Сон есть сон. Наяву Новиков отнесся бы к словам Антона спокойно, мало
ли что форзейль успел наболтать за год их знакомства, но сейчас он ощутил
леденящий ужас ночного кошмара, когда больше всего хочется проснуться и
увидеть мутный в предрассветном освещении интерьер привычной комнаты. Ну в
самом деле - он со своими друзьями и - Вий... В отличие от прочей нечисти
и даже Панночки, Вий страшен был как раз абсолютной непонятностью и
необъясненностью.
- Возьми себя в руки, - понял его состояние Антон. - Здесь ты в
безопасности. Собственной волей ты создал совершенно новую, только тебе
принадлежащую Реальность. Для внешнего мира она не существует, здесь ты
как за меловой чертой. - А ребята? - спросил Андрей. - Они пока там, в
Реальности первого порядка. Скореее всего, им непосредственная опасность
не угрожает. Раз твой ментальный образ скрылся из поля зрения "локаторов".
Но возможно и другое - ту Реальность просто сотрут, как неудачную картинку
на дисплее. Тогда... -Антон развел руками.
- А могу я их забрать сюда? -с надеждой спросил Новиков.
- Если сумеешь мысленно воссоздать каждого из них во всей полноте
личностей... Но это вряд ли.
- Как же, - не понял Новиков, - я создал целый мир и не могу ввести в
него еще несколько человек?
- Вся разница в том, что остальной мир по отношению к тебе
объективен. Он существует сам по себе, и тебе не слишком важно, насколько
убедителен "по большому счету" каждый из его элементов. Твои же близкие
друзья слишком конкретны, и даже малейшее отклонение от прототипа будет
нестерпимо фальшивым. На сцену театра можно смотреть издалека и испытывать
эстетическое наслаждение, но жить на ней нельзя. И так далее... Ты хочешь
еще что-нибудь спросить?
- Раз я не могу включить в этот мир своих друзей, то что мне делать в
нем одному? Надо возвращаться. Имеешь возможность помочь чем-нибудь
реально? Или...
- Право выбора за тобой. Давай попробуем порассуждать вместе...
Глава 35
Телефон на столе Агранова затрещал. Непроизвольно вздрогнув, он взял
причудливо изогнутую трубку с роговым раструбом микрофона.
- Яков Саулович? - раздался знакомый голос, причем настолько четкий,
будто собеседник находился в двух шагах, а не по ту сторону крученого
провода. - Жив-здоров? Тогда садись в свой мотор и езжай к Калужской
заставе. Охрану можешь не брать, я о тебе позабочусь. Да-да, прямо сейчас
и выезжай, чего время терять. Ну, будь здоров, и без фокусов у меня...
Испытывая тревожное, но в то же время и приятно щекочущее нервы
чувство (не зря в документах царской охранки он не раз читал откровения
провокаторов о том, что, работая и на полицию и на подполье, они
испытывали необъяснимое наслаждение, отказаться от которого не могли даже
под страхом смерти), Агранов, развалившись в каретке своего "рено", цепким
взглядом фиксировал картинки неспешно проплывающих мимо улиц и пытался
угадать, для чего вызвал его новый хозяин.
В начале Калужского шоссе он увидел стоящий у обочины знакомый
угловатый автомобиль с поднятым зеленым тентом. Велев шоферу оставаться на
месте и быть настороже, спрыгнул на грязный булыжник и пошел через площадь
наискось, по пути придавая лицу доброжелательное и беспечное выражение.
- Садись, Яков Саулович, покатаемся немного. - Сидевший за рулем
Новиков поприветствовал Агранова поднесенными к козырьку двумя пальцами и
без помощи заводной рукоятки включил мотор. - Твоя машина может тут
постоять, через полчасика вернемся.
Некоторое время ехали молча, Агранов с интересом осматривал
внутреннее устройство незнакомого автомобиля, Новиков небрежно покручивал
руль, выбирая путь между выбоинами и лужами.
- Так что интересного слышно? - спросил Андрей и, пока Агранов
соображал, что и как ответить, шутливым тоном добавил: - Только не ври,
все равно сразу увижу...
Агранов стал рассказывать, что к Трилиссеру вернулся посланный в
Лондон связной, передавший инструкцию от неизвестного лично ему, но весьма
значительного лица, контролирующего внешнюю политику стран Антанты.
Рекомендовано было, причем в настоятельной форме, принять все доступные
меры для засылки в ближнее окружение Врангеля надежных людей. Задача -
любым путем, вплоть до физического устранения всей верхушки военного
командования и гражданского правительства, сорвать предстоящее
наступление, выяснить источники военной и прочей помощи, подготовить
условия для окончательного разгрома белого движения. В средствах
предложено не стесняться (имея в виду оба значения этой фразы).
Международная поддержка тоже обещана, однако...
- Круто берутся, - присвистнул Новиков. - Но сами вмешаться открыто
побаиваются. Или нет у них пока такой возможности, не все схвачено. Да и
год сейчас отнюдь не семнадцатый. Ну и как, имеются у Трилиссера "надежные
люди"?
- Чтобы попытаться убить Врангеля, найдутся. Для остального - вряд
ли. Вы правильно сказали, что время другое. - Еще что?
Агранов сообщил о ходе подготовки к съезду партии и значительных
трениях между Лениным и его ближайшим окружением. - Когда открытие съезда?
- Через три дня. - Отлично. Тогда успеем...
- Что успеем? -позволил себе осведомиться Агранов. Новиков обратил
внимание на форму его вопроса и удовлетворенно хмыкнул.
- Провернуть операцию под названием "Никомед". Это был такой грек,
представитель кинической школы философов. Слушай инструкции, товарищ
Агранов...
...Днем раньше Новиков вышел на связь с "Валгаллой" и попросил
Левашова немедленно организовать канал прямого перехода.
Шагнул из московской квартиры в прокуренную, загроможденную
аппаратурой непонятного назначения и похожую на лабораторию алхимика со
средневековых гравюр каюту. Олег, сидевший у стола, на котором мерцали
экранами сразу три работающих компьютера, встретил его неожиданно радушно.
Похоже, после той ночи он действительно изменил свое отношение к Новикову
и его поступкам.
Андрей бросил на спинку стула френч - здесь было куда теплее, чем в
осенней Москве - недовольно осмотрелся.
- Как-то у тебя здесь... неуютно. Пойдем в бар, что ли. Пивка
холодного попьем. Соскучился я по цивилизации.
За кружкой светлого бочкового Новиков обрисовал Олегу изменения в
обстановке и свои дальнейшие планы. Левашов слушал спокойно и почти не
задавал вопросов. Даже на рассказ о встрече с Антоном отреагировал без
удивления. Ему, на голом месте придумавшему практическую методику
пространственно-временных совмещении, идея галактической Суперсети и игры
в Реальности не показалась заслуживающей сильных эмоций.
- Теперь ты понял, что наши разногласия насчет "идеалов Октября" и
пределов морального релятивизма значения больше не имеют?
- Пожалуй. Если Антон не врет, то это и вправду ерунда. И что ты
думаешь делать?
- Хотел бы я и сам знать. Второй год мы крутимся, как черт на
сковородке, и дела с каждым днем... - Новиков сокрушенно махнул рукой. -
До последнего я думал, что мы все-таки люди, пусть и попавшие в
необыкновенные обстоятельства, а теперь...
-А что, собственно, произошло? - с ненаигранным спокойствием спросил
Левашов. - Каким образом означенная информация повлияла на твое
мировосприятие? Тебя задевает, что ты произошел не в результате акта
божественного творения, не от первичной коацерватной капли и не в итоге
борьбы производительных сил с производственными отношениями, а как
побочный результат антиэнтропийных процессов в компьютерных сетях? Ну и
что? Данный факт влияет на вкус вот этого пильзенского пива, на
развевающий занавески утренний бриз или на прелесть общения с Ириной,
которая тебя заждалась?
- Оно, конечно, так, - согласился Новиков и на самом деле вообразил,
как, закончив беседу с Олегом, войдет в каюту любимой женщины. -Только
постоянно думать, что какой-то галактический монстр, наскучив игрой, через
секунду может просто стереть программу... А то даже и не сам он, а просто
антивирусная ловушка сработает... Левашов пожал плечами.
- Да и наплевать. От мгновенного инсульта люди тоже помирают, но это
же не повод впадать в мировую скорбь. Кто тебе сказал, что субъективные
идеалисты не правы? С тем же успехом можешь воображать, будто с твоей
смертью исчезает весь материальный мир. - Он сделал два больших глотка,
захрустел ржаным, посыпанным солью сухариком. - Деловые предложения есть?
- Имеется кое-что. Играть так играть. Охота мне проверить, может, и
вправду мы с теми ребятами на равных можем... - Тут я полностью "за". От
меня что требуется?
...После Левашова Андрей собирался вызвать из Харькова Берестина, но
не выдержал и пошел искать Ирину. Она, на его счастье, оказалась "дома",
то есть на пароходе. А могла ведь, пользуясь положением "соломенной вдовы"
и соответствующей оперативной подготовкой, тоже отправиться на поиски
приключений. Сидела в шезлонге на шлюпочной палубе и читала какую-то
книгу. Увидев Андрея, она улыбнулась приветливо, встала навстречу,
подставила щеку - все так, будто расстались сегодня утром. Только чересчур
резко отброшенная книга намекнула на ее истинные чувства.
Порыв ветра взметнул колоколом подол ее белого, с синим матросским
воротником платья. Инстинктивно-испуганным жестом она прижала его к ногам.
- Пойдем куда-нибудь... - сказал Новиков, беря ее за руку. За первым
же поворотом пустынного коридора он обнял ее, чересчур порывисто прижал к
себе, стал целовать, не сразу поймав губами ее с готовностью
приоткрывшиеся губы.
- Что ты, что ты, подожди... Сюда давай... - Она вывернулась из
объятий, потянула за собой к двери ближайшей каюты. На этой палубе их было
много - пустых стандартных двухсекционных полулюксов, словно бы постоянно
готовых к приему неожиданных пассажиров.
Сама повернула медную головку замка и замерла, прижавшись спиной к
двери. После нескольких проведенных в разлуке лет, ее бессмысленно
странного замужества и неожиданно вдруг случившегося "нового знакомства"
на них часто накатывались внезапные порывы почти неконтролируемой страсти.
Обостряемые еще и тем, что на людях они держались друг с другом
"по-ремарковски"; подчеркнуто сдержанно, чуть ли не безразлично.
Он снова стал ее целовать, скользя ладонями по гладкому муслину,
коснулся тугого полушария груди, и его прострелило электрическим разрядом,
словно в юности, когда вот так же, будто невзначай, дотрагивался до
манящих бугорков под тонким свитером подружки.
Не расстегнув до конца пуговиц, потянул вверх длинное и узкое платье.
Ей пришлось помогать ему движениями тела и рук. Под платьем на ней были
только простенькие трикотажные плавки. Действительно - не ждала, потому
что обычно, зная его вкусы, Ирина надевала какое-нибудь экстравагантное,
разжигающее воображение белье из самых элитарных каталогов.
Несмотря на задернутые бежевые шторки, в каюте было слишком светло.
Ирина в подобные моменты света не выносила, и Андрей, разжав объятия,
закрыл иллюминатор броневой крышкой.
Она ждала его, откинув покрывало и присев на край широкой деревянной
кровати, и думала, что он снова начнет с долгих, нежных и изобретательных
ласк, однако сейчас Новиков с непривычной резкостью сжал твердыми пальцами
ее плечи, опрокинул на подушки, прижался лицом к груди, то ли целуя, то ли
кусая, одной рукой обнимал за шею, а другой старался сдернуть вниз плавки.
Ирина не понимала, что с ним происходит. Испуганная его порывом, она
машинально сжала колени.
Так бывало в юности, когда девушка, вроде бы уже согласная на все, в
последний момент пугается предстоящего и начинает отчаянно отбиваться.
Андрея внезапное сопротивление Ирины только еще больше распалило. И,
заставив ее подчиниться, он овладел ею грубо, торопливо, но со страстью,
которой она еще не знала. Причем неожиданно и она сама повела себя так,
как раньше не умела. Привыкшая к довольно сдержанному поведению в постели,
сейчас она вонзала ногти в его плечи, упиралась ногами в кровать, выгибая
спину, и тот экстаз, который обычно Ирина испытывала лишь две-три
последние восхитительные секунды, теперь длился бесконечно, волнообразно,
достигая немыслимой, казалось бы, остроты, стирая последние проблески
сознания, и вдруг сотрясал тело новым тысячевольтным разрядом. Очнувшись,
она услышала чей-то низкий, прерывистый крик, но будто издалека, через
ватную стену, и закончилось для нее все подобием эпилептического припадка.
Изнеможение, слабость во всем теле, удивительная легкость в голове и тот
же стыд, который испытывает человек, застигнутый приступом в людном месте.
Похожее, но в гораздо меньшей степени, она пережила только однажды, семь
лет назад, когда этот же Андрей, в которого она целый год была безумно
влюблена, наконец-то "соблазнил" ее звездной ночью на берегу Плещеева
озера.
Ирина отодвинулась в угол кровати, кутаясь в простыню.
Через щель неполностью прикрытой двери в каюту падал узкий луч света.
- Что с тобой... с нами случилось? Мы с ума сошли? Мне даже
страшно... А вдруг кто-нибудь слышал? - спросила она, все еще прерывисто
дыша. И без того разгоряченное лицо ее густо покраснело. - Извини. А тебе
что, плохо было? - Нет, не плохо, наверное, даже восхитительно, только -
непривычно... И стыдно. Ты никогда таким не был. С тобой там что-нибудь
случилось? Я никогда не верила, когда слышала, что женщинам нравится,
когда вот так, грубо... Я... правда... громко кричала?
Андрей нашел на полу свою рубашку, достал из кармана пачку сигарет.
Сидел на краю постели, жадно курил, поглаживал Ирину по внутренней стороне
бедра от колена и выше.
"Вот тоже, - думал он, - сколько уже всего было, а не знал, что
способен на такое... И она... Оказывается, когда баба теряет голову -
это... непередаваемо. Я никогда не верил мужикам, что говорили; будто есть
такие, из-за которых можно бросить всё, и семью, и карьеру, только ради
вот этого..."
- Все хорошо, Ирок, все хорошо. Я тебя люблю... А насчет этого...
Прости, если что не так. Есть такое понятие, Ира, - инстинкт смерти. Когда
он срабатывает, человек ли, животное или растение поглощены одной лишь
мыслью... Ладно, мы не животные, однако мне вдруг показалось, что я вижу
тебя в последний раз. Ну и... Не думай больше об этом. Мы разрядились, я
теперь снова могу мыслить ясно и поступать разумно. Считай, что мы -
поклонники древних тантрических культов, где секс - форма приобщения к
божеству. А ты - одна из жриц Кибелы, которые в мистических целях
отдавались в храмах... - Ты, как всегда, ужасно деликатен...
- Прости, я глупости говорю, конечно, только все правда. Я как
подумал, что можем и не встретиться...
Забыв о своей обиде, Ирина подвинулась к нему, погладила по щеке: -
Ну что же с тобой случилось? От обычной женщины она отличалась тем, что по
профессии была инопланетной разведчицей, эмоциональный порог был у нее
повыше, и она умела держать себя в руках и говорить почти спокойно там,
где другая уже забилась бы в истерике. Он рассказал о внезапной встрече с
Антоном. - Ох, не выношу я его. Ненавижу! - Потому, что форзейль - твой
природный враг? - Нет. Это меня давно не интересует. Как человека терпеть
не могу. Если бы не он, мы жили бы сейчас на Валгалле, как Адам и Ева в
Эдеме, и вообще ничего не знали. Ни о чем. Мне бы хватило...
Андрей подумал, что ничего больше ей говорить не стоит. Слишком много
сил Ирине стоило забыть о своем аггрианском прошлом, заставить себя жить и
чувствовать, как простая земная девушка. Начни она сейчас снова вникать в
тонкости межгалактических отношений, и неизвестно, чем это закончится. А
все практические вопросы гораздо проще решать со свободной от комплексов
Сильвией.
...Постояв минут десять под жесткими струями контрастного душа - от
пяти до сорока градусов Цельсия и обратно, Новиков переоделся в
подчеркнуто нейтральный костюм - цветная рубашка, шейный платок,
светло-синие брюки, белый пиджак - и отправился наносить визит
вышеупомянутой леди Спенсер.
Избавившись с помощью Ирины от сексуального напряжения, он мог не
бояться попасть под обаяние чар Сильвии, против которых не смогли устоять
ни Бе-рестин, ни Сашка. Что и неудивительно, аггрианка умела себя подать,
и отстраненно Андрей понимал, в чем суть и сила ее приемов. Понимал и
старательно по-дыгрывал, дабы лишить ее желания придумывать что-то более
тонкое и сложное.
Для переговоров он избрал кормовой балкон парохода, где стюард накрыл
столик с кофе, фруктами, мороженым и бутылкой "брюта" в ведерке со льдом.
- Твоя подруга не будет ревновать? - спросила Сильвия, отработанным
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг