казалась старой, затрепанной, какой-то убогой... но стоило задуматься, как
она превращалась в откровение, словно старая монета, извлеченная из земли, -
сотри с нее грязь, и блеснет драгоценный металл...
Ночью, во тьме, в полубессознательном состоянии плутая по заброшенному
лабиринту подземного Города, он понял, что лимит случайностей уже исчерпан.
Отныне он будет иметь только то, что создаст для себя сам.
Он мог творить свою собственную судьбу хотя бы потому, что не умер этой
ночью, а, скрипя зубами, заставил себя дожить до рассвета.
О том, что наверху начинается новый день, он узнал, заметив
бледно-розовое сияние, исходящее от потолка огромного запущенного помещения.
Вне всяких сомнений, это был рассвет, и утро, должно быть, наступало ясное,
чуть морозное и безоблачное.
Он пошевелил закоченевшими руками, повернул голову, осматриваясь и
стряхивая с себя остатки тяжелой дремы.
Бледно-розовый свет, который уже стал заметно ярче, исходил от потолка,
который имел полукруглую, арочную форму и состоял из прозрачных стеклянных
сегментов.
Илья Матвеевич точно знал, что над его головой должны быть десятки
этажей городских коммуникаций, но никак не мог избавиться от ощущения, что
видит настоящий солнечный свет. Внимательно осмотревшись по сторонам, он
понял, что его чувства не лгут.
Он находился в старой, давным-давно заброшенной оранжерее. У Белгарда
потеплело на душе, когда он заметил такие знакомые, но казавшиеся ему раньше
отвратительными и тошнотворно-утилитарными формы.
Эти люди были выходцами с Земли!..
У капитана Белгарда было хобби: как многие, большую часть своей жизни
проводящие средь низких палуб и тесных отсеков космических кораблей люди, он
питал слабость к растениям. Оранжереи много лет оставались его неизменным
увлечением, и он знал о них почти все, включая и историю их возникновения и
развития.
Так вот, то помещение, в котором он очнулся от тяжкого сна, являло
собой точную копию тех глубинных оранжерей, что были разработаны на Земле
много веков назад, еще до эпохи Первого Рывка, когда планета задыхалась от
перенаселения.
Илья Матвеевич мог утверждать это со знанием дела.
Прозрачный ячеистый свод был сложной светораспределяющей конструкцией.
Солнечные лучи попадали сюда через наклонные тоннели, устроенные по принципу
перископа, и, отражаясь через систему зеркал, равномерно освещали всю
площадь огромного зала. При более внимательном рассмотрении среди сегментов
потолка можно было заметить гроздья давно потухших ламп, предназначенных для
искусственной подсветки.
Такая конструкция являлась уникальным детищем страха. На перенаселенной
Земле люди больше всего боялись тотальной ядерной войны, и потому десять
нижних этажей любого из городов-мегаполисов являли собой ядерные убежища.
Здесь, за толстыми стенами из освинцованного бетона, процветали космические
технологии в виде замкнутых систем жизнеобеспечения и самодостаточных
промышленно-пищевых комплексов. Люди хотели выжить в любых условиях. Они
прятали свои сады глубоко под землей и проводили к ним безопасный,
отфильтрованный свет.
Ядерной войны на Земле не произошло. Новые поколения были посланы к
звездам, началась эра Экспансии, и идея городов-убежищ получила свое новое
развитие. Каждый колониальный транспорт, покидавший границы Солнечной
системы, снабжался технологиями и оборудованием для строительства
города-крепости со своим термоядерным реактором и замкнутыми жизненными
циклами...
Пока Белгард разглядывал изогнутый купол потолка, день полностью
вступил в свои права - вокруг стало совсем светло.
Илья Матвеевич вдруг понял, что слышит какие-то непонятные звуки. Он
огляделся, со смятением осознавая, что это место совсем не соответствует его
понятиям о брошенной тысячу лет назад подземной оранжерее.
Тут по-прежнему присутствовала растительная жизнь, наличие которой он
просто не смог угадать в темноте. Заросли кустарников с бледными,
стреловидными листьями соседствовали с группами темно-зеленых, мясистых
растений, похожих на кактусы. Бурую почву, на которой тут и там виднелись
проплешины ржавого цвета, покрывала жесткая, низкорослая трава. Дальше, за
кустами, к куполу потолка, до которого было не меньше нескольких сот метров,
вздымались редкие кроны настоящих деревьев...
Илья Матвеевич был потрясен. Площадь оранжереи равнялась, по его
приблизительным подсчетам, трем десяткам гектаров, и тут сложился свой
микроклимат... С наступлением утра к куполу потянулись голубые полосы
тумана, образуя дымку, которая оседала в виде конденсата на
светоотражательных сегментах. Еще немного, и редкие капли начали срываться
вниз, питая почву и омывая листья растений...
Дождь... Дождь, который шел в заброшенных недрах древнего города, на
глубине в несколько сот метров от открытой солнцу и ветрам поверхности...
Это было удивительно.
Интересно, есть ли тут съедобные плоды? - подумал он, почувствовав
вернувшиеся спазмы голода.
Тронув управляющий джойстик своей коляски, Илья Матвеевич рискнул
отъехать от черневшего за его спиной входа, через который он попал в этот
зал.
Кустарник со стреловидными листьями не показался ему пригодным для еды
- не мог же он грызть кору и жевать мелкую колючую листву, а вот подобия
кактусов могли помочь ему утолить голод. Конечно, это было крайне
рискованно, но был ли у него иной выход?
Удалившись от входа, он заметил, что заросли кустарника разделены
просеками или тропами. Они были достаточно широкими, чтобы по ним прошла
инвалидная коляска, и тянулись в разных направлениях, пересекаясь под
прямыми углами. Белгард избрал одну из них, которая, по его мнению, вела к
группе кактусоподобных растений. Никаких следов на тропе не было - просто
плотно утрамбованная, бурая от опавшей листвы поверхность. Ветки кустарника
не пытались затянуть просеку, - две отвесные стены растительности шли
параллельно друг другу, - тропа не сужалась и не расширялась, словно ее
проложил неведомый садовник, тщательно поработав тут секатором...
Несмотря на длительную паузу в эксплуатации, электромоторы коляски
тянули еле-еле, и капитану понадобилось около десяти минут, чтобы преодолеть
сотню метров. Теперь ему приходилось сильно жалеть о бездумно растраченной
ночью энергии аккумуляторов, подзарядить которые в его положении казалось
весьма проблематично.
Впрочем, его переход по тропе закончился раньше, чем окончательно
иссякла энергия. Заросли кустарника внезапно раздались в стороны, открыв
глазам Ильи Матвеевича обширную поляну, на противоположном краю которой
росли лишенные иголок двухметровые кактусы.
Он остановился, давая передышку себе и моторам, и в наступившей тишине
его слух различил сразу несколько звуков.
Где-то неподалеку текла вода. Редкий дождь уже закончился, хотя под
куполом оранжереи все еще клубился похожий на облака туман. Сквозь прорехи
этой дымки вниз падали отвесные лучи, искрясь в капельках росы, покрывавшей
листву кустов.
Журчание доносилось с противоположного края поляны, и к отчетливому
звуку текущей воды ясно примешивался другой, тоже хорошо знакомый Илье
Матвеевичу шум.
Это был заунывный присвист работающих серводвигателей, сопровождаемый
тяжкой поступью.
Что-то ломилось на поляну, пробиваясь сквозь заросли кактусоподобных
растений.
* * *
Одни звезды ведали, сколько сотен лет насчитывал на своем веку этот
робот.
Илью Матвеевича должен был охватить ужас, когда на поляну, ломая
мясистые, зеленые стволы, выполз этот реликт, но его вид был так комичен,
что губы капитана исказила невольная улыбка.
Когда-то это, несомненно, был многофункциональный аграрный робот,
предназначенный для ухода за всеми мыслимыми видами окультуренных человеком
растений, но видно, что над его обликом потрудилось не только время...
Обычно аграрные роботы имеют дискообразный корпус, высоко поднятый на шести
или восьми ступоходах. Такая конструкция позволяет машине свободно
передвигаться среди растений, не повреждая их. В корпусе робота, как
правило, монтировался стандартный набор сельскохозяйственных манипуляторов,
предназначенных для рыхления почвы, сбора плодов, уборки больных или
состарившихся листьев и так далее...
Появившийся на поляне реликт был явным калекой. Его семиметровый
дискообразный корпус волочился по земле, опираясь своей задней частью на ось
с двумя широкими колесами. Передвигался он посредством трех передних
ступоходов, поочередно выбрасывая их вперед, глубоко вонзая в землю и
подтягивая многотонное тело, по бокам которого беспомощно обвисли обломки
остальных пяти суставчатых опор. При этом он издавал характерный визг и
лязг.
Добравшись таким образом до середины поляны, робот остановился, вращая
объективом видеокамеры. Затем неуклюже развернулся и отполз чуть в сторону,
оставляя за собой глубокую борозду развороченной колесами земли.
Илья Матвеевич, который, затаив дыхание, наблюдал эти конвульсии
древней машины, не сразу понял их смысл. И только когда в верхней части
дискообразного корпуса открылось несколько прорезей и оттуда, расправляясь
на ходу, выдвинулись жесткие веера солнечных батарей, он догадался, что у
машины изменился не только внешний вид, но и специализация. Бывший аграрный
робот теперь выполнял совершенно иные функции, об этом, в дополнение к
сегментам солнечных батарей, говорили замеченные им ранее несколько
потрепанных кабелей, что волочились вслед за роботом, подпрыгивая на кочках
и ударяясь грязными разъемами об его колеса.
Расправив три веера светопоглощающих элементов, робот застыл посреди
поляны, похожий на диковинного зверя...
Илья Матвеевич наблюдал эту сцену в полной прострации. Он совершенно не
понимал, что происходит... Все это противоречило и логике, и его знаниям в
области роботехники. Оставалось предположить одно - где-то рядом, в нижних
ярусах цокольного этажа Города, все еще живут люди, которые обладают
достаточными знаниями для того, чтобы в корне перепрограммировать робота,
круто сменив его специализацию...
Осененный внезапной догадкой Илья Матвеевич начал озираться по
сторонам, пока не заметил среди бурой почвы несколько длинных темных полос.
Тронув джойстик управления своей коляской, он добрался до одной из них
и погрузил пальцы в рыхлую, полную перегноя землю.
Она была теплой! Он не ошибся - в грунте была проложена система
отопления, некоторые звенья которой все еще работали. Тепло могло быть
получено только от стационарного термоядерного реактора, расположенного
где-то ниже, у самого основания Города.
Мозг капитана лихорадочно заработал, будто очнувшись от долгого
оцепенения. Там, в глубинах Города, расположены реакторные залы, которые
позволяют Городу жить. Там есть исправные компьютерные сети - бесценный
кладезь информации... Там... Там...
У Ильи Матвеевича перехватило дыхание от тех перспектив, что нарисовало
ему разыгравшееся воображение - он как будто заглянул в привычный для него
мир. Не тот холодный, деградировавший, полуразрушенный Город, что
располагался наверху, а мир исправных кибернетических систем, теплых,
светлых коридоров и послушной автоматики.
Однако один взгляд на застывшее посреди поляны ископаемое немного
охладил его разыгравшееся воображение. Реактор, несомненно, работал, но вот
касаемо всего остального... Уродливый робот, искалеченный временем и
поставленный кем-то на подпорку с двумя колесами, явно не вписывался в
картину исправного кибернетического мира...
Ему оставалось только одно - попробовать дождаться тех, кто пользуется
получаемой роботом энергией. Кто бы ни были эти существа, но Илья Матвеевич
надеялся, что они ответят на мучившие его вопросы...
* * *
Ему пришлось ждать несколько часов, прежде чем на поляне, посреди
которой застыл аграрный робот, вновь возникло движение.
За это время Илья Матвеевич, порядком измотанный своим ночным
путешествием, успел найти тонкий ручеек, журчание которого он слышал перед
появлением перепрограммированной сельскохозяйственной машины, и напился
чистой, но сильно отдающей железом холодной воды. Попробовать мякоть
кактусов он не решился - сок, выделяемый этими растениями, был
ядовито-зеленого цвета и имел резкий, неприятный запах.
Зато он смог согреться. Забравшись под ближайший куст, там, где
пролегала теплотрасса, он всеми клетками своего тела почувствовал исходящее
от прелой земли блаженное тепло и почти мгновенно уснул, скорчившись в своем
кресле...
Впервые за последние дни, несмотря на голодные спазмы и бурчание
пустого желудка, он спал глубоко и спокойно, не вздрагивая каждую секунду и
не просыпаясь от холода. Оказывается, человеку для счастья нужно не так уж и
много...
... Разбудил Илью Матвеевича громкий стрекот.
Он открыл глаза, в первый момент не в силах вспомнить, где он находится
и что происходит вокруг. Его сон был так глубок, что, даже вырвавшись из его
цепких объятий, он продолжал грезить тем, что ему только что снилось.
Он все еще шел по улицам родного города, одной рукой крепко сжимая
теплую ладошку Антона, а другой - щедро раздавая монеты выстроившимся вдоль
тротуара нищим...
Сделав над собой усилие, капитан тряхнул головой, отгоняя видение, и
реальность вернулась к нему резким болезненным воспоминанием о том, где он
находится и насколько безрадостно его положение...
Из-за ветвей кустарника, под которыми он спал, доносился стрекот,
похожий на работу старой бензиновой газонокосилки. Осторожно раздвинув
гибкие, упругие ветви, Илья Матвеевич выглянул на поляну.
Оказалось, что он не ошибся в своем восприятии этого звука: из зарослей
кустов на противоположной стороне медленно выползала машина, снабженная
двумя расположенными по бокам фрезами, которые бешено вращались, издавая тот
самый, разбудивший его стрекот. Вслед за машиной тянулась ровная просека, от
которой по всей поляне плыл сладковатый запах измельченной древесины.
Машина прорубила последние полметра и остановилась. Стрекот стих, и
стал слышен шелест рассекаемого воздуха, исходящий от двух вращающихся по
инерции дисков.
Видеокамера на корпусе сельскохозяйственного робота повернулась,
нацелившись на вновь прибывшего. В наступившей тишине вдруг раздался
высокочастотный свист, сопровождаемый быстрым пощелкиванием разной
тональности.
Это было очень похоже на воспроизведение аудиозаписи компьютерной
программы. Капитан знал, что был такой старинный способ хранения информации,
когда программы записывались и считывались при помощи звуковых дорожек...
Язык? Общение двух машин? Или он сошел с ума?
Эти мысли вихрем пронеслись в его голове, но их дальнейший ход был
нарушен появлением на поляне новых действующих лиц.
Это были три похожих друг на друга бытовых робота, отличавшихся лишь
степенью своей изношенности, и человек, который, как опытный пастух, погонял
их странным приспособлением, похожим на гибрид пульта дистанционного
управления и электрошоковой дубинки.
В какой-то момент капитану Белгарду стало всерьез казаться, что он
просто-напросто сошел с ума... Три бытовых агрегата, передвигавшихся на
маленьких колесах, размахивали гибкими манипуляторами, собирая скошенную
листву и куски веток в специальные, притороченные к их цилиндрическим
корпусам контейнеры.
Человек, который оказался мужчиной средних лет, с темной, аккуратно под
стриженной бородой, был одет в обыкновенные штаны, куртку и сапоги. Он
следовал за роботами, тыча их в бока своим странным приспособлением, отчего
между стальными корпусами и тупым концом похожего на дубинку прибора
проскакивали желтые искры.
Наконец, когда последние ветки и листья были подобраны, маленькое
стадо, подчиняясь понуканиям своего пастуха, сгрудилось под сенью
сельскохозяйственного робота. Человек подошел к дискообразному корпусу
машины и открыл неприметную заслонку, под которой оказался самый
обыкновенный пульт ручного управления с несколькими рядами кнопок и
небольшим экраном.
Через некоторое время аграрный робот пришел в движение, послушно
опустив свои ступоходы, словно дрессированный слон, встающий на колени во
время циркового представления. В его выпуклом боку открылась полуметровая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг