- Смив!
К нему рысцой подбежал мощный гигант с длинными руками и бычьей шеей.
Мронг кивнул на Франка и произнес:
- В твой десяток. - И ехидно обратился к Франку: - Отсюда вы уже никуда не
поедете, молодой господин, во всяком случае, ближайшие полгода. - После
чего удалился куда-то в глубь двора.
Франк вспыхнул:
- Эй вы, а ну стоять, да вы знаете, с кем говорите? Мое имя - Франк Элот,
я - сын базиллиуса.
Тут ему на плечо опустилась лапа размером, наверное, с седло и повернула
его кругом. Франк уставился в хмурое лицо гиганта десятника.
- Тебя зовут Девятый, и так будет до тех. пор, пока ты не завоюешь себе
имя, понял, дерьмо собаки?
Потом начался ад.
...Франк подошел к казарме и поднялся по ступенькам. Его встретил
дневальный. Бросив взгляд на предписание, он кивнул в дальний конец
коридора:
- К капитану Гагригду.
Через десять минут Франк вышел из комнаты сотника с дюжим десятником,
напоминавшим ему сержанта Смива. Они прошли по коридору и поднялись
наверх. Сержант отворил дверь и шагнул в сторону, пропуская Франка вперед.
Из-за спины раздался его голос:
- Франк Элот, Восточный бастион, второй полк, действительно рядовой,
"давильный чан" прошел этой зимой.
Кто-то присвистнул:
- И уже в "ночные кошки"? Ну орел.
Франк улыбнулся и произнес:
- Просто я хорошо играю на киафаре и сладко пою.
Десяток несколько мгновений молчал, переваривая его слова, а потом стены
комнаты затряслись от хохота.
Осенью, когда десятки вернулись из степи. Франка вызвал капитан Гагригд.
Он окинул Франка сосредоточенным взглядом и неожиданно метнул ему что-то
через стол. Франк машинально поймал предмет. Это оказался сержантский
шеврон.
- У меня забирают десятника из второго десятка. Тебя представлю сегодня за
ужином.
Франк поднял удивленные глаза:
- Но...
Капитан молча смотрел на него. Франк захлопнул рот, отдал честь и вышел.
Зима прошла в изнурительных тренировках. Временами накатывала тоска, но ни
сил, ни времени поддаваться ей особо не было. Тут еще в крепости Грон
открыл что-то, что назвал Академией, и Франка тут же взяли в оборот, так
как он пристрастился в свободное время торчать в комнате обучителей. Те и
настучали на Франка Сиборну, на которого Грон повесил это дело как на
знатока философских трактатов. Франк раз семь мельком видел командора
Грона, а два раза тот даже был на его занятиях, но подойти и поговорить не
приходило в голову. Наконец пришла весна.
Грон ждал его, сидя в седле. Когда Франк подскочил к командору,
предусмотрительно остановившись в недосягаемости крепких зубов Хитрого
Упрямца, Грон окинул его спокойным взглядом и приказал:
- Догонишь по пути. Сам плюс три человека - эскорт. Едем надолго. - И,
тронув коня, неспешно двинулся в сторону ворот.
Франк стиснул зубы, чтобы не выглядеть глупо перед бойцами линейных сотен,
и бегом рванул в казарму. Через два часа они уже заняли место в куцей
колонне командора.
В Эллор они прибыли к началу лета. Когда белоснежные стены города
показались из-за поворота дороги, Грон подозвал Франка к себе, сумрачно
улыбнулся и произнес:
- Ну что, сын базиллиуса, научился драться? Франк улыбнулся уголками рта и
еле заметно кивнул. Грон хлопнул его по плечу:
- Вот что, милый. Считай себя В бессрочном отпуске. Если надумаешь -
вернешься. Нет - останешься дома.
Франк помолчал, потом спросил:
- Я УЖЕ в отпуске?
- Да.
- Тогда два вопроса, Грон.
Тот кивнул.
- А ТЫ бы хотел, чтобы я вернулся?
- Не знаю, парень, - чуть подумав, ответил Грон. - Стоит ли тебе это
говорить, но... да. Мне нужны такие командиры. Но запомни, на тебе долг
крови перед твоей страной. Так что думай.
- И второе, - помедлив, сказал Франк. - Как ты относишься к моей сестре? В
казармах ходили разные разговоры.
Грон нахмурился:
- Если ты думаешь, что с ее помощью я хочу...
Франк резко мотнул головой:
- Нет, я спросил не об этом.
Грон помолчал. Потом осторожно ответил:
- Мне кажется, что она единственная женщина, с которой я мог бы связать
свою судьбу. Но знай - этого никогда не будет.
Когда Франк вышел за дверь таверны, в которой остановился Грон, он
улыбался. Грон был прав, на нем лежал долг крови, и он знал, как выполнить
его наилучшим образом. Чтобы это сделать, надо дать Элитии наилучшего
базиллиуса, а он знал - где его найти.
Дома его ждал полный восторг. Мать, которую за время его отсутствия
задвинули на самые задворки дворцовых интриг, просто взлетела от счастья.
Правда, с вернувшимся сыном она пробыла не более получаса, тут же укатила
во дворец - восстанавливать утраченное реноме. Больше всех радовалась
няня. Он два дня нежился в постели, объедался фруктами, а потом надел
новую тунику и тоже поехал во дворец, в нижние покои. Молодежь встретила
его несколько отчужденно, он даже слышал, как кто-то пробурчал:
- Явился, сын базиллиуса, где только прыщи свои потерял?..
Франк улыбнулся про себя: чему-чему, а терпению сержант Смив его научил.
Посидев чуть-чуть, он взял в руки киафару и стал наигрывать простенькие,
но приятные мелодии. Народ навострил уши, а потом стал перебираться
поближе. Когда Франк запел, песню дружно подхватили, и он почувствовал,
как отношение к нему начинает меняться. Подошло время обеда, все поднялись
и пошли к дверям в обеденный зал, и тут от дверей раздался голос, от
которого у него дрогнуло сердце:
- Ба, маленький сын базиллиуса, где же ты столько пропадал?
Франк улыбнулся и произнес:
- Здравствуй, Беллона.
Она подошла к нему, все такая же рослая, крепкая и гибкая, и окинула его
насмешливым взглядом:
- А ты изменился, не знаю, правда, насколько? Народ замер, с любопытством
ожидая, что будет дальше. Франк, продолжая улыбаться, отложил киафару,
поднялся и произнес:
- В чем-то изменился, а в чем-то нет.
Она впервые взглянула на него снизу вверх и спросила:
- А в чем да ив чем нет?
- Я избавился от прыщей и слегка подрос, но я все так же хорошо пою и
играю на киафаре, и ты мне по-прежнему нравишься.
Встреча с сестрой прошла неожиданно тепло. Возможно, это была заслуга
Грона. Во всяком случае, из ее личных покоев он вышел обладателем
собственных покоев во дворце, о чем раньше страстно мечтал, но не мог даже
надеяться.
Вечером он сидел в одном из дальних покоев, смотрел на звезды сквозь
открытое окно и бездумно перебирал струны киафары. За спиной было обширное
ложе, застеленное шкурами, и он подумывал, о том, что, возможно, и не
стоит возвращаться в выделенную ему комнату, а, когда потянет ко сну,
завалиться прямо здесь. Тут дверь покоя тихо отворилась. Видимо, пришел
хозяин комнаты. Франк взял еще несколько аккордов и вздохнул - надо было
идти.
- Прости, друг, что задержался в твоей комнате, я уже ухожу.
Он встал и, повернувшись, замер. Беллона, нагая, сидела на ложе и
насмешливо смотрела на него:
- Эй, ты случайно там не умер? Кто-то говорил мне, что я ему по-прежнему
нравлюсь.
Франк шагнул к ложу, взял ее лицо в ладони, нежно поцеловал и опрокинул ее
на ложе.
На следующую ночь она вернулась. И на следующую тоже. Потом он уже
перестал их считать. Однажды ночью он проснулся и увидел, что она сидит на
ложе и плачет. Он коснулся ее плеча и спросил:
- Что случилось?
Она дернула плечом.
- Ничего.
Он сел и обнял ее. Она уткнулась в его волосатую грудь и затихла. Только
всхлипывала. Он поцеловал ее в макушку и нежно сказал:
- - Расскажи мне, и, клянусь, я сделаю так, что ты больше никогда не
будешь из-за этого плакать.
Она вдруг дернулась, оттолкнула его и отвернулась. Он схватил ее за плечи
и повернул к себе. Она попыталась вырваться, но ей это не удалось. Минуту
он смотрел в полные слез глаза, а потом, она прошептала:
- Проклятье, я слишком стара для тебя.
Франк улыбнулся и провел, рукой по ее крепкой груди:
- Я этого не заметил.
В этот момент в дверь грубо забарабанили. Франк. погладил Беллону пo
волосам и пошел к двери. Когда он открыл, на пороге стоял Алкает. Окинув
Франка насмешливым взглядом, он иронично произнес:
- Прошу простить, но тебя хочет видеть мой отец и твоя мать.
Франк улыбнулся. Матушка добилась своего. Ее опять включили в политические
раскпады. Он мягко покачал головой:
- Сейчас ночь.
Алкает высокомерно усмехнулся и шагнул в комнату, открыв стоящих за ним
дюжих реддинов.
- Не бойся, дворец безопасен, к тому же тебя проводят.
Сопроводив свои слова выразительным взглядом, он повернулся к ложу. В то
же мгновение его брови взлетели вверх, а потом он засмеялся:
- Так ты все-таки затащил ее к себе в постель? Поздравляю, ты
присоединился к славному братству.
Франк почувствовал, как кровь хлынула к лицу, но он тут же взял себя в
руки и расслабился. Алкает шагнул к ложу и пренебрежительно махнул ему
рукой:
- Иди, Франк, я побеспокоюсь, чтобы она не замерзла.
- Алкаст, тебе лучше уйти.
- Что-о? - удивленно повернулся к нему Алкает.
- Ты меня раздражаешь.
- Ха-ха-ххек.
Франк ударил его кулаком по темечку, и Алкает мешком свалился у ложа.
Франк повернулся к реддинам:
- Заберите его.
Старший осторожно произнес:
- Нам приказано было проводить вас.
- И что вы будете делать, если я не пойду?
Реддины угрюмо переглянулись. Прямого приказа применять силу они не
получали, и тот, кто мог бы его отдать, валялся без памяти. А проявлять
подобную инициативу в отношении сына базиллиуса...
Когда утром Франк с Беллоной спустились в нижние покои. Алкает встретил
его ненавидящим взглядом и, презрительно кривя губы, что-то пробормотал.
Плотная толпа подлиз вокруг него радостно загоготала, зашевелилась, и
оттуда выскочил Ксун, один из ближних прихлебателей Алкаста. Окинув
взглядом Франка, перебирающего струны киафары, он презрительно посмотрел
на Беллону и громко произнес:
- Ну как, Франк, тебе понравилась моя подстилка? Беллона сжалась как от
удара, а Франк отложил киафару в сторону и спокойно, но так же громко
произнес:
- Если ты еще раз произнесешь это слово, я отрежу тебе язык.
Над покоем повисла мертвая тишина. Ксун бросил встревоженный взгляд на
Алкаста, но тот лишь криво усмехнулся, и Ксун вновь подбоченился и
повторил:
- Что ж, если моя подстилка тебе нравится, я дарю ее те...
Франк неуловимым, но стремительным движением скользнул к нему и ударил...
Ксун рухнул на колени. Франк надавил на болевую точку у основания нижней
челюсти и, когда тот от боли разинул рот, молниеносным движением руки
вытащил и растянул язык, а другой рукой полоснул по нему кинжалом. Ксун
отчаянно завизжал. Франк брезгливо отбросил кровоточащую мякоть и,
повернувшись к слуге, как и всё оцепенело пялящемуся на эту картину,
кивнул на Кеуна и произнес:
- Позови лекаря, надо прижечь, а то захлебнется собственной кровью.
Когда Ксуна унесли, Беллона подняла измученное лицо и тихо спросила:
- А что теперь?
Франк обнял ее, прижал к себе и произнес:
- Подожду, кто будет следующий, а потом отрежу язык ему. - Он повернулся к
Алкасту и добавил чуть громче: - И тому, кто вложил в его губы эти слова.
Дома разбушевалась буря. Мать при любом малейшем шуме ахала, нюхала соль,
стонала и жаловалась на ужасную мигрень, орала на него, как уличная
торговка.
- Ты понимаешь, тупица, что ты наделал? Ты своими руками разрушил
построенную мной, - она стукнула себя в грудь стиснутым кулачком, - твою
дорогу к трону.
- Но разве я могу жениться на своей сестре?
Мать возмущенно втянула воздух:
- Да кто говорил об этой подзаборной сучке, которая вешается на всяких
базарных нищих и портовых стражников! Ты стал бы единственным базиллиусом!
- А ты бы крутила мной на пару с Юнонием, - Франк саркастически улыбнулся.
- Вернее, крутил бы Юноний, тебя бы он вряд ли подпустил близко к трону.
- Как ты разговариваешь с матерью? - взвизгнула она.
- Так, как она того заслуживает, - холодно ответил Франк и вышел из покоя,
шарахнув дверью.
Ночью он предложил Беллоне выйти за него замуж и уехать с ним. Она
печально улыбнулась и покачала головой:
- Нет, Франк, я не пойду с тобой к подножию богини и не уеду с тобой. Я не
могу бросить Толлу и никогда не смогу смириться с тем, что тебе будут
шептать обо мне в любой подворотне. Тебе не нужна такая жена. Но знай,
когда бы ты ни приехал в Эллор, я жду тебя. И так будет до тех пор, пока
ты сам меня не бросишь.
Он едва успел проскочить, пока не закрылись перевалы. Войдя в кабинет
Грона, он увидел там Гагригда и Сиборна. Только он успел доложить о
прибытии из отпуска, как Грон заявил:
- Ну вот, все проблемы решены.
Франк непонимающе посмотрел на них. Гагригд улыбнулся и объяснил:
- Сиборн будет заниматься только Академией. Ее переводят в Южный бастион,
в долину Эгиор. Меня ставят на первый полк. Тебе принимать "ночных кошек".
Франк не верил своим ушам.
- Но... как же так... ведь я...
Грон рассмеялся:
- Ну вот, а ты говорил, что он, получив команду, не задает вопросов.
Франк захлопнул рот и отдал честь:
- Есть. Разрешите идти принимать сотню.
Грон одобрительно кивнул:
- Подожди на улице, капитан Гагригд сейчас спустится.
Франк вышел на улицу. Было не по-зимнему тепло. Солнце светило ярко, так
что на обрезах крыш начали появляться сосульки. Франк вдохнул воздух
полной грудью и улыбнулся. Он был дома.
Они лежали на густой медвежьей шкуре, прикрытые только роскошными волосами
Толлы, которые разметались по его груди и животу.
- Боги, неужели ты опять уедешь?! - прошептала она.
- Еще не скоро, - мягко ответил Грон, - у нас есть еще почти две луны.
Толла отбросила волосы и села на шкуре.
- О, Грон, я больше так не могу. Всю зиму я жду, когда наконец приедешь
ты, а когда ты приезжаешь, я теряю голову. Совершаю глупейшие ошибки.
Юноний вертит мной, как хочет.
Грон сел.
- Ну уж в это я никогда не поверю.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг