- Кремень никогда не забудет этого, он сумеет погубить меня.
- Скажи, Ау, - спросил Льок, - а меня он хотел сегодня погубить?
- Духи спасли тебя, - чуть слышным шепотом ответил Ау. - Прошлым
летом так погиб старый колдун. Он долго боролся с волнами, наши лодки ушли
далеко, а мы все еще слышали его крики. Но духи послали нам в тот день
двух тюленей, - старики говорили, что их приманило "сладкое мясо"... А я
думаю, мы и так бы убили этих тюленей.
Пора было садиться в ладьи. Ау, а вслед за ним и Льок прыгнули в
лодку Главного охотника.
Буря нагнала к берегу множество мелкой рыбы, лакомой пищи китов. Едва
только охотники выбрались из бухточки в море, они заметили вдали четыре
серебристые струи, нет-нет да взлетавшие над поверхностью воды. Это были
киты! Охотники не осмеливались даже мечтать о такой добыче. Их неуклюжим
ладьям и при попутном ветре не догнать быстро плывущего кита. Но на этот
раз счастье улыбнулось охотникам. Киты плыли к ладьям. Четыре горы жира и
мяса приближались. Подойдут ли киты так близко, чтобы брошенный гарпун не
пролетел мимо? Не скроются ли под водой, когда поравняются с ладьями?
Каждый охотник молил духов подогнать китов поближе, и каждый страшился
этого. Одно движение хвоста могучего зверя могло потопить их ладью, волна,
поднятая огромным телом, могла перевернуть ее. Льок увидел, что справа
неслось что-то огромное, черное, взметнулся громадный хвост, подняв целый
столб пены и брызг, потом волна завилась широкой и глубокой воронкой - кит
ушел под воду.
"Мимо!" - едва не выкрикнул Льок. "Мимо, мимо! - думали охотники. -
Такая добыча потеряна! А сколько ям можно было бы набить жиром и мясом
этого кита!"
Но люди ошиблись. Вблизи ладьи Ау опять забурлила вода, и среди
кипящей пены и волн всплыла иссиня-черная, блестевшая на солнце спина
морского великана. Ау метнул гарпун как раз в тот миг, когда это надо было
сделать, - орудие не скользнуло по гладкой коже, а врезалось в спину кита
с такой силой, что древко выскочило из втулки.
Привязанный к гарпуну длинный ремень, свернутый кольцами на дне
лодки, повинуясь точному движению трех гребцов, вывалился за борт вместе с
мешком из тюленьей кожи, туго надутым воздухом.
Счастье продолжало сопутствовать людям. Раненый кит с разгона
пронесся мимо их ладьи. Он бил хвостом, вздымая высокие волны. Следуя за
мечущимся зверем, далеко в стороне плясала по гребням надутая пузырем
шкура.
Куда он понесется? Если в море, то прощай удача! Если на берег, то
все люди стойбища будут сыты много-много десятков дней! Другим ладьям не
повезло, киты пронеслись на расстоянии, недосягаемом для удара гарпуна.
Все глядели туда, где бурлила и вспенивалась вода и перепрыгивал с волны
на волну, то исчезая, то появляясь, заветный поплавок. Сперва кит шел
большими кругами, и у людей захватывало дыхание всякий раз, когда он
поворачивал в море. Но вдруг гора жира и мяса еще раз ударила хвостом, и
чудовище понеслось прямиком к прибрежной отмели. Все лодки повернули за
ним, люди, взмахивая веслами, кричали до хрипоты, не помня себя от
радости. Радовались они не напрасно. Гора жира и мяса с размаху
выбросилась на сушу.
Вскоре люди на четвереньках карабкались на гору жира и мяса, плясали
на огромной спине кита, скользя на мокрой, гладкой коже, скатывались в
мелкую воду и снова забирались наверх.
Много прошло времени, прежде чем охотники опомнились и со смехом
стали оглядывать друг друга - одни были так мокры, что вода бежала с них
ручьями, у других на лице и руках были царапины и синяки, третьи сорвали
голос, докричавшись до хрипоты.
Не часто выпадает такое счастье! Теперь в стойбище долго будут
помнить об этом событии и обо всем, что случилось в этом году, станут
говорить: "Это было в тот год, когда Ау убил кита".
Люди стойбища считали себя сыновьями кита и в знак этого всегда
нашивали на одежду кусочек китовой кожи. Они не смели притронуться к
добытому с таким трудом вкусному жиру и мясу, пока не получат прощения у
своего предка за то, что убили его.
С нетерпением ждали охотники наступления вечера, когда можно будет
совершить обряд примирения с китом.
Едва солнце скрылось за лесом, охотники торопливо развели большой
костер. Потом все улеглись на землю и, притворившись спящими, громко
захрапели. От костра к неподвижной громаде кита поползло что-то черное.
Это был молодой Зиу, совсем недавно посвященный в охотники. Спину его
прикрывал кусок старой китовой кожи, который запасливые старики
предусмотрительно захватили с собой на промысел. Зиу изображал кита.
Навстречу ему выскочил Бэй с разрисованным, словно для охоты, лицом.
Приплясывая, он стал колоть копьем плывущего по песку "кита". Острие копья
оцарапало "киту" руку, и капли крови пролились на песок. "Кит" громко
закричал. Тут спящие вскочили и набросились с кулаками на разрисованного
охотника.
- Мы не дадим тебе обижать нашего друга кита! - кричали они изо всех
сил, чтобы настоящий мертвый кит слышал их получше. - Вот тебе, вот тебе
за обиду!
Сородичи так увлеклись, их кулаки работали так усердно, что Бэй
поспешил упасть на землю, будто его уже забили до смерти. Тогда охотники
ухватили Бэя за руки и ноги, поднесли к самой пасти кита и, раскачивая
взад и вперед, громко закричали:
- Вот кто убил тебя. Съешь его за это! Нам не жаль!
Злоключения Бэя на этом не кончились. Раскачав его еще сильнее,
охотники бросили "мертвеца" в море. Хорошо, что в этом месте дно было
песчаное, и Бэй не ушибся. Смыв с лица краску, он вылез на берег и побежал
к костру сушиться.
Тем временем сородичи принялись за раненного Бэем "кита" - Зиу. Они
также подхватили его за руки и ноги, втащили на гору жира и мяса, и,
обмазав его китовым салом, положили на то место, куда вонзился гарпун Ау.
- Дух кита, входи скорее в свое живое тело! - уговаривал Нюк духа
предка. - Выходи из этой мертвой горы жира и мяса! Мы спустим тебя в море!
Мы пустим тебя в море! - подхватили охотники и швырнули Зиу прямо со спины
кита подальше в волны.
Бедный Зиу барахтался на глубоком месте, а сородичи кричали:
- Мы твои друзья, не бойся нас, приходи к нам еще!
Теперь, когда дух предка, помирившись со своими детьми, вернулся в
море, можно было приняться за разделку туши. Охотники засуетились вокруг
горы жира и мяса, не заботясь о Зиу. Юноша, которому мешала плыть раненная
копьем Бэя рука, еле выбрался на отмель.
Целую неделю убирали охотники мясо и жир кита в большие, глубокие
ямы, стенки которых укрепили жердями, чтобы они не осыпались. Плотно
уложенные куски мяса перекладывали пластами жира. Набив ямы доверху, их
покрывали берестой, затем плоскими камнями и сверху засыпали землей. Так
мясо скисало, но сгнить не могло. Оно делалось вонючим и горьким, но не
было ядовитым. Зимой, в голодное время, люди будут есть остро пахнущие
жирные волокна.
Вот наконец из-под толстого слоя жира и мяса показались громадные
ребра кита. Они тоже нужны были в хозяйстве - не найти лучших, чем они,
подпорок для землянки. Ребра были полукруглые и ровные; их тонкие загнутые
концы скрепляли вместе, а толстые вкапывали в землю, они не прогнивали,
как жерди, которые часто приходилось менять. В таком прочном жилище могло
прожить несколько поколений.
Охотники были довольны. Десять ям - целых две руки пальцев! -
глубиной в человеческий рост и шириной в человеческий рост были набиты
пищей доверху. Зачем же еще бороздить море? Все были до тошноты сыты.
Хотелось поскорее вернуться в селение, чтобы порадовать женщин счастливой
вестью и добраться до землянки, где не мешают спать ветер и дождь, где не
мучают комары, выгнанные дымом.
Вблизи от старательно заваленных ям охотники сложили столб из плоских
камней, чтобы сразу найти это место зимой, когда все кругом заметет
снегом. Потом сели в ладьи и пустились в обратный путь на юг, все время
держась у берега. Иногда останавливаясь, складывали на мысках приметные
знаки из камней и плыли дальше. На следующий день показались знакомые с
детства скалы, и ладьи вошли в родную бухту.
ГЛАВА 15
Радостные, с ликующими криками подходили охотники к поляне перед
стойбищем. Услышав их голоса, из землянок выбежали женщины и дети.
Измученные долгим лежанием в темных жилищах ребятишки до одури носились на
просторе, а женщины обступили охотников тесным кругом. Старухи,
одобрительно кивая головами, слушали рассказ Нюка о десяти ямах, доверху
набитых вкусным мясом. Молодые женщины и подростки засыпали охотников
вопросами. Тибу, гордый тем, что в первый же его выход в море случилось
такое важное событие, лег на землю и показывал ахавшим женщинам, как бил
хвостом кит, чуть не потопивший лодку, в которой он сидел. Мэку жадно
слушал, прячась за спинами женщин, чтобы охотники не заметили его и не
подняли на смех. Девушки не сводили глаз с Ау, оказавшегося великим
охотником, и сам Ау с гордостью поглядывал кругом. Но больше всех
радовалась за молодого охотника Искра, сейчас она даже забыла о своем
горе. Ау нашел ее глазами в толпе женщин и ласково улыбнулся.
На поляне не было только Кремня. До него, конечно, доносились
радостные крики у стойбища, но старику, лучшему охотнику рода, было стыдно
наравне с женщинами слушать похвальбу других охотников. Он сидел в самой
большой землянке охотничьего лагеря, дожидаясь, когда вернутся мужчины.
Много, много лет прошло с тех пор, как Кремень стал Главным
охотником. Он привык, чтобы его слушались с первого слова, привык, что
любая удача на промысле считалась его удачей. И теперь невыносимо обидно
было гордому старику узнать о том, какое счастье выпало молодому охотнику
Ау в первый же день, как тот сел вместо него в ладью Главного.
Пока Ау рассказывал, старик, сдвинув седые брови, обдумывал, как
заставить охотников снова поверить в его силу, как уничтожить мальчишку,
чтобы он не становился на его дороге. Молча выслушав рассказ до конца, он
приказал молодому охотнику:
- Принеси гарпун. Ты свое дело сделал, он тебе больше не нужен.
В приказании Кремня как будто не было ничего удивительного. Так
бывало и раньше: если кому-нибудь на охоте или морском промысле
приходилось на время заменять Главного охотника, ему передавалось оружие
Главного, и потом он должен был возвратить это оружие назад. Но Кремень
разбил свой гарпун о камень, и Ау растерялся. Потом он вспомнил о том
кривобоком изделии, которым старик наделил его перед выходом в море, и
принес его Главному охотнику.
- Не тот, - еле глянув на оружие, сказал Кремень. - Принеси гарпун,
поразивший кита.
Ау побледнел, как белеет зимой земля.
- Тот гарпун подарили мне духи, - прошептал он осекшимся голосом, -
как я отдам его?
- Я еще Главный охотник! - напомнил Кремень. - Ты не смеешь
ослушаться меня.
- А может, ты разобьешь его, как разбил свой гарпун? - твердо ответил
Ау. - Кто знает, какие мысли в твоей голове?
- Тебе нет до этого дела, ты должен слушаться! - угрожающе повторил
старик.
- Нет, - решительно сказал Ау. - Какой охотник отдаст на гибель такое
оружие?
На Кремня неодобрительно и настороженно смотрели десятки глаз. И
ответ Ау всем был по душе - в самом деле, какой охотник отдаст на гибель
такое превосходное оружие!
Наступило долгое молчание. Кремень как будто ждал, что юноша
одумается. Но Ау не пошевельнулся, и старик заговорил:
- Обычай велит подчиняться Главному охотнику. Ты сидел один день на
моем месте в ладье и думаешь, что теперь можешь не подчиняться? Но двух
Главных не должно быть в стойбище. Это принесет несчастье роду. Пусть
завтра у порога умершие предки - наши ушедшие старики - решат, кто из нас
двоих Главный охотник!
Безопаснее попасть в лапы к медведю, чем пойти на единоборство с
Кремнем. От медведя иногда можно уйти живым, а вырваться из крепких рук
Главного охотника не удавалось еще никому. Но у молодого Ау не было
выбора. Если он откажется прийти завтра к порогу, его назовут трусом и
навсегда изгонят из стойбища. Да если б его и не ждало такое позорное
наказание, он все равно принял бы вызов Кремня.
- Пусть будет, как ты говоришь, - глядя в глаза старику, хрипло
проговорил Ау.
Едва замерло последнее слово молодого охотника, Бэй, сидевший
недалеко от выхода, бесшумно поднял тяжелый полог и выскользнул из
землянки.
Льок снова сидел в уединенном жилище колдуна. Вот и кончились
радостные, хотя и тревожные дни, когда он был почти совсем как охотник.
Теперь ему стало еще тяжелее жить в стороне от всех. Пусть хоть веселый
огонь будет ему товарищем! Льок нетерпеливо тер палкой о зажигательную
доску, но дерево отсырело, крошилось, и дымок долго не появлялся из-под
острия палочки.
За пологом вдруг раздался зов Бэя.
- Подожди, - крикнул Льок. - Сейчас разожгу очаг.
- Потом разожжешь, выходи скорее!
Голос брата был так тревожен, что Льок сейчас же выбежал к нему.
- Большая беда случилась!.. Что делать?.. - срывающимся голосом начал
Бэй и рассказал обо всем, что произошло в лагере.
Льок испугался не меньше брата.
- Что делать?! - повторил он. - Старик задавит Ау.
- Но Ау не может отказаться! - крикнул Бэй в отчаянии и вдруг схватил
Льока за руку. - Послушай, брат, ведь гарпун - дар Роко. Верно, Друг
охотников не знает, что замыслил Кремень. Ты расскажи ему, он тогда
вступится за Ау...
Льок задумчиво покачал головой:
- Не знаю, может ли Роко или... Но ты хорошо сделал, что сейчас же
прибежал ко мне. А теперь иди назад, пока не заметили твоей отлучки. Я
подумаю.
- Ты хитроумный, ты придумаешь! - воскликнул Бэй и, повеселев, пошел
к лагерю.
Льок долго просидел на камне перед землянкой, пока придумал, что
делать. Но для его замысла прежде всего нужна была свежая, не свернувшаяся
кровь. Где достать ее? Идти в лес и выследить оленя? Долго, да и найдешь
ли его? Порезать себе руку? Для друга не жаль, но крови надо много. И
вдруг Льок вскочил с камня - хорошая мысль пришла ему в голову.
Почти бегом добрался он до неглубокого озерка, спрятавшегося в густых
зарослях колючего кустарника. В этом озере матери не позволяли детям
купаться, но Льок когда-то мальчишкой все-таки попробовал поплескаться в
нагретой солнцем воде у берега и навек закаялся. С тех пор он и близко не
подходил к озеру, а если вспоминал, то холодные мурашки кололи ему спину.
Но сейчас Льок снял липты и решительно вошел по колени в мутную воду.
Что-то холодное прикоснулось к одной ноге, потом защекотало другую ногу,
затем еще и еще. Льок морщился, но терпел.
И, только когда почувствовал, что кожу на ногах покалывает во многих
местах, он осторожно вышел на берег. От ступней до самых колен чернели
присосавшиеся пиявки. Льок отодрал от ближайшего дерева кусок бересты,
смастерил что-то вроде кузовка и стал терпеливо дожидаться, пока холодные,
скользкие твари насосутся его крови и отвалятся. Раздувшиеся, теперь уже
не черные, а темно-багровые, сытые пиявки одна за другой падали в
подставленный кузовок. У молодого колдуна слегка кружилась голова,
хотелось прилечь, словно после утомительной работы, но время не терпело.
Ночь уже надвигалась на лес. Быстрыми шагами направился Льок к знакомому
месту, где между скалами хранились промысловые одежды охотников.
Проскользнув в расщелину, он вышел на полянку и сразу нашел приметную ель
с раздвоенной вершиной. Не знал Главный охотник, что наступает час его
гибели...
На рассвете в одной из землянок на краю селения проснулся подросток
от странных, тревожных звуков, разносившихся по стойбищу. Он выглянул за
полог и, отпрянув назад, стал расталкивать мать. Та выбежала из землянки и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг