давно бездействующих стабилизирующих подвесках, - ОН ДАЖЕ ЯСНО РАЗЛИЧИЛ
ВЫЩЕРБИНЫ НА СРЕЗАХ ИХ СТВОЛЬНЫХ КОМПЕНСАТОРОВ!..
В следующий момент робот, по-прежнему вцепившийся всеми четырьмя
конечностями в гнущуюся под его весом решетчатую ферму, начал медленно
поворачивать свой торс в сторону проплывающего мимо, всего в каком-то
десятке метров от него, космического корабля.
Джон закричал.
Его взгляд затравленно метнулся по секторам обзорного экрана в
отчаянной надежде стряхнуть наваждение, но ему стало еще хуже - посмотрев
вниз, в сумеречную глубину древнего ремонтного дока, он вдруг заметил, что
вслед за его кораблем, продираясь сквозь чащу заправочных ферм, бежит
десятка полтора странных шагающих механизмов с удлиненными носами, которые
подозрительно смахивали на самые тривиальные лазерные пушки...
Этого не смогло выдержать даже деформированное воображение Джона.
Он резко умолк, вперившись в экран расширенными, подернувшимися белесой
поволокой глазами.
Джон больше не боялся. Он просто потерял сознание от страха.
Через минуту брошенный им на произвол судьбы "Небулонг" зацепился
наконец за одну из заправочных ферм, резко вздрогнул, подломив хрупкое по
сравнению с его весом препятствие, и, беспорядочно вращаясь, начал резко
снижаться, падая на изъеденную разрушениями поверхность древней космической
станции...
* * *
Охотнику оставалось проползти каких-нибудь пять-шесть метров, когда его
внимание отвлек свет.
Оторвав один клешнеобразный захват от решетчатой фермы, на конце
которой продолжал преспокойно восседать кронг, "Центурион" повернул свой
торс, ощущая, как качается и гнется под его весом хлипкая, ненадежная опора.
В первый момент процессор огромного робота выдал мгновенный сигнал
сбоя.
Для человека данное чувство, выраженное у Охотника неким программным
эквивалентом, означало бы: "Он не поверил своим глазам". Процессор
"Центуриона" действительно впервые за весь период существования робота
усомнился в справедливости зафиксированного собственной камерой видеоряда...
И тем не менее это был космический корабль, который медленно и
величественно плыл, освещая тусклую обшивку старой станции ярким светом
своих прожекторов.
Охотник на секунду оцепенел в полном смысле этого слова, - он застыл,
будто изваяние, вцепившись в решетчатую ферму, и лишь его видеокамера
конвульсивно дергалась в гнезде, провожая взглядом проплывающее мимо
ослепительное чудо...
Затем, когда военный транспорт вдруг зацепился своим днищем за одну из
ферм и, потеряв стабилизацию в пространстве, начал медленно заваливаться на
бок, подминая под себя окружающий лес разновеликих штанг стационарного
питания, "Центурион" перевел взгляд вниз и увидел, как вслед за падающим
кораблем бежит невесть откуда взявшаяся стая вечно жадных до энергии
шагающих лазеров.
Это уже было чересчур.
Здесь ни при чем оказалась старая неприязнь Охотника к наглым
мародерам. В силу внезапно вступили, пробудившись от вековой спячки,
некоторые, уже прочно позабытые им программные законы.
Дело в том, что процессор "Центуриона", обработав видеоинформацию,
точно определил класс корабля, его планетную принадлежность и назначение.
Не важно, что магнитные маркеры "Небулонга" оказались стерты, перед ним
был военно-транспортный эвакуационный носитель, машина обеспечения для
таких, как он...
Реактивация основных боевых программ произвела на Охотника впечатление
полыхнувшего внутри информационного взрыва. Он, словно раненый боец,
разглядевший во враждебном сумраке контур спешащей к нему вертушки,
почувствовал резкий прилив сил. Это не могло быть выбросом адреналина, как
то происходит у людей, но процесс оказался схожим - в бортовую сеть был
мгновенно выброшен весь резерв энергии, тщательно хранимый процессором на
самый крайний случай.
Дальше для электронного разума "Центуриона" настал воистину трагический
момент.
Он больше не мог рассматривать себя как полноценную боевую единицу.
Внутренний боевой дисплей, экран которого оставался пуст и темен на
протяжении сотен лет, внезапно ожил, осветив мрак пустой рубки управления.
"Центурион" задрожал - это в глубинах его торса со скрежетом повернулся
ведущий вал боевого эскалатора, но обойменные ячейки оказались пусты, и
электромагнитные затворы вакуумных орудий лишь сухо щелкнули, глотнув
пустоту.
"БОЕЗАПАС ИЗРАСХОДОВАН" - лаконично высветил внутренний дисплей.
"ЛАЗЕРЫ ПРАВОГО БОРТА - СИГНАЛ ОТСУТСТВУЕТ".
"ЛАЗЕРЫ ЛЕВОГО БОРТА - ПОВРЕЖДЕНИЕ ЦЕПЕЙ УПРАВЛЕНИЯ".
"МАЛОКАЛИБЕРНЫЕ УСТАНОВКИ - ТЕСТ ПРОВАЛЕН".
В этот момент обшивка Станции содрогнулась от сокрушительного удара -
это "Небулонг" врезался в нее и по инерции заскользил вперед, сминая лес
решетчатых ферм и высекая из-под днища снопы ослепительных искр...
В рубке "Центуриона" ожил целевой монитор.
Ближайшая шагающая лазерная установка запуталась в паутине его
координатных сеток. По срезу экрана побежали столбцы стремительно меняющихся
цифр.
"Атака вражеских машин на базовый корабль поддержки". Вердикт систем
логической обработки ситуации был лаконичен и неумолим.
Многострадальная ферма, на макушке которой сидел кронг, наконец не
выдержала обрушившихся на нее нагрузок. Стоило Охотнику шевельнуться, и она
вдруг беззвучно треснула ровно посередине.
"Центурион" величественно рухнул с высоты тридцати шести метров,
заставив обшивку Станции еще раз содрогнуться от удара. Кронг, ради которого
он медленно и упорно карабкался по решетчатой ферме, печально сложив
энергопоглощающие уши, шмякнулся о плиты обшивки и покатился в сторону,
словно обмотанный тонкой серебряной паутиной бочонок.
Бегущие к рухнувшему кораблю носатые лазеры остановились, с дебильным
любопытством обернувшись на новый источник колебаний.
Им не следовало это делать, ибо для "Центуриона" больше не существовало
ничего, кроме потребности защитить свой базовый корабль.
Слава богу, Джон Шефорд все еще пребывал без сознания - пилот, и так
натерпевшийся страха, точно бы сдвинулся, увидев, как разлетелись во все
стороны обломки рухнувших ферм обслуживания, когда из-под них поднялся
хищный, уплощенный и вытянутый вперед торс сорокатонной боевой машины.
Ближайший к "Центуриону" лазер разнесло вдребезги, когда на него
обрушился удар вооруженного пятиметровым швеллером манипулятора, только
брызнуло по сторонам стекло оптических линз да, подпрыгивая на стыках
бронеплит обшивки, в сторону откатилось несколько фарфоровых изоляторов,
слетевших со смятого в лепешку длинного излучающего носа ходячей пушки.
Как ни странно, но Охотник не испытал при этом обычного удовлетворения.
Его процессор постоянно обсчитывал данные обстановки со скоростью в
несколько миллионов бит в секунду, и на "эмоциональную" часть программного
обеспечения попросту не хватало его ресурса.
В этот момент Охотник перестал быть самим собой - он полностью
трансформировался в "Центуриона".
Хромая и приволакивая поврежденный при падении ступоход, он пошел,
расшвыривая в разные стороны мешавшие продвижению препятствия, туда, где
возвышался сумеречный контур рухнувшего на поверхность станции корабля.
Следующий подвернувшийся под руку лазер он просто разорвал пополам.
Однако до победы ему было очень далеко. Двуногие пушки хоть и считались
тупыми исполнительными механизмами, но тоже создавались для войны и хорошо
знали свое дело. Бросившись врассыпную, эти бродячие мародеры моментально
исчезли из поля зрения "Центуриона", и спустя несколько секунд из плотных
зарослей ему в спину ударило несколько острых, жалящих лучей...
Охотник почувствовал, как разогреваются пластины брони на его спине.
Ему нечем было ответить на лазерный огонь. Схватив первый попавшийся под
манипулятор обломок, он резко повернулся и швырнул его назад, целясь по
вспышкам. Затем, не снижая темпа движения, подобрал валявшегося тут же
кронга и бесцеремонно воткнул его кабель в свое заправочное гнездо.
Когда резерв кронга оказался почти исчерпан. Охотник, заметив
мелькнувший меж ферм обслуживания носатый силуэт, запустил в него
накопителем, который с ослепительной вспышкой взорвался в самой гуще
металлического леса.
Сейчас ему было не до природоохранных мероприятий. "Центурион" слишком
хорошо понимал: если он не доберется до базового корабля, ему конец, а в
такой ситуации все средства казались допустимыми и приемлемыми...
* * *
Джону повезло. Садясь в кресло, он умудрился не забыть пристегнуться -
это скорее всего и спасло ему жизнь при ударе, но, придя в себя, он тут же
пожалел о том, что сознание соизволило вернуться к нему...
Дело в том, что короткое беспамятство не только не избавило его от
бредового кошмара, но наоборот. Казалось, что за время, проведенное Джоном
без сознания, тот еще более усугубился, приняв форму уже не белой горячки, а
какого-то иррационального бреда.
"Небулонг" врезался в поверхность станции и прочно застрял в ней,
пробив своим тупым, обтекаемым носом внушительную дыру в ее обшивке. Часть
внешних секторов обзора погасла, но некоторые еще работали, демонстрируя
полуживому пилоту совершенно невозможные с точки зрения здравого смысла
фантасмагорические картины происходящих вокруг событий.
По широкой проплешине, что образовалась при катастрофическом скольжении
"Небулонга" по поверхности станции, медленно брело, припадая на покалеченный
ступоход, его кошмарное видение, только теперь ко всем шизоидным
подробностям галлюцинации добавился еще и пятиметровый огрызок швеллера,
которым отступающий к кораблю "Центурион" лупил скачущие вокруг него
двуногие лазерные пушки. Те ловко уворачивались от ударов, в ответ поливая
броню хромающей машины ослепительными росчерками лазерного света, отчего та
уже светилась от перегрева, а в некоторых местах даже расплавилась и
потекла, тут же застывая безобразными язвами...
Джон внезапно поймал себя на том, что сидит, не смея дышать, и с
непонятным самому себе азартом наблюдает за собственным сумасшествием,
причем он понял, что его симпатии на стороне сорокатонной хромающей машины,
которая медленно отступала по направлению к главной грузовой аппарели
"Небулонга".
Но, осознав это, Джон почувствовал, как его мгновенно захлестнула волна
леденящего страха.
Слишком уж РЕАЛЬНЫМ оказалось его бредовое видение... СЛИШКОМ РЕАЛЬНЫМ,
ЧТОБЫ БЫТЬ НЕПРАВДОЙ...
Именно теперь он понял, что за всю свою горемычную жизнь он ни разу не
испытывал НАСТОЯЩЕГО страха. Такого, от которого трясутся поджилки и
холодеет душа.
К грузовому шлюзу "Небулонга" двигалось то, от чего не было и нет
никакого спасения.
Ему вдруг нестерпимо захотелось взвыть и забиться в какую-нибудь щель
под пультом управления.
- НЕТ! Убирайся! - дико закричал он, вцепившись в располосовавшие грудь
страховочные ремни. - Я не хочу тебя! Уходи! Ты мой бред!!!
На его счастье, хромающий "Центурион" скрылся наконец из зоны видимости
уцелевших видеокамер.
Освободившись от страховочных ремней, Джон встал и, шатаясь, прошел
несколько метров по наклоненному в сторону выхода полу ходовой рубки.
Поискав глазами отброшенную сгоряча бутылку со спиртным, он увидел ее,
закатившуюся за вспомогательный пульт управления силовой установкой, и,
подобрав, жадно припал губами к пластиковому горлышку...
Содержимого в ней осталось только на глоток, но и он тут же вылетел
обратно. У Джона вдруг закружилась голова, он опять отшвырнул теперь уже
пустую бутылку и, тяжело, судорожно дыша, уставился в работающие сектора
обзорного экрана.
"Центуриона", слава богу, нигде не было видно, но ходячие пушки никуда
не делись. Очевидно, они тоже остались неравнодушны к прилетевшему кораблю.
Расположившись полукругом, как раз напротив купола ходовой рубки, они,
казалось, пребывали в нерешительности. Изредка то один, то другой из доброго
десятка ходячих излучателей приближался к обшивке и начинал заинтересованно
ковырять ее лазерным лучом.
"Господи... да что же им надо?!"
Джон чувствовал, что дрожит всем телом, словно вокруг царил лютый,
пробирающий до самых костей холод.
На самом деле в рубке управления было тепло, - при аварии, по счастью,
не разгерметизировался ни один отсек, и индикаторы систем жизнеобеспечения
весело сияли зелеными огнями.
Джон опять покосился на обзорный экран в тщетной надежде, что
оставшиеся в поле зрения сканеров носатые пушки тоже исчезнут, как и боевой
робот, о существовании которого находящийся на грани окончательного нервного
срыва человек предпочитал даже не вспоминать...
Как бы не так...
Джон вдруг с неописуемым ужасом ощутил мощнейший толчок как раз в
районе грузового шлюза, выдвижная аппарель которого, судя по показаниям
приборов, сорвалась с фиксаторов при крушении и выехала за корпус корабля,
разложившись в рабочее положение...
"Нет... ему нипочем не проломить створы... Он не сможет ворваться
внутрь!" - уже не веря самому себе, панически подумал Джон и вдруг со всех
ног кинулся в скафандровый отсек.
... Толчок, который ощутил обезумевший от страха пилот, действительно
произвел сорокатонный "Центурион". Но это не было попыткой проломить внешний
люк грузового шлюза, как то предположил Джон. Нет, "Центурион" попросту не
мог нанести вред своему базовому кораблю поддержки. Толчок являлся
следствием того, что боевой робот вскарабкался на прилегающую к кораблю
покореженную переборку станции и спрыгнул оттуда на задранную высоко вверх
предшлюзовую площадку выдвинувшейся грузовой аппарели.
Его создатели могли гордиться своим воистину гениальным детищем. Спустя
триста лет после схода с конвейера боевая машина все еще ловко и
сообразительно преодолевала различные возникающие у нее на пути препятствия,
решая при этом логические задачи не хуже некоторых мыслящих живых существ.
Оказавшись на площадке перед шлюзом, "Центурион" поднял манипулятор, и
из него вместо крабьей клешни вдруг выдвинулся гибкий, упругий щуп с
компьютерным разъемом на конце.
В углублении подле плотно сомкнутых створов находилось абсолютно
идентичное разъему отверстие. Обе половинки целого соединились с легкостью
точно подогнанных друг под друга частей, и щуп, торчавший из манипулятора
робота, несколько раз провернулся вокруг своей оси, отпирая замок.
Охотнику не нужно было вторгаться на борт "Небулонга". Он был
спроектирован именно для взаимодействия с кораблями такого типа. Новые
владельцы старого военного транспорта не вносили в его архитектуру и
внутреннюю электронику каких-либо значительных изменений, все на его борту
оставалось, как и прежде, - и коридоры, по которым свободно мог
передвигаться робот класса "Центурион", и коды доступа к бортовым системам,
- модернизировать "Небулонг" просто не имело смысла.
Створы грузового шлюза дрогнули и поползли в стороны.
"Центурион", не колеблясь, шагнул внутрь.
Глава З
Могут ли машины испытывать трепет? Вряд ли кто-то из программистов
однозначно ответит на данный вопрос. Скорее всего речь будет идти не о самой
вероятности возникновения чувственных ассоциаций, а о том пакете программ,
что заложен в долгосрочную память машины.
Люди давно научились "очеловечивать" любые свои создания, еще задолго
до того, как поняли, что самыми надежными механизмами все-таки являются те,
в чей электронный разум заложена функция саморазвития.
"Центурион" принадлежал именно к такой категории
электронно-механических машин. По знаменитому закону Бейцеля существовал
теоретический "порог накопления информации", за которым любая электронная
машина с программами саморазвития начинала ее непредсказуемую обработку, то
есть, выражаясь проще, начинала мыслить.
Для боевых роботов любого типа и класса существовал непреложный закон
эксплуатации: их не допускали до данного барьера саморазвития. В
определенный момент память машины очищалась, базовые программы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг