- Ты того, не груби мне. Смотри, не забывай, кто здесь есть кто...
- Я-то смотрю, а ты? ТЫ СМОТРИШЬ? - Нанерль зыркнула исподлобья на хозяйку
лачуги.- ТЫ СЛЫШИШЬ?
- ЧТО я должна слышать? - ведьма сделала вид, что не понимает, о чем речь.
А может и в самом деле не понимала, кто ее знает. Только Нанерль теперь
опытная, ее не проведешь... Однако решив не говорить больше загадками
молодая женщина сказала напрямик:
- Кола умер, вот что.
- Умер? Кола? Ай-я-яй, какая жалость! -Ведьма вполне искренно огорчилась,
зацокала языком и закивала головой.- Эх, Кола, Кола! Такой здоровый
мужчина был, хозяйственный такой. И красавец хоть куда. Ай-я-яй, вот
беда-то, ай-я-я-я-яй!
- Точно, вроде совершенно здоровый был. И вдруг за неделю истаял. Разом,-
посетительница повернулась к хозяйке лачуги всем телом, пристально
посмотрела ей в глаза и выговорила медленно и раздельно: - ТЫ не знаешь, С
ЧЕГО бы это ему умирать вздумалось?
- С чего бы? Гм-м-м, интересно,- ведьма пожала плечами.- Но если
подумать... Нет, ума не приложу!
- И я вот не знаю,- сказала Нанерль, продолжая неотрывно смотреть на
ведьму. Та скосила в сторону засветившиеся вдруг нахальством зеленые глаза
и самым невинным тоном предложила:
- Слушай, а давай я твоего Кола вызову! Сама его и спросишь. А?
- Это как же? - иронически поинтересовалась гостья, ожидавшая от
собеседницы какого-нибудь предложения в этом роде.
- Очень просто. Дам тебе напиток. Возвращайся домой. Дождись ночи. Крепко
запри дверь, ставни закрой... даже печную заслонку, чтоб уж точно никто не
подсмотрел за тобой. Тогда разденешься, выпьешь снадобье и ляжешь в
постель. И он придет к тебе во сне!
- Ну да, ВО СНЕ.
Гостья откровенно насмехалась. Колдунья посмотрела на нее удивленно, а
Нанерль продолжала:
- В ВЕЧНОМ СНЕ мы непременно встретимся. Конечно, это будет ад.
Отравленный и отравительница, убившая теперь саму себя.
- Погоди, погоди, почему УБИВШАЯ?
Ведьма вылезла из шкур и подошла к посетительнице. Ее взволновало ощущение
того, что она утрачивает влияние на эту женщину. А Нанерль сказала едко,
задиристо:
- Как же не отравительница? Разве не Я опаивала его всякой пакостью,
которую ТЫ мне совала? Разве не накормила его ЧУДО-ПИРОЖКОМ, запеченным на
моей пояснице? Бедняга Кола, его можно только пожалет ь... И ПО-НАСТОЯЩЕМУ
можем пожалеть его лишь мы с тобой. ТЫ ДА Я!
- А разве было ему плохо хоть от одного любовного напитка, который я
приготовляла? Постыдилась бы меня обвинять,- промолвила ведьма укоризненно.
- Не было, твоя правда,- немного подумав согласилась Нанерль, однако тут
же как бы возразила сама себе: - Но не в последний раз!
- А что же случилось в ПОСЛЕДНИЙ раз?
Гостья содрогнулась.
- Ну вот, значит...- начала она неуверенно.- Собрался, значит, Кола вновь
уйти к Ивонн... к жене своей, то есть. Ну я как всегда кинулась к тебе...
Ну, ты же помнишь!..
- Помню,- спокойно подтвердила ведьма.
- Лежали мы тогда... вместе,- Нанерль как всегда сильно покраснела. Она
все еще не отучилась краснеть несмотря на то, что за годы их знакомства не
раз посвящала ведьму в самые интимные подробности своей жизни. При виде
смущения посетительницы к хозяйке лачуги окончательно вернулась былая
самоуверенность. Несомненно, она по-прежнему имела безусловное влияние на
Нанерль. И ведьма сказала строго:
- Меня не интересует, лежали вы вместе или порознь. Дальше.
- Лежали мы вместе,- повторила как заклятие гостья.- Тут Кола и заявил,
что утром уходит к этой... к жене, в общем. Отвернулся и заснул. Я к тебе:
помоги, мол. Ты и предложила испечь привораживающий пирожок.
- Я в него вот это клала? - спросила ведьма, быстро подойдя к полке и сняв
с нее хорошо знакомый Нанерли горшочек.
- Как всегда,- несмело подтвердила та. И вновь засомневалась: - Погоди, но
может ты подменила...
- На, нюхай! - ведьма сунула горшочек под нос посетительнице. Та осторожно
принюхалась и разочарованно потупилась.
- Нет, ты смотри! Вот! И вот! И еще,- запрокинув голову хозяйка лачуги
бросила в рот три щепотки мелко истолченных пахучих листьев, глотнула и
торжественно изрекла: - Это тройная доза. Как видишь, я ни капельки не
боюсь. Так что, яд был в пирожке?
- Да кто ж тебя знает!!! - в сердцах выкрикнула Нанерль.- Вдруг ты туда
еще что подмешала...
- Подмешала, как же! При тебе все было. А тесто кто делал!
Женщина потупилась и заговорила сбивчиво:
- Но должна же быть случившемуся причина... Дыма без огня ведь не бывает.
Иначе что случилось с Кола? Прибежала я тогда перед рассветом, он спал
еще, понятно. Я быстренько новых пирожков налепила, испекла, а твой
положила с самого верха. Едва Кола проснулся, сунула ему тарелку: на, мол,
поешь напоследок, будет за что меня добрым словом вспомнить. ТОТ пирожок
он вторым проглотил. Зачавкал еще так жадно, видать, понравилось.
В этом месте рассказа ведьма вдруг самым глупым образом хихикнула. Молодая
женщина непонимающе уставилась на нее.
- Ничего, это я так,- пробормотала хозяйка лачуги.- Травка с жучками в
тройной дозе... не так действует... Слишком сильно,- она конвульсивно
дернулась и вновь хихикнула.- Все такое розовое...
- Пошла бы да сблевала,- процедила сквозь зубы гостья. Судорожная и весьма
неуместная веселость колдуньи раздражала ее.
- Э-э-э, нет! - ведьма хитро прищурилась и погрозила собеседнице пальцем.-
Ни за что! Скажешь еще, что я не захотела переварить яд. А вот и переварю!
Тебе на зло!! Потому как не у меня яды вовсе! Нету их у меня-то, нету и на
нюх!..
У колдуньи подкашивались ноги. Она хотела сесть на табурет, но
промахнулась и плюхнулась на пол, разорвав об угол стола левый рукав
платья. Это нелепое падение вызвало новый приступ хохота. Нанерль
отвернулась.
- Да ты... не обращай внимания,- собрав последние силы еле выдавила из
себя ведьма.- Со мной теперь и не такое может быть...
Посетительница недоверчиво посмотрела на хозяйку лачуги, на лице которой
отражалась титаническая борьба двух духовных начал: стремительно теряющего
мощь Разума, отравленного ядом наркотика и столь же стремительно
разрастающегося Бесшабашного Веселья.
- Ты говори, не... говори... Я слушаю,- страдальчески морщась и
гримасничая попросила ведьма.- Поздно блевать... Порошок начал
действовать... Говори, мне от этого легче... Хотя смешно... Нет!.. Нет!..
Не могу!.. Ему пирожок ПОНРАВИЛСЯ!..
Ведьма напряглась, набычилась так, что глаза едва не вылезли из орбит.
Однако вместо того чтобы покраснеть наоборот побледнела, лоб ее покрылся
испариной.
- Очень понравился,- подхватила Нанерль.- Ему нравилось все, что я
притаскивала от тебя. Все, в чем была хоть капля любовного зелья. Еще Кола
и те пирожки прихватил, которые не доел. Сказал, пусть и в самом деле
будут на потом. Уходить собрался... Да, тут он заметил, что у меня свежий
шрам на ладони под большим пальцем. Такая внимательность у Кола сразу
наступала после того, как любовное средство проглотит. Как волной
накатывала. Значит, думаю, точно съел. Ну, это так, чуть-чуть совсем,
вроде как ветер перед грозой дунет да тут же и утихомирится, знала я это.
А про порез сказала, что так получилось, когда пирожки лепила. Не могла же
я признаться, что нарочно кровь в приворотное средство пустила...
- Еще бы, попробовала бы ты сказать такое! - задорно выкрикнула хозяйка
лачуги и громко фыркнула.
- В общем, поцеловал меня Кола на прощанье, собрал кое-какие пожитки,
пирожки в узелок завязал и ушел. Я-то не боялась, он уж который раз так
вот уходил... Ждала его дней через десять, не раньше. Снадобье твое все же
слабое какое-то, он меньше чем через неделю и не показывался ни разу,
тогда только и можно было ему вторую порцию дать... А тут вечером
примчался!!!
Нанерль выкрикнула последнюю фразу изо всех сил и схватилась за голову.
Клевавшая носом ведьма вздрогнула, выпрямилась и даже проделала
безуспешную попытку подползти к столу и взобраться на табурет.
- Понимаешь?! ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ!!!
Ведьма то ли в очередной раз клюнула носом, то ли утвердительно кивнула. А
гостье было теперь безразлично, слушают ее или нет. Необходимость
выговориться так и распирала Нанерль, и она затараторила:
- Это был Кола, но это был не человек! Не знаю, что за зелье ты подмешала
к начинке, что за заклинания нашептала, только в Кола точно легион чертей
вселился. Он вломился в дом, сграбастал меня в охапку, схватил как мешок,
как сноп, швырнул на кровать, разодрал в клочья мою одежду и навалился
сверху. Он был неутомим как жеребец во время случки и ненасытен как пьяные
баронские дружинники, ворвавшиеся во время ночного кутежа в деревню!
Меня-то Бог миловал, но так рассказывают, я знаю.
Ведьма промычала в ответ нечто нечленораздельное.
- Я думала, что не вынесу такого и там же на месте умру. И точно, чуть не
умерла. Смутно помню, как он сорвался и выскочил из дома. Рычал как зверь.
А по мне точно с десяток громадных бочек прокатилось, едва с кровати
сползла, обессилела, как ты вот сейчас...
- Ты бы вынесла и не такое,- сказала ведьма неожиданно четко. Нанерль
взглянула на хозяйку и увидела, что та постепенно приходит в себя. По
крайней мере сидела она уже не на полу, а на колченогом табурете, к тому
же довольно прямо.
- Все мы способны вынести гораздо больше, чем думаем. Такое наше бабье
дело,- продолжала свое ведьма.
- Но посмотрела б ты на меня тогда. Ох и хороша была! - молодая женщина
грустно усмехнулась.- Весь живот в ссадинах, грудь исцарапана да еще к
тому же распухла, на руках живого места не осталось. Вот,- и закатав
рукава она продемонстрировала многочисленные бледные с розовой окантовкой
шрамики.
- Два ребра раньше щемило, аж дышать было больно. Думала, не сломаны ли
часом. Теперь вроде успокоились. Про синяки я вообще не говорю, дня четыре
на улицу не выходила, на людях показаться стыдилась.
А как вышла, новость узнала: Кола занемог. Дома-то он хуже чем у меня
разбуянился: не только Ивонн поколотил, но вдобавок стол и стулья
переломал, всю посуду вдребезги рассадил, старика-отца чуть до смерти не
пришиб! Мать Кола, говорят, насилу оттуда вырвалась, бегала как
оглашенная, народ сзывала, чтоб сына помогли связать. Ну, людям это
потеха, дело ясное. Пошли они туда, когда все кончилось и никакой нужды в
них уже не было. Просто посмотреть решили, что к чему. Кола совершенно
выдохся и упал на пол прямо посреди комнаты. Его перенесли на кровать, так
он и не встал с нее больше. Так и умер там не приходя в себя, без исповеди
умер, как последний разбойник, хоть священник, которого к нему пригласили,
чуть ли не ведро святой воды на него вылил. Высох весь бедняга, пожелтел.
Я как увидала его в гробу - не узнала. Чистый скелет, воском облепленный!
Не узнала я Кола, представляешь?! Я - КОЛА - и вдруг НЕ УЗНАЛА!
Хозяйка лачуги радостно кивнула и от возбуждения подпрыгнула на табурете.
Кажется, у нее начинался новый приступ безудержного веселья.
- А уж как этот одержимый Ивонн напоследок отделал - просто жуть! У нее и
лицо все в шрамах осталось, и губу нижнюю он ей рассек, смотреть страшно.
Я по сравнению с ней еще легко отделалась. Сказать по правде, мне Ивонн
даже жаль. Ведь у нее на глазах Кола помирал, не у меня. Ей и смотреть на
него ежеминутно пришлось.
Ведьмин рот все больше кривился, в глазах прыгали искорки смеха. Можно
было подумать, что она вот-вот не выдержит, вскочит и крикнув: "А я знаю!
Я ТАКОЕ знаю!.." - пустится в пляс. Однако Нанерль не смотрела на
собеседницу, а опустив глаза продолжала откровенничать:
- И поделом ей! Это Бог наказал ее за то, что чужого жениха увела. Не
принесли ей счастья коварство и подлость. Она почему-то тоже считала себя
виновницей смерти Кола, как я считаю себя. Я ее вполне понимаю, но молчу.
А она всем это говорила, представляешь? Всей деревне! Тоже как безумная
стала, рыдала беспрестанно, от слез аж распухла. Да все кричала: "Это я
виновата, я!.."
Ведьма не выдержала. Сначала она хихикнула тихонечко, затем громче, затем
еще громче. И вот приговаривая: "Себя считала... виновной... себя..." -
хозяйка лачуги хохотала уже надрывно, с повизгиванием.
- А где-то с месяц назад вообще из деревни сбежала и, говорят, то ли в
монастырь ушла, то ли отшельницей поселилась в пещере...
Это сообщение вызвало такую бурю восторга, что гостья вынуждена была
наконец замолчать. А ведьма после примерно трех минут изнуряющего
истерического хохота взяла себя в руки и с трудом выдавила:
- Бе... бед... няжки вы мои... обе... Нанерль и Ив... Ивонн... Кро...
кроткие ове... овечки... дурочки обе... бе-е-е...
Она задохнулась от нового приступа смеха, затем принялась блеять и строить
пальцами "козу". Молодая женщина посмотрела на хозяйку лачуги так, будто
видела ее впервые в жизни. Медленно встала. Опрокинув табурет попятилась,
отклонилась назад и выставила вперед руку, словно отстраняясь или
защищаясь. Она действительно пыталась защититься от внезапно возникшей
ДОГАДКИ...
- Так ты... Так мы... Мы ОБЕ, что ли, к тебе ходили?! - спросила Нанерль
внутренне содрогаясь от отвращения. Утирая ладонью выступившие на глазах
слезы ведьма утвердительно кивнула.
- И ты... нам ОБЕИМ помогала?
- А что ж поделать! - весело воскликнула ведьма.- Ты меня знаешь, я НИКОМУ
не отказываю, всех и всегда выручаю. Ну подумай хорошенько: чем ты лучше
Ивонн?! Или чем она лучше тебя?!
Ведьма еще раз хихикнула, однако по всему было видно, что приступ
судорожного веселья вновь переходит в вялую апатию.
- Но я пришла к тебе первой! Как после этого у тебя хватило совести
действовать против меня?! - возмутилась Нанерль.
- А с чего ты взяла, что пришла ко мне раньше Ивонн?
Этот простой вопрос привел молодую женщину в полное замешательство.
Внезапно она с особой остротой ощутила, что НЕ ЗРЯ Кола обманул ее и
женился на другой...
- Вижу, ты поняла свою ошибку,- забормотала сонным голосом хозяйка
лачуги.- Верно, лучшая подруга жутко тебе завидовала по поводу твоей
будущности, а ты ничегошеньки не замечала. Любящая мягкосердечная матушка
была также у Ивонн, не у тебя одной. И эта женщина, как и остальные
БЛАГОЧЕСТИВИЦЫ округи, тоже пользовалась моими услугами, поэтому отлично
знала, куда следует обратиться ее доченьке. Между прочим, именно матушка
твоей бывшей подруги попросила ПОЗАБОТИТЬСЯ о старшем брате Кола... Ага,
ты задрожала. Не ожидала? Но именно я проткнула тогда отравленным шипом
ноги восковой фигурки мальчишки - и во время купания у него случилась
судорога. Так Кола сделался единственным наследником в семье. Так что не
возводи на меня напраслину. Не я боролась вместе с Ивонн против тебя, а
наоборот: заключила с тобой союз против Ивонн.
Нанерль собралась что-то возразить, однако помолчав передумала и спросила:
- Но выходит, что ты И НЕ СОБИРАЛАСЬ перетягивать Кола на мою сторону? Не
собиралась помочь мне заполучить мельницу и все причитающееся по
справедливости? Ведь так?
Ведьма долго не отвечала, хотя было заметно, что она пытается сделать это.
Очевидно, она как раз проходила стадию наибольшей апатии, являвшейся
полной противоположностью беспечно-радужному веселью. Наконец собравшись с
силами едва выдавила из себя:
- А ты... как... думаешь?
- Да или нет?! - воскликнула возмущенная гостья, от возбуждения хлопнув
ладонью по столу.
- Не злись,- простонала ведьма.- Не то гляди, желчь разольется.
Нанерль издала звук, похожий на рычание рассерженной медведицы.
- А ну тебя,- ведьма тряхнула головой, пытаясь прогнать сонливость и
постепенно крепнущим голосом продолжала: - Я еще не сошла с ума, чтоб
вредить себе самой. Первой ко мне обратилась Ивонн, я ей помогла отбить у
тебя жениха и сделаться МЕЛЬНИЧИХОЙ. Можешь не сомневаться, она меня щедро
отблагодарила. И продолжала благодарить за все услуги, оказанные
впоследствии. Я УЖЕ УСПЕЛА убедиться в том, что твоя соперница
действительно помнит сделанное ей добро и платит в ответ тем же. В то
время как ты лишь СУЛИЛА награду. Так зачем мне терять синицу в рукаве?!
Ради такой же точно "синицы", а не журавля в небе? Сделавшись
мельничихой вряд ли ты дала бы мне больше, чем УЖЕ сумела дать Ивонн.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг