Диш отлично понимал, что его профессия не очень-то романтична в
сравнении с теми грандиозными замыслами, которыми он еще недавно жил.
Однако он понял и другое: его прежние друзья только мечтали о
переустройстве мира и ничего, абсолютно ничего не делали, он же начал
делать, пусть немного, но все-таки... Диш считал, что красота благотворно
влияет на людей, особенно если она не прячется в темных залах музеев,
ожидая редких ценителей, а сама выходит навстречу людям. И он записался
рядовым в армию служителей красоты.
Сначала он полагался только на цвет и, отказавшись от суетной
провинциальной пестроты, создавал единые броские ансамбли. Это принесло
свои плоды, хотя ей-богу же в этом не было ничего нового. Когда отдел
дамского платья, перестроенный по эскизам и под руководством Диша,
проработал неделю, Глом пригласил Диша к себе.
- Вот вам итог, молодой человек: выручка отдела подскочила на треть
Чувствуете теперь, что значит реклама в материальном выражении, хе-хе-хе.
- Он засмеялся, точно заблеял, и козлиная его бородка выразительно
завибрировала. - Так вот, Диш, вчера я выгнал к чертовой бабушке этого
бездаря Блуамона. Теперь вы - главный художник. Рады? За год мы перекроим
весь магазин, так что будет куда приложить способности. Это вам не
трамвайные провода, хе-хе-хе...
Магазин Глома постепенно обновился, залы всегда были полны, продавцы
только успевали поворачиваться, конкуренты косились на Глома, а он только
руки потирал, прикидывая дневную или недельную прибыль.
Диш постоянно придумывал что-нибудь новенькое. То просто подновлял
оформление витрин, находя более выразительные сочетания цвета, то
предложил делать манекены из упругого пластика вместо мертвого папье-маше,
то, наконец, поставил за стекло невидимые с улицы ветродуи, которые,
развевая подолы, плащи и косынки, оживляли статичные фигуры, создавая
притягательную иллюзию движения.
Но конкуренты не дремали, очень многое из того, что сделал Диш,
моментально перекочевывало в витрины других магазинов, доходы шли на
убыль, и Глом все чаще ходил мрачным, а Диш все чаще задумывался. Старая
реклама уже не действовала, надо было срочно придумать нечто принципиально
новое, сногсшибательное, а Диш понятия не имел, что. И тогда он начал
бродить по городу, изучая работу своих коллег, раздумывая перед витринами
и смеша публику.
Старик Глом все больше нервничал: то требовал немедленных перемен, то
умолял не торопиться, подумать хорошенько, чтобы найти некое радикальное
средство, а на днях даже намекнул, что слишком много безработных
художников шатается вокруг, не взять ли кого из них... в помощь Дишу?
День и ночь Диш ломал голову в поисках решения, грыз мундштук, варил
кофе на спиртовке, но ничего не мог придумать. Нужен был заряд, импульс,
чтобы какой то винтик шевельнулся в голове, и тогда мысль сначала легко и
плавно, а потом все быстрее, все энергичнее заработала бы в заданном
направлении. Но такого заряда пока не было.
5
Он жил в маленькой комнатушке под магазином, кстати, совсем рядом с
"Утильной", в комнатушке без единого окна, где стояли только продавленный
диван, облезлое кресло да столик, на котором он варил кофе. Поначалу такое
жилье вполне устраивало Диша: днем не тратилось время на ходьбу в магазин,
а ночью, когда в огромном здании не оставалось никого, кроме сторожа,
хорошо было разгуливать гулкими залами и думать.
Диш не знал никаких развлечений, по выходным работал, как в будни, и
жизнь его текла монотонно, если не считать непрестанного увлекательного
полета мысли. Все это удовлетворяло его. Правда, в последнее время, бродя
по городу, он начал замечать, что обыватели посмеиваются над ним, а иные
даже считают малость чокнутым - это не трогало Диша, он умел прощать людям
их маленькие слабости.
Зато какую радость доставляла ему улыбка молоденькой продавщицы, весь
день простоявшей за прилавком. Он знал, как нелегка жизнь этих созданий и
как редко дарят они улыбки не по обязанности. Ему они улыбались от души -
и не только за то, что после его работы над новой витриной увеличился
поток покупателей, все неходовые вещи брались нарасхват и хозяин вынужден
был приплачивать процент к жалованию - небольшую, но приятную сумму, на
которую девушка могла купить одну из вещиц своего прилавка или провести
воскресенье в загородном парке. Нет, не только за это любили они
нескладного Диша! Он умел сделать их жизнь чуточку краше и веселее. Они
восторгались его витринами, где товары словно оживали, выставляя напоказ
все свои достоинства и пряча недостатки. Они весело смеялись его шуткам и
замирали в восторге, когда Диш говорил с ними, потому что он-наверное,
один во всем мире! - умел говорить с ними по-человечески.
Да, юные продавщицы магазина любили его Но вовсе не о такой любви
мечтал лишенный семьи и друзей Диш. Он ждал, что рано или поздно простое
обожание перейдет в страсть, и тогда одно из этих ветреных созданий,
например, хорошенькая большеглазая Фанни...
За годы войны приходилось ему попадать в положения, очень похожие на то
первое, так напугавшее его. Раз даже - в том самом памятном месте -
наткнулся он на загоравших девушек. Они защебетали, пригласили посидеть с
ними, но чтобы застыдиться или спрятать ноги!.. В другой раз в пустой
примерочной он застал скромную, всегда сдержанную Фанни за примеркой
модного корсета. Недотрога и глазом не моргнула, наоборот, обрадовалась,
увидев Диша. И как он ни краснел, как ни смущался, а пришлось помочь ей
зашнуроваться да еще высказать по поводу корсета свое квалифицированное
мнение. Видно, девушки настолько к нему привыкли, что считали своим в
женской компании.
Иногда он бывал в их уютных гнездышках на окраине города, его звали
запросто, как друга. Ох, уж эти девичьи гнездышки - горка безделушек да
флаконов у зеркала, тяжелые занавески и чистенькая постелька в полкомнаты!
Как уютно сидеть здесь рядом с хозяйкой и вести бесконечные разговоры -
ни о чем и о многом. Но едва время поворачивало к вечеру, девушки начинали
проявлять признаки беспокойства - и он оказывался один на один с гуляющим
пьяным городом.
Может быть, осмелься он пригласить ту же Фанни в кино, или в
ресторанчик, или в загородный парк на воскресенье, все сложилось бы иначе
Но проклятая застенчивость мешала Дишу. Да и зеркало, в котором он виделся
изредка с сутулым неуклюжим человеком неопределенного возраста, не
поощряло его к более решительным действиям.
Он ходил вокруг Фанни и вздыхал, и поджидал ее в пустых коридорах
"лабиринта" - она ничего не замечала, лишь кивала приветливо, как любой из
подруг Если бы она пригласила его в гости: Уж он не дал бы выставить себя
за дверь! Ему бы положить голову на ее теплое плечо и хоть на час забыться.
Забыть про сырые стены своей каморки, про впивающиеся в бока пружины
дивана - и не вспоминать, не вспоминать о тех заботах, которые круглые
сутки неотступно преследуют его!
Был ли он влюблен? Едва ли. В конце концов, необязательно Фанни, пусть
другая. Его угнетало одиночество.
6
Однажды Глом отчитывал заведующего отделом, который упустил одного из
отцов города, ничего не продав ему, кроме галстуков.
- Ну и что же, что он интересовался только галстуками! Не ваше дело,
чем он интересовался. Вы обязаны были выложить перед ним на прилавок все.
Bce!
Человек с толстым кошельком вправе ожидать, чтобы его желания
угадывались наперед:
Больше Диш ничего не слышал. Его охватила та заветная внутренняя дрожь,
которая всегда предшествовала лучшим его идеям. Он понял: жар птица рядом,
надо хватать ее за хвост. И тогда он изловчился - и поймал птичку.
Назавтра утром он сказал Глому.
- Кажется, я придумал кое-что.
Глом торопливо задернул портьеры на окнах, плотно прикрыл дверь, даже
отключил телефон - в последнее время он стал крайне осторожен.
- Слушаю, Диш.
- Я уже говорил вам, что учился в коллеже и всего полгода не дотянул до
диплома радиоэлектроника. Так вот - наука пригодилась. Беда в том, что
прохожие смотрят на нашу витрину и попросту не замечают ее. Я придумал,
как сделать, чтобы витрина приковала взгляд любого идущего мимо. Пусть
только посмотрит - и он наш.
- Прекрасно! И как же вы надеетесь заполонить прохожего?
- В этом весь секрет. Но боюсь, затея дорого обойдется.
Бородка Глома задергалась от беззвучного смеха.
- Нет такой суммы, которую я не решился бы истратить на рекламу,
дорогой Диш. Выкладывайте вашу идею!
- Идея проста, вы сами высказали ее вчера.
Мы будем угадывать наперед все желания человека с кошельком. Будем
читать его мысли.
- Как?
- Вам, вероятно, известно, что существуют биотоки мозга. Если говорить
грубо, каждой мысли, пронесшейся в нашем котелке, соответствует строго
определенный электрический импульс. В клиниках эти биотоки давно научились
снимать и расшифровывать. Нам же придется снимать эти сигналы, так
сказать, на расстоянии. Разница существенная, хотя и не принципиальная.
Кроме того, предстоит создать что-то вроде азбуки мозговых импульсов,
разумеется, простейших. Своеобразный словарь перевода энцефалограмм на
язык слов. Ну и последнее, самое сложное - обратная связь. Мы даем понять
обладателю толстого кошелька, что его мысль прочитана, желание угадано, и
тем самым приковываем его внимание к витрине.
Глом всем телом подался вперед:
- Даем понять - каким образом?
- За стеклом будут стоять: нет, не манекены . химеры:
- Химеры?
- Обольстительные химеры, ничем не отличающиеся от живых женщин. Они
будут двигаться, улыбаться и строить глазки. И моментально реагировать на
каждую мысль идущего мимо.
- Что то я вас не очень понимаю.
- Допустим, вы, случайный прохожий, бросили на витрину беглый взгляд,
увидели симпатичную дамочку за стеклом и подумали машинально: "Как жизнь,
красотка?" И она сразу ответит вот таким жестом: "На большой!"
- Браво.
- Если же наш "радар" уловит импульс, скажем, "чулки", химера изящно
выставит ножку.
- Брависсимо, Диш! Я всегда говорил, что у вас золотая голова. А вдруг
наш "радар" уловит импульс не "чулки", а, скажем, повыше?
- Ну, не обязательно же задирать юбку. Можно научить химеру как-то
иначе реагировать на такого рода мысли. Например, погрозить нахалу
пальчиком.
- Отлично. А если поставить в витрину живые манекены? Не обойдется ли
это дешевле?
- Живые, к сожалению, не могут читать чужие мысли Но если бы и могли -
они слишком медлительны. Весь расчет на мгновенную реакцию.
Глом задумался лишь на мгновение.
- Что ж, по рукам. Начинаем немедленно. И под строжайшим секретом. Кто
нужен вам в помощь, Диш?
Поначалу дело пошло гораздо быстрее, чем предполагали. Маленькая
исследовательская группа в составе двух кибернетиков, радиоинженера,
нейрофизиолога и психолога день и ночь экспериментировала в тайнике под
"лабиринтом". Диш с головой ушел в работу, лишь три-четыре часа в сутки
отнимали у него еда и сон. То он помогал монтировать сложную электронную
схему, то мастерил из пластика опытный образец подвижного тела "химеры",
то служил подопытным кроликом нейрофизиологу, вконец измотавшему бедного
Глома.
Глом тоже не жалел себя, а главное - не жалел средств. И вот- уже не за
горами финиш.
:Сквозь щелястую дверь все так же пробивался из коридора дымный свет,
пахнущий горелой канифолью и ромом. Все так же надрывался сиплый голос:
- Думайте: "Какие серьги! Какие серьги!"
Так и не уснувший толком Диш сел на диване и запустил в волосы пятерню.
Он чувствовал себя предельно раздраженным, разбитым. Нет, все-таки нельзя
ложиться с занозой в голове, это будет не сон - одна мука. "Как же дошел
ты до жизни такой?" Да так и дошел, как все доходят, постепенно, шаг за
шагом.
Другой бы радовался - до миллиона добрался. А все Глом с его
притязаниями!
"Мы перевернем земной шар вверх тормашками". Переворачивал бы один,
коли есть желание, так нет, пришел поделиться радостью, весь отдых
человеку испортил.
И тут Диш всполошился: сквозь обрывки воспоминаний, сквозь мучительные
размышления о собственной судьбе он успел как будто бы еще и сон
посмотреть краем глаза... а может, не сон, видение.. будто он здоровается
с Гломом, а у Глома рука из пластика, противная, мягкая... зашнуровывает
корсет на Фанни, а под корсетом упругий холодный пластик... садится за
бритье, а брить нечего - вся физиономия тоже из пластика.
-Тьфу, напасть! - плюнул в сердцах Диш - Нервы шалят, что ли?
Руки его моментально вспотели. Машинально глянул он на ладони. В
сереватом свете, пробившемся сквозь щели, ладони его выглядели так же, как
мертвые тела "химер".
7
Наконец, настал час генерального испытания. Первая "химера" возвышалась
на постаменте посреди комнаты, в одном углу громоздился "радар", в другом
- поставили стул для Глома. Радиоинженер настраивал систему, ковыряясь в
ощетинившемся цветными проволочками, сопротивлениями и триодами пульте.
Нейрофизиолог подремывал тут же, дыша тяжело, как загнанный паровоз.
- Ну, так зовите же шефа, - напомнил один из кибернетиков.
- Сходи да позови, -устало огрызнулся другой.
- Сейчас я схожу, - предложил Диш. - Но по стойте, дама-то... нагая.
- Бог с ней, - махнул рукой психолог. - Шеф не заметит. Шеф ничего не
замечает, кроме денег.
- Нет, нет, надо все-таки соблюдать приличия, - не согласился Диш. -
Неужели здесь не найдется никакой яркой тряпки?
Но ярких тряпок в подземелье не было. Пришлось использовать полотенце.
- Диш стянул его концы на шее "химеры", опоясал проволокой - получилось
нечто вроде передничка. Этим и ограничились.
Глом вошел торжественный, праздничный, благоухающий дорогим одеколоном.
- Вы неотразимы, шеф, - сказал, подмигивая остальным, психолог. - Вот
сюда, пожалуйста, на стульчик.
Но Глом и не думал садиться. Он обошел "химеру" кругом и, разумеется,
не удержался, чтобы не похлопать по незадрапированному мягкому месту.
Однако едва он занес руку, как "химера" предостерегающе выставила ладонь и
укоризненно покачала головой. Глом испуганно отпрянул.
- Ну, здравствуй, здравствуй, красотка!
Она благосклонно кивнула хорошенькой головкой. Глом отер лоб платком и
плюхнулся на стул.
Голубоглазая блондинка в заляпанном передничке умела немного. Она могла
улыбаться, подмигивать, строить глазки, смотреть на часы, грозить или
подманивать пальчиком, поправлять прическу, вызывающе подбочениваться и
выставлять ножку. Но различные сочетания из двух десятков простейших
движений способны были выразить уже довольно сложную гамму чувств. Во
всяком случае, учитывая интеллектуальный уровень обывателя, большего и не
требовалось.
Добрый час демонстрировала блондинка свои таланты, и ни разу сочетание
жестов не повторилось. А под конец в ответ на какую-то особенно смелую
мысль испытателя элегантно приподнесла кукиш, сдобренный безукоризненной
улыбкой:
Глома едва кондрашка не хватила. Даже он, посвященный в тайну замысла,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг