И опять Бемиш решительно удивился осведомленности Идари.
- Я думал, у него есть друзья-земляне.
- Да. Люди, которые бросают бомбы в супермаркеты и употребляют
наркотики, чтобы освободиться от влияния продажной цивилизации.
Идари и Бемиш сидели очень близко. Была уже ночь, но две луны сияли
ярко-ярко, как прожектора, и Бемишу был хорошо виден профиль Идари,
маленькая головка с черной косой, уложенной вокруг головы, и сверкающие в
лунном свете заколки.
- Мой муж имеет очень большое влияние на императора, - продолжала
Идари, - а вы можете иметь большое влияние на моего мужа. Это было бы
очень плохо для моей страны, если бы вместо вас Киссур дружил с теми, с
кем он свел знакомство на Земле два года назад.
Идари помолчала.
- Что вы знаете о нашей истории?
Бемиш покраснел. Его невежество в том, что касалось истории Вей, было
почти абсолютным. С ним могло равняться разве что его невежество в том,
что касалось истории Земли. Если его что-то и интересовало на этой планете
- так это размер бюджетного дефицита или ставка рефинансирования
центрального банка. От истории ставка рефинансирования решительно не
зависела.
- Вам известно такое имя - Арфарра?
Бемиш замялся.
- Он был первым министром...
- Он был дважды первым министром. Один раз - еще до землян. Другой раз
- после. После того как на Вее появились земляне, император назначил
первым министром человека по имени Нан. Потом его убрали. Не без помощи
моего мужа.
Бемиш смутно вспоминал скандал пятилетней давности - потому что скандал
этот был земной, а не вейский. Там было что-то про Киссура - бывшего
первого министра Вей, сшивавшегося на Земле. Или на Ланне? Среди
наркоманов и террористов. Угнанная машина, наркотики, избитый полицейский,
арест по подозрению в соучастии в теракте, старательно раздуваемый кем-то
скандал: и в конце концов заявление Киссура о том, что в трагедии с угоном
боевого самолета виноват именно Нан. Кажется, это заявление сыграло свою
роль в отставке министра-землянина...
- Потом был другой премьер и программа государственных инвестиций.
Очень высокие налоги и очень высокие расходы бюджета. В стране не осталось
других официальных денег, кроме тех, которые были в казне. Или в банках,
чьими акционерами были крупнейшие чиновники. А рабочим запретили
увольняться с предприятий и свидетельствовать против хозяев.
Идари усмехнулась и добавила:
- В это время Шаваш был одним из самых горячих сторонников
государственных инвестиций. Ему надо было оправдаться от дружбы с Наном, и
он сочинял правительству все программы, по которым деньги уходили в песок.
Там, где клали тонну асфальта, писали, что положено три тонны, там, где
использовали килограмм краски, писали, что ушло пять килограммов.
А по поводу законов, превращавших рабочих в рабов, он написал докладную
записку, в которой говорилось, что вейский путь отличается от
галактического тем, что хозяин не использует работников, как наемный скот,
а пожизненно и отечески о них заботится. Это должно было кончиться гибелью
страны, но это кончилось восстанием и уходом правительства.
Потом был Арфарра. Он урезал государственные расходы и отменил законы о
рабочих. А мой муж подавил восстания в тех провинциях, где наместники
загрустили о старых временах.
Бемиш почти не слышал того, что говорила женщина. Скрещенные полосы
света от двух полногрудых лун сверкали на мраморной дорожке сада, и вокруг
тонких, как ветка ивы, запястий Идари обвивались серебряные браслеты в
виде многокрылых змей.
- Спустя некоторое время Арфарра сказал одному человеку, Ванвейлену, у
которого раньше очень много денег было инвестировано в Вею: "Мы сейчас
распродаем государственные стройки, почему бы вам не купить Ассалах?" - "Я
не буду этого делать, - ответил Ванвейлен, - это самая омерзительная из
кормушек Шаваша". - "Экономика Вей улучшилась за год, - сказал Арфарра - а
вы использовали этот год, чтобы законсервировать стройки, или продать их
моему правительству, или избавиться от акций через подставные компании.
Почему?" Ванвейлен подумал и сказал: "Я вложил в Вею много денег и понес
большие убытки. Я поставил на кон - и проиграл. Вы упустили время. Народ
потерял доверие к чиновникам, землянам и государю. Вы старик и больны, -
что будет, когда вы умрете?" - "Я шесть лет как умираю, - рассердился
Арфарра, - вы купите Ассалах или нет?" - "Нет". На этом они расстались. На
следующий день Арфарра умер.
Бемиш теперь слушал, затаив дыхание.
- Мой муж боготворил Арфарру, - продолжала Идари, - и мне стоило
большого труда умолить его не мстить Ванвейлену иначе как на Вее. Но тому
все-таки пришлось улететь с Вей, потому что на Вее его бы ничто не спасло,
и он потерял гораздо больше денег, чем рассчитывал. Я рассказываю это к
тому, чтоб вы поняли, господин Бемиш, что на Вее выгода и смерть ходят
гораздо ближе, чем на Земле. Особенно если вы покупаете Ассалах и дружите
с Киссуром.
Бемиш вернулся в гостиницу поздно ночью. Где-то далеко в городе брехали
собаки, над белым храмом висели звезды, и в соседнем квартале женский
голос что-то жалобно пел под флейту.
Засыпая, Бемиш думал о женщине с черными глазами и черной косой,
уложенной вокруг головы, и о двух людях, которых она свела с ума, -
Киссуре и Шаваше. Еще он думал о человеке по имени Клайд Ванвейлен, о
котором он, в отличие от других персонажей рассказанной Идари истории,
знал очень много. Ибо Ванвейлен был миллиардером и человеком, за каждым
шагом которого финансовое сообщество следило затаив дыхание. В отличие от
Идари, Бемиш знал, что спустя полгода после описанных событий Ванвейлен
едва не погиб: у его семиметрового лимузина на воздушной подушке отказали
тормоза, машина пробила ограждение и нырнула в воду с двадцатиметрового
моста, шофер утоп, охранник разбил голову о приборную доску, а Ванвейлен
чудом из реки выплыл. История эта, благодаря связям Ванвейлена, в газеты
не попала. И теперь Бемиш не был уверен, что Киссур сдержал свое обещание
не мстить иначе как на Вее.
Харчевня "Рыжая Собака" располагалась в довольно-таки нефешенебельной
части города. Вход в нее был обрамлен богами в форме змей, обвивающих два
бронзовых дверных столба, под дощатым потолком качались бронзовые с
блестками лампы, и деревянные стены были украшены двумя дюжинами подписей
и крестов. Подписи собирались в течение двух десятков лет и принадлежали
самым известным ворам нынешнего царствования, которые умели писать. Кресты
тоже принадлежали самым известным ворам, которые писать не умели.
По крайней мере двое из этой почтенной компании сидели в углу, обсуждая
свои какие-то малопристойные дела, и при появлении Киссура подошли к нему
поклониться.
Киссур познакомил с ними Бемиша. Первый из воров, мрачный золотозубый
красавец лет сорока, извлек из кармана визитку, на которой именовался
директором какой-то экспортной компании, и заверил Бемиша, что, если
господину понадобится, он будет в полном его распоряжении.
Засим оба вора, сопровождаемые телохранителями, отбыли в неизвестном
направлении. Киссур мрачно заметил, что они едут на встречу с конкурентами
и что если их сейчас задержать, то одной перестрелкой в городе будет
меньше.
- Так задержите, - посоветовал Бемиш.
- А зачем? Пусть пауки едят друг друга.
Киссур и Бемиш только приступили к молочному поросенку, нежно-белой
горой выступающему из моря ароматной подливки, когда Киссур вдруг поднял
голову: перед ним стоял Камински. Коммерсант имел несколько унылый вид.
Под глазом у него было огромное синее пятно, словно у шамана,
раскрасившегося для гадания, а рука висела в шелковой петельке.
- Я пришел попрощаться, - сказал Камински, - я завтра улетаю на Землю.
Киссур молча смотрел на него.
Камински отодвинул стул и сел.
- Я был неправ, - сказал он, - изо всех вейских чиновников вы -
действительно честный. Вам от меня не надобно было ни гроша. Вернувшись, я
непременно расскажу всем моим друзьям, что вейские чиновники делятся на
две категории: нечестные чиновники, которые просят у землян взятки и
сводят через них собственные счеты, и один честный чиновник, который
искупал меня в бассейне.
- А еще, - сказал Киссур, - вы расскажете, что вы - невинная жертва
темных махинаций. Что вы хотели купить землю за двенадцать миллионов, но
чиновники приставили вам нож к горлу и убедили купить за полтора.
- Нет, - сказал Камински, - им я, как было дело, не расскажу. А вот
вам, господин бывший министр, пожалуй что расскажу, для пополнения вашего
экономического образования. Я приезжаю сюда и являюсь к этому Ханиде: "Я
хочу строить деловой центр". Ханида - сама вежливость. Он рассыпается в
похвалах. Он надеется на дальнейшее сотрудничество. Он почему-то хвалит
мое бескорыстие и так им восхищен, что предлагает мне землю не за
двенадцать миллионов, а за полтора. Я отказываюсь, не желая сомнительных
денег. Что ж! Двенадцать так двенадцать. Господин Ханида просто счастлив.
Он говорит, что низкий человек заботится о выгоде, а благородный - о
справедливости. Он причисляет меня и себя к благородным людям. Я начинаю
работы и вкладываю деньги. Между тем земля еще не куплена, - меня уверяют,
что это формальность. В один прекрасный день я прихожу к Ханиде, и он
опять заводит речь о полутора миллионах. Я вежливо отказываюсь. Ханида
пожимает плечами и внезапно холодеет, как лягушка. Он говорит, что
разрывает контракт. Я выхожу из себя: помилуйте, я уже затратил огромные
деньги! Ханида в ответ цедит что-то сквозь зубы об эксплуататорах, сосущих
печень и кровь Вей. Тогда я иду к Шавашу, вашему дорогому другу. Он
предлагает мне... достаточно сказать, господин Киссур, что он предлагает
мне что-то очень похожее, только хочет от меня вдвое больше Ханиды. И тут
я сделал ошибку. Мне надо было повернуться и улететь. Пропади они
пропадом, эти расходы! Но мне было жалко денег. Я уже нанюхался вашей
вони. Я видел, что Ханида сделает то, что обещает, и подписал контракт.
Моя ошибка была в том, что я забыл о Шаваше, который предлагал мне то же,
что Ханида. Шаваш был раздосадован тем, что Ханида не поделился краденым.
Разумеется, кодекс местных приличий не позволял ему самому выступить в
роли доносчика. И вот он, выбрав подходящий миг, рассказывает эту историю
вам, и вы поднимаете шум! И этот шум отзывается в душе Шаваша приятным
звоном монет. И вот империя в очередной раз остается с носом, а Шаваш - с
полной уверенностью, что при следующей
сделке Ханида сам отдаст ему половину, только чтоб не мешал!
Киссур вынул из-за пазухи чековую книжку и спросил:
- Сколько вы отдали Ханиде?
Камински оторопел, а потом расхохотался:
- Мне не нужно от вас денег!
- Всем землянам нужны только деньги! И поэтому земляне обречены на
страдание, ибо деньги, не потраченные на друзей и на милостыню, приносят
беду.
- А откуда деньги у вас, Киссур, а? Вы не занимаетесь торговлей, не
берете взяток, не грабите прохожих! Откуда ж деньги? Вам просто дарит их
император, да? А императору это тоже ничего не стоит, - когда в казне не
хватает денег, он придумывает новый налог. Человека, который продает и
покупает, вы называете преступником, а человека, который собирает для вас
налог, вы называете опорой государства! То-то вам не по душе, если
государь созовет парламент, который сам будет утверждать размеры взимаемых
в стране налогов!
- Тебе опять хочется искупаться?
Камински опомнился.
- Нет, - сказал он горько, - мне не хочется купаться. Вы чуть не убили
меня тогда. А поскольку других аргументов, кроме купания, у вас нет, я
лучше помолчу. Но я посоветую всем моим друзьям на Земле, и кстати Теренсу
Бемишу, который сидит с вами, никогда, ни при каких обстоятельствах не
иметь бизнеса на Вее, ибо ничем, кроме унижения и срама, это не кончится.
И поверьте мне, господин Киссур, - я еще мог бы уладить все. Но я
благодарен вам, что потерял эти деньги, я снова вспомнил, что у меня есть
честь и достоинство.
Повернулся и пошел прочь.
Киссур посмотрел на Бемиша.
- Ну, - спросил Киссур, - он прав?
- Да, - сказал Бемиш.
- А ты уедешь?
- Нет, - покачал головой Бемиш, - я не уеду.
А вот тебе стоит уехать отсюда.
- Куда?
- Куда угодно.
- Поздно, - отозвался Киссур. - Я подавал в Военную Академию Федерации.
Меня не взяли.
А больше ни одно место в вашей Галактике, червивой, как прошлогодняя
смоква, меня не интересует.
***
На следующий день Бемиш улетел на виллу, куда прибыло несколько членов
его команды и два сотрудника ЛСВ. Задача их была проста: к концу недели
разработать финансовую оболочку сделки.
Банкиры работали день и ночь. Через два дня на виллу прилетел вертолет
с веселым и несколько пьяным Киссуром и куда более трезвым Шавашем. Киссур
ввалился в центральный зал, где бодрствовавшие всю ночь банкиры
заканчивали проспект эмиссии.
- И вы тоже не спите! - обрадовался Киссур. - А куда девок подевали?
Давайте пить!
И грохнул кувшин с дорогим инисским вином прямо рядом с принтером,
выплевывавшим финансовые Проектировки. В этот момент обычно флегматичный
Уэлси, боявшийся Киссура как огня, проявил истинное величие духа.
- Киссур, - сказал он, - я выпью с вами, но не раньше, чем вы поможете
мне рассчитать поток наличности компании в случае наложения эмбарго на
торговлю с Герой и соответствующего уменьшения грузопотока.
Киссур изумился. Он не умел рассчитывать потоков наличности.
- 3-заразы! - пьяно пробормотал он.
Бемиш нашел ему какую-то девку в деревне и вернулся в кабинет, где его
ждал Шаваш. Шаваш сидел в кресле у окна, задумчиво обозревая запущенный
сад.
- Так какова же ваша цена? - спросил Шаваш.
- Восемь пятьдесят пять за акцию.
- Итого - тридцать четыре миллиона, - проговорил Шаваш. - А ваши
инвестиционные обязательства?
- Шестьдесят миллионов. Я намерен принять первые корабли через шесть
месяцев после начала строительства.
- Разве у вас есть опыт строительства космодромов?
- У меня есть опыт привлечения специалистов и опыт финансовых сделок,
господин Шаваш. Эта компания должна начать приносить поток наличности
меньше чем через год, или она опять пойдет с молотка.
- Как вы предполагаете финансировать сделку?
- Из девяносто четырех миллионов около десяти предоставляют банки. Это
десятипроцентный долг, обеспеченный имуществом компании. Восемьдесят
миллионов финансируются через высокодоходные облигации, выпущенные моей
компанией "АДО" и размещаемые ЛСВ на межгалактическом финансовом рынке.
Около четырех миллионов - деньги мои и моих партнеров.
- Значит, из девяносто четырех миллионов вы рискуете лишь четырьмя
своими собственными?
- Я рискую чужими деньгами, но своей головой. Шаваш откинулся в кресле.
- Насколько я знаю, так обычно покупают компании с уже существующим
потоком наличности, который идет на выплату процентов. А вы - дыру, в
которую еще надо вкладывать прорву денег.
- Мы постараемся сконструировать финансовую оболочку сделки так, чтобы
почти ничего не платить в этом году. Мы планируем сделать часть облигаций
бескупонной, со сроком погашения через два года. Это означает, - пояснил
Бемиш, - что облигация будет продаваться со скидкой по отношению к
номиналу, а доход составит разница между продажной ценой облигации и ценой
погашения, равной номиналу.
- Вы спутали меня с Киссуром, Теренс, - заметил Шаваш, - я знаю, что
такое бескупонные облигации.
Бемиш досадливо крякнул.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг