Молодые охотники подрулили к берегу и, загнав лодку под нависший
кустарник, стали осторожно выбираться.
- Они у самого поселка причалили, - проговорил Лис, - вы здесь
побудьте, а я мотнусь разведаю, кто это пожаловал.
Викинги еще ничего не успели ответить, а Лис, зажав лук и горсть стрел
в правой руке, уже бесшумно растворился в сером осеннем подлеске. Он
двигался, как кошка, не производя ни малейшего шума, мягко ступая по
сухому валежнику. Ворон и северяне покинули лодку следоми расположились на
берегу, разминая ноги.
- Вот тебе и новая потеха, - заметил Хэймлет, - с тобой, урман, не
соскучишься, к тебе приключения притягивает, как цвергов к золоту.
- А мне ничего, мне нравится, - ответил довольный Олаф, любовно
поглаживая свой драгоценный меч.
Время шло, а Лис все не возвращался. Ворон не вступал в разговор с
норманнами, он сидел на берегу, свесив ноги, и задумчиво смотрел на воду.
Вдруг за спиной товарищей хрустнула ветка, оба мигом обернулись,
обнажая оружие. Звук был с противоположной стороны от той, куда ушел Лис.
Из-за куста, видя, что скрываться дальше нет смысла, выскочил крепкий
гардарик средних лет с рогатиной на-перевес, за его спиной показались еще
люди, кто с топором, кто с копьем, а кто и с луком.
- Смерть вам, скоты-варяги! - приглушенно воскликнул мужик и бросился
на оказавшегося впереди Хэймлета.
Опытный воин легко увернулся от примитивного оружия и нанес удар
кулаком в челюсть нападавшему. Ему стало смешно и не захотелось марать меч
об неуклюжего керла.
- Не тронь отца, убийца! - воскликнул второй, помоложе, и целая группа
парней выдвинулась вперед. Однако, не решаясь подойти ближе, извергала
поток лучших гардарикских проклятий, не двигаясь дальше.
- А ты, Ворон, что делаешь в компании этих волков? - разглядели
пришедшие юношу, сидевшего на берегу. - Или ты тоже подался в варяги? А
еще клинья к моей сестре подбивал, - вставил один из парней из-за спины
впередистоящих.
- Нет, я нет, я ничего, - растерявшись, смущенно пытался ответить
Ворон.
- Ну, это мне уже надоело, - наконец услышал Хэймлет рев товарища,
которого ожидал с самого начала стычки.
Датчанин уже удивлялся, что Олаф сегодня так долго сохраняет
спокойствие.
-Мое терпение лопнуло, - продолжал тем временем ярл, - моя свирепость
не может этого вынести. - И он, подняв меч, кинулся было на обидчиков.
Но кто-то вдруг придержал его за руку. Олаф недоуменно оглянулся. Рядом
стоял Лис.
- Эй, парень, то, что ты спас мне жизнь, еще не повод становиться у
меня на пути, когда я хочу свести счеты с наглецами, позволившими себе
облаять меня.
- Подожди, храбрый Олаф, не руби сгоряча - эти люди приняли вас за тех
пришельцев с корабля, против тебя они ничего не имеют.
- Ага, Лис, ты тоже подался к варягам, - не унимался парень из толпы. -
Ты еще скажи, что они пришли с тобой с верховьев, а впрочем, какая
разница, варяг есть варяг.
- А ты, Фел, что кудахчешь из-за спин товарищей? Небось первым в драку
не кинешься, ты только языком своим поганым можешь трепать. Забыл, как я
тебя давеча на Калиновом броду за уши оттаскал? А теперь на могучих людей
односельчан натравливаешь, гнида. А вы что стали, ротозеи, вам воевать не
с кем? - обратился он к остальным.
Гардарики нерешительно опустили оружие. Вперед вышел седой старец с
огромной клюкой.
- Не держите зла на них, добрые люди, - обратился он к викингам, -
молодые они еще, горячие. Мне, старому, за ними по лесу не угнаться, я
пока доковылял, парни вон чуть бед не натворили, простите их великодушно,
во имя Рода простите.
- Ладно, дед, только ради твоих седых волос... - Свирепость Олафа еще
не успела вырваться наружу во всей своей неудержимой ярости, и он с
трудом, но подавил в себе гнев. - Бочонок вина, и я все забыл.
Гардарики переглянулись.
- А хмельной мед пойдет? - раздался голос. - Больше ничего нет, все
остальное в поселке, а там - варяги.
- Ах да, а я и забыл, - сказал Олаф, беря протянутую берестяную флягу и
садясь на пенек. - Присоединяйся, Хэймлет, много здесь не будет, но по
пять капель найдется.
Да, кстати. Лис, ты рассмотрел, что у них нарисовано на парусе?
- На парусе? Нет, - проговорил парень, облегченно вздохнув после
разрешения конфликта, - парус спущен, но на вымпеле знак необычный. Само
полотнище синее, а посередине жирный желтый крест.
- Что? - Олаф даже уронил флягу, и только проворство Хэймлета, который
не мог допустить, чтобы столь драгоценная жидкость досталась сухому
валежнику и корням деревьев, спасло ее содержимое.
Лицо Торкланда вытянулось, брови сошлись к переносице, а челюсти
кровожадно затрещали. Местный люд разом притих и начал отползать за
ближайшие кусты, опасаясь очередной вспышки гнева могучего ярла. Только
датчанин и сыновья охотника оставались подле него.
- Олаф, дружище, что за страшное известие ты получил? -
заинтересовавшись резкой переменой в настроении товарища, подступил к
викингу Хэймлет. - Поведай соратнику, что так встревожило тебя? Твоя
скорченная физиономия уж больно похожа на выражение лица славного Тора,
когда тот выступал в роли невесты на пирушке у великана Трюма.
- Зато твоя своим язвительным ехидством очень мне напоминает Локи из
той же истории. Когда он помог Трюму спереть Мьелльнир, а потом вернуть
обратно, попутно прикончив бедного великана и выставив на посмешище
могучего Громовержца, - ответил Олаф, благодаря дружественной перебранке
приходя в себя без разрушений и опустошений окружающих окрестностей.
- Ну а все-таки, грозный друг, что за неведомая сила посмела затмить
тебя гневом в момент столь приятного времяпрепровождения, как распитие
походной фляги? - не унимался датчанин.
- Там у поселка стоит корабль Старка Слепого. Да, друг Хэймлет, да,
гардарики-словены, - Олаф встал с пенька и, гордо расправив плечи, начал
пламенно вещать притихшим слушателям, - сам Великий Один направил его
корабль к этим берегам, чтобы я своей рукой задавил поганого червя,
забывшего заветы предков и законы, спущенные нам с небес, начертанные на
рунном камне. Такие, как он, несут поганую заразу из южных земель в наши
края. Я всегда относился спокойно к глупым людям, поклоняющимся глупым
богам. Они и так наказаны тем, что никогда не смогут вдоволь подраться в
золотых залах Валгаллы! Но христиане подобны предателю Локи - складно
плетут сладкие саги о любви и счастье, а сами злы и коварны, как инистые
йотуны. Они даже смеют говорить, что вернулся Бальдр, не дождавшись
Рагнарек, и, представьте себе, не в возлюбленную асами Северную землю, а
куда-то на потный юг в какой-то там стране Иудее, где люди даже не смогли
защитить светлого сына Фригг и его будто бы распяли на кресте, Ха! Ха! Ни
одному слову этих проходимцев нельзя верить, разве можно уверовать в то,
что сын Великого Одина дал так запросто простым смертным повесить себя на
куске бревна, словно мокрую тряпку. Да он бы при всей своей доброте просто
головы поотвинчивал этим наглецам. И вообще, я так считаю, что, во-первых,
если бы пророчество вельвы вдруг изменилось и Рагнарек, к сожалению, был
отменен, то мне бы дали знак. И во-вторых, если бы так произошло и доброго
Бальдра выпустили из чертогов Хель, я уверен, что, спустившись из Асгарда,
он первым делом зашел бы в старый милый Урманленд, к дядюшке Олафу на
кружку доброго эля, а не перся бы неизвестно зачем на край света, в эту
далекую Иудею. Поэтому-то, добрые гардарикские керлы, - обращался Олаф к
завороженным слушателям, - вам должно быть понятно, что история,
выдуманная христианами, лжива и нашептана самим Локи. Мало того, эти
мужики в юбках говорят о любви, когда их мало, а когда они сильны, они
огнем и мечом заставляют кланяться их богу. А вы, трудолюбивые керлы,
должны помнить, что хотя Валгаллы вам и не видать, как своих ушей, но в
чертоги Фрейра или Ньерда, вполне возможно, вас и примут, если только
языки Локи не уведут вас в подземелье Хель.
Олаф, запыхавшись от пламенной, речи, остановился, переводя дух. Слова
в его голове исчезли так же спонтанно, как и появились. И он утомленно
опустился на пенек.
- Дай сюда, - он вырвал наполовину опустошенную флягу из рук датчанина,
к которой тот, слушая воодушевленную речь Торкланда, не забывал регулярно
прикладываться.
Люди вокруг загомонили вполголоса, обсуждая понятную в лучшем случае
наполовину речь свирепого варяга.
- Так что, Олаф, это Старк Слепой вызвал в тебе такой гнев? - спросил
его Хэймлет.
- Да нет, я на старину Старка вовсе не злюсь. Я его и убить хочу только
для того, чтобы избавить его душу от печальной участи изведать глубины
хеля. Я хочу, чтобы он умер как мужчина, с оружием в руках, и, может быть,
Одноглазый смилостивится над заблудшим и позволит сесть за свой
пиршественный стол. Я так этого хочу!..
Олаф слегка растрогался, и даже Хэймлету было удивительно это
наблюдать.
- Старк Слепой, - продолжал тем временем Олаф, - был неплохим малым, не
дурак подраться, пил, правда, немного, но это ничего, ему хватало, а
товарищам больше оставалось. Единственный недостаток - это то, что он на
вытянутую руку от себя ничего не видел, так что, бывало, в драке и зашибет
своего, но за это на него никто не обижался, знали, что не со зла. Виру
родственникам заплатит, сядут вместе, справят тризну по покойному, все
было нормально. И вот как-то раз, когда грабили мы монастырь во франкской
земле, угораздило Старка Слепого связаться с одним ихним
колдуном-шарлатаном по кличке Святой и по имени Августин. С этого все и
началось. И как я сразу не догадался раздавить этого червяка. Выпустил бы
ему кишки, и не пропал бы хороший человек, - Олаф досадливо стукнул по
стволу сосны, подле которой беседовали друзья. Испуганное дерево задрожало
под мощным кулаком ярла и окатило градом шишек беседовавших друзей.
Разговор велся негромко, между собой, гардарики, разбившись на кучки,
занимались своими делами, некоторые ушли в лес. Они уже несколько привыкли
к присутствию чужаков, хотя еще мельком бросали в их сторону опасливые
взгляды.
- Так вот, заморочил мозги нашему Старку этот Августин, пропарил
крепче, чем отвар болиголова. Свихнулся Старк Слепой, окрестил свой хирд и
теперь плавает по морю, нападает на фиорды. Кого вышибет - не грабит, а
заставляет лезть в воду и лобызать ихний крест, а кто не хочет, тому или
змею в желудок или "кровавого орла". Столько уже народу перевел, хоть бы с
пользой, а то ради чего? Вот Один меня с ним и столкнул. Теперь эту заразу
из парня только вместе с духом вышибить можно, не то боги к нему не меня,
а хорошую бабу и крепкого эля подсунули бы. Ну вот и фляга пуста. Лис, -
Олаф повернулся к сыну охотника, - собирай свою братию, хватит нежиться,
пойдем воевать.
- Погоди, - остановил Олафа Хэймлет, - я знаю, что жители Гардарики
бывают неплохими воинами, но в открытом бою толпа керлов против хорошо
сколоченного хирда только пища для ворона. Тут дело похитрее провернуть
надо.
- Ну и придумай что-нибудь, - огрызнулся Олаф, вс° же понимая, что
Хэймлет полностью прав, - это ты же у нас мастак и в обход ходить, и
засады устраивать. А что по мне, так вышел, честно подрался, лоб в лоб,
кому в Валгаллу, а кому дальше свой век коротать - Один рассудит.
- А что тут думать, - продолжал датчанин, - дождемся вечера, хирдманы
они везде одинаковые, соберутся перед сном в самой большой избе и
напьются. Тут-то мы их и накроем. Подожжем дом. Мы с тобой на дверях
станем, а гардарики окна возьмут, те, кто из лука бить умеет. Так их и
одолеем.
- Ладно, уговорил, - примирительно проворчал Олаф, - только пусть
кто-нибудь из этих бездельников сходит в свое лесное убежище, то, где их
бабы с детями хоронятся и унесенное барахло прячут. Пускай принесут нам
чего-нибудь выпить, а то я в ожидании драки до вечера совсем свихнусь со
скуки.
- Хорошо, дядюшка Олаф, - отозвался Лис, - сейчас переговорю с парнями.
- И скажи, чтобы не отпирались, я ни в жизнь не поверю, что, унося
самые дорогие вещи из поселка, никто не позаботился о бочонке эля или
чего-нибудь в этом роде, - добавил Хэймлет в спину уходящему юноше.
- Ничего, разберется, он парень сообразительный и хваткий, хороший
получился бы викинг, - похвалил его Торкланд.
Лис действительно проявил деловитость. И не успело солнце подняться в
небо на полпальца, как перед норманнами появился не только бочонок
крепкого хмельного меда, любимого напитка людей Гардарики, а и несколько
ароматных балыков и овощи.
Друзья начали с удовольствием поглощать подношение, не забыв пригласить
к столу сыновей охотника. Ворон вежливо отказался, оставшись в
одиночестве, а Лис, не смущаясь, разделил стол с суровыми морскими
волками.
Ближе к закату небо заволокло угрюмыми дождевыми тучами, заметно
потемнело, в воздухе запахло сыростью и дождем. Природа наконец-то
устроила настоящую хмурую осеннюю погоду после череды солнечных, не
по-осеннему теплых дней. Наконец с небес сорвались первые капли дождя.
- Кажется, Хэймлет, асы решили пресечь твой хитрый план военных
действий, - съязвил Олаф, недовольно стряхивая с носа несколько крупных
противных дождевых капель, удобно устроившихся на этом выдающемся органе
славного воина. - Я все же надеюсь, что мы сегодня будем пить мед в теплой
избе, а не полоскаться в лесу под дождем. - И он, фыркая, поежился, так
как очередная вереница холодных капель свалилась ему за шиворот.
- Ничего, как-нибудь справимся, - отмахнулся Хэймлет, внимательно
наблюдая за происходящим в поселке.
- Ну что тянуть, давай начинай, командир, раз взялся командовать, - не
унимался Торкланд - дождь сегодня его почему-то особенно раздражал, да и
руки чесались скорее снести кому-нибудь башку.
- Рано, они, похоже, только уселись бражничать, смотри, вон шастают
туда-сюда. Кого-нибудь на улице забудем. - ударят в спину, а наши
крестьяне-гардарики не устоят. Тогда точно придется под дождем ночь
коротать или уносить ноги обратно к Медведю на лесное озеро.
- Ну это мы еще посмотрим, кто ноги уносить будет, - зло огрызнулся
Олаф, но больше спорить не стал, а, отойдя в сторону, присел на поваленное
дерево.
Наконец, по мнению Хэймлета, время пришло, и он тихо свистнул, усиленно
жестикулируя, отдавая распоряжения словенам. Сам, выйдя из леса, быстро,
но осторожно двинулся к избе, в которой, ничего не подозревая о
надвигающейся опасности, бесшабашно гулял хирд Старка Слепого.
Хэймлет правильно рассчитал, зная не по рассказам о беспечности
викингов во время застолья. Он сам был такой. Уж сколько доблестных мужей,
непревзойденных бойцов были, как свиньи, зарезаны врагами, внезапно
напавшими в разгар веселья. Сколько раз викинги сами пользовались
подобными ситуациями. И все равно, в очередной раз захватив добычу, как
дети отдавались радости плеска хмельной жидкости в своем роге и
дружелюбной застольной перебранке с товарищами, напрочь забывая обо всех
опасностях и вероломстве окружающего мира. Такая была душа у этих суровых
сыновей холодного моря и скалистых фиордов.
Датчанин с обнаженным мечом стал у двери, загородив проход. Олаф
присоединился к нему.
Гардарики. окружили избу, направив свои луки в сторону небольших
высоких окошек. Вообще, они были отважными людьми, в отличие от окружающих
их племен: финнов, карелов, веси, чуди и прочих народцев, обитающих в этих
бескрайних просторах. Люди-гардарики не раз сами становились викингами и
сколачивали свои хирды, Среди них были и отважные ярлы, именующие себя
по-словенски кнезами, которые на своих ладьях бороздили Северное море и
иной раз не чурались славной драки.
Хотя, конечно, они были менее воинственны, чем норманнские народы, и
эта миролюбивость часто оказывала гардарикам дурную услугу.
Хвала Одину, противный моросящий дождик не перерос в сильный ливень, и
сухая сосна, из которой была срублена изба, вспыхнула, как солома. Языки
поднялись вверх по бревнам, лизнув крышу, сооруженную из лапника, травы и
хвороста. Мокрая от дождя трава на крыше зашипела и пронзительно
затрещала, не принимая огня. Но хитрое пламя, пройдя по бревну,
подобралось к настилу снизу и охватило непромокший слой крыши. Кровля
занялась.
Хэймлет с Олафом стояли под дверью, вслушиваясь в происходящее внутри.
А там пир шел горой. Воины галдели, бубнили, наперебой поддразнивали друг
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг