взято из государственного кармана. Не беспокойтесь, - веско проговорил он
после короткой паузы, - я УВЕРЕН, что непременно найду пять тысяч человек.
Просто... это будет не совсем обычный университет. В него будут рваться,
стремясь попасть на ЛЮБОЙ факультет. И одной из его традиций станет
непременная служба его выпускников в армии. ВСЕХ его выпускников, с любого
факультета. А как я этого добьюсь - не важно. Но добьюсь обязательно, уж
можете мне поверить. До сих пор я выполнял все свои обещания...
Спустя сорок минут в далеком кабинете, оборудованном в утепленной будке,
которая сиротливо стояла на специально выровненной бульдозерами площадке в
сотне метров от края огромной котловины, раздался звонок. Человек в
высоких болотных сапогах и ярко-оранжевом английском дождевике, который
сидел за столом и что-то быстро писал, недовольно поморщился, со вздохом
отложил ручку, снял трубку спутникового аппарата и сердито буркнул:
- Тавдачев слушает.
В трубке раздался знакомый голос:
- Как там у нас дела?
Лицо Тавдачева мгновенно преобразилось.
- Все отлично, Дмитрий Иванович. Вчера закончили осушение котлована,
сейчас ведем выравнивание поверхности, а с понедельника начнем
бетонировать... с верхнего контура, внизу земля еще сырая. Так что в
графике даже немного опережаем.
В трубке немного помолчали, затем прозвучал новый вопрос:
- Как дела с материалами и оборудованием? Поставки идут по графику?
- Да-да, все нормально, правда, кое-что я пока держу на временных
площадках хранения, рядом с аэропортом, но через месяц закончим дорогу и
уже тогда все и доставим.
- Не торопитесь, Николай Михайлович, главное - качество. Если со сроками
немного затянем - ничего, но там будет стоять такая аппаратура, что если
не выдержать заданных геометрических и прочностных параметров, то потом
придется все ломать и начинать по новой. - В трубке снова секунду молчали.
- Ну... удачи.
Начальник строительства не успел ничего ответить, как послышались короткие
гудки. А его собеседник наклонился вперед и воткнул трубку своего аппарата
в зажим на передней панели коммуникационного центра, встроенного в
массивную перегородку, которая разделяла салон удлиненной "волги-3111" на
водительский и пассажирский отсеки. Второй пассажир машины, сидевший слева
от Ярославичева, оторвался от стремительно проносившегося за затемненными
окнами вечернего московского пейзажа и повернулся к Дмитрию.
- Значит, ты считаешь, что пора уже запускать программу отбора?
Ярославичев медленно кивнул:
- Да, завтра я получу визу Минэкологии, и это означает, что через месяц мы
начинаем вплотную заниматься кампусом на Северо-Западе. И с ним я особых
затруднений не вижу. Меня больше волновал график работы на "Гнезде",
все-таки Оймякон это такая глушь... Но там пока все идет по графику. Так
что через год мы уже сможем набрать первый курс.
Его собеседник усмехнулся.
- До сих пор удивляюсь, как тебе удалось выбить под кампус двадцать
квадратных километров считай в заповеднике?
Ярославичев поднял перед собой открытую ладонь.
- Привыкай... Михаил (по еле заметной запинке можно было догадаться, что
ему пока не очень привычно называть собеседника этим именем), здесь не
Бельгия. Здесь все решают деньги и связи, а не законы и договоры.
Собеседник согласно кивнул, но по его лицу было заметно, что его мучают
какие-то сомнения. Наконец, не удержавшись, он спросил:
- И все-таки я не понимаю, зачем ты решил заняться этой варварской
страной? Китай, по-моему, все-таки был бы гораздо более перспективным. К
тому же монархические традиции там гораздо более глубоки, чем в России.
Так что твой будущий титул звучал бы гораздо более величественно.
Император Поднебесной, а? Звучит!
Губы Ярославичева тронула легкая улыбка:
- Ты не прав, Михаил, ты попал под влияние магии больших чисел. Пойми,
пятьдесят тысяч в год - это максимум, до которого мы сможем допрыгнуть, да
и то только при ОЧЕНЬ самоотверженной работе. Так что даже через десять
лет нас будет всего чуть больше полумиллиона. И как при такой численности
мы смогли бы контролировать почти полтора миллиарда китайцев? К тому же
Китай сейчас воспринимается в мире с гораздо большим опасением, чем
Россия. А это значит, что если бы мы избрали в качестве базы Китай, то
лимит времени до начала серьезного противодействия у нас был бы гораздо
меньшим. Нет, Россия - это идеальный вариант.
Собеседник пожал плечами:
- Ну, не знаю, вероятно, ты прав. В конце концов, сейчас уже ничего не
изменишь. Но... мне не нравится эта страна. За свою жизнь я сменил почти
полсотни стран и четыре континента, но нигде я не чувствовал себя более...
неуютно, чем здесь.
Ярославичев понимающе кивнул:
- Я тебя понимаю. Мы все прошли через это. Эта страна сначала вызывает
резкое отторжение, не затем, когда ты узнаешь ее чуть поближе, когда
познакомишься с людьми... Подожди, все наладится.
Тот, кого называли Михаилом, вздохнул.
- Хотелось бы надеяться. - Он снова отвернулся к окну. За окном
проносились московские пригороды.
- ...еще одной структурой, которая практически полностью попала под
влияние Фонда, является Российский педагогический совет. Схема работы
абсолютно идентична вышеуказанным. Региональные организации совета
действуют в тесном контакте с советами общественной поддержки "Фонда
Рюрика". Основное ежегодное мероприятие - определение победителей местных
конкурсов на звание лучшего учителя года. Победителей определяют по
четырем номинациям - "Лучший учитель года", "Лучший учитель-предметник",
"Лучший учитель младших классов", "Лучший молодой учитель года". Сумма
денежных премий, как и в предыдущих случаях, составляет от четырех до семи
тысяч долларов. Естественно, тоже в рублевом эквиваленте. Таким образом, с
учетом расходов на региональные конкурсы "Лучший врач года", "Лучший
сотрудник милиции" и грантов семьям малообеспеченных ветеранов войны, а
также военнослужащих и работников силовых структур, погибших при
исполнении воинского и служебного долга, прямые ежегодные затраты Фонда
только по этим программам составляют около ста пятидесяти миллионов
долларов. Кроме того, по экспертным оценкам, на обеспечение деятельности
всех вышеуказанных структур тратится еще не менее пятидесяти миллионов
долларов. - Виктор замолчал, перевернул лист и, подмигнув своему отражению
в зеркале, продолжал: - Еще Фонд финансирует обширную программу
восстановления памятников старины, которая оценивается почти в двести
пятьдесят миллионов долларов. А если прибавить к этому именные стипендии и
некоторые другие проекты, а также умеренно щедрое финансирование девяноста
собственных региональных отделений, то на круг получается, что в настоящее
время Фонд каждый год тратит в России не менее семисот-восьмисот миллионов
долларов. Наиболее же реальной цифрой представляется миллиард. Причем,
ей-богу, мне очень нравится, как он их тратит. И в этом твоя основная
проблема, дружок.
С этими словами Виктор скорчил кривую рожу своему отражению, отложил пачку
распечаток и, вздохнув, отвернулся от зеркала. Он чувствовал себя чертовки
неуютно. Вот уже два года он вплотную занимался этим Фондом, но все, что
он успел накопать за это время, выбывало у него искреннюю симпатию. Эти
люди, казалось, задались целью доказать, что на свете действительно
существуют честные альтруисты. Никакой другой логики в их действиях просто
не просматривалось. А вернее, он просто пока не смог ее отыскать.
Поскольку в деятельности "Фонда Рюрика" наличествовали и черты, которые
вызывали если не опасения, то по крайней мере вопросы. Например, никто до
сих пор не сумел разузнать, откуда у этой организации ТАКИЕ деньги. Далее,
несмотря на то, что суммарные траты были прямо-таки сумасшедшими, ни один
проект не имел выхода на результат общенационального масштаба. Конкурсы
"Лучший учитель года" или "Лучший сотрудник милиции" контролировались
Фондом только на районном уровне, а на областном все уже отдавалось в руки
областной администрации. Правда, в доброй трети областей, главы которых
так и не смогли перебороть свое отвращение к словосочетанию "Ваше
Высочество" (а подобное обращение к главе Фонда было едва ли не
единственным непреложным условием любого сотрудничества с Фондом), из-за
этого создалась курьезная ситуация, когда суммы премий районных конкурсов
оказывались чуть ли не в три-четыре раза выше, чем выплаты за победу в
областном.
Кроме того, очень сложно было понять логику выбора проектов для поддержки.
Например, Фонд, уже три года расходуя гигантские суммы на поощрение
школьных учителей, начисто игнорировал преподавателей школы высшей. Еще
одной странностью было то, что, оказывая довольно серьезную финансовую
помощь значительному числу детских домов, Фонд почему-то последовательно
отказывался от каких бы то ни было контактов с их наиболее выигрышным с
пиаровской точки зрения сегментом - приютами для неполноценных и умственно
отсталых детей, а также детей-инвалидов. Особенно же подозрительно
выглядели проекты Фонда типа Службы эскорта, Общества молодых
интеллектуалов или Союза дружин любителей исторического фехтования. Служба
эскорта - почти две сотни студенток-провинциалок со всей страны от Пскова
до Курил, прошедшие через горнило довольно сложного отбора (по слухам,
после первого года в Службе оставалось едва ли три процента
первоначального ежегодного набора). Несмотря на столь игривое название,
это были скорее серьезные тренинговые курсы, выпускавшие молодых волчиц,
каждая из которых после четырех-пяти лет пребывания в Службе была способна
заставить прыгать и квакать добрую дюжину мужчин, прежде непоколебимо
уверенных в своем мужском превосходстве, и такое же число престарелых дам,
которым никто и никогда не мог угодить. Общество молодых интеллектуалов с
точки зрения организации внутренней жизни представляло собой почти точную
копию Службы эскорта, за исключением того, что Служба была, естественно,
организацией сугубо женской, а Общество считалось структурой смешанной,
правда, с существенным, раза в четыре-пять, преобладанием мужчин. Впрочем,
Общество превосходило службу и количественно, число действующих членов
Общества к настоящему моменту превышало две с половиной тысячи человек. А
кроме того, Служба эскорта была строго унитарной структурой с дислокацией
в Москве, тогда как Общество состояло из девяти полунезависмых
региональных организаций. Но самым многочисленным был Союз дружин
любителей исторического фехтования. В ста семнадцати низовых организациях,
именующихся дружинами, состояло почти восемь тысяч человек. Одно время
Виктор подозревал, что эти дружины играют роль этакого пехотного резерва
на случай, если Фонд решит предпринять какие-нибудь силовые акции. Но,
собрав и проанализировав достаточную информацию о Союзе, Виктор пришел к
выводу, что эти дружины могли быть чем угодно, но только не резервом
тупого, грубого, так сказать, "мяса". Несмотря на название, собственно
историческое фехтование занимало лишь малую часть времени дружинников, да
и то его скорее можно было назвать занятиями по самообороне без
использования огнестрельного оружия. А в остальном - все те же
психологические тренинга, изучение языков и прочее, очень напоминавшее
первые две организации. На выходе получались те же молодые интеллектуалы,
правда, с несколько менее обширной умственной подготовкой, но зато
существенно лучше подготовленные физически. И они никак не тянули на
современный вариант штурмовиков Эрнста Рема. Таких дружинников скорее
можно было считать этакими центрами кристаллизации, так сказать
песчинками, вокруг которых образуются жемчужины. Но среди всех этих
странностей самым странным был неожиданно высокий уровень
информированности руководящего состава Фонда, зачастую превосходивший даже
уровень информированности конторы Виктора...
Постышев потер ладонью лицо, вздохнул, потом сладко потянулся, сгреб
листки распечатки и, свернув их в трубку, пошел на кухню. На этот раз
старый способ не сработал. Обычно, когда какая-нибудь информация заводила
его в тупик, ему достаточно было изложить все, что он накопал, на бумаге
или, на самый крайний случай, порассуждать вслух, после чего все как-то
само собой становилось на свои места, а ему оставалось только
удовлетворенно хихикать над собственной тупостью. Но сейчас ничего не
вышло. Вывод был один: весь этот собранный им ворох информации (ну еще бы,
почти восемь мегов) все же пока недостаточен, чтобы сделать хоть какие-то
выводы. Уж больно странен вывод, к которому он пришел, - подозрительная
подрывная организация, не жалея сил и денег, работает на благо России!
На кухне Виктор достал здоровенную чугунную сковороду, скомкал по
отдельности листки распечатки и подпалил получившуюся груду. Он стоял и
смотрел, как тонкая финская бумага чернеет и съеживается, осыпаясь мелким
пеплом, когда запиликал мобильник, валявшийся на столике в прихожей.
Виктор побежал туда.
- Алло?
- Витя, навести старика... - И тут же короткие гудки.
Голос в трубке был ему незнаком, но смысл сообщения был достаточно ясен.
Постышев усмехнулся. Хотя Дед тогда вполне ясно приказал ему не торопиться
с выводами, по некоторым косвенным признакам Виктор понял, что тот
изнывает от нетерпения. Но Постышев решил быть максимально скрупулезным. К
тому же какие выводы он мог представить сейчас? Альтруисты, пусть не
совсем обычные, поскольку альтруизм слабо сочетается с прагматичностью и
богатством, а Фонд - организация прагматичная и богатая, ну, еще слегка
подозрительные, поскольку некоторые стороны их деятельности, как ни крути,
явно выглядят подозрительно, но ведь до сих пор они не совершили или, по
крайней мере, не были замечены ни в чем предосудительном. Учитывая, что в
последнее время Большой папа ФСБ стал чуть ли не лично "крышевать" сию
организацию, шансов откопать еще что-нибудь практически не осталось. Так
что можно было докладывать, что все чисто, и со спокойной совестью
приступать к какому-то иному общественно полезному труду. Но все дело было
в том, что ни Дед, ни сам Постышев уже давно не верили в альтруизм...
На Дедову дачу Виктор добрался, уже когда стемнело. На предпоследней
остановке в вагон электрички ввалилась веселая подвыпившая толпа, и Виктор
поплотнее надвинул на лоб кепку-лужковку. По этой линии имели дачи
довольно много его знакомых, и ему не очень хотелось объяснять, куда это
он так поздно едет (на работе по-прежнему считалось, что Дед держит его в
опале). Конечно, в случае неожиданной встречи можно было отбояриться, мол,
еду к Димке или Тропачеву, или вообще сделать многозначительное лицо и
сказать с намеком: "Так, к одной знакомой", но Виктор знал, что подобные
стыковочки всегда чреваты тем, что имеют обыкновение рано или поздно
всплывать в самом неподходящем месте и в самое неподходящее время и
ложиться последними необходимыми камешками в сложную конструкцию крайне
неприятных выводов.
Дед пил чай. Чай он признавал только особенный, густой, почти черный, чуть
ли не полпачки на заварочный чайник (правда, и чайник был почти
пол-литровый). Заваривал он его на ключевой воде, вскипяченной в самоваре,
притом не электрическом, а настоящем, с углями. Поэтому на работе он
перебивался кофе. Когда Виктор появился на террасе, Дед кивнул ему на
старенький гнутый венский стул и добродушно пробасил:
- Садись. Наливай. Прелесть, а не чаек.
Это означало, что Дед объявился на даче только сегодня, причем после
долгого перерыва. В противном случае чаек был бы только "приятственным".
После чая они перешли в комнату. Дед расположился на диване, Виктор
скромно уселся в кресло. Дед некоторое время молчал, потом наконец спросил:
- Ну как наши дела? - Заметив улыбку на лице Постышева, он смутился и
пробурчал: - Ладно-ладно, наши, ваши - все едино, давай рассказывай.
Виктор откинулся на спинку кресла и начал: "Фонд Рюрика" - частная
благотворительная организация, номинально управляемая общественным советом
из десяти человек, структурно состоит из девяноста региональных
организаций численностью от пятнадцати до семидесяти человек каждая и
центрального офиса, в подразделениях которого работают около полутора
тысяч человек. Региональные организации занимаются распределением
финансовой помощи, грантов семьям военнослужащих и работников
правоохранительных органов, погибших при исполнении воинского и служебного
долга, а также реализацией программ восстановления памятников истории,
проведением региональных конкурсов, но, в первую очередь, сбором и
классификацией информации. Причем для сбора информации они широко
используют метод, ранее считавшийся более характерным для спецслужб. Это
так называемый метод меморандумов. То есть, кроме сбора и обработки
статистических материалов в финансовой, социологической, экономической,
правоохранительной и иных областях, региональные организации Фонда раз в
полгода обращаются к нескольким сотням жителей своего региона с
предложением составить меморандумы по тем или иным темам.
Подбор респондентов довольно широк - от ди-джеев молодежных дискотек до
домохозяек, от воров до фермеров и от политиков регионального и
федерального уровня до бомжей. Оплата не слишком щедрая - от 25 до 1000
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг