профильные курсы с существенно меньшей оплатой, а сэкономленные деньги
тратили на другие нужды. В Службе смотрели на это сквозь пальцы, лишь бы
был результат. А вот за результат спрашивали строго.
По итогам обучения в Службе устраивали свой собственный экзамен, и не дай
бог было его провалить. Первый провал заканчивался предупреждением, а
после второго неудачница просто вылетала из Службы эскорта. Впрочем,
расставание было обставлено довольно мило. Девушку вызывала для беседы
глава Службы госпожа Ирина Тучина и там, за чашкой чая, сообщала
провалившейся, что по тем или иным причинам Служба эскорта больше не имеет
возможности продолжать с ней сотрудничество. А поскольку беседа, как
правило, заканчивалась еще и вручением конверта, так сказать, "за
беспокойство", большинство уходило из Службы без тяжелого чувства,
некоторые даже с радостью. Ну еще бы, для того, чтобы жить в ритме Службы,
надо было обладать нечеловеческой усидчивостью, лошадиным здоровьем и
невероятным потенциалом выживания. За прошедшие три года Дашуня успела
довольно прилично выучить английский и казахский языки, в достаточной мере
освоить компьютер (Word, Excel, три СУБДешки, Corel и пара графических
редакторов покруче, а также простенькая САПР и, естественно, самые
распространенные прикладные пакеты для Интернета), прослушать несколько
курсов по искусствоведению, неплохо освоить профессии секретаря-референта,
азы бухгалтерии и приобрести еще несколько крайне полезных навыков. А
фитнес-клуб и самозащита без оружия были предусмотрены на все время работы
в Службе. И все это без отрыва от учебы в институте, причем первая же
"тройка" за семестр автоматически означала беседу с Тучиной... Однако надо
было что-то срочно придумывать. Дашуня выудила из сумочки кредитку, с
досадой взглянула на нее (к сожалению, на карте остался только неснижаемый
остаток) и бросила ее обратно. В этот момент в сумочке запиликал
мобильник. Дашуня сердито поморщилась, потому что сейчас любой звонок был
для ее счетов буквально бронебойным, но все-таки достала трубку и поднесла
к уху.
- Алло?
- Дашенька?
Дашуня вздрогнула. Это был голос госпожи Тучиной.
- Слушаю вас, Ирина Валентиновна.
- Ты не могла бы подъехать в офис?
- Сейчас?
- Да, желательно. Впрочем, если у тебя какие-нибудь неотложные дела...
- Нет-нет, - поспешно перебила Дашуня, - сейчас буду.
- Вот и хорошо.
Дашуня отключила мобильник и поспешно кинулась к бордюру, на ходу
выбрасывая руку. Такси до офиса должно было обойтись ей рублей в триста, а
то и триста пятьдесят, но деньги ее сейчас не волновали. Если ей позвонила
Тучина, значит, для нее есть работа. И это решало все ее проблемы.
Поневоле поверишь в божественное откровение.
Когда ровно в три часа пополудни в динамике спикерфона что-то щелкнуло и
знакомый голос референта сухо доложил: "Сергей Петрович, к вам Дмитрий
Иванович Ярославичев", министр на мгновение замер, отложил золотой
"паркер", бросил взгляд в зеркало, пригладил волосы, поправил узел
галстука, поднялся и, бросив: "Просите", вышел из-за стола и направился к
массивной двустворчатой двери.
О сегодняшнем госте министр был уже довольно наслышан. Не столько даже из
прессы, где его имя не сходило с первых полос (журналисты сделали из него
некую помесь капитана Немо и графа Монте-Кристо), сколько от столь же
высокопоставленных друзей-приятелей. И все равно этот Ярославичев
оставался личностью в высшей мере загадочной. Причем, несмотря на то что
все до одного отзывы были положительными (если не сказать больше), он все
равно вызывал у хозяина кабинета серьезную настороженность. Если быть
откровенным, то, когда секретариат проинформировал его о том, что в
приемную поступил запрос из "Фонда Рюрика" с просьбой об организации
встречи министра с президентом Фонда, у Сергея Петровича было большое
желание потянуть время в надежде, что все рассосется как-то само собой. Но
он был слишком опытным чиновником, чтобы не понимать, что это его желание
относится, увы, к разряду невыполнимых. Не тот уровень. И это получило
подтверждение буквально в тот же день.
Уже к вечеру ему позвонил директор ФСБ, отношения с которым были скорее
дружелюбно-служебными, чем приятельскими (а у кого, интересно, с этим
сычом были приятельские отношения), и попросил отнестись к нуждам частной
благотворительной организации "Фонд Рюрика" со всем возможным вниманием.
Кто бы ни организовал этот звонок, не отреагировать на подобное обращение
не было никакой возможности. Не говоря о собственном статусе
обратившегося, всей верхушке было известно об особых отношениях между
директором Федеральной службы безопасности и президентом страны. Так что
оставалось только подчиниться и организовать встречу, причем в самое
ближайшее время. Впрочем, все, с кем он говорил, называли сегодняшнего
гостя "милым молодым человеком" или "славным парнишкой", который, однако,
"может удивить", так что, не исключено, опасения министра не имели под
собой никакой почвы.
Министр встретил гостя у самых дверей:
- Дмитрий Иванович... очень, очень рад. Прошу... - Хозяин кабинета широким
жестом указал на устроенный на отдельном ковре уголок отдыха с шикарным
бельгийским кожаным гарнитуром, состоящим из дивана, двух бегемотообразных
кресел и журнального столика со стеклянной столешницей и витыми
деревянными ножками. - Чай, кофе?
Гость благодарно кивнул:
- Благодарю вас, лучше чай, - и после короткой паузы: - Борис Петрович
рассказывал, что некоторых гостей вы угощаете каким-то совершенно
особенным чаем, с можжевельником, так что я уже неделю мучаюсь
предвкушением.
Хозяин кабинета оценил шутку и раскатисто рассмеялся. Впрочем,
внимательное ухо различило бы в его смехе этакие раболепные нотки.
Поскольку дело было не только в удачной шутке. Борис Петрович был
руководителем администрации президента и, так же как и директор ФСБ, одним
из самых стародавних приятелей президента, так что эту небрежно брошенную
фразу можно было понять как намек на то, что тема предстоящей беседы уже
обкатана в самых высших сферах и как бы уже и одобрена.
Спустя десять-пятнадцать минут, когда чай был благополучно выпит, а
вазочка с берлинским печеньем ополовинена, министр отставил чашку в
сторону и откинулся в кресле, обратив на гостя выжидательный взгляд. Тот
все понял и тоже поставил чашку на столик.
- В общем-то, у меня к вам две небольшие просьбы или, вернее даже,
предложения. - Ярославичев мгновение помедлил, как бы проверяя, слушает ли
его министр с должным вниманием, что тут же было подтверждено кивком
министерской головы, и продолжал: - Первое состоит в том, что, если будет
на то желание военного руководства страны, "Фонд Рюрика" готов принять
самое непосредственное участие в восстановлении в составе Вооруженных сил
России старых гвардейских полков. Я имею в виду полки, которые будут,
носить наименования: "Преображенский", "Семеновский", "Измайловский",
"Кавалергардский" и так далее. - Ярославичев замолчал. Министр некоторое
время тоже сидел молча, очевидно, обдумывая предложение, потом осторожно
спросил:
- А что вы понимаете под непосредственным участием?
- Все.
- А поточнее?
- Все, что вы сочтете нужным. Мы готовы выделить деньги на закупку самого
современного вооружения, ни постройку всей необходимой
материально-технической базы - казармы, дома офицерского состава, парки,
склады материально-технических средств и гээсэм, учебные городки и
полигоны, - а также на закупку автомобильной техники, обмундирования и так
далее. По нашим расчетам, расходы на обустройство и оснащение одного полка
в течение периода формирования, который вряд ли займет менее трех-пяти
лет, составят около одного-полутора миллиардов долларов США.
Услышав эту цифру, министр чуть не вздрогнул, цифры такого порядка уже
были сравнимы со всем военным бюджетом страны, а тут... н-да, вот тебе и
"может удивить". В кабинете воцарилась напряженная тишина. Наконец хозяин
медленно спросил:
- И сколько полков вы готовы... профинансировать?
- Мы готовы в течение ближайшего месяца открыть кредитную линию для
развертывания четырех-пяти частей.
Министр с минуту сидел молча, кивая головой, словно разговаривал сам с
собой, потом спросил:
- А можно узнать, чем вызвана подобная щедрость?
Гость пожал плечами.
- Причин много. В частности, меня беспокоит современный уровень боевой
готовности и боеспособности наших вооруженных сил (это прозвучало как-то
по-президентски или, может, даже по-царски, но следующие слова гостя тут
же освободили министра от этого ощущения). А поскольку у меня есть
возможность не только разглагольствовать об этом на страницах газет, но и
реально помочь, я решил это сделать. Мне представляется, что новые "старые
гвардейские полки" станут чем-то вроде экспериментальных площадок по
отработке новых методик боевой подготовки и полевого взаимодействия,
тактики применения новых образцов вооружения, разведки, связи и боевого
обеспечения, новых систем комплектования и всего, что будет необходимо. То
есть это будут именно не парадные, так сказать, а сугубо боевые части.
Возможно, как и их прародители, сформированные только из военнослужащих с
длительными сроками службы, то есть даже рядовой состав этих частей будет
нести службу по контракту.
Министр кивнул:
- Понятно, но, если честно, я спрашивал не об этом. Меня интересуют сугубо
ваши личные причины, по которым вы собираетесь потратить такую чертову
уйму денег, причем, если можно так выразиться, ничего не получая взамен, -
Министр как будто бы запнулся и добавил: - До меня дошла информация по
поводу... вашего происхождения, но, уж простите старика, мне в нее не
очень-то верится.
Его молодой собеседник кивнул в ответ:
- Понимаю. Я часто сталкиваюсь с такой реакцией, так что уже привык, но...
- Ярославичев посмотрел на собеседника с таким выражением, словно искал у
него сочувствие. - Поймите, я вырос с этим. А когда у меня наступил период
возрастного скепсиса, мне были представлены достаточно веские
доказательства того, что эта версия как минимум имеет право на
существование. Так что я совершенно не готов похихикать над ней вместе с
вами.
Министр слегка смутился:
- Да нет, я не это имел в виду, просто... ну как-то странно... люди,
выдвигающие подобные версии, как правило, предъявляют хоть какие-то
доказательства их истинности, а вы... слухи, сплетни и ничего больше.
Гость улыбнулся:.
- А зачем? Я нахожусь в достаточно здравом уме, чтобы в моей голове не
возникало неумных мыслей типа - выдвинуть претензии на российский трон.
Сегодня это абсолютно нереально.
Министр согласно кивнул:
- Сегодня - да, но как знать... ну кто бы мог представить, чем кончится
горбачевская перестройка?
Молодой человек пожал плечами:
- Даже если бы в обществе появилось достаточное количество людей, готовых
принять и поддержать монархическую идею, то и в этом случае я не могу
претендовать ни на что большее, как быть всего лишь одним из многих
вариантов. К тому же не самым выгодным. Мне кажется, в этом случае
наиболее разумным было бы пригласить на российский трон одного из принцев
какого-нибудь европейского царствующего дома. Россия сразу стала бы
восприниматься в Европе как страна гораздо более предсказуемая или даже
полностью своя, а мы получили бы мощное пророссийское лобби в лице всех
европейских монархических домов и изрядно облегчили бы себе доступ и к
европейским инвестициям, и к европейским технологиям. Так что не вижу
никакого смысла втягиваться во всю эту ерунду с доказательствами... А что
касается вашего вопроса, то мои предки все-таки для чего-то копили эти
деньги. И раз уж мне пришло в голову, что пора начинать их тратить, то
почему бы нет?
Министр хмыкнул, но, как оказалось, молодой человек еще не договорил.
- Я понимаю ваше недоумение. Но я просто хочу интересно прожить свою
жизнь. А что интересного в том, чтобы нажить еще, еще, а потом и еще? Это
может быть интересным для нуворишей в первом поколении. А представители
следующего уже задумаются - ЗАЧЕМ одному человеку столько денег?
Американские миллиардеры иногда вынуждены брать кредиты для обучения своих
детей. И это не анекдот. Просто их деньги - это не шуршащие бумажки, а
станки, трубопроводы, розничные сети, закусочные, автостоянки и так далее.
Они РАБОТАЮТ. Для них деньги - это, скорее, инструмент, позволяющий просто
проявить себя в интересующей их области человеческой деятельности, как,
скажем скрипка Страдивари для скрипача. А складывать в чулок или на тайные
счета в офшорных зонах - это... неандертальство какое-то или патология. К
тому же меня воспитали в сознании того, что я не столько владелец этих
миллиардов, хотя де-юре дело обстоит именно так, а скорее их хранитель.
Вот я и отдаю их настоящей владелице - России, стараясь, чтобы этот
инструмент был использован с максимально возможной эффективностью, И,
честно признаюсь, более увлекательного занятия я себе не представляю.
Он замолчал. В кабинете опять воцарилась тишина. Потом министр
зашевелился, тряхнул коротко стриженной головой и заговорил:
- Н-да, очень интересно. Сказать по правде, мне никогда не приходило в
голову рассматривать все это в... таком ракурсе. Но вернемся к вашим...
предложениям. Честно признаюсь - они меня чрезвычайно заинтересовали,
но... по-моему, вы говорили о двух. Какое же второе?
Гость улыбнулся:
- Второе более простое. Дело в том, что "Фонд Рюрика" взял, так сказать,
под крыло несколько частных высших учебных заведений, которые, по тем или
иным причинам, стали испытывать временные трудности. И сейчас мы
собираемся образовать на их базе новый университет. В нем будет десять
факультетов: юридический, финансово-экономический, промышленно-инженерный,
радиоэлектронный, инженерно-строительный, медико-биологический,
инженерно-математический, транспортный, природных ресурсов и... мне бы
хотелось, чтобы был еще и военный. - Ярославичев сделал короткую паузу,
но, прежде чем министр успел что-то возразить, добавил: - Я, конечно,
понимаю, что не может быть и речи о том, чтобы создать полностью частное
военно-учебное образование, но мне представляется вполне возможным
вариант, когда мы берем на себя финансовое обеспечение деятельности
военного факультета и принимаем участие в преподавании блока, так сказать,
предметов общегражданского назначения и всевозможных факультативных, а
государство в вашем лице комплектует сугубо военные дисциплины.
Министр усмехнулся:
- Ну, с этим гораздо проще. А какая предполагается численность военного
факультета?
- Пять тысяч.
- Это значит по тысяче на курс? Солидно.
- Нет, пять тысяч на курсе.
Хозяин кабинета удивленно воззрился на собеседника:
- Но нам не нужно столько младших офицеров!
Гость улыбнулся:
- Вот здесь и кроется изюминка моего предложения. Я предлагаю вам создать
факультет нового типа. Мы будем выпускать сержантов. Сержантов с
университетским образованием. Просто их подготовка будет достаточной для
того, чтобы при необходимости присвоить им незамедлительно офицерские
звания и получить готовых младших офицеров.
Министр на несколько секунд замер, глядя на собеседника и ожидая,
очевидно, увидеть на его лице какой-нибудь намек на ухмылку. Уж больно это
все было похоже на насмешку.
- Вы это серьезно?
- Абсолютно. Я считаю, что подготовка сержантского состава - это то самое
ключевое звено, взявшись за которое можно достаточно быстро поднять
уровень боеспособности армии. Недаром Жуков говорил: "Армией командую я и
сержант".
Министр пожевал губами:
- И вы думаете, что найдете пять тысяч человек, которые будут готовы
отучиться четыре или пять лет, а затем пойти в армию простыми
сержантами-контрактниками?
Гость усмехнулся:
- Но ведь это мои проблемы, не правда ли? Если это будет не так, то я
просто впустую потрачу деньги, причем ни копейки из этих денег не будет
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг