Оставались еще Шевцов и Хоук. Возможно, они не погибли.
О Велехове, в спасении которого и заключалась вся операция, Дейвид не
думал. Для него этот человек существовал скорее как абстрактная единица.
Осторожно выглянув сквозь проем, он увидел разгромленный, изуродованный
взрывами и автоматическим огнем тоннель яруса, который метрах в пятидесяти
от него отсекала герметичная переборка, без всякого намека на дверь или
шлюз.
На тела в черной униформе он обратил внимание лишь вскользь, с тоской
подумав, что накрошили их тут ребята и сами полегли...
Словно в подтверждение жуткой, холодящей разум мысли взгляд Дейвида
зацепил знакомые черты, и он с содроганием понял, что смотрит на
искаженное предсмертной судорогой лицо Хоука, плечи и голова которого
торчали из-под оплавленных взрывом обломков бро-непластикового бастиона.
На Дейвида вдруг накатило какое-то тягостное, тоскливое бессилие.
Вокруг никого - одни трупы, десятки тел, изрешеченные пулями и
изуродованные взрывами.
Воздух пах резко и неприятно. Сладковатые флюиды крови смешивались в нем с
чем-то омерзительным.
Оставался Шевцов. Дейвид глянул по сторонам и, подняв пистолет на уровень
груди, медленно пошел в сторону выбитых взрывом дверей лаборатории.
И только войдя вовнутрь, он по-настоящему пожалел, что принял самовольное
решение спуститься.
Если картины снаружи этого помещения заставляли сжиматься сердце и стыть
разум, то тут...
Дейвид не нашел в своем словарном запасе слов, чтобы мысленно
охарактеризовать то месиво из человеческих и ксеноморфных тел, разбитых
приборов, пролитой крови, физиологических растворов и зеленоватой
пузырящейся массы, что простиралось перед ним как некое страшное,
сюрреалистическое пространство, рожденное в воображении ополоумевшего
художника.
Не понимая сути того, что произошло туг минут десять-пятнадцать назад, он
смотрел на страшный интерьер лаборатории и чувствовал, как волосы начинают
вставать дыбом по всему телу...
Компьютерная сеть комплекса уже больше не вещала об опасности, уровень был
блокирован, и, по мнению процессора лаборатории, уже никто и ничто не
могло помочь тем, кто не успел или не смог эвакуироваться.
Внезапно Дейвид, нервы которого, натянутые до предела, готовы были вот-вот
лопнуть, резко обернулся, едва не начав пальбу.
Что-то шевелилось в проходе меж разбитых пулями высоких цилиндров,
жидкость из которых вытекла, смешавшись на полу с кровью и какой-то слизью.
Удержав онемевший от напряжения палец на гашетке оружия, Ворсмер посмотрел
на распростертое там тело, одетое в униформу черного цвета, ткань которой
местами расползлась, словно под действием кислоты, и внезапно осознал, что
узнает это бледное, неживое лицо, искаженное судорогой боли. Велехов...
Точно, он же сто раз видел этого парня на стерео-снимках!..
Рядом с телом Дениса опять возникло движение. Это шевельнулся сидящий
подле него на полу труп.
Дейвида обдало холодным потом. Не то чтобы он боялся мертвецов, но сама
обстановка этого места, отдающая душком неправильной, совершенно
бесчеловечной жестокости, угнетала, делала звуки резче, а тени страшнее и
злобнее...
Тот, кого пилот принял за мертвеца, на самом деле был еще жив, но...
Ворсмер непроизвольно попятился, когда человек попытался привстать,
повернув к нему лицо...
Это оказалось не лицо - жуткая маска покрытой волдырями плоти.
Несколько секунд он смотрел на Дейвида сквозь узкие щелочки заплывших от
опухоли глаз, а потом вдруг сказал, хрипло и невнятно, едва ворочая во рту
распухшим языком:
- Беги... отсюда...
Слюна клубком свернулась во рту у Ворсмера.
Он вдруг понял: еще немного - и он не выдержит. Только сейчас он заметил,
сколь сильно обезображены разбросанные вокруг трупы и как пузырится на них
отвратительная зеленоватая субстанция.
Ее не было только на теле Велехова.
Денис лежал, неестественно вывернув руку, и его грудь едва заметно
вздымалась, такт редкому дыханию.
- Он жив... - внезапно выдавил человек, проследив взгляд Ворсмера, -
забери его... и беги... - Он вдруг зашелся мучительным кашлем, повалившись
на бок, а Дейвид, не колеблясь больше, рывком поднял показавшееся на
удивление легким тело Дениса и, взвалив его на плечо, в растерянности
оглянулся, пытаясь все же разобраться, есть ли тут Шевцов меж
распростертых на полу тел, но, скользнув по ним взглядом, понял - все
бесполезно...
Опасливо обходя лужицы пузырящейся жижи, он двинулся к выходу, стараясь не
наступать на трупы.
Человек с обезображенным лицом, что сидел на полу, задыхаясь от кашля,
смотрел ему вслед, и его кашель вдруг начал переходить в хриплый,
издевательский, каркающий смех.:
Бейкер смеялся в последний раз в жизни, и его хохот преследовал Дейвида,
пока тот окончательно не потерял самообладание и не побежал.
Ноги сами несли его прочь, в спасительную дыру, к истребителю...
Тело Дениса безвольно болталось на плече, как тряпичная кукла.
* * *
Ворсмер торопился, как никогда в жизни. Не тратя время на предусмотренные
заранее процедуры, он просто впихнул безвольное тело Дениса во второе
кресло кабины управления, что предназначалось Шевцову. За переборкой, в
отсеке переделанного специально для этой операции истребителя имелось
диагностическое кресло с аппаратурой реанимации и поддержания жизни, но
разве была хотя бы секунда на манипуляции с ним?!
Действиями Дейвида руководил инстинкт. ОТСЮДА НУЖНО БЕЖАТЬ, СРОЧНО,
ДАЛЕКО...
Он не понимал, что произошло там, внизу, но это было по-настоящему
СТРАШНО...
Планетарные двигатели истребителя взвыли в теснине тоннеля, наполнив узкую
трубу ослепительным огнем и грохотом.
Машина задрожала, в ее носовой части открылся оружейный люк, и оттуда
коротко рявкнула автоматическая пушка, разнеся в клочья зыбкую преграду,
запирающую выход.
Старая вентиляционная шахта, наполненная перегретым воздухом, как и было
задумано, сыграла роль стартовой катапульты, истребитель попросту выбило
из узкого ствола вентиляции потоком устремившегося в вакуум воздуха, как
плохо пригнанную пробку из бутылки с шипучим напитком.
Денис застонал в своем кресле, пытаясь приподнять голову. Он очередной раз
приходил в сознание.
На обзорных экранах машины пронеслись скалы, и вдруг покатый, круто
обрывающийся серпообразной дугой зари шар Стеллара начал резко
проваливаться вниз - это форсажные ускорители разгоняли истребитель, унося
прочь от планеты и ее орудийно-ракетных комплексов, что прятались в скалах
меж сверкающими силовыми куполами городов.
Эта часть операции рассчитывалась на Элио по секундам.
Не успели отработать ускорители, как на приборных панелях вспыхнули огни
готовности гипердрайва.
Такой прыжок, начавшись почти что на дне гравитационного колодца Стеллара,
не мог перенести истребитель к какой-то заранее обозначенной звездной
системе, его предназначением было увести машину прочь, в неизвестную точку
пространства, подальше от следящих систем Стеллара, которые уже засекли
стартовавший с поверхности истребитель и сейчас наводили на него все
оказавшиеся поблизости комплексы противокосмической обороны.
Бежать отсюда можно было только "слепым рывком". Ворсмер невольно
зажмурился, когда черная хмарь гиперперехода заволокла обзорные экраны,
слизнув с них яркие искорки звезд.
Через секунду они просветлели вновь. Рисунок созвездий медленно проявился
сквозь черноту, и Дейвид с замиранием сердца взглянул на приборы. Это была
самая опасная, но неизбежная часть побега. "Слепой рывок" даже на
минимальной мощности низкочастотных генераторов мог зашвырнуть истребитель
куда угодно, но любая попытка уйти со Стеллара на обычной тяге являлась
предприятием еще более безнадежным, заранее обреченным на провал...
Системы ориентации работали, поворачивая нос истребителя то в одну, то в
другую сторону.
На сердце у Дейвида было тяжело. Он чувствовал какую-то странную,
ненормальную вялость во всем теле. Слегка подташнивало, но он, напряженно
наблюдая за работой локационной системы, списал свое недомогание на
гиперпрыжок...
"Обнаружены координаты Кьюига", - внезапно высветил монитор.
Дейвид едва не закричал от радости.
"Есть!"
Он вырвался. Все получилось!
На мониторе продолжали возникать сообщения:
"Опознаны звезды систем Элио, Эригон, Рори..."
Переведя дух, Ворсмер посмотрел на Дениса.
Тот сидел в кресле, выпрямив спину, и смотрел в экран перед собой широко
открытыми, пустыми глазами.
- Эй, парень, ты чего?! - хрипло спросил Дейвид. - Очнулся?!
Денис молчал. Его глаза по-прежнему смотрели в одну точку, словно их
покинул всякий разум.
- Погоди, тебе плохо?! - Дейвид протянул руку, желая встряхнуть его за
плечо, но не закончил начатое движение.
Рука повисла в воздухе, а он выпученными от ужаса глазами смотрел на свою
кисть, которую покрывала пузырящаяся зеленоватая субстанция.
Через минуту тело пилота в последний раз дернулось в кресле и затихло.
Денис по-прежнему сидел, устремив в никуда совершенно пустой,
бессмысленный взгляд.
Он ничего не слышал и не воспринимал.
Спустя полчаса блок автоматического пилотирования, послав несколько
запросов и не получив на них никакого ответа, перевел все системы
истребителя а аварийный режим.
Человек по какой-то причине не мог управлять кораблем. В таком случае
автопилотам предписывалось совершить прыжок на известные навигационному
блоку координаты.
На мониторе перед мертвым пилотом опять появился список планет, в той
очередности, как их обнаружила локационная система.
Первым в списке обнаруженных миров шел Кьюиг.
Через минуту название планеты запульсировало красным.
Денис не видел, как обзорные экраны вновь затянуло черным маревом
гиперперехода. Он сидел живой, но на его лице не отражалось ничего - ни
мыслей, ни эмоций.
По иронии судьбы он летел домой, но не понимал этого.
Его разум, измученный сменой реальностей, вторжениями чуждой воли,
смертями, шоком, не вынес той последней капли, что долил Анри Бейкер в
полную до краев чашу страданий...
У нормальных людей такое состояние, когда мозг сознательно отключается,
перестает реагировать на раздражители, называется комой. Но Денису
оказалась недоступна даже эта крайняя мера, на которую инстинктивно пошел
его измученный организм.
Под черепной коробкой Велехова, сопряженный с основными мозговыми
центрами, работал запрограммированный Бейкером сопроцессор. Микромашине
было глубоко наплевать, хочет ли жить порученный ее заботам человек.
Разум Дениса угасал, все глубже погружаясь в черную пучину безвременья, а
организм продолжал жить.
Он не видел и не ощущал того, как космический истребитель нырнул в
гиперсферу, направляясь к далекому Кьюигу, не воспринимал смерть
вытащившего его из лаборатории пилота, не отреагировал и на запросы, что
вдруг начали поступать на передатчик машины...
Он сидел, неестественно выпрямившись в кресле, и смотрел в черный экран,
где медленно вращался, приближаясь, пухлый шар планеты.
Где-то сбоку отрывисто и зло заморгал огонек стационарного лазера, и залпы
фотонной энергии прошли поперек курса истребителя, сигналя "остановись!".
Машина вдруг резко изменила курс и начала спускаться к планете. Сбоку,
сияя факелами реактивных двигателей, приближалось звено перехватчиков.
Что-то глухо и часто молотило по броне, на пульте управления вспухали и
гасли злобные, свидетельствующие о повреждениях корпуса сигналы, на
обзорных экранах небо вдруг из черного превратилось в фиолетовое, потом в
синее, а он продолжая безучастно сидеть, как спеленутый страховочными
ремнями манекен, пока над головой не разъехались в разные стороны
остроугольные сегменты брони и жесткий удар аварийно-спасательной
катапульты не швырнул два кресла в темнеющие вечерние небеса...
ГЛАВА 12
Космопорт планеты Кьюиг.
Окраина стартопосадочных полей, район старых складов. Спустя сутки после
событий на Стелларе
Дождь... Он шел всю ночь. Тихий, теплый и монотонный. Ветра почти не было,
и капли падали отвесно, барабаня по широким листьям карликовых деревьев.
Звук, с которым они ударяли о листву, напоминал потрескивание остывающих
дюз планетарных двигателей.
Откуда все это? Откуда я это знаю?!
Вопрос безответно бился в сознании...
Человек лежал на холодном, мокром бетонном полу и вслушивался в монотонный
шелест дождя...
Темнота плотным саваном обволакивала покосившийся заброшенный грузовой
терминал на окраине космопорта. Провисший вовнутрь пластиковый скат крыши
служил хорошим водосточным желобом, и послушная вода охотно текла по нему,
низвергаясь на холодный бетонный пол, в полном соответствии с законом
всемирного тяготения...
Он лежал, бессмысленно глядя во тьму, и пытался вспомнить хоть
что-нибудь...
Мысли - непонятные, тягучие, грустные... Не его мысли... Они текли так
спокойно, умиротворенно, в унисон шелесту дождя, и оттого сумеречный мир
вокруг превращался в абстракцию... и ленивый танец наполняющих его теней
баюкал раненое сознание.
"Разве может существовать столь всеобъемлющий покой?.. - пришла
недоуменная мысль. - Разве мир - это не холод вакуума и тревожные, злобные
вспышки стационарного лазера?.. Разве капли сконденсированной в небесах
влаги могут нести в своем падении что-то еще, кроме известных траекторий,
которые можно описать сухим языком чисел двоичного кода?"
Дождь отвечал - да.
Он нес щемящую сердце грусть...
Он нес понятие "дежа вю".
Это был сбой...
О, гад... как больно!..
Тело на бетонном полу выгнулось в яростном припадке эпилепсии.
Потом больное сознание потянулось в холод... Он был отрезвляющим и еще
более болезненным, чем дождь.
Страх...
Доминанта будней. Чувство, которое долгое время таилось под огромным
количеством мнемонических запретов...
У него, оказывается, огромный беззубый рот и пепельно-серые, неживые
губы-Вода... Мутная вода, наполненная хлорофиллом, низвергающаяся на
него... замерзающая на лету...
Визг покореженного сознания, сливающийся с гулким лаем автоматических
пушек и тонким высокочастотным свистом измотанного движка.
Триплекс кабины космического истребителя, наискось перечеркнутый частой
строчкой дырочек, обтянутых паутиной трещин...
Это было на подступах к Кьюигу? Его сбили, и он падал в фиолетовую синь
стратосферы, пока удар катапульты не освободил кресло, швырнув его прочь
от объятой пламенем машины?
Бред... Или все же куски реальности?..
Широкий мрачный тоннель, что ведет в никуда, в какие-то недра... Недра
чего?..
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг