Сашка выдвинул левый верхний ящик.
Вот она, коробка, большая, деревянная. Сигары "Ля Корона". Длинные, идеально
скрученные, душистые. Под крышкой не хватает ровно двух.
Он вернулся к компьютеру. Раскурил третью "ин леге артис"*, снова убедился,
что и вкус, и запах, и собственные ощущения - все подлинное. Возможно, Хуренито
был прав, как всякий пророк.
- "Зачем вам это нужно? - спросил он вслух, как если бы собеседник находился
напротив. И получил ответ. Из затянутого серой сеточкой динамика на терминале.
- Скорее всего - ни для чего. В рациональном смысле Но мне жаль бросать все
это просто так. Мы уходим, вы остаетесь, зачем же пропадать добру? Возможно, вы
сумеете им правильно воспользоваться, доиграете нашу Игру за нас...
Голос был приятный, бархатистых оттенков, ближе к баритону, чем к тенору.
Русским языком владел великолепно. Да и чего странного? Скорее всего Игрок
вообще не говорил, просто доводил до рецепторов Шульгина необходимую информацию,
а тот уже сам декодировал ее в наиболее подходящей форме.
- И с кем же нам придется играть? Вы уходите, форзейли и аггры уже ушли, за
малым исключением.
- Да с кем хотите. Можете друг с другом. Но скорее всего - с природой,
историей, тем, что вы называете ноосферой. Созданные нами реальности объективны.
Они живут теперь по собственным законам. А вы все время пытаетесь их нарушить.
Вот и поиграйте - кто кого...
Голос звучал даже несколько игриво. Или - с почти неуловимой издевкой. Как
неизвестный человек, позвонивший в два часа ночи по телефону и затеявший
странный, интригующий, тревожащий, пугающий разговор.
- А если я, мы - не захотим?
- Я же сказал - это ваше дело. Дорогу в Замок ты теперь знаешь. Живи, будто
его не существует, или поселяйся здесь. С этого момента здесь все станет точно
так, как было в первый раз... А мы когда-нибудь, через сто ваших лет или через
тысячу, вернемся и посмотрим, как вы распорядились...
- Подожди немного, не уходи, - Сашке показалось, что собеседник собирается
"бросить трубку".
- Жду...
- Ответь, а вы-то почему уходите? И в чем вообще смысл вашей Игры?
- Совершенно в том же, что и ваших. Люди, когда у них есть соответствующие
возможности и им нечем заняться, играют в домино, преферанс, гольф, рулетку
простую и "русскую", устраивают гладиаторские бои. Конкретные правила
несущественны. Иногда испытывают судьбу, иногда - собственное умение. Часто - то
и другое сразу. Уходим же мы потому... Вот играешь ты с другом в шахматы.
Появляется ребенок и начинает вмешиваться, задавать вопросы, подсказывать,
хватать с доски фигуры. Ты бы встал и ушел?
- А... Почему бы не?..
Игрок не дал ему договорить. Может быть, чтобы не позволить сказать
неприличную глупость.
- Но это же ребенок! Может быть, со временем из него вырастет новый
Капабланка или Алехин. Но если даже и нет... - Прозвучало это
укоризненно-увещевающе.
Мысль была понятна, и даже нравственная позиция говорящего.
Только неувязочка получалась...
- Если все так... Как же вы позволяете людям воевать, убивать миллионы себе
подобных? И нам тоже позволяете... В голосе Игрока послышалась досада.
- Тебе нужно объяснять, в чем разница между ребенком у доски и шахматной
фигуркой на ней?
Шульгин глубоко затянулся сигарным дымом, чего ни по каким канонам делать не
полагалось.
- Спасибо, не надо, - давясь кашлем, ответил он.
- Это хорошо. Мы почти договорились. Последнее - если хочешь найти своего
друга, отправляйся прямо сейчас. Не возвращаясь на Землю. Как вернуться "оттуда"
- догадаешься сам.
- Хорошо, хорошо, я понял. Только зачем Андрей там, и что нам нужно сделать
в будущем? Хоть намекни, что это за реальность, какое у нас к ней отношение?
Шульгин отчаянно старался заставить своего собеседника сказать что-то
конкретное или - вынудить его проговориться. Отправляться в неведомую
реальность, не зная, что там делать, как себя вести, с сомнительными шансами на
возвращение не очень хотелось.
Изобразить благородство, сочувствие, трогательную заботу о "меньших братьях"
могущественному Игроку, который не отвечает ни за что ни перед кем, - раз
плюнуть. Вполне возможно, что все совсем наоборот. Выкинули из реальности
Новикова, сейчас предлагают добровольно уйти туда же ему...
Вовремя сбежав с яхты, Сашка спутал им карты, вот они и исправляют сейчас
свой промах.
- И это - ваше дело. Сами во всем разберитесь, поймите условия и правила.
Времени и возможностей у вас достаточно. Играйте, парни, играйте. Нет ничего
увлекательнее хорошей игры с сильным партнером...
Сашке показалось, что он услышал звук опускаемой на рычаги трубки и короткий
гудок отбоя.
Почему и нет? Он ведь сам придумал себе такой образ связи с Игроком.
...Удолина он нашел там же, где и оставил. Несмотря на то, что профессор успел
отдать должное даровому угощению, ему хватило благоразумия не вообразить себя
отважным исследователем, самостоятельно отправившись на поиски нового знания.
- Все, Константин Васильевич, нам пора покинуть этот гостеприимный уголок.
Срочно возвращаемся домой. Потом придем сюда еще, после соответствующей
подготовки. Чувствую, ждет нас тут много неожиданного и интересного...
- Готов. Полностью доверяюсь вам. Никогда не думал, что в "тонком мире"
бывает и такое. Впрочем, отчего же? Мы все в плену стереотипов. Если
сталкиваешься с потусторонним, то обязательно ждешь этакого... - Он изобразил в
воздухе причудливую фигуру левой рукой, поскольку правой продолжал цепко
удерживать полупустую круглую бутылку драгоценного "Арманьяка". - Демонов,
чертей с рогами и хвостами, на худой конец, алмазную гору, у подножия которой
восседает Будда Шакьямуни. А то, что равновероятен и такой на первый взгляд
приземленный вариант...
Как всегда, после пятой примерно рюмки профессора несло, и его философские
построения раз от разу становились все неожиданнее и оригинальнее.
Но тут же мысль его сделала неожиданный скачок.
- Вот как вы думаете, милейший Александр Иванович, что, если исключительно в
виде научного эксперимента захватить отсюда пару бутылочек этого нектара,
настоянного на амброзии? Удастся ли пронести его через грань миров, или же он
растает в волнах эфира?
- Ну и проверьте, - с усмешкой сказал Шульгин. Побуждения Удолина были ему
понятны. А ведь может и получиться, раньше они свободно перемещали материальные
предметы отсюда на Землю и обратно.
В карманах профессорского сюртука поместилось всего четыре бутылки. Он с
сожалением окинул напоследок почти не поредевшие ряды алкогольной рати и,
вздохнув, последовал за Шульгиным.
Когда Удолин, подобно индийскому факиру, растворился в воздухе на том самом
месте, где они высадились (Шульгин предположил, что это может иметь значение, а
то вдруг в Стамбуле профессор возникнет не в своем гостиничном номере, а на
уровне третьего этажа над Токатлианом), Сашка с сожалением подумал, что не скоро
узнает, чем завершился эксперимент.
И шагнул вперед, твердо рассчитывая оказаться там, где нужно, и в нужное
время.
ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА
Октябрь 2055 года.
Австралия.
...Простившись с девушками и дав им последние руководящие указания, мы с
Джонсоном спустились в резиновый клипербот с подвесным мотором. Капитану Ларсену
на всякий случай было предписано дрейфовать за пределами 12-мильной пограничной
зоны.
По реке мы поднимались вверх больше двух часов, а когда увидели вдалеке, на
пологой возвышенности, громадную эвкалиптовую рощу, под кронами которой
гостеприимно краснели крыши аккуратных и вполне зажиточных на вид коттеджей,
спрятали лодку в густых прибрежных зарослях и километра четыре прошли пешком по
классическому бушу. Красноватая земля, редкие купы колючих кустарников, палящее
солнце и горячий, почти неподвижный воздух.
Первая встреча с населением Земли Обетованной оказалась волнующей
эмоционально, но только лично для меня. Роботу на сей торжественный миг было
наплевать, да и аборигенам тоже.
Пряча на всякий случай пистолеты в кобурах под просторными бледно-зелеными
френчами, надвинув на глаза широкополые стесоновские фетровые шляпы, мы вошли в
ограду придорожного кемпинга, отделенного от собственно поселка примерно милей
пустынного шоссе.
"Кемпинг Марри-Бридж" значилось на вывеске, исполненной без всяких, вполне
здесь ожидаемых новомодных штучек. Обыкновенной флюоресцентной краской на
обыкновенном листе кремового пластика в металлической окантовке.
И внутри ограды ничего столь уж экзотического. На пыльной бетонированной
площадке, напротив очень похожей на наши бензоколонки (только на белой табличке
ясно обозначено "Hidrogen-mikst", водородная смесь по-нашему) одиноко грелся на
солнце автомобиль тоже почти традиционного вида - 4 колеса, светло-синий
кузов-купе, ну, может, образующие линии, выштамповки капота и крыльев слегка
непривычны, да, заглянув в окно, я вместо рулевого колеса увидел нечто вроде
штурвала бомбардировщика: слегка изогнутую поперечину на рулевой колонке и два
коротких отростка на концах.
Невелик прогресс для семидесяти прошедших лет. Правда, неизвестно, что там
за движок под капотом, может, размером в кулак и в триста лошадей мощности.
Опять же, судя по топливу, атмосферу не загрязняет, на выхлопе вместо СО и
прочих пакостей - обычный водяной пар.
Об эвкалиптах и прочих деревьях и кустарниках, окружающих стоянку, я не
распространяюсь, поскольку флора не меняется миллионы лет, а я настолько слаб в
ботанике, что не заметил бы особой разницы даже по сравнению с мезозойским
периодом.
Конечно, я бы хотел, чтобы мои записки несли в себе такой же информационный
и эмоциональный заряд, как, скажем, очерки Солона о посещении Атлантиды, но увы...
Пока что ничего экстраординарного вокруг не наблюдалось.
Совершенно так, как в любом придорожном кафе вдоль Панамериканской
магистрали в 1979, скажем, году, за стойкой боролся с дремотой бармен или лично
хозяин заведения, типичный до нарочитости.
Мужик лет сильно за пятьдесят, загорелый, кряжистый, полуседой, не слишком
бритый, в кремовой рубашке с пятнами пота на груди и под мышками.
В легком здании с настежь открытыми окнами кондиционер смысла не имел, а
вполне традиционный вентилятор под потолком только бессмысленно перемешивал
вязкий и теплый, как кисель, воздух.
Вот телевизор, или то, что его здесь заменяло, был действительно хорош.
Справа от стойки висел в воздухе куб не куб, сфера не сфера, а нечто среднее,
короче, абсолютно трехмерное изображение, обойдя которое можно было увидеть
персонажей какого-то приключенческого фильма и сбоку, и сзади. Они бегали,
стреляли, разговаривали, скакали на конях, и совершенно невозможно было
вообразить, как это сделано.
Ну, представьте себе "Великолепную семерку", одновременно демонстрируемую и
с точки зрения ковбоев Криса, и бандитов Калверы...
Увидев нас, бармен (назовем его пока так) лениво оживился.
- Добрый день, джентльмены. Желаете обедать или просто выпить? Сок, кофе,
виски?
То, что мы пришли пешком, его словно совершенно не удивило.
Впрочем, англосаксы всегда славились демонстративным безразличием к чужим
проблемам и причудам. Угодно бродить пешком по сорокаградусной жаре - ваше дело.
Я посмотрел на часы. Да, 13.08. Вполне время обеда.
Бармен тоже посмотрел. С интересом.
- Что это у вас?
- Где?
- Да вот, на руке, - он указал на мой золотой "Лонжин" с репетицией, двумя
секундомерами и прочими причиндалами, купленный в прошлом году в Париже.
- Часы. Что, не приходилось видеть?
- Приходилось. В музее, в Мельбурне. Видать, вы сильно богатый человек.
- Как вам сказать, - заскромничал я. - Не бедный. А это память деда. Он всем
своим внукам на память подарил нечто этакое. Мне вот - часы.
- Хорошо иметь такого деда, - с долей зависти сказал бармен. - А что вам
все-таки подать? Из свежего можно бифштекс или яичницу с беконом. Консервы -
какие угодно.
- Пусть будет яичница, - согласился я. - Виски все тот же дед велел пить
только после захода солнца. Поэтому или пиво, если есть холодное, или холодный
же сок. Потом - кофе.
- Всего по два? - чисто механически уточнил бармен.
- Одно, - для убедительности я поднял вверх указательный палец.
- А он? - Бармен посмотрел на Джонсона с легким недоумением.
- Он - кришнаит. Ест только пророщенный рис, да и то раз в сутки. Смешно,
правда?
- Кому что нравится, - пожал тяжелыми плечами бармен. - У нас тут неподалеку
живет иудей, так тот не употребляет ни кенгурятину, ни кроликов, зато тащится от
фаршированной щуки, которую выписывает из самого Тайлем-Бенда. У нас ее нет, а в
озере Александрина хорошо на блесну ловится...
- Вот и я о том же... - похоже, хоть на кулинарной почве, но контакт начал
устанавливаться.
Минут через десять сам же бармен, а скорее всего и хозяин тоже, не имеющий в
штате ни официантки, ни даже жены или дочки, поставил передо мной скромный обед.
Но проблема оставалась, и ее надо было решать.
- Может быть; все же выпить стаканчик виски? - разглядывая ассортимент бара,
спросил я тоном борющегося с искушением, недавно завязавшего алкоголика.
- Отчего же и не выпить? - согласился бармен, имени которого я пока не
удосужился узнать. Но, по законам психологии, время для этого еще не пришло.
- Одному неудобно. Составите компанию? За мой счет, разумеется.
Бармен, очевидно, лицемерить не умел, но придерживался одних со мной
принципов.
Если бы он пил в одиночку в своем заброшенном у черта на рогах заведении, то
спился бы давным-давно. Но выпить ему все равно хотелось, я понял это по тяжелой
грации, с которой он швырнул на стойку стаканы и плеснул в них куда больше
стандартной западной порции. Но и не сто пятьдесят, конечно, как налил бы
аналогичный русский буфетчик. Где-то граммов по девяносто он налил. Зато и не
водки, а виски градусов под шестьдесят.
Выпили не чокаясь, разумеется, и без тоста, а так, понимающе подмигнув друг
другу.
Наскоро съев яичницу, я предложил повторить и возражения не встретил.
Теперь пора было переходить к делу. Моего собутыльника, как я теперь знал,
звали Саммерс. Неясно только, имя это было или фамилия. Уточнять я не стал,
назвавшись, в свою очередь, Биллом.
- Знаешь, друг, - издалека начал я, раскуривая сигару и протянув такую же
бармену. Он ее взял, понюхал и отложил в сторону. Очевидно, мой тон его
насторожил. - Дело в том, что у меня нет с собой подходящих денег...
Да, к финансовым проблемам они здесь подходили серьезно Я еще и фразу не
договорил, а Саммерс уже стал нависать надо мной, подобно какому-нибудь
Кинг-Конгу. Будто и не пили вместе. Наш буфетчик хотя бы дослушал сначала.
- Так что же ты... - прорычал он, на глазах теряя человекоподобие.
- Спокойно, парень, спокойно, - я тоже встал, показывая, что если я и уже
его в плечах, то в остальном никак не уступаю. - Я сказал - подходящих, а не
вообще...
- Тогда я чего-то не понял? Любые деньги - это деньги. Если они есть...
- Вот именно. Мы с Джонсоном - путешественники. Из Англии. Решили пересечь
Австралию по рекам на каноэ. Из Сиднея по Уоллондилли до Маррамбиджи. Потом по
Муррею до океана. Все было хорошо, мы плыли почти три месяца. А за десять миль
до вашего занюханного городишка налетели в сумерках на полузатопленное бревно и...
- И что? - с любопытством спросил бармен, смиряя свою агрессивность.
- И все утонуло, все припасы, все документы и наличные деньги тоже. Осталось
вот это... - я выложил на стойку золотую монету в двадцать крюгеррандов чеканки
1920 года. С заблаговременно пробитой в нем дыркой и продетой в нее золотой же
цепочкой. - Если ты, Саммерс, возьмешь это в уплату за обед, а сдачу дашь
нормальными бумажками, то мне хватит добраться до Аделаиды и связаться со своим
банком, я думаю.
Он посмотрел на меня более чем подозрительно. Но теперь явно видел во мне не
фраера, захотевшего поесть и выпить на халяву, а просто возможного мошенника.
- Подожди. - Извлек из нагрудного кармана нечто вроде телефонной трубки
размером меньше пачки сигарет, нажал три кнопки. Интересное средство связи.
Намного компактнее радиотелефона и без торчащего штыря антенны.
- Кейси? Здесь я. Можешь подойти? Прямо сейчас. Давай. Пушку? Ну, прихвати,
хотя у меня и своя есть...
Пушкой меня не испугаешь, пользоваться я умею этим делом наверняка лучше
здешних провинциалов, хотя кто знает. Но в наше время так откровенно в сельских
чайных не разговаривали.
Кейси появился на самом деле прямо сейчас, минут через пять. А какие здесь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг