- Пожалуйста, - повиновался допрашиваемый.
Он снял шляпу. Шишкин был крупно лыс - рыжеватые волоски остались лишь
с боков и сзади. Но дело было не в этом.
Дело было в том, что Шишкин как две капли воды походил на Ленина.
- Вылитый Владимир Ильич, вылитый!
Как шляпу снял, меня ноги сами подняли - Ленин! - делился потрясенный
Шведов.
Брускин нервно ходил по палатке.
- А может, была двойня? - высказал догадку Колобков.
- Кто? - спросил Шведов.
- Ну, Ленин и этот Шишкин. Детей разлучили, сколько таких историй было...
- Вы с ума сошли, товарищ Колобков! - закричал Брускин.
- Вы понимаете, что вы говорите!
Новик оторвалс от разглядывания куттара.
- Из-за чего сыр-бор, не пойму? - спросил он. - Ну похож и похож. У нас
в деревне один мужик на царя Николашку был до ужаса похож, и ничего...
- Да, есть теория мистического толка, что у каждого человека на земле
есть свой двойник. Но это же идеализм! Он же свой день рождени по старому
стилю назвал. А по-новому получается - двадцать второго апрел тысяча
восемьсот семидесятого года. Вы понимаете, день в день! - не находил себе
места Брускин.
- Ну вот и я говорю, - пожал плечами Колобков.
- Двух Ленинов быть не может, - убежденно проговорил Шведов.
- Так и треба робити. Першего разстреляти, а другий хай живе, - предложил
Ведмеденко.
Новик сунул куттар за голенище сапога.
- А он, между прочим, обещал Лапиньша вылечить...
И расстреливать его я не дам. - Иван вышел из палатки.
Иван и Шишкин плыли в лодке вниз по течению широкой мутной реки.
- Нет, Иван Васильевич, это страна не для нормальных людей вроде нас с
вами, - откинувшись назад, говорил Шишкин. - Если бы вы знали, как я устал
от этих бесконечных чудес. Вот, к примеру, колдунья, к которой мы плывем.
Она излечила меня от геморроя.
Скверная болезнь, я вам скажу, ни самому посмотреть, ни людям показать.
Я лечился в Баден-Бадене, в Карловых Варах у лучших профессоров. Ванны,
клизмы, пилюли. Культурное лечение. А здесь? Пришел я к этой даме, а она
не то что осматривать, она спрашивать не стала! Дала мне какой-то цветок.
Я тут понюхал, а там - все прошло. Это ли не дикость, Иван Васильевич?
- Слышь, Шишкин, а ты как тут, с индусочками баловался?
- поинтересовался Иван.
- Что скрывать, Иван Васильевич, было, - признался Шишкин смущенно.
- Ну и как они?
- Ах, Иван Васильевич, по праву старшего по возрасту я вам скажу:
женщина должна быть белой. Если бы был здесь ханом и имел огромный гарем,
то, поверьте мне, без колебаний отдал бы его за один поцелуй русской
женщины.
Иван недоверчиво покосился и вытянул шею, всматриваясь. Неподалеку в
стремнине их догонял плывущий человек. Он то появлялся над поверхностью,
то исчезал, то вдруг начинал крутиться. Шишкин снисходительно улыбнулся.
- Не волнуйтесь, Иван Васильевич. В этой варварской стране покойников
не хоронят, а сжигают. А самых бедных - шудров всяких, парий - просто
бросают в воду. Так что катать здесь барышню в лодке я бы вам не
посоветовал...
- Да он живой! - закричал Новик, бросая руль и стягивая гимнастерку.
- Иван Васильевич, вы с ума!.. - завопил Шишкин, вскакивая и хватая за руку
Ивана. - Посмотрите, там же черепахи!
Иван замер, всматриваясь. Плывущий труп сопровождала стая черепах,
огромных, жирных, неуклюжих, кормящихся остатками мяса на костяке, они-то
и заставляли его нырять, вздрагивать, переворачиваться.
- Ах вы твари! - закричал Иван, выхватил наган и стал выпускать в них
пулю за пулей.
- Иван Васильевич, я вас умоляю!
- взмолился Шишкин.
- Да пошел ты! - возмутилс Иван, расстреляв все патроны. - Коров не
тронь, обезьян не тронь, этих тварей не тронь! Кого же в твоей Индии
трогать можно?
- Никого, - ответил Шишкин испуганно и кротко.
К обиталищу колдуньи - вырубленному в скале гроту - вела узкая тропка
среди деревьев и густого кустарника. Шишкин шел первым.
- Кобра! - пискнул он вдруг, и не успел Новик глазом моргнуть, как
Шишкин уже висел, держась за сук, и его поджатые ноги были на уровне
головы Ивана.
Перед ним стояла в боевой стойке огромная королевская кобра. Она
покачивалась из стороны в сторону и шипела, но не угрожающе, а скорее
хозяйски-царственно. Не отрыва взгляда от ее круглых глаз, Новик плавно
вытаскивал шашку из ножен.
- Ива-ан Васи-ильевич, - тоненько скулил вверху Шишкин.
Но Иван не слышал, он уже заносил саблю для удара.
- Не надо! - визгливо крикнул Шишкин в тот момент, когда сабля
описывала мгновенный полукруг...
Кобры не было. Иван удивленно смотрел по сторонам и нигде ее не
обнаруживал.
Он в ярости кинул шашку в ножны, выхватил из-за голенища сапога нагайку
и хлестанул по круглой заднице Шишкина.
- Ай!
- закричал Шишкин и свалился на землю.
- Не говори под руку! Не говори! - Иван успел хлестануть Шишкина еще
пару раз, пока тот не вскочил и не скрылся за изгибом тропки.
- Говорят, ей триста лет, - с выражением ужаса на лице прошептал Шишкин.
В темном и мрачном жилище с вырубленными из камня фигурами богов со
звериными телами и человеческими головами и наоборот сидела у горящего
очага женщина в темно-вишневом платье и венке из лотосов. Лицо ее
закрывала густая черная кисея.
- Это одежда смерти, - шепнул Шишкин. Сложив ладони, он коснулс ими
своего лба, груди и каменного пола и громко приветствовал: - Намасте!
Колдунья повела головой, нюхая воздух, и что-то ответила.
- Узнала! - обрадованно шепнул Шишкин и торопливо заговорил на хинди.
С настороженным недоверием Новик смотрел по сторонам.
- Она просит дать ей какую-нибудь вещь больного, - прошептал Шишкин.
Иван вытащил из-за пазухи буденовку Лапиньша. Держа ее перед собой,
Шишкин побежал на цыпочках к колдунье.
Она щупала буденовку, мяла, нюхала и наконец сказала что-то. Шишкин
удивленно переспросил. Она повторила.
- Она говорит, что может его вылечить, но лучше ему умереть своей
смертью, потому что, если она его и вылечит, его все равно убьют на третий
день.
- Кто? - удивился Новик.
- Его убьют айсуры. Это... злые духи. У него потом будут неприятности с
перевоплощением.
Иван усмехнулся.
- Ты скажи ей - пусть лечит, а своего комкора мы защитим. Тем более от
духов.
Колдунья опустила голову, и Шишкин на цыпочках же вернулся.
- Деньги давайте, - зашептал он.
Иван вытащил из кармана галифе горсть царских золотых червонцев, отдал
Шишкину.
- Эх, червончики, с вами бы сейчас в первопрестольную, - успел
прошептать Шишкин, прежде чем вновь побежать к колдунье.
Что-то заставило Ивана оглянуться. Кобра, та самая, стояла за его
спиной, готовясь к прыжку.
Иван выхватил шашку. Змея мгновенно упала и шмыгнула куда-то, пропав в
темноте. Выставив перед собой оружие, Новик озирался по сторонам, отовсюду
ожидая атаки.
А змея поднялась по руке колдуньи и обвила ее шею. Шишкин побелел от
страха, стоя рядом, но от того же страха не мог сдвинуться с места.
Колдунья что-то сказала.
- Кангалимм спрашивает, кто хотел убить ее маму, - блеющим голоском
перевел Шишкин.
- Скажи ей, знаешь, где я ее маму видел? - зло ответил Иван.
Шишкин посмотрел на Ивана в ужасе.
Колдунья стала вдруг подниматься и пошла к Новику - прямо через пламя
очага. Это была высокая статная женщина. Змея тут же заняла ее место,
свернулась клубком на атласной подушке.
Колдунь подошла к Ивану близко, подняла свою черную, с длинными
пальцами руку и стала расстегивать гимнастерку на его груди.
- Стойте, не шевелитесь! - умоляюще прошептал Шишкин, который оказался уже
рядом.
- Щекотно, - пожаловался Новик, с трудом сдерживаясь, чтобы не
расхохотаться.
Колдунь нащупала три крупные родинки на груди Ивана и вдруг сложила
перед ним ладони и поклонилась.
Шишкин торопливо переводил.
- Она говорит, что знала вас в ее прежней жизни...
Это я вам потом объясню, Иван Васильевич... Э-э... между прочим, она
называет вас маха саиб - великий господин... Значит, в той жизни вы были
полководцем у одного царя, а она у него была наложницей... И вы, Иван
Васильевич, ее полюбили, а она вас... Э-э... А царь вас обоих за это
заживо замуровал в стену. Черт побери, прямо опера Аида...
Глава четвертая
Не капли, но потоки дождя изливались на джунгли с низкого
беспросветного неба. Лошади вошли в лагерь понуро и устало, и так же
понуро и устало сидели на них возвращавшиеся из разведки красноармейцы.
Мокрый до нитки Иван сполз с лошади, вошел для доклада в палатку
Лапиньша, скоро вышел и побрел к себе.
Сочувственно улыбаясь и покачивая головой, наблюдала за ним Наталья из
большой женской палатки.
Что-то взорвалось на небе громом, как всегда, неожиданно, Наталья
вздрогнула и чуть не перекрестилась.
Покашливая, Иван прошел совсем рядом с открытым пологом палатки и не
заметил ее, а Наталья увидела, как бьет его дрожь, и услышала, как стучат
его зубы.
Наталья оглянулась. Все женщины спали. Она накрылась шинелью с головой
и побежала к маленькой выцветшей Ивановой палатке.
Он уже спал, но скорее это был не сон, а забытье. Он скрючилс на
брезенте под шинелкой, и его по-прежнему била дрожь.
- Иванушка, - нежно прошептала Наталья, осторожно прилегла рядом и
обняла его.
Иван блаженно улыбнулс в своем бреду, но тут же почувствовал, что это
явь, и глаза его резко открылись.
- Наталь Пална! - пробасил Новик потрясенно и простуженно.
- Грейся об мен и спи, - улыбаясь, попросила Наталья.
Иван блаженно застонал.
Дождь прекратилс к вечеру, и стало так тихо, что было слышно, как дышит
благодарная паряща земля. Красноармейцы выбирались из палаток,
потягиваясь, блаженствуя и не разговаривая, чтобы не нарушать эту
благословенную тишину.
Теперь Наталью колотило, но уже иной, горячей дрожью. Она извивалась
под Иваном, задыхаясь и умоляюще на него глядя, и шептала прерывисто:
- Я не смогу... Я закричу...
- А где Новик-то? - негромко спросил кто-то на другом конце лагеря, но
здесь было слышно.
- Дрыхнет, - ответили там же.
- Ва-анечка... Закричу... - шептала Наталья.
Иван любил неожиданно строго и сосредоточенно.
- Кусай руку, - шепнул он. - Не эту, правую...
- Откушу... - предупредила Наталья, и в глазах ее были одновременно
счастье и ужас.
- Хрен с ней, - без жалости сказал Иван.
Была ночь, на небе высыпали бесчисленные и огромные индийские звезды, и
джунгли окрест наполнились звуками ночной звериной жизни.
Иван с Натальей отдыхали. Она лежала у него на плече и рассказывала
женским счастливым шепотом:
- И мужа мне батюшка нашел из наших же, дьячка. Ой мамушки, противный!
Щипался!
Иван удивленно покосился.
- Зачем?
- Не знаю. От злости, наверно... Спасибо Григорь Наумычу:
когда мимо нашего села красные проходили, пожалел меня, в заместители
взял, никому не сказал, что церковного сословия. Так бы и сидела сейчас
там... В Индии б не побывала... Тебя б не встретила... Ванечка...
Наталье стало страшно от этой мысли, и она обхватила Ивана, обняла его
так, что косточки захрустели. Глаза ее наполнились слезами прошлого
страдания и нынешнего счастья. На глазах Ивана тоже выступили слезы, но
совсем иного рода, он боролся, не пускал наружу смех, который прямо-таки
разбирал его.
- Ты чего, Вань?..
- Наталья забыла о своих слезах, заулыбалась. - Ну чего? - не терпелось
ей узнать.
Сдерживаясь из последних сил, Иван сцепил зубы.
- Ну Вань, ну чего? - пытала Наталья.
- Да я все никак не понимал, про чего эта поговорка, - сдавленно
объяснил Иван.
- Которая, Вань, которая? - торопила Наталья, ее тоже разбирал
внутренний неудержимый смех.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг