направился в суд разыскивать судебного исполнителя Сидорова. В суде ему
сказали, что служебная информация не подлежит разглашению, и что Сидоров
будет только завтра.
- Как же так? - возмутился Сурков. - А где же я буду ночевать?
- А где вы ночевали сегодня? - спросила работница суда.
- В тюрьме.
- Вот туда и направляйтесь.
Делать было нечего, и Сурков еще раз нанес визит губастой цыганке.
- Убирайся, - кричала последняя, так и не открыв дверь.
Сурков вернулся в суд и стал объяснять, что с ним произошло чудовищное
недоразумение. Но клерк осталась холодна к его просьбам. Когда рабочий
день закончился, работник суда закрыла двери на ключ и отправилась
готовить мужу ужин.
Делать ничего не оставалось, и Сурков побрел к Людмирскому. Оказалось,
что Людмирский уже давно не живет в панельной пятиэтажке. Его дом
находился за городом, и Сурков дошел туда только к утру.
- Просрал квартиру? - предположил Людмирский.
- Так точно.
- Заходи, - пригласил Лешка.
Он налил неведомый доселе скотч и за рюмкой чая стал объяснять Суркову,
что изменилось за последние девять лет.
Оказалось, что больше не надо платить комсомольские взносы, страной
управляет президент, а наши ракеты не нацелены на США. Сурков так и не
смог поверить, будто танки расстреливали парламент, а посреди Москвы
взрывали жилые дома. Что на западном Кавказе идет уже вторая гражданская
война, страну поделили с помощью каких-то ваучеров и подставных фирм, а
станцию "МИР" утопили в Тихом океане. Папа римский сломал руку, на Красную
площадь сел немецкий самолет, и больше никто не верит в победу коммунизма.
Людмирский рассказывал совершенно невероятные вещи, а Сурков слушал его
в пол-уха, тревожно поглядывая на телефон.
- Нет больше Советской власти! - кричал Людмирский. - Теперь демократия.
Товарищ - ругательное слово, все теперь господа: и кто ворует, и кто
работает. Все себя считают крутыми. В стране шестнадцать партий. По
телевизору показывают гомосексуалистов. В киоске союзпечати можно купить
порнографический журнал. Водку продают круглосуточно. Можно получить
разрешение на ношение оружия, верхнего предела самообороны нет. Смертную
казнь отменили. В Приморье зимой не отапливают дома.
Туристы летают в космос. Сотовый телефон есть у каждого дворника.
Священники насилуют своих прихожан. Видеомагнитофоны выбрасывают на
свалку, пенсионеры собирают бутылки. Проститутки дают объявления в
газетах. В любую точку Земного шара можно позвонить из автомата на углу.
Детей выращивают в пробирках, роботы платят профсоюзные взносы.
- А марсиане к вам не высаживались? - перебил его Сурков.
- Не веришь мне? - возмутился Людмирский.
- Не то, чтобы совсем.
- Ах, так? - Людмирский включил телевизор, где по всем каналам
показывали фильм, про космическую атаку Нью-Йорка. Город был окутан
клубами дыма, по улицам бежали напуганные люди, и прямо на них рушились
небоскребы. - Думаешь, это кино? Думаешь, это фантастика?
- А сам, как считаешь?
Людмирский с минуту смотрел на мелькавшие картинки, выключил телевизор
и устало сел в кресло:
- Да, - заключил он. - Наверняка, этого сразу не понять, или мы мало
выпили?
Ты то кстати, почему не пьешь?
- Я Лешка теперь на многие вещи смотрю по-другому. Скажи, а вот такое
пойло теперь везде продают? - Сурков посмотрел через стакан.
- Теперь все продают, но не всем по карману.
- А чего теперь нет?
- Как это?
- Ну, чего теперь нет, что было раньше.
- Очередей нет. А, впрочем, - Людмирский задумался, - на почте есть, в
сбербанке, в налоговой, поликлинике есть. Дефицита нет. Все, что
пожелаешь, только плати.
- Знаешь, это время я уже застал.
Людмирский почесал затылок.
- Комаров меньше стало.
- Почему?
- А черт его знает?
- Нет, этого он не знает.
- А ты, как всегда, в курсе?
- Виделись.
- С чертом?
- С ним. Я понимаю, Лешка, что теперь у тебя есть повод мне не верить,
но я все эти девять лет провел в Аду и насмотрелся всякой нечисти.
- Знаешь, чем отличается новый русский от совка? - спросил Людмирский.
- Чем?
- Глуп. Совок ни во что не верит, зашаркан, закомплексован, тени своей
боится. А новый русский этого не догоняет. Ему невдомек, что бассейн на
пятом этаже не выроешь. Верит во все, как дитя. Вот и тебе, Гоша, я
поверю, если ты мне покажешь свои рога.
- Нет у меня рогов, - развел руками Сурков. - Я в черти не выслужился,
да и у тех скажу тебе, голова круглая. Но доказать это смогу.
Сурков сгреб большую настольную зажигалку и, налив в ладонь остатки
скотча, поджог его.
- Красиво, - согласился Людмирский, глядя на синее пламя. - Только я
тоже так могу.
Он вылил содержимое бутылки на себя и чиркнул большой каминной спичкой.
Через пять секунд он уже превратился в барбекю и, жалобно повизгивая,
обратился к Суркову:
- Пожалуй, хватит, - с этими словами Людмирский стал сбивать с себя
пламя, но проклятый скотч не хотел погасать.
Суркову пришлось набросить на Людмирского плед и даже потоптать ногами.
- Вот видишь, Гоша, - любой идиот с этим справится.
- Да, Лешка, но при этом у меня нет ожогов.
- А думаешь, у меня есть, это так просто - краснота от скотча, это не
считается.
- Хорошо. Масло у тебя есть?
- Какое?
- Любое: подсолнечное, оливковое, сливочное.
- На кухне, - сказал Людмирский, чувствуя неладное.
- Идем, - Сурков поднялся на пол-уровня в просторную кухню, без труда
разобрался с холодильником и керамической плитой. Он налил в широкую
кастрюлю подсолнечное масло и включил максимальный подогрев.
- Что это? - спросил Людмирский.
- Это масло. На таком грешники поджариваются.
- И ты поджаривался?
- И я.
Сурков сунул палец в кастрюлю и стал помешивать масло, пока оно не
нагрелось градусов до ста.
- Попробуешь? - предложил он.
- Разумеется, - согласился Людмирский.
Он осторожно опустил руку и, с трудом ворочая языком, сказал:
- Масло как масло, только горячее, - выдернув покрасневший палец, он
долго дул на него, после чего стал обильно смазывать кремом.
- Согласен, Лешка.
- С чем?
- С твоим определением нового русского. Действительно, тупой,
действительно, наивный, но вот в то, что во все верит - это ты загнул.
У Людмирского уже выступили слезы, и он решил прекратить эксперименты с
огнем:
- Больше не буду заниматься членовредительством, но ты меня не убедил.
- Я могу рассказать тебе о твоей душе.
- Что у нее вырос хвост, я и так знаю.
- Хочешь, я расскажу, о чем ты сейчас думаешь?
- Попробуй.
- Ты мне не веришь и думаешь, что я дурю тебе голову.
- Эка, телепат, так и я могу. Нет, Гоша, хватит дурковать.
- Что же тебя убедит?
- А зачем? Давай каждый останется при своем мнении. А если хочешь меня
убедить, верни себе квартиру, с твоими способностями это, наверняка, не
сложно.
- Не знаю, - ответил Сурков. - Вообще-то, я не представляю, как это
можно использовать.
- Подумай, отдохни. Пару дней поживи у меня, как говорится, утро вечера
мудренее. Мы за разговором и не заметили, что утро за окном, а мне пора
бабки зарабатывать, иначе их кто-нибудь другой заберет.
Людмирский удалился приводить себя в порядок, а Сурков лег на короткий
кожаный диван и размышлял о своем положении. Скоро его душа отделилась от
тела и, вылетев в окно, понеслась пугать губастую цыганку. Людмирский
уехал на работу, а к его дому подкатил большой черный Джип с драконом на
левой дверце. Из машины вышли трое бандитов и направились к двери.
Позвонив и не получив ответа, один бандит констатировал:
- Дома нет.
- Прячется, - уверенно предположил Второй.
- Будем звонить дальше, - решил Третий.
Позвонив еще сорок минут, Первый бандит попросил его подменить.
- Палец устал, - объяснил он.
- А я устал стоять, ну и что теперь? Работа у нас такая, мы же крутые
пацаны.
Бандиты звонили еще полчаса с тем же результатом. Тогда один из них,
окончательно устав от бандитского образа жизни, решил прислониться спиной
к двери. Людмирский же в это утро дверь не запер, поэтому бандит повалился
в прихожую, перепугав оставшихся на улице пацанов. Последние подумали, что
одного из них пытаются втянуть в дом. Чтобы братан не смалодушничал и не
сдал своих пацанов, решили товарища застрелить. Они уже извлекли на свежий
воздух стволы, когда поняли, что он просто оступился.
- Открыто, в натуре, - заявил бандит, поднимаясь.
- Засада, - понял все Первый бандит.
- Уходим? - предположил Второй.
- Нет, - категорически возразил Первый, - от нас только этого и ждут. -
Как повернемся затылками, тут же получим из стволов.
- Что же делать? - спросил Третий.
- Мочить всех будем, - решил Второй. - К оружию, пацаны.
Он пнул дверь так, как это показывали в кино, и пропустил вперед
оставшихся.
Расчет его оказался верным. Первый и Третий бандиты, воодушевленные
действиями Второго, ринулись по коридору, даже не оглянувшись назад.
- Я прикрою, - пообещал Второй бандит.
Он занял место за мраморным бюстом Людмирского и напряженно вслушивался
в тишину. Очень скоро послышался звон разбитого стекла и интеллигентная
ругань.
- Что там? - спросил он Первого бандита, выходя из-за статуи, но только
после того, как понял, что опасаться нечего.
- Никого. Труп в комнате, бобов нет.
- Мы сюда не за бобами приехали. Где хозяин?
- А я почем знаю? - возмутился Первый. - Мочканул кого-то и смылся.
- Может, это он сам?
- Не, - этот худой.
Второй бандит прошел в комнату, и, лично удостоверившись, что тело на
диване не подает признаков жизни, удрученно хмыкнул:
- Странно, как же его грохнули?
Тут он заметил стаканы на столике и, понюхав содержимое, авторитетно
сказал:
- Отравили.
В это время довольная душа Суркова вернулась в бренное тело, заняла
свое место и, как говорится, пришла в себя.
- Я много пропустил? - спросил Сурков, потягиваясь.
Бандиты от неожиданности побросали на пол оружие и бросились бежать.
Они сбились в кучу у входной двери, толкая и мешая друг другу.
- Извините, ребята, если я вас напугал, - сказал подошедший Сурков и
протянул одному из бандитов пистолет.
Не разобрав намерений Суркова, бандиты быстро сдавали друг друга,
малину, общак и все, что только знали, но Суркову их несвязаная речь была
непонятна.
Из нее он только уловил, будто миштяковых пацанов послал некто Федор, и
что Людмирский задолжал ему то ли за электричество, то ли за газ. Пацаны
говорили о каком-то счетчике и про какую-то стрелку, но свою речь
пересыпали настолько дивными наречиями, что Сурков сказал:
- Ладно, ребята, не напрягайтесь. Починит Лешка счетчик и стрелку
впаяет, куда надо. Вы своему Федору передайте.
- А ты кто? - осторожно поинтересовался Второй бандит.
- Я тут недавно, меня, наверное, мало, кто знает. Сурков Гоша, - Сурков
протянул Первому и Второму бандитам их оружие и вернулся в комнату, чтобы
принести его Третьему, но только увидел, как рванул с места черный
Ландровер.
- Товарищи! - крикнул он, выходя на крыльцо.
Но Второй бандит приказал не жалеть импортной резины, и вскоре
автомобиль превратился в маленькую точку на горизонте.
- Ты слышал? - спросил он Третьего бандита.
- Слышал, - ответили ему. - Неужели тот самый Сурков?
- Он. Он падла старика опустил, а из Фиксы пидора сделал. Чуяло мое
сердце.
Во бля, не повезло.
Глава 13
Когда Людмирский вернулся, то застал на столе записку такого содержания:
"Спасибо за гостеприимство. Вернулся к себе. Будет время, заходи.
Гоша.
P.S. К тебе заходили из ЖЭКа, просили заплатить за свет и
отремонтировать счетчик".
Людмирский покрутил лист бумаги, недоуменно хмыкнул и подумал: "Вот же
хлыст, может, когда захочет. Только при чем тут свет? Странно".
В это же самое время Сурков искал губастую цыганку. Нашел он ее в
ближайшем сумасшедшем доме, который скромно назывался "Психиатрическая
больница номер восемь". Перепуганная женщина трясла губами, булькала, как
русский самовар и ходила под себя, за что тут же получала взбучку от
санитаров. Зрелище Суркова удручило. Ему стало жаль немолодую уже женщину,
и, забрав ключи от своей квартиры, он отдал ей чупа-чупс , купленный в
киоске.
Спускаясь по лестнице, он на секунду задумался, увидев знакомое лицо.
- Извините, - Сурков потянул за больничный халат молодой дуры.
- Я пью и писаю, - уверенно ответила она.
Сходство оказалось весьма условным. Еле уловимые черты перекосила
ужасная гримаса, и, изрыгнув трехдневную отрыжку, дура убежала по коридору.
- Ваша родственница? - спросил наблюдавший за этой сценой человек в
белом халате.
- Практически да, - согласился Сурков.
- Ваша фамилия Тараканов?
- Нет, это по другой линии.
- Решили навестить племянницу?
- Хотел забрать.
- Вот как? - удивился доктор. - А вам известно, что это не дешевое
удовольствие. И удовольствие ли?
- Почему же не дешевое?
- Необходимо оплатить пребывание вашей родственницы, а оно, как
понимаете, стоит больших денег.
- И сколько же мне придется платить?
- Я вам этого не скажу, но если интересует, можете обратиться в
попечительский совет.
- А вы здесь давно работаете?
- Давненько.
- И при вас случались подобные случаи?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг