Юрий Владимирович Линник.
В НАЧАЛЕ БЫЛО ВРЕМЯ
Повесть
Родился в 1944 г. в г. Беломорске Карельской АССР. Учился в
Литературном институте им. А. М. Горького, окончил филологический факультет
Петрозаводского университета им. О. В. Куусинена. Доцент кафедры философии
Карельского государственного педагогического института. Кандидат
философских наук.
В литературе дебютировал в 1959 г. стихотворениями, опубликованными в
петрозаводской газете "Комсомолец". Первый поэтический сборник - "Прелюдия"
- увидел свет в 1966 г. За ним последовали другие: "Созвучье" (1969),
"Нить" (1973), "Взаимность" (1976), "Основа" (1979). Обратившись к прозе,
опубликовал научно-художественные природоведческие книги: "Книга природы"
(1978). "Прозрачность" (1980), "Книга трав" (1986), "Параллельная
вселенная" (1987).
В последнее время обратился к жанру философской фантастики.
Член Союза писателей СССР.
Памяти Н. А. Козырева Лауреат Госпремии тех, довоенных годов ввел
формулу Тяжести Времени. Мир к этому не готов.
А. Вознесенский
Я даже думаю, что с 1914 г. время как-то уплотнилось и стало протекать
скорее.
А. Ф. Лосев Часть 1. ЭСТЕТИКА ВРЕМЕНИ
Выставка работ Синкрезия была открыта в необычном месте: Главная
астрономическая обсерватория Аламака пригласила его развернуть экспозицию.
Стояли белые ночи, - и поэтому работал один башенный солнечный телескоп.
Остальные башни пустовали,- в их гигантских цилиндрах и днем удерживалась
ночная прохлада. Атмосфера внутри башен хорошо гармонировала с работами
Синкрезия, - таинственные инструменты казались для них естественным фоном.
Синкрезия называли мастером звездного неба. Художник писал свои картины на
плоских кристаллах слюды, - накладывая одну прозрачную пластину на другую,
он добивался удивительной пространственности и глубины. Специально для него
отбирались наиболее крупные самородки слюды,- они расщеплялись на десятки и
сотни прозрачных плоскостей, заменявших Синкрезию холст.
В башне семидесятидюймового рефлектора показывался цикл
"Кристальность". Мир в картинах этого цикла был абсолютно прозрачен!
Словно некая духовная сила пронизала его насквозь, открыв-ая взгляду
самое сокровенное.
За стекленеющим лесом виднелись ранние звезды. Синкрезий умел их
писать стереоскопически, - зритель словно оказывался внутри Ориона или
Лиры. Восприятие картины становилось подобным звездоплаванию: Космос
приближался вплотную к человеку, - и люди затаивали дыхание над его
великолепными безднами.
Поразительное впечатление производил цикл картин "Время". Казалось,
что эта философичная тема невоплотима средствами живописи, - ведь она
требует для своей передачи движения, процесса. Но необычная техника снимала
эти трудности. На шести-семи слюдяных пластинах Синкрезий писал один и тот
же пейзаж в разное время года,-на одной изображался золотой березняк с
плывущим над ним Козерогом, а на другой сквозила изумрудная дымка весны, -
в марево майских рощ опускался прекрасный Стрелец. При разных ракурсах
зритель видел разные состояния природы, - по можно было найти особую точку
зрения, словно снимавшую разрозненность различных времен: открывалось нечто
единое и неразрывное,- фазы и состояния представали как одномоментные грани
целого, существующего сейчас, в настоящем.
Картины заключали в себе целую философию времени,- она складывалась
иод, влиянием друга Синкрезия, астронома и философа Зария. Именно Зарий
выступил с инициативой организовать выставку художника в обсерватории.
Астронома и живописца связывала давняя дружба,- началась она еще в
археологическом кружке университета: оба тогда учились на первом курсе, -
Синкрезий, усиленно занимаясь живописью, изучал ещеидревние языки, а Зарий
получал образование параллельно на астрономическом и философском
факультетах.
Памятью об увлечениях юности была картина Синкрезия "Лабиринт", -
сейчас друзья стояли перед нею, вспоминая давнее. Картина изображала
древнее сооружение, найденное Зарием в северной Архии,- блуждая по скалам,
усыпанным ледниковыми валунами, Зарий однажды удивленно замер: в хаосе
валунов ему почудился скрытый порядок. Быть может, это ошибка восприятия?
Солнце близилось к закату, растягивая длинные тени. Подобно ретуши,
вечернее освещение выявило и подчеркнуло скрытую структуру, - валуны
располагались так, словно изображали гигантскую розу ветров. Зарий
интуитивно понял: перед ним своеобычная приборная шкала. Но в чем ее смысл
и назначение?
Зарий вызвал телеграммой Синкрезия, - тот срочно выехал, захватив с
собой их общего друга Гилеция, разпостороннего ученого, отдавшего дань и
палеоастрономии.
Гилеций был знатоком рунических календарей и древних астролябий, - он
только что закончил обширный труд "Звездное небо в истории культуры", где
исследовал пробуждение космического сознания у человечества. Северная
находка поначалу озадачила Гилеция, - он не находил ей никаких подобий в
мировой культуре. Мощные розовато-серые валуны, обросшие жемчужной
пармелией, несли в себе некий смысл, ускользавший от понимания.
Камни разделяли круг на восемь неравных частей, - это могла быть
система для наблюдения за восходом солнца в дни равноденствий, но азимуты
гранитных визиров имели явно другую ориентацию. Не совпадали эти азимуты и
с точками восхождения наиболее крупных звезд, которые могли использоваться
древними для ориентации,круг безусловно очень походил на астролябию, но
словно предназначенную для неба другой планеты.
И тут Гилецию пришло на память предание о звезде Тишья, некогда
посетившей небо Аламака! В течение трех веков звезда совершала быстрые
колебательные движения на небосводе, - словно периодически вычерчивала на
фоне неподвижных созвездий изящную синусоиду. Гилеций четко вспомнил
звездную карту, вклеенную в пергаментный манускрипт, - она изображала столь
парадоксальную для небесной механики, но такую изящную и закономерную
траекторию Тишьи.
Гилеций в уме рассчитал ритмически менявшиеся азимуты Тишьи, - сделав
ряд поправок, связанных с широтой и прецессией, он подошел к загадочному
сооружению.
По компасу Гилеций определил один из возможных азимутов Тишьи,- и
посмотрел на эту точку из центра круга: как раз в этом месте высился мощный
валун! Проверяя другие азимуты, Гилеций всякий раз убеждался в правоте
своей догадки,- каменный лабиринт был своеобразным календарем Тишьи.
Зария поразили выводы Гилеция. Он понял, что стоит над необычными
часами, - их маятником была Тишья.
Не помогла ли эта звезда осознать людям феномен времени? Конечно, они
видели вокруг себя немало других регулярных процессов. Но среди них
фактически не было процессов с короткой амплитудой! - а ведь именно они
наиболее удобны для непосредственного измерения времени. Восход солнца тут
не мог быть взят за основу, ибо он каждодневно разнился во времени. А
Нигвена, единственный спутник Аламака, повторял свой цикл за сорок пять
суток! - этот ритм можно было использовать лишь для отсчета длительных
промежутков времени.
И вот появилась Тишья. Звезда стремительно двигалась по плавной
периодической кривой. Закончив движение, Тишья плыла назад, - и эти
красивые волновые вибрации продолжались триста лет подряд. Видя повторные
движения Тишьи, человек говорил: "Это было". Уверенно предвидя ее
положения, человек предсказывал: "Это будет".
Прошлое - настоящее - будущее. Когда человек осознал триединство
времен? Зарий настойчиво думал об этом возле северного лабиринта, чей образ
навсегда связался в его сознании с загадкой времени.
Время... Оно асимметрично, ибо необратимо. Мы дети великой Асимметрии!
- она делает нашу жизнь печальной и мужественной, она прививает нам любовь
к поэзии неповторимого. Но подспудно в нас живет и другое начало: мы хотим
одолеть асимметрию времени, обратить его вспять, вернуть утраченное. Это
стремление получило двоякое выражение: во-первых, оно привело в разных
культурах к развитию философии циклов, вечного возвращения и круговорота;
во-вторых, оно породило идею вечности, являющейся своеобразным антиподом
времени.
Зарию казалось, что корни этого стремления уходят глубоко в
эволюционное прошлое. По всей вероятности, на уровне прасознания еще не
было чувства времени. Зарий попытался представить это состояние - и вдруг
отчетливо понял, что его попытка находит отзвук в глубинах
бессознательного. Он рассказывал друзьям о своих необычных переживаниях: -
Иногда человек хочет забыться, - быть может, какие-то защитные механизмы
отключают нас от хода времени. Это состояние забытья чем-то очень похоже на
мои ощущения. Я был вне времени. Мне было уютно и хорошо среди абсолютных
симметрии. Но я чувствовал и нечто другое: апатию, косность, безразличие.
Быть может, я оказался в Океане Нирваны? Не знаю. Однако Нирвана теперь
ассоциируется у меня с отключением от временного потока. Безвременье
властно заключило меня в себе, даруя покой и наслаждение. Однако оно и
тяготило меня.
Но вот я сделал какое-то внутреннее усилие! - и как сейчас помню:
перед моими глазами медленно закружил золотой кленовый лист, планируя на
землю. Быть может, это длилось двадцать или тридцать секунд. Но я удержал
их в памяти! - мой мир небывало расширился: от неуловимости мига я сделал
прыжок в огромность секунд.
Словно что-то подталкивало меня, влекло вперед.
Я увидел, как на зеркале окружавшего меня Океана безвременья
завращались асимметричные водовороты! - их неистовые спирали были закручены
в левую сторону.
Быть может, левая асимметрия является фундаментальным свойством нашего
мира? Конечно, тогда я не мог задать этого вопроса. Я только чувствовал,
что меня разбудили. Раскинувшийся вокруг мир пришел в движенье! По нему
великолепной синусоидой прошла первая волна.
Я глубоко нырнул в нее, ощутив стремнинный ток Времени. Одновременно я
словно впервые ощутил себя самого,вместе с чувством времени ко мне пришло
чувство Самосознания.
Теперь мне кажется: это Река Времени сдвинула меня с мертвой точки!
Трудно передать этот внутренний опыт,и поэтому формулировки мои пока очень
эскизны, приблизительны: я надеюсь на ваше сопонимание, на вашу соинтуицию.
И потому прошу вникнуть в главное: я въяве пережил, что время есть некая
сила,- не просто длительность, а именно активность. Мы односторонне видим
только один аспект времени - его необратимость, несущую нам старение и
энтропию[ Мера хаотичности, неупорядоченности. Естествознание пристально
исследует антиэнтропийные факторы, поддерживающие жизнеспособность
вселенной. ]. Мы говорим о патине времени, о сединах времени. Это вообще
особенность нашей цивилизации: мы воспринимаем время лишь в трагических
топах, - как разрушительную силу. Но Время прежде всего великий созидатель!
Поверьте, это отнюдь не метафора. Доказательства? Для начала их нужно
поискать внутри нас. Ты художник, Синкрезий. Что ты думаешь о времени?
Синкрезий долго молчал. И его, и Гилеция удивила философская
импровизация Зария, - они знали, что их друг давно интересуется проблемой
времени, но никак не предполагали, что у него па этот счет уже есть свои
гипотезы. Вероятно, открытие каменных часов дало толчок мысли Зария, -
разрозненные догадки и интуиции собрались в одно целое, скрепленное силой
убежденного чувства.
Синкрезий наконец произнес: - Тебе, Зарий, будет нелегко отстаивать
свои взгляды: ты ощутил напор времени, почувствовал его динамику. Это ново
и необычно. Но когда ты говорил, то какие-то струны во мне отвечали твоим
словам, - словно я и сам некогда ощущал напряжения в монотонном токе
времени. И сам ускорял этот ток! Ты ведь знаешь, что в момент вдохновенья
время бывает удивительно наполненным, - емкость мига тогда равновелика
огромным отрезкам времени. Мне всегда казалось, что это не просто
субъективное ощущение. И если ты прав, то при творческом подъеме происходит
небывалое уплотнение времени!
Каким-то образом усиливается его активность, - ив эти золотые часы
человечество берет свои лучшие высоты.
Быть может, происхождение жизни и разума тоже связано с мощной
конденсацией времени!
- Мне кажется, что вы оба слишком опоэтизировали время, - вступил в
разговор Гилеций. - Заметьте, что в истории культуры проблема времени
занимает ничтожно малое место. В чем причина этого? Быть может, в
иллюзорности самой проблемы: как говорят философы-скептики, время суть
фикция, мираж. Мы измеряем интервалы между событиями, - и делаем это почти
так же, как при измерении пространственных расстояний: свернутую пружину в
часах можно уподобить рулетке землемера. По сути дела время не имеет своей
специфики, - это одно из измерений, к которому легко подойти с позиций
геометрии: время аналогично пространству. Мне понравилась поэтическая
сторона твоих рассуждений, Зарий,- ты хочешь найти во вселенной какое-то
единое организующее начало. И приписываешь эту созидательную функцию
времени. Но Космос далеко не так совершенен, как это тебе кажется: и жизнь,
и разум в общем случайные явления для материи, неуклонно накапливающей
энтропию.
Да разве и не самой этой энтропией - дряхлением и остыванием Космоса -
определяется направленность времени? Ты же приписываешь времени нечто
противоположное,- оно у тебя работает против энтропии. Возможно, ты даже
прав, но в очень ограниченной области: я имею в виду биологическое и
психологическое время, - тут могут быть глубокие отличия от физического
времени. Но как они маломасштабны! - энтропия все равно поглотит жизнь,
психику, сознание.
Да ты пессимист, Гилеций! - удивленно воскликнул Синкрезий.
- Я просто хочу трезво взглянуть на вещи. Изучая древние культуры, я
глубоко прочувствовал всю двойственность в отношении человека к Космосу.
Конечно, люди видели в нем упорядоченность и эстетически оценивали ее. Но
разве они закрывали глаза на враждебные им силы вселенной? И среди этих сил
на первом месте было время, - не случайно наши пращуры восприняли его в
образе грозного Хроноса, пожирающего своих детей. Иногда я думаю, что этот
образ глубоко укоренился в недрах нашей человеческой природы. Не идет ли
Зарий против непреложной власти традиции? Боюсь, что его ждет поражение.
- Почему? - возразил Синкрезий. - Отрицательное восприятие времени -
страх перед ним, бегство в забытье - может быть своеобразным неврозом
человечества. А если идеи Зария помогут нам излечиться? Ведь правильное
понимание и освоение времени выведет нас на новые творческие пути. И еще: я
не могу согласиться с мыслью Гилеция о враждебности Космоса человеку! Ведь
он сам показал в своих работах, что понятие "космоса"- то есть,
упорядоченного и гармоничного мира,- независимо возникло в разных культурах
Аламака. Или это понятие Гилеций тоже считает своего рода фикцией?
- Вовсе нет! Я просто хотел указать на противоречия в восприятии
человеком Космоса. Мне самому далеко не чуждо эстетическое восхищение
гармонией мира. Но я знаю, что за этой гармонией стоит Хаос! - он неумолим,
он неодолим, он неизбежен. Разрушительные силы - Время и Энтропия. При чем
здесь невротический страх перед временем? - человечество открыто и
мужественно взглянуло в лицо космической опасности. И оно вовсе не сложило
руки! Если во вселенной и есть аптиэнтропийный фактор, то это - человек.
Хотя в далекой перспективе его борьба с энтропией безнадежна, но это
прекрасная борьба!- и я преклоняюсь перед нею. Однако понимаю, насколько
ничтожно мал пятачок пространства, занятый человеком в Космосе, - со всех
сторон его обступает реальный или потенциальный Хаос. Быть может, нам
немного удастся расширить возделанный нами островок организованности.
Предположим, что наша экспансия распространится на всю планетную цепь, даже
на Галактику! - все равно это не остановит краха вселенной. Человек не
сможет помочь Космосу! Зарин захотел сделать нашим союзником Время. Я
высоко ценю благородство и красоту твоих устремлений, Зарий. Но боюсь, что
твоя идея является скорее фактом поэзии, а не науки. В ней есть подлинное
поэтическое обаяние! И я уверен: твои взгляды могут оказать сильное влияние
на людей, их миропонимание.
Зарий не вступал в дискуссию друзей. Он был вообще молчаливым и
сдержанным человеком, - его неожиданный монолог свидетельствовал о сильном
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг