дедушка не задохнулся. Пропустите веревку ему под мышки. Хоп, хоп, -
продлим жизнь несчастному, будем милосердны"... Джигиты громко смеются его
остроумной шутке...
Пронзительный резкий крик отогнал видение. Старый басмач очнулся. В
трех шагах от него, задрав большую голову и напружинив шею, ревел ишак.
Раскачивая на коромысле звонкие пустые ведра, мимо прошла красивая
молодая женщина в нарядном платье. Она не поклонилась Эрсарихану, даже не
посмотрела на него! Видно этот пес Бава-Кули успел кое-что шепнуть, когда
выходил из юрты. Ну да, он же проговорился: "За тобой приедут"... Надо
уходить, надо осторожно уходить. Исподволь, оглядевшись, Эрсарихан подошел
к колодцу.
Молча взял ведро из рук женщины, сделал пару судорожных глотков.
Женщина отвернулась, и ведро пришлось опустить на землю. Мальчишка,
наполнявший лотки водой, направил пустую бадью в колодец, бросил на
Эрсарихана безразличный взгляд и, отойдя в сторонку, заговорил с женщиной.
"Я не существую для них, - злобно усмехнулся Эрсарихан и покосился на
яркий, новенький кайнек. Босячка, пастушеская жена! Истинно сказано:
"Зажиреет ишак - начнет хозяина лягать".
Он еще раз осторожно огляделся. Никто, казалось, не следил за ним. Надо
уходить, уходить не спеша, чтоб ни о чем не догадались. Вот только...
Старый басмач сунул руку за пазуху, с минуту он колебался, стоит ли лишать
себя сладости расправы? Хоп, хоп, - все еще будет, все впереди. В песках
сотни колодцев, тысячи безбожников-отступников. А святое дело не следует
откладывать на завтра. Загородив колодец, он быстрым движением расплющил о
камень хрупкую тыквенную бутылочку и метнул ее вниз, в черную глубину.
Хоп, хоп, - пейте ее, хозяева воды и скота. Пейте со сладкой приправой
Эрсарихана, сердара...
Сделав свое дело, Эрсарихан медленно направился в сторону ближайшего
бархана. Он услышал, как женщина в сердцах выплеснула воду из ведра,
которого он коснулся. Услышал, и беззубый ввалившийся рот его скривился
довольной улыбкой.
Глава 21
Канатоходец смотрит вниз
Сойдя с троллейбуса, Виктор пересек небольшой сквер и с удовольствием
перечитал хорошо знакомую надпись на фронтоне массивного здания:
ИНСТИТУТ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ ПРОБЛЕМ
Рабочий день только что окончился, и высокие застекленные двери пришли в
движение, пропуская выходящих сотрудников. Виктор невольно ускорил шаги,
хотя хорошо знал, что директор всегда задерживается после звонка.
Обмениваясь на ходу приветствиями, Виктор быстро взбежал по широкой
лестнице и устремился в приемную.
- Можно? - поздоровавшись с секретаршей, указал он на обитую дерматином
дверь.
- Разумеется, - улыбнулась секретарша и доложила в микрофон:
- Товарищ директор, к вам Ветров.
Директор института - полный, моложавый, неизменно приветливый блондин с
гладко зачесанными реденькими волосами - принял его, как и всегда, радушно.
Крепко пожав руку, он увлек Виктора к окну и усадил за маленький
круглый столик. Здесь обсуждались наиболее интересные, перспективные
проблемы.
Обычно свободный для всех сотрудников доступ в кабинет директора в
такие минуты прекращался. "Товарищ директор сейчас за круглым столом", -
строго предупреждала секретарша посетителей.
- Вынужден прервать ваш отпуск, - с места в карьер заявил директор. -
Необходимо срочно наладить производство ваших противосаранчовых
заградителей. Правительственный заказ.
Виктор с недоумением посмотрел на директора. Что случилось?
- Неожиданный залет саранчи в Средней Азии, - объяснил директор. -
Массовый залет. Энтомологи что-то там не доглядели. Великолепный экзамен
вашим заградителям, лучше и не придумаешь.
Вот оно как - неожиданный массовый залет? Любопытно... Но что это
произошло с директором? Словно подменили.
- Я немедленно отправлюсь в лабораторию профессора Боровика, - сказал
Виктор. - Материалы по УЗЗ, как мы окрестили наши агрегаты, хранятся там.
Только не называйте их моими. Моя роль здесь была достаточно скромна.
Конструктивное решение...
Их прервали. В кабинет шумно впорхнула худощавая взъерошенная девица в
пестрой ультрамодной накидке. За нею степенно вошел молодой человек лет
тридцати с тоненькими усиками над губой и скорбным взглядом.
- Привет, папочка! - девица подскочила к директору, чмокнула его в щеку
и бесцеремонно кивнула в сторону Виктора:
- Твое новое увлечение?
Директор смущенно кашлянул и виновато взглянул на собеседника.
- Виктор Петрович Ветров - талантливый инженер, - сердито ответил он. -
И я был бы счастлив, походи кое-кто на него хоть чуточку.
Девица рассмеялась.
- Ты хорошо знаешь, папочка, на меня оказывают воздействие лишь
отрицательные примеры.
Она засмеялась вновь и картинно протянула инженеру ручку. Виктор сухо с
ним поздоровался и ответил на вежливей поклон ее спутника, в котором узнал
сотрудника агрохимической лаборатории Аркадия Пинчука.
- Товарищ директор, - раздался голос из селектора. - Вас просит
Джанабад. У телефона полковник Карабанов.
- Снова Джанабад? - страдальчески вздохнул директор. - Что ж, давайте.
Прислушиваясь к разговору, Виктор с недоумением поглядывает на
директора.
Откуда это раздражение? И почему он так аттестует профессора Боровика?
Окончив разговор, директор в волнении заходил по комнате.
- Вот наказанье, - пожаловался он. - С этим партизаном ни ночью, ни
днем покоя нет. Вылетел сегодня с первым самолетом и пропал. Как сквозь
землю провалился. А мне - отдувайся!
- Я больше вам не нужен? - осведомился Виктор.
- Нет, нет, занимайтесь своими... э-э... заградителями, - было видно,
что неожиданный разговор выбил директора из колеи. - Завтра, как побываете
в лаборатории, доложите мне - что и как.
В скверике перед институтом Виктор присел, чтобы собраться с мыслями.
Как и большинство сотрудников, он искренне уважал директора за
доступность, внимательность, простоту в обращении. Правда, кое-кто
намекал, что у их руководителя, мягко говоря, маловато личных заслуг перед
наукой, но даже самые злые недоброжелатели не отрицали готовности
директора всегда поддерживать любую новаторскую идею, от кого бы она ни
исходила... Так чем же объяснить тогда это явное предубеждение против
профессора Боровика? Ведь "Космический ключ" сулил подлинную революцию в
сельском хозяйстве. И потом, почему он так отзывается о профессоре в
разговоре по телефону? Выходит, что Владимир Степанович, как мальчишка, в
азарте мог позабыть о деле, о долге ученого... Но это ж неправда, явная
неправда! Что-то случилось, не иначе. Но что? А вдруг что связано с
Галочкой? Она сейчас тоже там, на юге...
Виктор вскочил. Нечего медлить, надо действовать! Не мог же профессор
действительно провалиться сквозь землю. Десятки людей должны были видеть
его в аэропорту, в самолете, на пересадке...
Выбежав на проспект, Виктор остановил такси.
- В аэропорт, - сказал он шоферу.
Погасив улыбку, директор проводил молодого инженера хмурым взглядом.
- Итак, - обернулся он к агрохимику. - Что там делается у нашего
партизана?
Как вас приняли?
- Вполне лояльно, - усмехнулся Пинчук. - Для них сейчас каждая голова и
пара рук - находка. Штатами они у вас не избалованы.
- Еще бы! Это ж нахлебники для института, сущие нахлебники.
Разрабатывают какие-то прожекты и хотят... хотят...
- Не волнуйся, папа, - вмешалась Альбина. - Послушай Аркадия, это
интересно.
- Сейчас разрабатывается весьма перспективный проект, - хладнокровно
продолжал Пинчук. - С помощью "Космического ключа" они рассчитывают
превращать низинные болота в спелые торфяники.
- Знаю, фантастика, - отмахнулся директор. - Значит, до сих пор у них
нет ничего такого... э-э... ощутимого.
- Проведены очень многообещающие опыты с люпином.
- Вот как? Да это ж травопольщики! Убежденные травопольщики! Я так и
знал.
- Дело в том, - пояснил Пинчук, - что "ключ" пока воздействует на
наиболее древние формы растительности...
- Вот, вот. Я и говорю - практически бесперспективно.
- А одним из наиболее древних злаков, - бесстрастно заключил Пинчук, -
является кукуруза.
- Как? - встрепенулся директор. - Уж не хотите их вы сказать, что...
э-э-э...
- Вот именно. Последние опыты с кукурузой также дали весьма
обнадеживающие результаты.
- Но это... это...
- Это большой успех, - подсказал Пинчук.
- Хорошо, хорошо, мне надо подумать... Спасибо, вы можете идти.
Пинчук с сомнением посмотрел на своего руководителя.
- Поговори с ним, нельзя же так, - шепнул он Альбине и вышел.
Они осталась одни - отец и дочь. Несколько минут Альбина с любопытством
наблюдала, как "предок" в волнении меряет крупными шагами кабинет.
"Неужели я так же располнею к его годам?"
- Не смотри вниз, папа, - сказала она вслух.
Директор замер посреди кабинета.
- Что такое?
- Я говорю - не смотри вниз. Опасно, закружится голова.
- Ты всегда была вздорной девчонкой, - взорвался директор. - Да, да,
вздорной любительницей хлестких фраз. И сейчас ты... э-э...
- Это не я, папа. Это Аркадий.
- Пинчук? - насторожился директор, предчувствуй подвох.
- Он сказал, что ты канатоходец... И что тебе нельзя смотреть туда...
вниз.
Что можно упасть.
Директор побагровел.
- Этот твой Аркадий - негодяй. И если только он на тебе не женится -
выгоню.
В три шеи выгоню. Прохвост!
- Прохвост, - охотно подтвердила Альбина. - Поэтому я так и тревожусь
за тебя, папочка. Упадешь - свадьбы не будет.
Но директор уже думал о другом.
- Прохвост, прохвост. Но работник незаменимый. Талант. В каждом проекте
прежде всех недостаток узрит. Крохотного пятнышка не пропустит. И уж если
он у этого партизана ничего не вынюхал...
- Аркадий говорит, славы там хватит на всех. Почему бы тебе не
поддержать их, па? На этом можно сыграть.
- Поддержать? Мне - травопольщиков? Ты с ума сошла.
Возмущение было столь искренним, что Альбина не удержалась от улыбки.
Все диссертации отца как раз и были посвящены прославлению господствующей
в те годы системы Вильямса. "Он взошел на травополье, как на дрожжах", -
говорил Аркадий.
- Когда-то я училась на агронома, па, - скромно произнесла Альбина. -
Люпин, мне кажется, не трава. Это ценное бобовое растение.
- Все равно, все равно. Не хватает, чтобы я сам способствовал успеху
наглого выскочки. Доктор "гонорис кауза"!.. В конце концов, он может
дотянуться и до этого кресла, - директор выразительно кивнул на обитую
кожей спинку, гордо возвышавшуюся над огромным письменным столом. - Нет,
нет и нет!.. И потом, есть же у меня ...э-э... принципы, как ты думаешь!
Альбина дипломатично промолчала. Выручил ее голос секретарши:
- Товарищ директор, у телефона вице-президент Академии наук.
С неожиданным для его тучного тела проворством директор подскочил к
столу.
- Виктор Викентьевич, здравствуйте. Говорите из лаборатории профессора
Боровика? А я как раз собирался к ним ехать. Да, да, разумеется, полностью
в курсе. Все время в поле зрения держишь, подталкиваешь. Нельзя без этого,
уж очень народец там... э-э... увлекающийся. Неплохо? И я говорю - неплохо.
Однако руководство необходимо. Разбрасываются, фантазируют, забывают о
нуждах дня сегодняшнего. А подтолкнешь - и недурная отдача. Вот, в
частности, сейчас поставлены весьма многообещающие опыты с кукурузой и
люпином. Вам уже все известно? Так, так, слушаю...
Альбина с интересом наблюдала, как постепенно, от ушей к носу, румянец
заливает полное, белое лицо. Разговор явно приобретал неблагоприятный
оборот. Переминаясь с ноги на ногу, изредка поддакивая и "хэкая" отец с
трудом довел его до конца и, тяжело вздохнув, опустил трубку.
- Ну что? - нетерпеливо воскликнула Альбина.
Отец недоверчиво покосился на нее.
- Ничего особенного. Он, видите ли, считает, что этому выскочке следует
оказывать большую поддержку.
Альбина фыркнула.
- А знаешь, - задумчиво протянул отец, - Аркадий твой был прав.
Пожалуй, мы действительно здесь дали маху.
- Разве уже все потеряно?
- Потеряно? Кто сказал это? В конце концов, разве не в моем институте
родилось это... э... замечательное открытие?
- Замечательное открытие?
- Ты ничего не понимаешь, дочка, - окончательно уже успокоившись,
терпеливо начал объяснять отец. - В науке споры - явление обыденное.
Говорят, из них-то она и рождается - эта самая истина. И если ты имеешь в
виду мое отношение к профессору Боровику...
- Ведь ты его терпеть не можешь!
- Не отрицаю, нет. Вздорный человечек, самовлюбленный выскочка, мне
лично он крайне непонятен. Пусть так... Но мы, ученые, умеем быть выше
этого. Я говорю о личной приязни или неприязни. Что бы там ни говорили, я
как директор неизменно его поддерживал. Фактически весь институт в той или
иной степени работал на лабораторию Боровика. Да, да, весь коллектив. Тот
же Ветров может подтвердить. Кстати, надо его срочно вызвать. Пинчука тоже.
- Ты молодец, папка, - одобрила Альбина. - Вот сейчас я узнаю тебя.
Снова в форме.
Отец самодовольно улыбнулся:
- Не так-то просто покачнуть нас.
Вызвав секретаршу, он тут же распорядился срочно разыскать обоих
сотрудников.
- И подготовьте для меня командировку в Москву и Джанабад, - добавил
он. - Срок проставлю сам.
- Ты уезжаешь? - удивилась Альбина.
- Надо действовать. Тем более, что этот партизан куда-то скрылся.
Действовать, действовать. В конце концов, есть люди и повыше
вице-президента республиканской Академии, не так ли?
- Что же он еще такое сказал тебе?
- Понимаешь, - внимательно изучая ножку письменного стола, произнес
отец. - На опорной станции в Джанабаде на днях намечена демонстрация работ
лаборатории Боровика. Широкая демонстрация. С приглашением союзной и
иностранной прессы. Вице-президент советовал слетать туда. Сказал, что мне
это будет полезно.
Альбина захлопала в ладоши.
- Но это ж замечательно! Мы полетим вместе.
- Он так и сказал: "Вам это будет полезно", - повторил отец, все так же
упорно глядя вниз. - Интересно все-таки, что он имел в виду?
Глава 22
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг