще более походил на бегемота, чем обычно.
- Уж какой есть,- вздохнул Олег.- Слушай, Пашка, что ты вообще об этом
думаешь? Что у нас такое происходит? Я этих Хранителей имею в виду.
Появились непонятно откуда, сначала вроде против нас работали, теперь с
нами вместе. И Шварцман, когда меня к одному такому референтом назначал,
сам не свой был.
- Ты поменьше о таких вещах думай,- посоветовал Бегемот.- Голова целей
будет. Не твоего ума дело, ты в этих вещах шестерка, и не больше. Я вот
предпочитаю про этих снеговиков не помнить, если только глазами не вижу.
От одного воспоминания мороз по коже, бр-р. А что там со Шварцманом было?
- Снеговиков?- переспросил Олег.- Ну-ну, остряк ты наш, самоучка. Ты
еще Треморову похожее имечко придумай, да прилюдно скажи, тогда и впрямь
думать больше не станешь. Нечем будет. Я вот сейчас с такими людишками
общаюсь, что, не задумываясь, на тебя бы стукнули куда надо. Ты
поаккуратнее.- Он помолчал.- А со Шварцманом вообще комедия ужасов была.
Вызывает он меня, значит, к себе месяца три назад. Я робко так заглядываю
в приемную, его тогдашняя секретарша это любила, а там пусто. Ни
секретарши, ни охранников. Я немного обалдел, но поскольку Шварцман
впервые мне сам, лично, позвонил, то таки рискнул заглянуть еще и за
хозяйскую дверь.
Обитая кожей дверь слегка скрипнула. Олегу уже растолковали, что с
машинным маслом в Канцелярии все в порядке, и что если дверь скрипит, то
так надо. Олег представил себе террориста, попавшего как кур в ощип из-за
скрипнувшей невовремя двери, и ему стало смешно. Усилием воли сделав
серьезное лицо, он легонько постучал по косяку, просунул голову в кабинет
и осторожно спросил:
- Здравствуйте. Можно?
Вздрогнув, Шварцман резко повернулся к двери.
- Кто это?- Какое-то время он напряженно вглядывался в Олега.- А,
Кислицин, жертва международного терроризма. Ну, заходи, раз пришел.
Олег аккуратно прикрыл за собой дверь (та опять несмазанно скрипнула) и
повернулся к Шварцману.
- Садись,- тот ткнул пальцем в кресло перед собой.- Как голова, болит?
- Да нет вроде, спасибо,- Олег осторожно пощупал шрам, оставшийся после
удара.- Вашими стараниями вроде все залечили.- Он выжидающе посмотрел на
человека за столом. Тот молчал, и Олег вдруг увидел, что он сильно
изменился со времени их первой встречи. Раньше полные и тугие, как у
хомяка, щеки сейчас висели складками, поперек лба пролегла глубокая
морщина. Глаза запали и лихорадочно блестели, из них исчезла та цепкость,
которая была присуща им раньше. Шварцман производил человека, который уже
не первый день чего-то боялся.
Олег попытался себе представить, что могло испугать второго человека в
государстве, уже много лет как котят разбрасывающего конкурентов, и не
смог. Ему тоже стало жутковато, и он деликатно кашлянул.
- А? Ах, да, о чем это мы?- Шварцман вынырнул из своих мыслей.- Да,
насчет головы. Мы тут тебя как национального героя на один пост намечали.
В замы к вашему министру, если конкретно. Нужен был нам там свой человек.-
Он опять на секунду задумался.- Так вот, пока про это забудь. Сейчас для
тебя другое дело есть,- продолжил он, как бы не замечая вытянувшегося
Олегова лица.- Справишьсябудешь ходить в замах, пока министром не станешь.
Не справишься... Сам понимаешь. Старая должность за тобой сохраняется,
зарплату там будешь получать по прежнему, но дела передашь кому-нибудь
еще. На деле тебя перебросят на совсем другую работу. Усек?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг