Граф достал перстень.
- Вот, я подобрал его там, в грязи. Надеть его на себя куклы не смогли,
но и оставить на настоящем тоже побоялись. Это, вне всякого сомнения, мой
старый друг Найжел! Мы вместе пролили столько крови, что никакой магией не
обманешь.
- А вдруг и эти люди, лежащие вокруг тоже - ну, грязевые куклы? Отец,
вы собираетесь одеть ему на палец перстень?!
- Конечно. Как иначе я возверну его к жизни?
- А если вы...
Он не договорил, да и граф не успел одеть кольцо на мизинец лежащему на
земле человеку: едва взял его руку в свою, тот открыл глаза.
- Роберт?!.
- В кипящем котле... - с выражением произнес граф и бросил быстрый
взгляд на сына.
- Холодной воды не бывает, - привычно ответил Найжел. - Дивный сон я
видел, Роберт. Будто встречаю тебя, а ты вместо приветствия запускаешь в
меня кинжалом.
А я и не умираю, а хочу убить тебя... Тебя, Роберт! А потом ты рассек
меня пополам своим мечом, но я вновь не умер... Не правда ли, дурацкий и
жуткий сон, Роберт? Наверное, я чем-то опился...
- Это был не сон, Найжел, - серьезно сказал граф Астурский.
Глуповатая сонная улыбка сползла с лица орнея, и он озабоченно
посмотрел вокруг себя. Потом перевел взгляд на графа.
- Ты опять спас мне жизнь, Роберт?
Граф подал ему руку, тот встал и они крепко обнялись.
Эпизод второй
- Камлай! - приказал граф Марвазу.
Солнце давно скрылась, ночная чернота украла горы, только
многочисленные костры вырывали из нее шатры, да снующих вокруг людей,
старающихся не встретиться с графом взглядом, а уж тем более дыхнуть на
него.
Где-то вдалеке нестройными голосами орали орнейскую песню арситанцы
вместе с только что обретенными друзьями, и многие из певцов даже не
подозревали, что под эти слова когда-то убивали их отцов.
Граф вздохнул - пусть поют. Сейчас с Орнеями мир, и дай бог, чтобы он
продлился вечно. Очень уж не хочется снова встретиться с лучшим другом в
кровавой сече.
- Хозяин, - на своем языке, отлично понятном Роберту, произнес
оруженосец, - послезавтра - четвертый день фазы луны, обговоренное время.
Может, подождете?
Сегодня, возможно, ничего не получится.
- Нет, - решительно ответил граф. - Камлай, Марваз, я не могу ждать два
дня.
Мне надо поговорить сегодня. Слишком странное начало для похода.
- Но, хозяин...
- Камлай!
- Хорошо, но вызов может произойти даже на рассвете.
- Хоть к полудню, подожду. А засну, так разбудишь.
Оруженосец, с повязкой, закрывающей нижнюю половину лица, знал, что
дальше спорить бесполезно. Он поклонился и вошел в графский шатер, возле
которого они стояли. Через мгновение вышел и поспешил к повозкам с
графским имуществом.
Роберт посмотрел вокруг и только собирался сесть на подходящий камень,
как к нему подошел слуга из штата принцессы Гермонды.
- Ваше сиятельство, - почтительно поклонился он, - ее высочество хочет
говорить с вами.
- Мне не досуг, - отмахнулся граф.
- Она сказала, что настаивает на разговоре. Немедленно. Это ее слова,
ваше сиятельство, я просто передаю.
Вряд ли имеет смысл воспроизводить здесь тираду графа, но, отведя душу,
он махнул рукой и добавил:
- Скажи ее высочеству, что я скоро приду.
Он кликнул слугу, потребовал вина и сел на облюбованный камень.
Разговаривать с принцессой ему абсолютно не хотелось, да и не о чем. Он
уже, почитай, выполнил свою миссию - ту, что доверил ему король Асидор.
Многие удивлялись, что граф Астурский согласился (впервые за долгую,
полную бурных событий и опасностей жизнь) на официальную должность
королевского посла. А если нет других подступов для достижения великой
цели? Да и сейчас еще этих подступов не видать, одни отступы. И предстоят
тяжелые разговоры со старейшиной и главами родов орнеев о предложениях
короля. Казалось бы: какое ему дело, как отнесутся орнеи к королевской
затее, но раз уж он взялся за какое-либо поручение, то отдается ему до
конца, даже если результаты ему абсолютно безразличны. Да еще и эта
вздорная принцесса...
Ну, ее-то он уже, почитай, передал Найжелу, который сейчас проверяет
кого из отправившихся с ним из Иркэна не достает и, следовательно, кто
подсыпал зелье в колодец.
Слуга принес вина, граф не спеша, со смаком, отхлебнул из фляги и
встал, сунув ее в руки слуги. Мимо в его шатер прошли двое воинов, неся за
поручни тяжелый объемистый ящик. Рядом прошмыгнул Марваз. Граф поймал его
за куртку и отвел в сторону.
- Меня зовет принцесса, - сказал он, - так что особливо не торопись.
- Вы просите вызова в неурочный час, хозяин, а это быстро не бывает, -
на только графу понятном языке ответил оруженосец. - Даже если ваш
разговор с принцессой затянется, все равно придется ждать. Я предупреждал.
И распорядитесь, чтобы никто не входил.
Граф усмехнулся давно привычной наглости оруженосца, который на самом
деле оруженосцем не был. Вернее, он исполнял и обязанности оруженосца тоже.
С тяжелым сердцем граф отправился искать шатер принцессы.
Везде слышались говоры орнеев и слова его родной речи, но для общения
хватало нескольких фраз на обоих языках: "Выпьем за вашего государя!" и
"Уважаю!". О дневном событии уже было десятирижды переговорено, вино
лилось рекой по случаю счастливого минования жуткой беды. О причинах
происшедшего, разумеется, мало кто задумывался. А ведь без причины даже
ворона не каркнет - кому как не графу Роберту этого не знать?
Два пылающих факела освещали королевский герб над роскошным шатром, где
запросто уместились бы на ночлег две дюжины человек. У опущенного полога
стояли четверо пикенеров.
- Доложи, обо мне ее высочеству, - процедил граф одному из них.
Он пожалел, что вернул слуге флягу с вином. Хотя - приличия, они и в
Орнеях приличия, будь они не ладны! Ее высочество! Возомнившая о себе
толстуха с веснушками на лице, которой не надоедает слушать, как она
прекрасна...
Из шатра вышел Блекгарт, нижняя губа его была поджата - то ли от
злости, то ли от досады.
- Ее высочество принцесса Гермонда ждет его сиятельство графа
Астурского, - возвестил вышедший вслед за ним стражник.
- Отец! - воскликнул Блекгарт. - Я...
- Что еще? - устало спросил граф. - И что ты делал в шатре принцессы?
- Принцесса позвала меня, чтобы я рассказал ей о сегодняшнем
происшествии, а сама... Я думал, что соберутся все фрейлины, но в шатре
нет даже ее духовника!
Она ни о чем даже не спрашивала меня. Она обнимала меня, сперва будто
сожалея о моих ранах, которые совершенно пустяшны, что я ей и сказал. А
потом она потребовала, чтобы я ее поцеловал. Я...
Граф спокойно смотрел на него, ожидая продолжения. В свете факелов его
лицо казалось безжалостным, огромная фигура, словно скала нависала над
молодым человеком.
- Вчера она мне сказала, что вы любите друг друга, - нарочито спокойным
голосом сообщил граф.
- Отец! - от удивления и негодования юноша чуть не задохнулся. - Я...
Никогда не говорил ей ничего подобного! Я даже почти никогда не смотрел на
нее! Я люблю Инессу, я же сказал вам сегодня. Клянусь в этом могилой моей
матери!
Граф никогда не слышал от сына подобной клятвы и прекрасно знал, как
тот любил свою мать.
- Ты уже познал женщину? - строго спросил граф.
Вот же, выбрал время для такого разговора. Надо было днем обо всем этом
переговорить, а еще лучше - много дней назад, если не лет. Сейчас уже
воспитывать поздно. Но мог ли граф предполагать, что его единственным
наследником станется младшенький, которого покойная жена столь старательно
готовила в священнослужители?
- Да, познал. - Блекгарт чистым взглядом посмотрел в лицо отцу. -
Давно... с гулящей девкой, еще там в Арситании. За плату. Когда был
оруженосцем у барона...
И потом тоже...
- А с Инессой ты?..
- Отец! - вспыхнув, непочтительно прервал юноша графа на полуслове. -
Как вы могли подумать такое? Я хочу, чтобы она была моей женой!
Граф вздохнул. Он знал, что сын сейчас с ним искренен. Ему не нравилась
идиотская сережка в ухе сына, он считал, что выделяться из общей массы
рыцарей надо не побрякушками, а мужеством и умом. Хотя сын сегодня его не
опозорил. А до сережки - так все юнцы сейчас повтыкали себе, некоторые
даже браслеты и ожерелья, чуть ли не из материнских ларцов, понадевали.
Графа хоть и раздражала эта мода, но сыну он ничего по этому поводу не
говорил. И не скажет.
- Хорошо, иди, - произнес Роберт как можно более ласковым голосом. -
Завтра поговорим.
Юноша сглотнул набежавший в горле ком, молча кивнул и повернулся.
- Будь сегодня в своем шатре, - добавил ему в след Роберт. - Или,
лучше, найди себе товарищей среди орнейских рыцарей.
- Отец, - снова повернулся Блекгарт. - Я сегодня встретился с тем,
которого... вернее кукле которого в битве снес мечом полчерепа, а он, чуть
не ослепил меня. Я не могу теперь подойти к нему, хотя и понимаю, что...
- Что ж, слушай приказ, сынок, - улыбнулся граф. - Сейчас найдешь этого
самого орнея, расскажешь ему об этом и вы вместе выпьете вина.
- А если он почтет случившееся за оскорбление?
- В таком случае поступишь, как повелевает рыцарская честь.
- То есть? - не понял юноша.
- Убьешь его в честном поединке, - равнодушно сказал граф и повернулся
ко входу в шатер принцессы, показывая, что разговор окончен.
Из мрака ночи словно привидение появился Тень Блекгарта и двинулся за
ним.
Последние слова графа явно привели его в боевую готовность смотреть во
все глаза.
- Ее высочество ждет вас, граф Роберт Астурский! - напыщенно повторил
стражник и смутился под пристальным взором графа.
Другой пикенер почтительно приподнял полог. Граф чему-то усмехнулся,
хотя вряд ли на душе у него было так уж весело, и уверенно шагнул в шатер.
Он знал, что его Тень не осмелится войти следом (да этого и не
требовалось), но будет чутко вслушиваться, что происходит за матерчатой
стенкой.
Две широкие чаши на высоких держаках, в которых горело специальное
благоуханное масло, освещали принцессу, стоящую посреди круглого шатра с
высоко поднятой головой.
Даже если отрешиться от чувств, которые испытывал граф к этой капризной
девчонке, принцессу Гермонду никак нельзя было назвать очень красивой. Не
в деда уродилась, нет. Она была миловидной и, может быть, даже
привлекательной, но не красивой - вздернутый носик, веснушчатое лицо, не
по шестнадцати годкам тяжелые груди, да и бедра огромные, как у женщин
кочевников. Не королевской стати, увы.
Но гонору на четырех королев хватит.
- Я слушаю вас, ваше высочество, - не хмыкнул, как желалось, а
склонился в почтительном поклоне граф.
Она молчала довольно длительное время, затем соблаговолила произнести:
- Вы ничего не хотите мне сообщить?
- О чем именно, ваше высочество? - стараясь быть хладнокровно-вежливым
спросил граф Астурский.
- О происшедшем сегодня на дороге.
- А что произошло? - наигранно наивно спросил граф.
- Меня чуть не похитили! - едва сдерживая гнев, воскликнула принцесса.
- Мне угрожала смертельная опасность!
- Да кто вам это сказал? - рассмеялся граф. - С вашей головы волосок не
упадет, пока вы под моей защитой.
- А если вы погибнете? Я знаю, сегодня какие-то колдуны пытались
магическим обманом выдать себя за орнеев и...
- Не думайте об этом, ваше высочество, - как можно более
пренебрежительным тоном произнес Роберт. - Ведь не для того, чтобы я
рассказывал вам о незначительной стычке, вы оторвали меня от важных дел?
- Важные дела - это пить вино? - скривилась принцесса. - Я знаю, вы в
день выпиваете чуть ли не с полдюжины фляг.
- Не спрашивайте: пьет ли он? Спрашивайте: каков он во хмелю, -
усмехнулся граф. - Я же ничего не говорю по поводу того, что вы дважды в
день меняете платья. Это в походе-то, среди безлюдных гор! Перед кем вы
здесь красуетесь? И так ли должна вести себя принцесса, невеста будущего
старейшины орнеев?
- Не вам указывать мне, как я должна вести себя! - взвизгнула Гермонда.
- Вы должны подчиняться моим словам!
- Должен вас огорчить, но это не так, - сделал ироническое изображение
поклона граф. Он осмотрелся, уселся на стоящий у стены, в тени, огромный
сундук, и закинул ногу на ногу. - Я подчиняюсь только королю Асидору, и то
если сам того пожелаю.
- Да как вы говорите со мной?! Во мне течет королевская кровь! Встаньте
немедленно!
- Во мне, знаете ли, тоже течет кровь королей, - спокойно проговорил
граф. - Мой дед был родным братом вашего прадеда, если вы до сих пор этого
не знали. И здесь, в Орнеях, я - полномочный посол, то есть, представляю
его величество короля Асидора II. Для всех. Для вас - тоже. - Граф встал.
- Если это все, о чем вы хотели со мной поговорить, то мне лучше
откланяться. У меня очень много дел.
Она хотела сказать ему что-то язвительное, но сдержалась.
- Простите меня, граф Роберт, - сменила она гнев на милость, - я
погорячилась. Я знаю, что пока вы охраняете меня, со мной ничего не
случится.
Совсем не об этом мне хотелось бы поговорить с вами.
О, если бы рыцарь защищал свое высокое звание только на поле брани!
Насколько бы ему было проще и спокойнее жить.
- Я слушаю вас, ваше высочество.
- Я не хочу выходить замуж за орнейского принца. Я люблю вашего сына и
мы хотим пожениться!
- Мой сын не любит вас, - спокойно ответил граф. - Он сегодня просил
меня благословить его брак с дочерью барона Барока.
- Инессой?! - чуть не задохнулась от возмущения принцесса.
Она буквально упала в стоящее за ней походное кресло, положила руку на
подлокотник и, уткнувшись в нее лицом, заплакала:
- Никто, никто меня не любит! Это вы заставляете его жениться на этой
тощей дуре, вы!
Ее плечи и спина тряслись в свете факелов. Графу безумно захотелось
сделать большой глоток вина. А лучше - два.
- Мой сын сам попросил ее руки, - почему-то стал оправдываться он.
Терпеть не мог женских слез. Но тут же озлился на себя и сказал, что было
на душе: - Но если б он хоть намеком дал мне понять, что испытывает к вам
какие-то чувства, кроме тех, что должен испытывать, как к принцессе,
внучке нашего короля, я тут же всадил бы ему в сердце меч. Я обещал королю
доставить вас к старейшине орнеев в жены его сыну, и я сдержу свое слово.
- Но ведь бывает же все, я слышала ваши слова! - не поднимая головы,
прорыдала принцесса. - Сами говорите: все может быть.
- Еще ни разу солнце не всходило на западе. Еще ни разу я не нарушал
данного слова.
- И вы... И вы убили бы из-за этого своего единственного наследника?! -
озаренная неожиданной мыслью подняла голову Гермонда. - Вы обманываете
меня!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг