вольноопределяющимся в гвардию, сдал экзамен на офицерский чин, с блеском
окончил Академию Генерального штаба, в тридцать семь лет стал командиром
кавалерийской дивизии, умело и рискованно сражался во главе Кавказской
армии, в сорок лет свалил Деникина и стал Верховным правителем, в момент,
когда не оставалось надежд не то что на победу, а и на то, что Слащев
удержит крымские перешейки, лютой зимой, в чистом поле, с горсткой
офицеров и юнкеров. Что же это, как не авантюризм пополам с неукротимой
верой в свою счастливую звезду?
Вот на этих чертах его характера и надо играть, а не убеждать его с
позиций американского прагматизма!
Новиков придвинул кресло к столу, подался вперед и даже поманил
генерала рукой, приглашая его к себе поближе.
- А знаете, Петр Николаевич, я теперь, пожалуй, раскрою вам свою
главную тайну. Она проста, хоть и не совсем обычна по нашим меркам. Я ведь
тоже по происхождению русский. Тут вы почти догадались. Иначе зачем бы
мне, в самом деле, тратить деньги на столь сомнительное дело?
Проницательный вы человек. Другого я бы еще долго морочил болтовней про
бескорыстную мечту о спасении чужой страны. Да кому мы нужны, кроме нас
самих! Все эти иностранцы только радуются гибели настоящей России. А с
большевиками они договорятся. Вот и нам нужно договориться, пока не
поздно.
Он еще налил себе в бокал шампанского, залпом выпил (это тоже входило
в рисунок образа).
- А откуда столько денег, спросите вы. Отвечу. В Америке о таком не
принято спрашивать, а здесь можно. Никаких страшных тайн и
старушек-процентщиц. У нас сейчас какой год, двадцатый? Ну вот, значит, в
самом конце девяносто девятого мы с друзьями, четыре гимназиста последнего
класса, юноши с романтическими настроениями, сбежали из дома. Поездом до
Одессы, пароходом до Каира, оттуда в Кейптаун. Великолепное путешествие,
доложу я вам. Англо-бурская война, как вы помните, всеобщий подъем, песня
еще была: "Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне..."
Да, повоевали. Мой друг Алексей Берестин, которого я вам в советники
предложил, до фельдкорнета дослужился. Это у нас корнет - обер-офицерский
чин, а у буров фельдкорнет - почти генерал. Но война и сама по себе дело
не слишком чистое, а там... Причем с обеих сторон. Буры - они колонизаторы
и расисты еще почище англичан. В общем, когда дело к концу пошло, решили
мы, что с нас хватит. Тем более с кафрами местными подружиться успели.
Мыто, русские, народ ужасно жалостливый и склонный ко всяким инородцам с
сочувствием относиться, как к братьям меньшим. Они это оценили...
Импровизация увлекла самого Андрея. Он повторял сейчас кое-что из
того, что рассказывал при вербовке капитану Басманову, и попутно добавлял
новое, компилируя ранее читанные авантюрные романы и свои еще детские
фантазии. Получалось, именно за счет этого, убедительно. Он не излагал
заученную легенду, а словно бы вспоминал, привирая по ходу, как это
свойственно охотникам и солдатам. Врангель, стихийный психолог, поскольку
вождь по призванию, обратил на это внимание и поверил, особенно по
контрасту с прежним, как бы заранее отрепетированным поведением странного
гостя.
- Короче, - продолжал Новиков, - отступили мы на север, с месяц
прожили у кафров в деревне, и они, наконец, то ли в благодарность, то ли
чтобы от нас отделаться, показали нам дорогу к тамошнему Эльдорадо. Про
Клондайк знаете? Полная ерунда тот Клондайк. Столби участки, потом
неделями промывай песок... Мы нашли ЖИЛУ! Вы б ее видели! Самородки - от
фунта до пуда. И их там было... Тонны и тонны! Забота одна - как все
вывезти. Но сейчас не об этом. Чтоб не думали, будто я так, болтаю, я вам
самородок подарю. Вы ж горный инженер, вам интересно будет, он у меня
вместо пепельницы в каюте стоит. Восемь фунтов и сколько-то унций, а по
форме - будто морская раковина. В самый раз, одним словом. Ну так вот,
разобрались с золотом, почувствовали себя состоятельными людьми, решили
заняться алмазами. В Южной Африке их тоже навалом. Буссенара читали? А
когда деньги несчитанные имеются, все остальное - вопрос техники. Сейчас
мы владеем десятью месторождениями с урожайностью до пяти тысяч каратов в
год с каждого.
Причем алмазы не технические, а ювелирные, почти каждый можно сразу в
перстни вставлять... Живи и радуйся. Но мы же молодые тогда были, едва за
двадцать, и вдруг стали богаче Креза. Даже неизвестно, насколько богаче.
Если бы выбросить все нами добытое на рынки, получилось бы, как у испанцев
в XVI веке - под американское золото элементарно не нашлось в Европе
товаров. И тогда мы решили просто жить. То есть использовать свои деньги
для обеспечения интересного и абсолютно свободного существования. Но
большие деньги имеют загадочное свойство - они как бы деформируют вокруг
себя реальность...
Новиков и сам не заметил, как начал говорить серьезно, то есть в
аллегорической форме излагать Врангелю некую философскую квинтэссенцию
того, что произошло с ними на самом деле. Да и неудивительно. Генерал был
первым посторонним человеком в этом времени, с кем ему довелось беседовать
на подобные темы. Причем личностью Врангель был далеко не ординарной.
Независимо от оценки, данной ему не слишком добросовестными
интерпретаторами истории.
- Деформируют реальность... Или, проще сказать, наличие возможностей,
выходящих за пределы нормы, как бы повышают уровень этой самой нормы. Да
вы и по себе можете судить - с человеком вашего возраста и профессии, но
застрявшим в подполковничьем чине, и приключения случаются
соответствующие, примеры сами придумайте, а вот вы стали
генерал-лейтенантом, и вокруг вас завертелись совсем другие шансы. Один
знакомый поэт так выразился: "А рядом случаи летали, словно пули... Одни
под них подставиться рискнули, и ныне кто в могиле, кто в почете..." В
общем, не успели мы обратить какую-то мизерную долю наших сокровищ в
доллары и фунты, приобрести приличные дома и замки, пароход вот этот -
подвернулась информация о сокровищах ацтеков. Снова совсем как в романах.
А романы, кстати, тоже не на пустом месте создаются. Был я знаком с одним
настоящим американцем, писателем, рассказывал ему о своих приключениях,
Джек Лондон его звали, так он, творчески их переработав, именно роман и
написал. "Сердца трех" называется. Увлекательный, хотя там многое совсем
по-другому изложено, и главных героев он американцами сделал. Но в основе
все верно. В общем, собрались мы, поехали. И нашли, что тоже поразительно.
Правда, заодно пришлось почти год в Мексике повоевать. У них, как вам
известно, тоже гражданская война происходила. То на одной стороне мы
сражались, то на другой. Пока нужную нам провинцию и от тех и от других
освободили. Проникли в затерянный в джунглях древний город. А там...
Врангель не сразу стряхнул с себя навеянное рассказом Новикова
наваждение. -Да, есть многое на свете, друг Горацио... Так, а что же сюда
вас привело? Внезапно пробудившийся патриотизм? Желание, подобно Кузьме
Минину, достояние свое на алтарь отечества положить?
- И это тоже, несмотря на ваш скептицизм. Но - не только. Я же
намекнул - вокруг нас все время странные события происходят. Недавно нам
стало известно, что в России в определенном месте хранится нечто настолько
заманчивое... Вот угадайте, ваше превосходительство, к чему такому могут
стремиться люди вроде нас, если и так в состоянии купить любой мыслимый
товар или услугу. Подумайте, подумайте, Петр Николаевич, а я пока покурю.
- Так что же? - спросил генерал, не расположенный играть сейчас в
загадки.
- А вот, например, здоровье можно купить за самые большие деньги,
когда его уже по-настоящему нет, или тем более вечную жизнь?
Новиков, попыхивая сигарой, насладился реакцией Врангеля на свои
слова.
- Что, опять усомнились в моей нормальности? И снова зря. Пора бы уж
привыкнуть. Неужели вы думаете, будто такого умного человека, как вы, я
стал бы сказками морочить? Или, прожив двадцать лет вдали от Родины,
именно сейчас голову и на самом деле немыслимые деньги просто так, ради
абстрактной идеи, на кон поставил? Большевики мне категорически не
нравятся, и Россию от них, не считаясь с затратами, избавить нужно, что мы
с вами, даст Бог, сделаем. Однако жизнь, пусть не вечная, но неограниченно
долгая, цель куда более заманчивая. А способ ее обеспечить как раз и
хранится в той части России... И я с вами этой тайной поделюсь. Нет-нет,
сейчас никаких подробностей. Достаточно вам будет знать, что не только
капиталы мы наживали, по Африкам и Америкам скитаясь, но и многими тайнами
допотопных (в буквальном, хронологическом смысле) жрецов и мудрецов
овладели. Эзотерическими, как принято выражаться, знаниями. Я вот, к
примеру, не только осведомлен, что после перенесенного в прошлом году тифа
вы до сих пор еще не оправились, и ноги у вас отекают, и сердце частенько
перебои дает... Я и день вашей безвременной кончины знаю... Нет, вы еще
поживете, и не год, и не два, но куда меньше, чем следовало бы...
Врангель на слова Андрея отреагировал спокойно. Человеку военному и
мужественному, если бы он и поверил предсказателю, куда важнее узнать, что
его не убьют в ближайшие дни, а что там через годы будет... Совсем
несущественно.
- Вы не тревожьтесь, болезнь вашу мы вылечим. Быстро и навсегда.
Тогда до глубокой старости проживете, если несчастного случая не
приключится... Сегодня же вечером, если позволите, нанесу вам визит в
сопровождении некоей молодой дамы, в совершенстве владеющей искусством
древних магов. Она за один сеанс вас полностью излечит. Под наблюдением
вашей супруги и личного врача, если угодно, чтобы лишних разговоров не
было.
Расчет Новикова был в принципе беспроигрышный. Сколь бы скептически
ни был настроен человек, он вряд ли откажется от шанса на излечение от
мучительного недуга, тем более если чувствует, что болезнь серьезна, а
врачи обыкновенные могут лишь облегчать страдания.
Ну а после успешного сеанса терапии Новиков рассчитывал повести свою
политику по распутинской схеме. Маг, целитель, да еще и финансист сможет
добиться политических успехов в пока еще крошечной белой России куда
быстрее, чем апеллирующий к чистому разуму и здравомыслию заокеанский
советник. Вам тут, чай, не Швейцария.
- А вот когда все у нас будет в порядке, и в личных отношениях, и на
фронтах, тогда и к Главной тайне обратимся. Удивительнейшая, я вам скажу,
история. Во всех отношениях невероятная, но процентов на девяносто
подлинная...
- Вы мне тогда еще вот какой момент проясните, - не утратил скепсиса
генерал, - для чего все так сложно? Сами же говорили, что большевики куда
практичнее нас, несчастных идеалистов. Приехали бы к ним в Москву под той
же самой личиной, что и ко мне явились, предложили им сумму в тысячу раз
меньшую, и они бы вам позволили делать, что заблагорассудится. Искать свое
тайное сокровище в Тверских лесах или устроить раскопки на Красной
площади... Особенно, если бы вы еще и протекцию в деловых кругах Америки
посулили...
- Упрощенно рассуждаете, Петр Николаевич. Мало того, что с
большевиками мне по чисто эстетическим соображениям сотрудничать не
хочется, так они, исходя из своих моральных принципов, с куда большей
вероятностью шлепнули бы меня у первой подходящей стенки, нежели отпустили
восвояси с добычей...
- А у нас того же не опасаетесь? - Губы Врангеля чуть скривились в
намеке на усмешку.
- У вас - нет. По ряду причин. В том числе и потому, что у меня
имеется небольшая личная гвардия. Несколько десятков бойцов, но таких, что
каждый стоит взвода, если не больше, а отряд целиком - как бы не дивизии.
Красные мне со своим вооруженным отрядом к ним приехать не позволят, а у
вас... Мои ребята и на фронте полезными будут, и от разных других
неожиданностей подстрахуют. Я их вам покажу в деле, сами поймете.
- Иностранный легион?
- Нечто вроде, хотя там и русских много. В случае необходимости я с
этим войском и без вашей поддержки до Москвы и дальше смог бы прорваться,
где по-тихому, где под повстанцев или бандитов маскируясь. Но если с вами
вместе, да попутно и гражданскую войну прекратить - гораздо полезнее
будет.
- Хорошо, Андрей Дмитриевич, я еще раз обдумаю ваши предложения. Жду
вас в восемь часов вечера у себя дома. Вместе с вашей спутницей. Да,
кстати, что вы там о двадцати тысячах винтовок говорили? И еще о
боеприпасах. Не буду скрывать, в передовых частях у нас жесточайший
патронный голод.
Глава 5
Вернувшись на "Валгаллу", Новиков сообщил друзьям о результатах
очередной встречи и начал готовиться к вечеру. Они с Ириной полистали
соответствующую литературу, чтобы уточнить, в каких туалетах прилично
появиться на ужин к Верховному. Но, к сожалению, протокол и этикет
ситуацию гражданской войны не предусматривали, и они решили ограничиться
приличными, но скромными костюмами темных тонов, ориентируясь на
американские, а не российские придворные стандарты. Заодно обсудили
режиссуру обряда исцеления. После этого Андрей зашел за Берестиным, и они
по крутым трапам, резко отличающимся от пологих, устланных коврами лестниц
парадной части корабля, спустились в недра корпуса, где под защитой
бортовых коффердамов и трехсотмиллиметровой керамико-титановой брони
размещалась епархия Олега Левашова.
Здесь, в нескольких смежных отсеках был оборудован компьютерный зал,
примыкающий к нему рабочий кабинет с библиотекой, установка
пространственно-временного совмещения, работающая, впрочем, после
известных событий в Замке только для создания внепространственных
переходов в пределах Земли, а также два больших ангара с изготовленными из
массивных медных шин контурами дубликаторов.
Чтобы не испытывать габаритных ограничений, доставивших им немало
неудобств на "Валгалле", Олег сделал контуры такими, что в них свободно
поместился бы и товарный вагон. И теперь любой предмет, имеющийся хотя бы
в одном экземпляре на Земле или на складах корабля, мог быть воспроизведен
в виде молекулярных копий в каких угодно количествах.
Но с этим тоже оставались сложности, не практические, психологические
всего лишь, а то даже и идеологические.
Олег, старый и верный друг, благодаря невероятным техническим
способностям которого и стала возможной вся предыдущая история, каким-то
необъяснимым озарением создавший чуть ли не из старых консервных банок и
допотопных электронных ламп первый действующий макет своего аппарата,
превратился сейчас в тихого, но непримиримого противника. Он, никогда не
афишировавший своих политических пристрастий, демонстрировавший, скорее,
разумный нонконформизм в отношении к советской власти, проявил себя вдруг
ортодоксальным коммунистом. Или консерватором, если угодно.
Как только "Валгалла" пересекла межвременной барьер и стало очевидно,
что двадцатый год надолго, если не навсегда будет их единственной
Реальностью, Новиков со товарищи решили устроить этот мир более разумно,
чем в прошлый раз, то есть не допустить окончательной победы красных в
полыхающей гражданской войне.
И, неожиданно для всех, Олег встал на дыбы. Мысль о том, чтобы
выступить на стороне белых, показалась ему настолько чудовищной, что он на
некоторое время утратил даже элементарную корректность по отношению к
друзьям. Что дало повод Шульгину, знатоку и поклоннику романов Дюма,
напомнить ему аналогичную коллизию среди мушкетеров из "Двадцати лет
спустя". А Новикову предпринять более сильные меры психологического плана.
Левашов вернулся в определенные их прежними отношениями рамки и
признал, что исконные ценности дружбы выше любых идеологических
пристрастий, но выторговал себе право Неучастия. В полном соответствии с
канонами одной из ветвей буддизма. И он же, принципиальный и потомственный
атеист, самостоятельно сформулировал одно из положений, содержащихся в
трудах отцов Церкви - "Зло неизбежно, но горе тому, через кого оно
приходит в этот мир". Короче, он объявил о своем полном нейтралитете и
отказе каким бы то ни было образом участвовать в затее своих сумасбродных
приятелей. Последнее слово употреблено здесь не случайно - после
решительного объяснения
Олег настолько отдалился от повседневной жизни компании, что их
отношения действительно можно было назвать всего лишь приятельскими.
Он даже к обедам и ужинам выходил не всегда, ссылаясь на напряженные
научные занятия, и лишь одна Лариса знала, чем он занимается в свободное
от этих занятий время, если оно у него вообще было.
Вот и сейчас Новиков с Берестиным застали его в рабочем кабинете,
похожем на лабораторию сумасшедшего алхимика со средневековой гравюры.
Разве что вместо реторт и тиглей на столах мерцали экранами одновременно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг