- Сэр... ради бога... не нужно... я... я сделаю все, - залепетал
вскочивший Аткин.
- Хорошо, - ответил сэр Чарльз, - вы благоразумны. Теперь слушайте.
Послезавтра торжественный день рождения моего повелителя. Я сейчас же
снесусь с правительством короля Максимилиана и предложу примирение. В знак
примирения рождение моего короля будет пышно отпраздновано нами вместе в
Порто-Бланко. Я и король будем принимать парад. Король отправится на
площадь из дворца. По дороге... вы понимаете?.. Ну, а тогда, во избежание
анархии, отряды десанта захватывают город, тут же плебисцит, и пьеса
кончена.
- Это совершенно гениально, - искренне восхитился господин Аткин.
- А сейчас вы отправитесь на берег для подготовки.
Сэр Чарльз позвонил.
- Милый друг, - приказал он флаг-офицеру, - скажите казначею, что я
прошу его выдать господину Аткину сумму, которую он сам назначит, и
приготовьте вельбот.
- Слушаю, сэр.
Господин Аткин встал.
- Я, право, не знаю, - сказал он в задумчивости, - к кому мне
обратиться?
- Ну, - ответил сэр Чарльз, - мне кажется, это вас не затруднит. Я
думаю, что в этой необычайной стране нет ни одного негодяя, с которым вы
не имели бы тесной дружбы.
- Милорд! - выпрямился оскорбленный господин Аткин.
- Извольте молчать. Вы забыли господ Кантариди? - крикнул лорд
Орпингтон, и господин Аткин опустил голову.
- А теперь торопитесь. Возьмите деньги у казначея и поезжайте. Но если
вы вздумаете обмануть меня...
Господин Аткин замотал головой и, пятясь, выдавился из каюты.
Спустившись в вельбот, он пощупал у себя на груди деньги, тяжело
вздохнул и, взглянув на черную воду, опустил в нее палец.
Палец покрылся жирным коричневым налетом. Господин Аткин понюхал его и
вздохнул еще раз.
"Как это просто, - подумал он, - и как я был глуп, что не догадался
устроить такую штуку. Этот мошенник Коста оказался умнее меня".
Порто-Бланко уже просыпался, когда Гемма влетела в ворота дворца на
запаленной лошади и бросила поводья изумленному часовому.
Еще большее удивление объяло его, когда он увидел, что королева, вместо
того чтобы направиться к себе, перебежала аллею и исчезла в дверях
флигеля, где жил премьер.
Часовой покачал головой и привязал лошадь к ветке акации.
- Кажется, королева-то того, завела шашни. Министр не дурак, - сказал
он вполголоса лошади, и лошадь прищурила глаза и кивнула головой, как бы
подтверждая заключение солдата.
А Гемма уже колотила кулаком в дверь Косты.
- Коста!.. Коста!.. Вставайте!.. Чрезвычайно важно. - Замок щелкнул, и
Коста появился на пороге.
- Простите!.. Я не думал, что это вы, - вскрикнул он, пытаясь
запахнуться в одеяло.
- Пустяки!.. Не до этого, - ответила мисс Эльслей, врываясь в комнату.
- А что случилось? - с тревогой спросил Коста. - Почему вы одна? Где
ребята? Неужели неудача?
- Нет, - ответила Гемма, кидаясь в кресло, - полная удача. Даже больше,
чем я предполагала, но только все пошло по-иному.
- А именно?
Гемма, захлебываясь, рассказала. Коста слушал, кутаясь в одеяло.
- Гм, - процедил он, выслушав до конца, - конечно, они правы и
поступили гораздо умнее. Я не учел этого. Конечно, правы.
- И этот чернобородый отправил меня с запиской к вам...
- Ага! Это Тревис! Чудесный парень! Давайте записку.
Гемма подала ему скомканную записку.
Коста развернул ее и прочел.
- Что он пишет? - спросила мисс Эльслей.
- Читайте. - И Коста перебросил ей записку.
Она с трудом разбирала неровные карандашные строчки:
"Здравствуй, Коста, - прочла она, - мне некогда благодарить тебя. Мы с
тобой часто ссорились, и ты знаешь, что мы считаем тебя не нашим. У нас
разные дороги, мы не пачкали нашего дела грязными проделками.
Но теперь не время спорить. Спасибо за помощь, присланную нам с шальной
бабенкой, которую я отправляю тебе обратно. Она впрямь неплохая девка. Но
она будет полезней в городе.
Если ты хочешь и впредь идти с нами и хочешь, чтобы мы приняли тебя,
как своего, - сделай вот что: в городе не должны знать о нашем уходе с
промыслов. Нам нужно три дня сроку, чтобы быть обратно с северянами.
В эти два дня соглашайся на все и не затевай никаких историй в городе.
Мы сами покончим со всем.
Тревис".
- Он хороший человек, этот Тревис, - сказала она грустно, окончив
чтение.
- Тревис? Еще бы. Мы оба не годимся ему в подметки, и если я жалею о
чем-нибудь, так это о том, что я не смог стать таким, как он, - ответил
Коста.
- Ну, а теперь я пойду спать. Я невозможно устала от скачки, -
поднялась Гемма.
- Спите. Я сделаю все, чего хочется Тревису. А вы отдыхайте.
Гемма направилась к двери, но в нее кто-то осторожно постучал.
- Спрячьтесь... спрячьтесь, - шепнул Коста, толкая Гемму к окну, -
никто не должен видеть вас здесь. - И, покрыв Гемму занавесью, он открыл
дверь.
- Радиограмма с эскадры, господин герцог, - доложил вошедший.
- Благодарю вас. Идите.
- Ответа не будет?
- Если будет нужно, я сам приду на станцию, - ответил Коста,
выпроваживая телеграфиста.
- Выходите, - позвал он Гемму, - радиограмма от его грабительского
превосходительства. Посмотрим, как понравилась ему нефтяная баня. Хм...
чрезвычайно странно, - проворчал он, недоуменно поднимая плечи, - милорд
изволит капитулировать? Непонятно!
- Что он телеграфирует?
- Видите ли, он извиняется, что по "неосторожности" дежурного офицера
произошел "случайный" выстрел боевым снарядом по городу, за что он
приносит извинение и выражает согласие возместить убытки. Кроме того, он
предлагает королю забыть недоразумения последних дней, омрачившие
"сердечную дружбу", и выражает надежду, что в знак примирения король не
откажется торжественно отпраздновать послезавтра день рождения Гонория XIX
в городе, совместно с ним.
- Ну, что же? Это нам на руку, - сказала Гемма. - Мы уже выигрываем
нужные нам два дня. Лучшего и желать не приходится.
- Вы думаете? А мне это не нравится. Я чувствую, что он затевает
какую-то гадость, но только не могу никак понять, что именно. Неспроста же
он заговорил, как дядюшка, желающий оставить десять миллионов племяннику.
- Мне кажется, вы слишком подозрительны, мой друг, - возразила Гемма, -
я уверена, что лорд Орпингтон понял бесполезность борьбы и ищет
действительно способа примириться. Нам нужно ответить согласием, чтобы
выиграть время. На третье утро мы заговорим другим языком.
- Что же, если вы хотите, пожалуйста. Но все-таки я буду настороже,
чтобы не попасть впросак в случае какой-нибудь истории.
- В этом не может быть сомнения. Мы должны держаться начеку каждую
минуту, но отталкивать такого предложения нельзя. Сейчас же ответьте ему
согласием от имени короля. Ну, прощайте. Я чувствую, что сейчас упаду от
усталости.
- Я провожу вас до вашей спальни, - сказал Коста, - отвернитесь на
мгновение, пока я оденусь.
- Зачем? Разве я не могу дойти сама?
- Вы чудачка. Сами говорите, что нужно быть начеку каждую минуту, и
сами же пренебрегаете осторожностью. Королева - заманчивая добыча.
- Я прошу никогда больше не называть меня королевой. Я перестала быть
ею и не желаю, чтобы мне об этом напоминали, - резко ответила Гемма.
Коста засмеялся.
- Для меня, конечно. Для себя также, но не для них. Там, на кораблях,
они ведь ничего не знают. Для них вы царствуете, и это даже лучше. Пусть
остаются в заблуждении, ибо, если бы они знали правду...
- Я забыла об этом.
Они вышли в сад. Верхушки деревьев запылали уже от первых брызг солнца,
и цветы сыро и душно пахли на клумбах.
На большой площадке перед дворцом Гемма схватила спутника за руку.
- Смотрите, - воскликнула она, указывая на залив, открывшийся в просеке
между гигантскими веллингтониями, - смотрите! Какой дым!
Над наутилийской эскадрой плавало грозное непроницаемое облако дыма.
- Что там делается?
- Ничего особенного, - отозвался Коста, - все в порядке вещей. Они
разводят пары, чтобы выбраться из лагуны на открытый рейд, где их не
достанет нефть. Было бы неестественно, если бы они второй раз позволили
поймать себя в такую позорную ловушку. Бедный старый индейский петух! Он,
наверное, выщипал в эту ночь половину перьев от ярости.
Гемма поднялась на ступени террасы.
- Прощайте. Пришлите разбудить меня к обеду. И все время держите меня в
курсе событий.
Она протянула руку. Коста почтительно поцеловал ее.
- Спите... Не беспокойтесь, - все будет хорошо.
Стеклянная дверь звякнула. Коста весело посмотрел вслед мисс Эльслей,
прищелкнул пальцами и вразвалку пошел к радиостанции дворца.
По дороге он нагнулся, сорвал с куста чайную розу, воткнул ее в
петлицу, взглянул, как бы оглядывая сам себя, и второй раз прищелкнул
пальцами, весело покачав головой.
Гемма прошла коридором в свои комнаты. По дороге она задержалась у
полуоткрытой двери кабинета короля. Ее внимание привлекла лампочка,
горящая на столе. Она машинально вошла в кабинет и погасила ее.
Повернувшись, она увидела Максимилиана, спящего на диване, среди груды
подушек. Желтый томик романа валялся на полу. Гемма подошла и подняла
книгу.
Кладя ее на столик, она почувствовала резкий раздражающий запах,
нагнулась над диваном и сразу поняла. Губы ее брезгливо смялись.
"Пьян", - подумала она с горечью и презрением и тихо вышла из кабинета.
Придя в спальню, она сбросила свой верховой костюм, надела халатик и
вытерлась одеколоном. Подошла к окну, чтобы опустить штору, и увидела,
как, вытянувшись в кильватерную колонну, наутилийские суда медленно
выходили из лагуны в открытое море.
Гемма гневно отвернулась и отошла к постели.
Усталость томила ее. Она откинула одеяло и, едва успев залезть под
него, заснула крепчайшим, здоровым сном.
24. L'ULTIMO GIORNO DI POMPEIA (ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ПОМПЕИ)
<b>ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ</b>
По указу его королевского величества, на завтра назначается
торжественное празднование дня рождения высокого друга и покровителя
итлийской независимости короля Наутилии, его величества Гонория XIX.
Граждане призываются принять участие в этом национальном празднике с
должным энтузиазмом. В полдень на площади Короны (бывш. площадь
Демократии) - состоится парад соединенных войск Наутилии и Итля, в
присутствии его величества короля Максимилиана и высокоуважаемого гостя,
командующего наутилийским экспедиционным корпусом. Вечером карнавал.
Правительство уверено, что все население проявит достаточно сознательности
в выражении любви к своим иностранным друзьям, в особенности женщины. Все
увеселительные заведения порта открыты завтрашний день для солдат Наутилии
за счет правительства.
Председатель совета министров герцог Коста.
Сотни мальчишек, визжа и кувыркаясь, разбрасывали по улицам пестрые,
разноцветные листки правительственного сообщения. Жители, встревоженные
ночной стрельбой и с утра заполнившие город жужжавшей ордой, жадно
расхватывали листки. Женщины и девушки, торговцы и аристократы, священники
и воры, биржевые дельцы и налетчики вырывали их из рук друг у друга.
Озабоченные лица прояснялись, расплывались сладчайшими добродушными
улыбками. Женщины немедленно разбежались по магазинам закупать необходимые
принадлежности карнавала. Мужчины, собравшись группами, солидно обсуждали
пышность предстоящего парада.
Теплый хрустальный августовский день дышал безмятежной радостью и
довольством. Казалось, сверкающее веселое солнце никогда не закатится
больше над страной счастья и блаженства.
В королевском дворце премьер около полудня постучался в дверь кабинета
короля Максимилиана.
Максимилиан, размякший после ночного пьянства, ласково принял министра.
- Чем вы можете порадовать меня, герцог? - спросил он, щурясь от
солнечного меда, лившегося в широкие окна.
- Я могу поздравить ваше величество с полным миром. Между нами и сэром
Чарльзом исчезла последняя тень недружелюбия. Завтра мы празднуем вместе
рождение его величества, короля Наутилии.
- Ну вот, герцог. Я оказался прав. Сэр Чарльз очень милый человек, и я
не знаю, почему вы и Гемма относились к нему с таким недоверием и злобой,
- ответил Максимилиан.
- Мы просим прощения. Ваше величество обладает государственной
мудростью, врожденной всем коронованным особам, которой мы, простые
смертные, достичь не можем, - любезно заявил министр со странной улыбкой.
Максимилиан закинул голову с выражением благодушного превосходства.
- Конечно! У меня всегда были государственные способности. Иначе я не
смог бы стать королем. Сэр Чарльз не согласился бы, чтобы королем Итля
стал человек, не обладающий данными настоящего монарха.
- Совершенно верно, - подтвердил Коста, продолжая улыбаться.
- Какова же программа завтрашнего праздника? Мне кажется, его нужно
обставить как можно блистательнее.
- О, не беспокойтесь, ваше величество. Мы уже подумали об этом.
Праздник начнется великолепным парадом войск, который вы будете принимать
вместе с лордом Орпингтоном. Вечером мы откроем роскошный карнавал,
который будет продолжаться всю ночь. Утром он закончится неожиданным и
феерическим финалом. Я приготовил секретный сюрприз. Ручаюсь вашему
величеству, что нигде в мире вы не увидите такого финала, - горячо сказал
Коста.
- А какой сюрприз? - спросил король с загоревшимися любопытством
глазами.
Коста прижал руку к сердцу.
- Ваше величество! Не требуйте от меня открытия тайны. Это нарушило бы
мой план. Доверьтесь мне, и я даю слово, что удивлю страну.
- Хорошо, герцог. Я не настаиваю. Я знаю, что вы изобретательный
человек. Меня очень радует парад. Я ужасно люблю парады. Когда покойный
дядя царствовал в Ассоре, он каждую неделю устраивал парады. Это было так
весело. Кстати, какой мундир вы посоветуете мне надеть - белый или
бирюзовый?
Министр сложил руки на груди с видом глубокого почтения.
- Я бы посоветовал, если разрешите, ваше величество, белый. В нем вы
появились в день вашего счастливого восшествия на трон, и, кроме того, он
как нельзя более оттеняет чистоту и невинность вашей души.
- Да? Я тоже так думал. Вы очень умный человек, герцог.
- Пустяки. Вы мне льстите, ваше величество. Но разрешите мне покинуть
вас, дабы заняться подготовкой праздника, - сказал Коста, испытывая
гнетущую неловкость.
- Конечно. Идите, герцог. Я полагаюсь на вас.
Коста вышел в сад. У фонтана он остановился и передернул плечами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг