Власьева.
Но. Если в тот раз, в двадцать первом году, Шестаков рискнул
бескорыстно, по старому, несоветскому правилу "сам погибай, а товарища
выручай", то теперь что?
Теперь нужно не допустить подобных промахов впредь.
- Слышь, браток, - обратился он к Коляну, - а в том Торгсине, куда
вы ложки скидывали, там по вечерам как, много рыжья и денег
скапливается?
Вор посмотрел на него со свежим интересом. Догадываясь о смысле
вопроса.
- Знаешь, вот этим я не интересовался. Не мой профиль, и самый же
центр. Смоленская площадь. Но думаю так - поутру, к открытию, у них там
в кассе только боны, на которые жратву и барахло дают. Ближе к закрытию
- наоборот, рыжье, серебро, валюта. А советские башли - даже и не знаю,
бывают они там вообще... А ты что, сильно жохом ходишь?
Власьев, вошедший в одну из тех ролей, к которым почти два десятка
лет себя готовил, трижды хрипло кашлянул, как бы изображая то ли смех,
то ли возмущение неуместным вопросом нижестоящего по иерархической
лестнице сотоварища.
- Вообще-то у нас за такие вопросы кишки на телефонную катушку
наматывали... - раздумчиво сказал он и тут же резко крутнул руль,
объезжая глубокую выбоину на проселке. Задним правым колесом он в нее
все же попал, да так, что оба они чуть не пробили головами фанерную
крышу кабины.
- Да нет, ты что, - прошипел вор, сплевывая кровь от прикушенного
языка. - Я думал так, по-простому поговорить...
- А если по-простому, то доберемся до Москвы - если, чтоб не
сглазить, тогда и поговорим. Доехали. И даже без происшествий. Сначала
до глухой станции Берендеево Ярославской дороги, чуть севернее узловой
станции Александров, на окраине которой свалили в овраг машину и
побросали в снег винтовки, а потом, рабочим поездом, и до Москвы.
Не подверглись даже и проверке документов, потому что соскочили
возле Депо, где валила густая толпа пригородного народа, расходясь по
многочисленным с тропинкам к дыркам в заборе справа и слева от
платформы. Никаких вохровцев не наставить, чтобы всех отследить.
Вышли к началу Большой Переяславки и побрели переулками в сторону
Мещанских улиц.
- Все, здесь - расканались, - сказал случайным спутникам Власьев. -
Спасибо, как говорится, за компанию. Тебя где найти? - ткнул он пальцем
в грудь вора. - Да не менжуйся ты, почаще вспоминай, где сейчас вот был
бы, если б не я. Говори, а то мало ли как еще повернется...
- Да нет, я не понимаю, что ль? Приходи на Тишинку. Там такой есть
Электрический переулок. Дом 5. Постучишь, меня спросишь. Я предупрежу.
Скажут, что и как.
- Вот и лады. До встречи, братан. И, как мой дед говорил, почаще
води ухами...
- Чем-чем?
- Вот этими, - он показал пальцем.- Ушами, по научному выражаясь...
- Понял, спасибо за совет, - и уже повернулся, чтобы уходить, как
нарком его снова окликнул:
- А это вот - тебе нужно? - и вытащил из-за отворота пальто
стопочку документов.
- Что такое?
- Да ксивы ж ваши. Которые легавые в сопроводительном пакете везли.
Паспорт на имя гражданина Копылова Семена Денисовича, со спецотметкой
минус семь, твой, что ли?
- Ну, мой...
- И еще пять. Забирай все. Может, и пригодятся. Тут еще и выписки
из следственных дел... Тоже чего-нибудь стоят?
Похоже, вор уже испытывал идиосинкразию к чересчур навязчивым
спасителям. Но ведь, с другой стороны...
Он не нашел ничего лучшего, как еще раз вымученно улыбнуться,
принимая документы, даже поклонился слегка.
Наконец расстались и с вором, и с державшимися всю дорогу чуть
поодаль его молодыми подельниками.
ГЛАВА 29
Лихарев помог Буданцеву стянуть гимнастерку, причем сыщик шипел
сквозь зубы и сдержанно матерился - кое-какие удары резиновой дубинки
просекли кожу, и нательная рубашка присохла к ранам. На желтоватой бязи
расплылись грязно-розовые пятна сукровицы.
- Вот тебе, Иван Афанасьевич, революционная целесообразность на
практике. - Валентин неожиданно перешел на "ты", и Буданцев после всего
пережитого воспринял это как должное. Но решил, что и сам ответит тем
же. - Ты по своей неизжитой буржуазной законопослушности, как дурак,
третий день достоверные улики ищешь, а тут раз-два - и готово. Как
миленький признание бы подписал в ближайшее время.
- Не понимаю, - продолжал удивляться сыщик. - Ну и "признался" бы,
а что толку?
- А ничего. Следователь свое дело сделал. И передал бы тебя кому-то
другому, из другой службы, кто вместе с тобой отправится брать Шестакова
по указанному адресу. Желательно - подальше.
- И? - продолжал настаивать сыщик.
- Ты что, в детском саде до сих пор живешь? Никакого наркома они бы
там, естественно, не нашли, снова тебя в оборот взяли, чтоб признался,
зачем врешь. А дальше как получится. Повезет твоему следователю - про
него больше не вспомнят, с крайнего спросят. У них сейчас один принцип -
умри ты сегодня, а я завтра. А может, и не так. Дали твоему капитану
приказ - за сутки разобраться и доложить. Он уже понял, что дело
мертвое, и бил тебя просто от отчаяния, что из-за такой вот сволочи
самому пропадать придется. И решил, по крайней мере, материал на
Шадрина, Заковского, кого-то еще выколотить. Наркома, извините, не
нашлось, они его давно в Москве-реке утопили, теперь пока лед не сойдет,
ничего не сделаешь, а очередной заговор - вот он, по фигурантам
расписан.
- А что, не так уж и глупо. Сейчас январь, лед сойдет в апреле, а
за это время - ого-го.
Буданцев действительно плохо представлял эту механику, всю
сознательную жизнь занятый ловлей реальных преступников. Догадывался,
конечно, что чекисты не брезгуют туфтой, в политических делах без этого
не обойтись, где причастность к враждебным классам значит больше
конкретной вины каждого отдельного человека, но, когда столкнулся с этим
непосредственно, испытал на собственном горбу, в буквальном смысле.
- Беда в том, что лично мне Шестаков нужен непременно живым, и я
стопроцентно знаю, что он жив, - сообщил Лихарев.
Он тщательно осмотрел все кровоподтеки и раны Буданцева, напустил в
ванну горячую воду, высыпал в нее какие-то разноцветные, остро пахнущие
порошки. А в довершение надел ему на запястье широкий черный браслет со
светящимся желто-зеленым окошком. - Это что?
- Прибор медицинский новейший. Лечит с помощью электромагнетизма. У
тебя образование какое?
- Не очень пролетарское, - усмехнулся Буданцев, садясь в
зеленоватую пышную пену. - Реальное училище, а потом полугодичные курсы
юристов при Первом МГУ.
- Многовато для члена "ордена меченосцев", - без иронии сказал
Лихарев. И был прав. В описываемый период почти две трети сотрудников
центрального аппарата НКВД писали в анкетах в соответствующей графе:
"низшее", "домашнее", а какой-то мудрец выдумал изящную формулу -
"несистематическое". И ничего, успевали сделать приличную карьеру до
почти неизбежной "стенки".
Боль в спине и боках прошла почти сразу, и Буданцев блаженно
расслабился, его потянуло в сон. Необыкновенно приятно и в то же время
удивительно было видеть вокруг кафельные стены цвета морской волны,
высоченный потолок, начищенную бронзу кранов и труб, огромное овальное
зеркало над ванной и другое, поменьше, над широкой чашей умывальника,
пушистые полотенца и купальные халаты на вешалке у двери.
Словно не в квартире ответственного сотрудника ЦК партии находился
этот "храм гигиены", а в особняке великосветской кокотки, промышляющей
собственным телом, которое необходимо постоянно поддерживать в состоянии
"полной боевой готовности".
Особенно же нереальным все это казалось после тесной камеры, где он
находился меньше часа назад, и уж никак не помышлял о столь волшебном
повороте судьбы.
Буданцев уже с полной уверенностью подумал, что жизнь его по
неведомой причине изменилась круто и безвозвратно, к добру или к злу -
пока неведомо, но что скучной она не покажется - это уж точно.
Ощущая удивительную легкость и бодрость во всем теле (и
одновременно - желание немедленно очутиться в чистой, хрустящей
простынями постели, именно здесь, в этой квартире, чтобы насладиться
покоем и безопасностью), сыщик сидел напротив Валентина в малой
столовой, пил чай с ромом и жевал бутерброды с икрой, холодным языком и
сыром. На выбор или все подряд, как захочется.
- Обстановка кое в чем осложнилась, Иван Афанасьевич, - объяснял
ему Лихарев, - но в общем стала куда понятнее. Главное - фигурант наш
жив, здоров и никуда не делся. Значит, не сегодня-завтра мы его
достанем.
Тебе, конечно, придется какое-то время в моей конторе поработать,
поскольку ни домой, ни на Петровку тебе хода нет. Товарищ Ежов,
представляю, как рвать и метать начнет, когда ему предъявят ордер с
собственноручной подписью. Уж и не знаю, кого он злее ловить станет,
Шестакова или нас с тобой. - Валентин не засмеялся, а так, слегка
скривил губы, демонстрируя пренебрежение к усаженному очередной раз в
лужу наркому.
- Скажи, кто ты такой все же есть, Валентин Валентинович? -
поинтересовался Буданцев. Передернул плечами. Совершенно никакой боли,
словно и не касался его следователь дубинкой.
- Зачем нам сейчас это обсуждать? - ответил Лихарев спокойно. - Мои
документы ты видел. Возможности тоже. Вот покончим с этим делом,
сочтемся славою, а потом и о прочих интересных вещах будет время
поговорить. Помнишь как у О' Генри в "Королях и капусте"?
- Ну ладно, ладно, не буду ни о чем спрашивать, но все ж таки одно
меня особенно занимает - выходит, ЦК, хотя бы в твоем лице, воюет против
своего же секретаря, исполняющего на данном этапе роль "карающего меча
революции"? Забавно.
- Не так уж и забавно. Кого-то, мне помнится, Владимир Ильич
называл в своем завещании, вам, увы, неизвестном, "любимцем партии"? И
где он сейчас? Или товарищ Тухачевский, "маршал революции", товарищ
Примаков, "предводитель красного казачества".
Пора бы сообразить, милейший Иван Афанасьевич, что враги у нас на
самом деле не выявляются, а назначаются, по мере необходимости и с
учетом текущего момента. Тебе это удивительно слышать?
- Не так чтобы очень. Просто я думал, что для этого достаточно
самого НКВД.
- Что ты, что ты... А если в нем самом заведется гниль, что уже,
кстати, в позапрошлом году и имело место?
- Хм! - Буданцев выпил уже достаточно "чаю по-адмиральски" (то есть
после двух-трех глотков крепкого индийского чая доливая в него столько
же душистого ямайского рома), чтобы сохранить способность удивляться
откровениям, за которые простым смертным полагалась безусловная вышка
через "особое совещание".
- Ты, значит, принадлежишь к совсем уже высшей касте, безошибочной
и безгрешной?
- Да где уж мне? - Лихарев только что руками не замахал в
притворном ужасе. - Только не нужно ловить собеседника на ваших
муровских штучках. Что ты классный профессионал, я и так знаю. И когда
можно будет, сам расскажу. Сейчас - не время.
А чтобы ты немного успокоился - вот тебе сравнение. Врачи говорят,
что самые точные диагнозы ставят патологоанатомы. Только не совсем
вовремя. А я как бы из них же, но - ухитряюсь успевать. Таким вот
образом.
И хватит, хватит тебе чаи гонять. Как сказано у Пруткова - ничего
не доводи до крайности. Постель тебя ждет, именно такая, о которой ты
мечтаешь. И до восьми утра я тебя не потревожу. А засим - извольте
отрабатывать очередной хлеб с маслом.
А со следующего утра события завертелись с неожиданной скоростью.
Хотя и были они с Буданцевым теперь лишены большей части своих
возможностей, не могли больше привлекать к поиску почти неограниченное
число людей и из милиции, и из УГБ, но информация к ним по-прежнему
поступала в полном объеме.
Оперативные сообщения о событиях в городке Кольчугине пришли
одновременно и в 7-й отдел 1-го управления ГУГБ, и в Главное управление
Рабоче-крестьянской милиции.
Были они составлены второпях, не содержали пока почти никаких
подробностей и тем более выводов. И в той, почти истерической, суматохе,
что царила сейчас на доброй половине Лубянского дома, мало кого
заинтересовало сообщение об убийстве провинциального уполномоченного и
побеге с этапа нескольких подследственных. Не до того. Есть облУНКВД,
пусть само и разбирается.
Только Буданцев почти мгновенно связал "ЧП районного масштаба" с
"делом наркома". Потому что только он непрерывно думал об этом уже пятые
сутки и смог мгновенно сопоставить сообщение и слова Лихарева о
появлении похожего по приметам человека (об излучении матрицы тот,
конечно, не упомянул) в близких окрестностях Москвы.
Этот факт очень хорошо ложился на его версию о том, что Шестаков
скрывается в дачных поселках. И удивительная дерзость побега из тюремной
машины настораживала. Невероятная ловкость неизвестного, странным
образом проникшего в машину, обезоружившего опытный и хорошо вооруженный
конвой, чем-то напоминала ему стиль действия беглого наркома.
Но с этого момента вопрос становился уже крайне конкретным - нарком
ли он? Мог ли быть тот, кого они ищут, одновременно и наркомом, и этим
вот "специалистом"?
Буданцев тут же позвонил по междугородному телефону в Кольчугинский
райотдел милиции.
Аппарат в кабинете Валентина обеспечивал удивительную чистоту и
громкость связи. Совершенно не требовалось стучать по рычагу, дуть в
трубку и кричать, как Бывалов в кинофильме "Волга-Волга".
Со своими коллегами Буданцев разговаривать умел и, представившись
подлинным именем и должностью (таиться было ни к чему), за двадцать
минут вытянул из них все интересующие подробности.
Картина вырисовывалась более чем увлекательная. Неясно пока было
одно - за каким дьяволом потребовалось Шестакову вообще появляться в
совершенно ничем не примечательном городке.
Кроме наличия там двух полусекретных заводов, абсолютно ничем не
мог он привлечь ТАКОГО человека. Разве только...
Буданцев привычно схватил лист бумаги.
Впервые в "деле наркома" обозначился сообщник. И конвоиры, и
этапируемые в один голос утверждали, что и убийца уполномоченного
Рыбина, и его сообщник явно давно и хорошо знакомы.
Возможно, для того, чтобы встретиться с этим человеком, Шестаков и
приехал в Кольчугино? Но что может связывать наркома и похожего на
бандита бродягу? Если только это бродяга. Но если нет, то кто? Бежавший
из заключения старый приятель, человек его круга?
Как ни напрягался Буданцев, он не мог вспомнить в биографии
Шестакова ни одного человека, подходящего на такую роль. Жаль, что
больше нет возможности покопаться в его анкетах, в разное время писанных
автобиографиях. Вдруг что-нибудь важное он пропустил?
- И что будем теперь делать, Иван Афанасьевич? - спросил Лихарев,
выслушав его соображения.
- Что же, судя по всему, они двинулись в сторону Москвы. Клички
уголовников, что пошли с нашими "клиентами", я знаю. Придется мне
обратиться к своим осведомителям. У меня их, как у всякого нормального
опера, достаточно. Почти наверняка в ближайшее время на одной из "малин"
он проявится. А тогда уже...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг