что она дала согласие. Жених дернул за другой край шкуры, и Шух счастливо
улыбнулась. Такого пышного ожерелья, пожалуй, ни у кого не было! Зеленые,
белые и желтые перья торчали из него в разные стороны.
В ожерелье были вплетены беличьи хвосты, а посредине красовалась
зубастая челюсть огромной щуки, окруженная бобровыми резцами. На длинном
ремешке к ожерелью были привязаны волчий клык и коготь медведя. Девушка не
ошиблась в выборе; жених - совсем молодой охотник, а уже добыл и медведя,
и волка, и рысь.
Юноша, гордый тем, что его подарок понравился, надел ожерелье на шею
невесты. Шух взяла жениха за руку и повела в отцовскую землянку. За ними
пошли родичи - довольный Кру, Смеющаяся с Бэем и сыном и грустно
улыбающийся Льок.
Гости пробыли в стойбище три дня. Это было веселое время. Старики
пировали на опушке под тенью деревьев. Молодые охотники мерились силой и
ловкостью - метали копья, пускали стрелы из луков или попросту, взявшись в
обхватку, старались повалить друг друга на землю. Особенно усердствовали
женихи, чтобы не ударить лицом в грязь перед невестами. Самым ловким и
сильным оказался жених Шух. Он победил подряд пятерых сыновей Лося на
глазах у невесты, и Шух сияла от гордости. Бэй, сперва тоже улыбавшийся, с
каждой новой победой молодого охотника хмурился все больше. Наконец он не
выдержал и вступился за честь стойбища. Копье его воткнулось в землю на
четыре шага дальше копья жениха, зато стрела жениха взвилась выше и пала
на два шага дальше. Теперь спор должно было решить единоборство. Тут и
старики забыли свое стариковское веселье - сосуд с напитком - и подошли
поближе. Шух и Смеющаяся, крепко держась за руки, не сводили глаз с
состязавшихся, и каждая желала победы своему. Схватка длилась долго,
иногда казалось, что верх одерживает жених, иногда - Бэй. И все-таки
победил Бэй. Огорченная Шух отпустила руку Смеющейся, а Кру, увидев, что
дочка готова заплакать, примирительно сказал:
- Как же ты хочешь, чтобы годовалый олень победил двухгодовалого!
Подожди, настанет время и твой годовалый олень превратится в силача.
Состязание Бэя с женихом Шух напомнило старикам давние времена их
юности - они, как юнцы, тянулись на палках, боролись, стреляли в цель из
луков. В сумерки разложили костры, прыгали через них, плясали, пели.
Наконец подошло время расставаться. В эту ночь также никто не спал.
Только вместо веселого смеха по стойбищу разносилось заунывное пение - это
причитали матери над дочерьми, которых они никогда больше не увидят.
Четыре девушки, оставшиеся невестами еще на год и потому проплакавшие три
дня пиршества, теперь радовались: им не надо было покидать родное
стойбище. Невест страшила предстоявшая новая жизнь в незнакомом селении и
в то же время радовало, что у них скоро будет свой очаг и что священный
обряд приобщения к духам этого очага совершат не чужие, незнакомые
женщины, а свои - старшие сестры и тетки, тоже дочери Лося, которых
сыновья Щуки взяли в жены год, десять или двадцать лет назад.
Когда солнце поднялось над лесом, люди стойбища и соседи двинулись к
берегам озера. В узком заливе между двумя мысами покачивались лодки. Но
гости даже не взглянули на них. Они пришли пешком, пешком должны были и
уйти. Лодки были приготовлены для невест. Обычай велел, чтобы из родного
стойбища до места новой жизни их в последний раз провожали свои. И теперь
девушки-невесты, окруженные родными, стояли у залива, глядя вслед
уходящим. Те цепочкой растянулись по берегу. Впереди шел Главный охотник,
за ним - старики и охотники, и позади женихи. Женихи то и дело
оборачивались.
Только молодой охотник, взявший в жены Шух, долго крепился и не
оглядывался, храня степенное достоинство. Все же у крутого поворота не
выдержал и он. Но вместо милого, опечаленного лица девушки он увидел
чудовище с огромной головой и длинным хвостом. Выворачивая руки и ноги,
чудовище плясало, прыгало и рычало на голоса разных зверей. Молодой
охотник сначала испугался, потом понял - это колдун покидаемого ими
стойбища отгоняет от своей земли чужих духов, которые могли проникнуть в
селение вместе с гостями.
Когда последний из гостей скрылся за мысом, начались проводы невест.
Под плач матерей и младших сестер они по двое усаживались в лодки. С ними
уселись старухи, чтобы из рук в руки передать невест старухам южного
селения, которые сами были из рода Лося.
В строгой тайне от мужчин старухи совершат обряд приобщения невест к
очагу мужа. Это таинство навсегда закроет им обратный путь в селение, где
прошло их детство и юность.
Как же могли не плакать матери, расставаясь с дочерьми, ведь они их
никогда больше не увидят! Каждая вспоминала, как когда-то сама покидала
родной очаг, а кому же девичья пора не кажется лучшим временем жизни?
Но вот гребцы взмахнули веслами, и лодки стали медленно удаляться.
Голоса девушек, посылавших последние приветствия, постепенно замирали
над тихой водой. Пожелания родных, несшиеся им вслед, скоро перестали
долетать до уезжающих.
Оставшиеся женщины еще долго не уходили с берега. Они плакали, громко
приговаривая, и из плача и жалобных слов сама по себе складывалась
грустная песня. Пройдет год, и на этом же месте ее опять запоют при новом
расставании. Одни слова забудутся, другие прибавятся, но по-прежнему песня
будет щемяще печальной.
В этом году при расставании с невестами горестней всех плакала и
причитала Смеющаяся. Женщины думали, что она оплакивает разлуку с Шух,
дочерью старого Кру. Никто не знал, что ей предстоит разлука еще более
горькая. Бэй и Льок решили оставить селение на следующий после проводов
день. Они сказали Смеющейся, что это самое удобное время - все будут
отсыпаться после долгого пиршества и пролитых слез, никто не заметит их
ухода. Бэй снова уговаривал Смеющуюся идти с ними. Но она сказала:
- Шух увезут, ты с Льоком уйдешь, как я покину Кру? Разве старик всех
нас не любит, разве о всех не заботится? Что будет с ним, когда он
останется совсем один? Я не брошу его.
Вот почему, расставаясь с Шух, она так горько плакала и громко
причитала. Женщина прощалась с девушкой, заменявшей младшую сестру, и с
пришельцем, который стал ей другом и мужем, а теперь уходил навсегда.
ГЛАВА 14
На следующий день после проводов девушек селение казалось вымершим:
никто не шел за водой, которую приходилось таскать издалека, никто не
тащил на спине валежника. Дети и подростки с утра разбрелись в поисках
ягод, а взрослые все еще спали. В это жаркое, безветренное утро крепким
сном были охвачены не только люди; даже собаки, непривычно сытые объедками
трехдневного пиршества, спали в тени землянок.
Тихо было и в жилище старого Кру. Сам хозяин и его внук безмятежно
похрапывали на мягких шкурах. Бэй молча сидел рядом с женой. С тех пор как
он вернулся с рыбной ловли у острова, он много раз пытался убедить
Смеющуюся идти с ними.
- Как уйду? - повторяла она. - Как оставлю старика?
Бэй напрасно надеялся, что, когда придет время расставания, она
передумает. Они долго сидели, опустив голову и не глядя друг на друга.
Наконец Бэй медленно поднялся, погладил по курчавым волосам спящего
мальчугана, в знак прощания осторожно прикоснулся к седой голове Кру и еще
раз, теперь уже последний, взглянул на Смеющуюся. Она поняла молчаливый
вопрос и также молча указала на спящих.
Последняя надежда Бэя не оправдалась. Он повернулся, порывисто вышел
из землянки и направился в жилище старого мастера.
Кибу, большой любитель "веселого напитка", крепко спал. Спал и Льок.
Тронув брата за плечо, Бэй разбудил его. У Льока тоже все было готово: в
кожаном заплечном мешке лежали два полюбившихся ему отбойника и запас
вяленого мяса на время пути. Юноша не решился взглянуть на спящего
старика. Ему было жаль навсегда оставить и его и эту землянку, и в то же
время было радостно - он возвращался к своим!
Бэй решил, что разумнее всего сначала идти по мелкой воде, вдоль
самого берега озера, чтобы собаки в случае погони за ними не учуяли их
следа.
Вышли к Онежскому озеру. Льоку захотелось в последний раз взглянуть
на рисунки, выбитые им на скале. Когда он вернулся назад, то увидел, что
Бэй, приставив ладонь ко лбу, всматривается в ту сторону, куда утром ушли
лодки с невестами.
В глубокой дали озера виднелись какие-то черные точки. Сперва они
казались неподвижными, чуть заметными, потом, понемногу увеличиваясь,
превратились в пятнышки.
- Уже возвращаются? - удивился Льок. - Но ведь их ждут только завтра.
- Это не они, - отрывисто проговорил Бэй. - Это чужие лодки!
- Может враги? - тревожно сказал Льок.
- Да, это враги, - отозвался Бэй. - Вот мы с тобой и не убежали. Люди
сделали нас своими сыновьями. Как покинуть их в беде? Пойди разбуди
Главного охотника. Я подожду здесь.
Младший брат бросился к селению, а старший спрятался в кустарнике,
чтобы следить за лодками.
Трудно было добудиться Главного охотника, но как только тот услышал
слово "враги", сон мигом слетел с него. Быстро поднял он все селение на
ноги.
Старики торопливо повели женщин и детей с ценным скарбом в убежище,
надежно запрятанное среди топких болот, а охотники, вооруженные копьями,
топорами и луками, направились к озеру. Они подоспели вовремя.
Пришельцы уже вытащили на прибрежную гальку две длинные лодки с
высоко вздыбленным носом, украшенным рогатым черепом дикого быка. Разминая
ноги, чужаки бродили по берегу. Все они были рослые, с длинными, светлыми
волосами, одеты в одинаковые короткие куртки из кожи моржа, подпоясаны
широкими поясами. На боку у каждого висела непонятная для охотников
длинная и узкая полоса, ослепительно блестевшая на солнце.
Из одной лодки светловолосые с громким смехом выволокли на прибрежную
гальку связанную женщину. Ей развязали ноги и пинками заставили встать. Ее
нарядная одежда была разодрана, а лицо было окровавлено и покрыто
синяками. Это была Шух!
Ропот гнева поднялся в прибрежных кустах, где скрывались сородичи, но
Главный охотник криком чайки заставил их умолкнуть. Затаив дыхание,
охотники продолжали наблюдать за пришельцами.
Люди стойбища поняли, что враги напали или на селение соседей или на
лодки, увозившие невест, и почему-то пощадили одну Шух.
Один из светловолосых, держа конец ремня, связывавшего руки девушки,
стал подталкивать ее вперед ударами в спину.
Девушка повернула измученное лицо в ту сторону, где в густом лесу
было укрыто стойбище, потом пошла по тропинке, уводящей прочь от селения.
Светловолосые взяли в правую руку блестящие, как солнце, палки и гуськом,
один в затылок другому, пошли следом за ней. Четыре раза согнул каждый
охотник пальцы своих рук, пока пересчитал всех пришельцев. Почти столько
же было и охотников.
Неразумно выскочить сейчас на открытый берег. Лучше заманить врагов в
лес, а там, скрываясь за кустарникам и стволами деревьев, напасть на них.
Быть может, Шух заведет своих мучителей в завал с наставленными
капканами?..
Охотники не ошиблись. Шух не пропустила поворота тропы и повела за
собой незваных чужеземцев.
Как обманчиво было спокойствие леса! По узкой тропе бесшумно, волчьей
поступью шли рослые воины, которых, пошатываясь, вела измученная девушка.
Рядом, укрываясь за деревьями, невидимые для врагов, пробирались ее
сородичи. Одни крались позади пришельцев и по сторонам тропинки, другие
торопились добраться до завалов, чтобы там встретить светловолосых лицом к
лицу.
Шух остановилась у последнего крутого поворота тропы, где
громоздились наваленные друг на друга толстые стволы, между которыми были
насторожены капканы. Девушка не хотела погибнуть, как зверь в ловушке, да
и что пользы! Она только выдаст этим хитрость сородичей. Шух упала на
землю и, хотя град жестоких ударов обрушился на нее, она не поднималась.
Кру с названными сыновьями бросился на помощь к дочери, и два
желтоволосых упали, пораженные топором Кру и копьем Бэя. Остальные
пришельцы стали защищаться, размахивая блестящими полосами.
Это было страшное оружие - с одного удара оно перерубало, как щепку,
самое крепкое дерево! В руках Бэя вместо копья оказалась срезанная
наискось палка. Но люди стойбища все ближе подступали к незваным
пришельцам. Укрываясь за деревьями, они кололи длинными копьями и теснили
их за поворот тропы в глубь леса. Желтоволосым ничего не оставалось, как
пятиться к тупику, где их поджидали настороженные ловушки.
Раздался крик - один из врагов попал в тиски капкана. Второй в испуге
отпрыгнул в сторону и тоже закричал - другой капкан сдавил ему грудь. А
из-за стволов в светловолосых полетели короткие дротики.
Зажатые в тесном проходе между высокими завалами, пришельцы с трудом
отбивались от хозяев леса. Проход был узок, и, сгрудившись, пришельцы
мешали друг другу. Тогда седой широкоплечий бородач что-то крикнул им, и
светловолосые бросились бежать, стараясь пробиться к озеру.
Кру, подняв Шух на руки, хотел отнести ее в сторону, но в этот миг
бородач, расчищавший путь своим воинам, рассек голову старика и смертельно
ранил девушку в грудь. Подоспевший Бэй ударил седого обломком древка в
висок с такой силой, что тот замертво повалился на землю рядом с Кру и
Шух.
Бэй выхватил из его руки блестящую полосу, размахнулся и ударил по
шее бежавшего вслед за бородачом воина. Голова врага скатилась к ногам
Бэя. Такого чуда он еще не видал. В испуге молодой охотник отпрянул в
сторону. Это спасло его от меча другого пришельца.
Как ни извилиста была длинная тропа, но бегущие не сходили с нее,
боясь заблудиться в незнакомом лесу. Еще много людей стойбища и незваных
гостей рассталось с жизнью, пока пришельцы добрались до берега. Они
столкнули одну ладью на воду и прыгнули в нее. Четыре десятка чужеземцев
сошло на берег, а сейчас они не насчитывали и десятка.
Напрасно сзывали своих светловолосые, отирая руками кровь, лившуюся
из глубоких царапин от кремневых наконечников. Никто больше не выбежал на
берег. Три десятка незваных гостей, убитые или оглушенные, остались лежать
на тропе в лесу.
Но сыновья Лося тоже потеряли немало людей. Блестящие палки
пришельцев губили каждого, к кому прикасались.
Главный охотник не велел охотникам выходить из-за прибрежных
деревьев, чтобы не показать, как мало их осталось. Четверо желтоволосых
сели на весла, и ладья медленно тронулась.
Еще легко можно было догнать их ладью на быстрой осиновой лодке.
- Нельзя упускать врагов, они наведут на нас новых! - кричал
сородичам разгоряченный схваткой Бэй. - Наши копья длиннее их блестящих
палок...
- Их палки секут наши копья, - угрюмо возразил Главный охотник
стойбища, глядя на обрубок своего древка. - Мы и так потеряли много наших
братьев...
- Трусишь, старик! - обозлился Бэй. - У нас на родине люди храбрее,
они не упустили бы врага.
Охотники нахмурились. Не отрывая глаз, Бэй смотрел, как медленно
удаляется тяжелая ладья.
- Мы можем догнать их! - размахивая мечом, опять закричал он. - Кто
не побоится идти со мной?
- Брось оружие врагов! - приказал Главный. - Оно принесет
несчастье...
- Им я рассек четверых, - гневно ответил Бэй, - им я убью и других!
Он бросился к прибрежным кустам, где была спрятана лодка. Но Главный
охотник преградил ему путь.
- Кто смеет пойти против старшего в стойбище?! - крикнул он.
- Я смею! - ответил Бэй. - Недобитые враги приведут своих сородичей,
тогда все мы погибнем! - И, обернувшись к брату, он крикнул на языке
родного селения: - Беги за мной!
Вдвоем братья принесли и опустили в воду длинную, но совсем легкую
лодку.
- Кто еще не боится врагов?! - позвал Бэй.
Трое охотников присоединились к братьям.
Пять против десяти - на каждого приходилось по два врага! К счастью,
храбрые сыновья Лося владели могучей силой, о которой даже не подозревали.
В руках у Бэя был бронзовый меч. Точно такие же мечи были у тех, кто
спасался сейчас бегством. Но как охотнику нельзя на промысле пролить кровь
другого охотника, так нельзя было и пришельцам ударить своим мечом о меч,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг