ее глубине. Наверное, там в дневное время пряталось чудовище, светящиеся
глаза которого достигали шестидесяти сантиметров в диаметре. Мне
посчастливилось увидеть эти жуткие фары всего один раз, за полчаса до того,
как тайфун с нежным именем "Мари" чуть было не снес лабораторию с рифа.
Костя считает, что глаза принадлежали глубоководному кальмару-гиганту. Гера
сказала, что в ту ночь она с семьей, как всегда в бурю, вынуждена была уйти
подальше от рифов. Когда я стал настаивать, чтобы она ответила, кому из
жителей Лагуны принадлежат такие глаза, она ответила, что, возможно, я
увидел двух больших медуз. До сих пор дельфины не могут избавиться от
суеверного страха перед кальмарами и считают, что всякие разговоры о них
приносят несчастье...
По всей вероятности, расщелина соединялась с лабиринтом, пронизывающим
весь Большой Барьерный риф. Что таится в нем? Какие формы жизни существуют
там, в абсолютной темноте? Я стал думать, как организовать исследование
лабиринта. Лучше всего для этой цели подходили роботы-скалолазы и
гляциологи...
Я не заметил, как исчез групер Чарли, и, когда хватился своего
спутника, подо мной уже расстилалась большая колония морских лилий. До
причала оставалось пятьдесят метров. Я внимательно осмотрелся. Все спокойно.
И тут я увидел тусклый силуэт акулы. Я поплыл быстрее. Она стала обходить
меня слева. Пришлось сбавить скорость... Сейчас решало дело другое и главное
- осмотрительность и экономия сил.
Предстояла борьба. Надо не показать, что я боюсь ее. Я не так уж плохо
вооружен, у меня гарпун и нож. Необходимо все время не спускать с нее глаз.
Я остановился. Акула прошла в двадцати метрах, перед ее носом летела
кавалькада лоцманов.
Акула стала ходить вокруг меня кругами, показывая свое ослепительно
белое брюхо. Спина у нее почти черная, бока серые, длина не менее восьми
метров.
"Еще не самый крупный экземпляр, - старался я себя ободрить, - бывают и
побольше".
Акула все кружила, кружила, я поворачивался, следя за ней, и медленно
двигался к рифу, пока акула не загородила мне дорогу. Наверное, несколько
минут мы толклись на одном месте, любуясь друг другом. Не знаю, как ей, а
мне это не доставляло особого удовольствия.
Я пробовал обойти остров, акула немедленно становилась на моем пути.
Два пестрых акульих лоцмана подошли ко мне и стали тыкаться носами в
сетку. Они явно показывали своей госпоже, где можно легко поживиться.
Лоцманы оказали мне огромную услугу. Хотя мне и казалось, что я полностью
сохранил присутствие духа и "ни капельки не испугался", вид "белой смерти"
так подействовал на меня, что я забыл про сетку с добычей, которая к тому же
изрядно мешала мне двигаться и служила приманкой для акулы.
Я выпустил сетку из рук, за ней бросились и те два лоцмана, что подошли
ко мне первыми, и все остальные. Я быстро поплыл в сторону. Акула пошла к
сетке, точно рассчитав угол атаки.
Рука моя лежала на ступеньке трапа. Взглянув назад и не увидев акулы, я
выскочил наверх и растянулся на бетоне. Сняв маску, не мог надышаться
теплым, душистым воздухом. Меня потянуло ко сну. Спать я не мог, не имел
права, пока "белая смерть" стояла у порога. Вот-вот могли вернуться
дельфины, беззаботные, радостные, обсуждая удачную охоту; они подойдут к
рифу, не ожидая встретить здесь врага, так как знают, какими я располагаю
средствами защиты и нападения.
Пуффи вертелся в своей ванне, засыпая меня вопросами и выражая
возмущение. Из гидрофона неслось:
- Почему ты меня оставил? Где мои рыбы, креветки, устрицы? Ты не поймал
ничего! Почему ты молчишь? Подойди ко мне, я укушу тебя за плавник.
Схватив в тамбуре ампуломет, я на ходу рассказал о встрече с акулой.
Пуффи кричал мне вслед:
- Ты отдал белобрюхой акуле мой обед! Почему не проткнул ее гарпуном?
Ив, Ив!.. Вот сейчас...
Я не расслышал угрозы в его последних словах и, приняв все возможные
меры предосторожности, спустился к подножию трапа: в случае стремительного
нападения я мог спрятаться за бетонные станины и оттуда вести огонь.
Акула исчезла. Там, где я бросил сетку, копошилось множество рифовых
рыбок; видно, что-то осталось от тунца. Я плыл почти у самого дна, чтобы
обезопасить себя от нападения снизу.
Акула мне попалась на глаза минут через десять. Она медленно плыла над
трещиной, лоцманы словно прилипли к ее тупому рылу. Плыла очень-очень
медленно, словно подкрадывалась к добыче. Любопытство удержало меня от
выстрела. "Кого она выслеживает?" - подумал я, теперь уже стараясь не
спугнуть ее, и даже немного поотстал. Я плыл, держа ее на мушке. Автоприцел
показывал дистанцию в девятнадцать метров.
Движения ее стали совсем медленными, тяжелыми. Акула стала опускаться;
мне показалось, что она сопротивляется силе, увлекающей ее в трещину, хотя
здесь не наблюдалось сильных течений в глубь рифа. Я поймал себя на том, что
и меня тянет какая-то сила в глубину. Кто-то легонько толкнул меня в спину.
- Пуффи! - радостно воскликнул я. - Как ты посмел оставить ванну? И
почему ты здесь?
Я обхватил его трепещущее тельце, и мы оба, объятые ужасом, смотрели,
как из расщелины протянулись две "руки" чудовища, схватили акулу и очень
осторожно стали опускать в расщелину. Акула не сопротивлялась. Так она и
скрылась вместе со своими лоцманами в чернильно-черной щели.
Пуффи первым пришел в себя, выскользнул из-под моей руки и стал
подниматься на поверхность. Превозмогая сонную скованность, за ним
последовал и я. Пуффи ждал меня у трапа. Он что-то говорил мне с невероятной
скоростью, что служило признаком необычайного волнения. С ним можно
объясняться без помощи гидрофона только в том случае, когда он спокоен,
сейчас же он говорил со скоростью пяти слов в секунду, часто переходя на
ультразвуковой диапазон. Я повесил ружье на крюк у трапа, дав себе зарок
никогда больше не опускаться в Лагуну без надежного оружия, затем взял
вздрагивающего от боли Пуффи на руки. Я перенес это обмякшее тельце в
бассейн под тентом, где он мгновенно ожил; из гидрофона полился нескончаемый
поток вопросов вперемежку с самой беззастенчивой похвальбой и критикой моего
поведения.
- Если бы не я, - горячился Пуффи, - то она съела бы тебя вместе с
ружьем, гарпуном, ластами и ножом! Акула испугалась меня. Видел, как она
удирала? Как только лоцманы сказали ей: "Пуффи близко", она испугалась. У
тебя было ружье, убивающее рыб, но не акул. Почему ты плыл за ней, а не
стрелял? '
- Хотел узнать, почему она так медленно плывет. Я тогда не знал, что
это ты так напугал ее. Оказывается, она удирала, завидев тебя, и попала в
руки кальмара. Ты никогда не слыхал, что у нас поселился кальмар? Может, это
сын самого Великого Кальмара?
Как только разговор коснулся кальмаров, Пуффи сразу притих, по его коже
прошла мелкая дрожь. Мне большого труда стоило его успокоить.
- Как я хочу есть! - сказал он наконец и осуждающе посмотрел мне в
глаза.
Пришлось опять спуститься в Лагуну. Я далеко обходил теперь черную
трещину. Близился вечер, в глубине стояли сумерки, на причудливый рельеф дна
легли густые темные тени. Мне все казалось, что и там притаился длиннорукий,
хотя я знал, что акулы ему хватит надолго. Охота у меня не ладилась;
корифены куда-то ушли, рыб-ангелов и горбоносых кораллоедов, похожих на
бизонов, Пуффи не ел. По счастью, меня окружил косяк индийской сельди, и я
быстро наполнил сетку.
Еще под водой послышался характерный шум, который напоминал "походку"
дельфинов. Они летели на крыльях радости после битвы с акулами, увенчанные
победой. Перед причалом вся семья, включая солидную старушку Геру, прошлась
на хвостах.
После ужина меня вызвали к видеофону Костя с Антоном. Костя сказал:
- Я два раза вызывал тебя, да каждый раз твой видик отвечал, что ты
занят. Все ползаешь по своему полю? У тебя что, опять отказали комбайны?
Я поведал им о событиях сегодняшнего дня. Оба необыкновенно оживились,
когда я описал, как "руки" кальмара схватили большую белую акулу.
Антон спросил, не скрывая сомнения:
- Говоришь, что она метров восьми?
- Если не больше.
- Не показалось? Мы представляем, какое эмоциональное воздействие она
могла произвести на тебя.
- Пусть даже шесть метров, - сказал Костя, - два метра можно сбросить
на эмоции, тогда в ней что-то около трех тысяч килограммов! И говоришь, взял
ее, как креветку с тарелки?
Я не приводил таких сравнений, Костя, как всегда, импровизировал, но
все же я согласился, что сравнение вполне подходит, Антон сказал с тревогой
в голосе:
- Ты, Ив, весишь гораздо меньше акулы, учти. Тебе нельзя одному
опускаться в Лагуну, да и твоим дельфинам оставаться там небезопасно.
Я сказал, что Гера давно знала об этом кальмаре и не говорила мне о нем
из чисто суеверных соображений.
- Кальмары - табу для дельфинов. "Кальмар, что поселился в рифе,
добрый, - сказала она, - он там живет давно, выходит в Лагуну только ночью,
и мы пригоняем ему тунцов и макрель".
- Час от часу не легче! - сказал Костя. - Эти их языческие верования
могут дорого нам обойтись. Все-таки я бы попробовал прогнать его от своего
порога.
- Каким способом? - спросили мы разом с Антоном.
- "Каким, каким"... надо подумать... Посоветоваться с Тосио-сенсеем.
Наш философ мгновенно найдет способ переселить длиннорукого в пещеру по
соседству или спровадить в Коралловое море. Что-то сегодня он не появляется.
Тосио-сенсей также нес вахту в трехстах милях к югу. Он
специализировался на разведении устриц.
Его славное лицо возникло в правом углу экрана, над головами Антона и
Кости.
- Вот и я, ребята. Извините за опоздание. И у меня появились
синезеленые водоросли, пока немного. Их приносит придонное течение,
создаваемое насосной станцией. Пришлось остановить подачу глубоководной воды
на всей акватории. Пьер согласился со мной, теперь остановлена половина
насосных станций. Пьер сказал, что пусть это повлияет на урожай, зато,
возможно, прекратится размножение синезеленой. К тому же он уверен, что
радиоактивные элементы поступают к нам вместе с глубинными водами. Анализы
подтвердили.
Тосио живо заинтересовался длинноруким и сказал, что избавиться от его
общества можно - уничтожить его или надо создать ему условия, при которых он
должен будет переселиться в другое место.
- Что ты предлагаешь в качестве условий? - спросил Костя.
- Кальмар - высокоразвитое существо, у него есть и симпатии и
антипатии.
- О Тосио-сенсей! - воскликнул Костя. - Истинное решение мудреца! И,
как всякое мудрое решение, оно проще пареной репы.
Антон спросил:
- Пареной репы? Откуда это сравнение? И почему пареная репа проста? И
для чего ее парить?
- Загадка предков. Вычитал в словаре четверть часа назад. Мне
понравилось. Какое-то древнее блюдо.
- Мне тоже нравится, - сказал Тосио. - Надо найти вещества, которые
неприятны кальмарам. Поручите мне, ребята, и я сделаю запрос в Институт
головоногих моллюсков.
- Единогласно! - сказал Костя и добавил мечтательно: - Скоро, друзья,
мы закончим вахту и поплывем на "Корифене". Яхточка ждет нас. Сегодня я
говорил с Наткой Стоун. Вы знаете, что ее избрали капитаном "Катрин"; у
девчонок какой-то экспериментальный рейс, затем кончается вахта у Дэва
Тейлора, он оставляет своих китовых акул и - тоже в рейс. Хотя Пьер
постарается нагрузить нас, да ведь дело придает смысл плаванию!
Расстались мы поздно. Пуффи недовольно кряхтел и посвистывал на своем
пористом тюфяке. Впервые в жизни он попал в такую обстановку, разлучился с
матерью. Я включил гидрофон. Нинон успокаивала сына:
- Завтра ты снова будешь в Лагуне. Сейчас лежи смирно, а не то у тебя
не заживет рана. Закрой глазки, и не заметишь, как пройдет ночь и появится
Золотая Медуза, принесет тепло и радость всем в Лагуне. Я расскажу тебе, как
мы победили белобрюхих акул, как нашли необыкновенную морскую звезду. Она
опасней косатки-убийцы. Она очень большая, ее покрывают ядовитые шипы, во
много раз длиннее, чем шипы ежей на рифах, ее нельзя убить: из каждого куска
ее тела вырастает новая звезда, такая же большая и страшная... Ты слушаешь
меня, Пуффи?..
Вечерний бриз нежно ласкал натруженное за день тело. Поверхность Лагуны
местами тускло мерцала, в ее черной глубине вспыхивали и гасли купола
гигантских медуз. Крохотные кальмары выскакивали из воды, поднимая
огненно-зеленые брызги. Один кальмар шлепнулся у моих ног, я поднял его и
бросил в воду. Там с еще большей силой, чем днем, шла борьба за жизнь, за ее
продолжение. Океан, породивший все живое, добродушно урчал на дальних рифах,
он-то знал, зачем все это... Мои мысли прервал плеск в бассейне: Пуффи
требовал, чтобы я его перенес в Лагуну. Ему было страшно одному без матери.
Тот длиннорукий мог схватить его и утащить в свою щель.
Пришлось накачать резиновую лодку, опустить с причала, наполнить водой
и перенести туда Пуффи.
- Вот бы сейчас появилась еще одна белобрюхая, - донесся из гидрофона
голос Пуффи.
- Ну, и что бы ты сделал?
- Перекусил на шесть частей...
ЭКСПЕДИЦИЯ РУДОЛЬФА
Мне не давал покоя кальмар, живший в глубине рифа. Я больше не мог
плавать над расщелиной, меня стало пугать "черное дно", стало казаться, что
две гигантские руки всегда наготове и только облюбовывают жертву. Вчера,
пересекая расщелину в самом широком месте, я увидел зеленоватый свет глаз
чудовища; по крайней мере, так мне показалось. Я опрометью вылетел на
поверхность и поплыл к причалу. Меня сопровождал Пуффи, издававший
пронзительный свист, что служило у него выражением восторга: ну как здесь
остаться равнодушным, когда человек так уморительно хлопает по воде своими
"плавниками"!
Взрослые дельфины все так же замалчивали присутствие кальмара и, как я
заметил, далеко обходили расщелину. Я спросил Пуффи, почему он не плавает
над "черным дном".
- Нельзя. Мне запретили, хотя там на коралловых глыбах полно устриц,
гребешков и улиток. - И тут же предложил: - Там есть красные кораллы,
которые ты для чего-то собираешь, и раковина, похожая на луну. Хочешь, я все
это принесу тебе? - Расхваставшись, он даже пообещал спуститься на самое
"черное дно" и вытащить оттуда длиннорукого.
Я был не рад, что затеял этот разговор. Пуффи действительно мог
выполнить все свои обещания и погибнуть. С трудом мне удалось уговорить
Пуффи дать слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не подплывет
к расщелине.
- Ладно, - сказал Пуффи, - только не понимаю, почему и ты так боишься -
у тебя столько оружия. Мы могли бы с тобой вместе спуститься... - Пуффи
осекся, услышав грозный окрик бабушки Геры.
Она была рассержена, особенно на меня, и настолько, что не остановилась
у гидрофона переброситься новостями. Она увела с собой внука в самый дальний
конец плантации и, как потом я узнал от Пуффи, "очень долго воспитывала
его".
Через два дня конец моей вахты, прилетят мои сменщики Сережа Вавилов и
Пьер Сен-Гили, люди довольно опытные, но все же нельзя им оставлять у самого
порога гигантского кальмара, характер которого, повадки нам неизвестны. Что,
если исчезновение всего состава экспедиции на "Мери Грант" два года назад
дело рук этого чудовища?
Чаури Сингх вчера прислал мне свой единственный экземпляр
робота-водолаза последней конструкции, прозванного острословами Центральной
станции Рудольфом-Пронырой. Бионики придали ему форму гигантского краба. Вот
он стоит передо мной в тени лаборатории, как кошмарный выходец из
океанической бездны. У него две передающие телекамеры, ультразвуковой
передатчик, четыре мощных прожектора, в его чрево вмонтированы гидроскопы,
индикаторы инфракрасного и биоизлучений, локаторы и еще множество приборов,
наделяющих его качествами высокоорганизованного живого существа.
От любопытных глаз Пуффи, конечно, не могло укрыться появление
Рудольфа, и теперь он выскакивал на два метра из воды, стараясь получше
рассмотреть необыкновенного краба. Я сказал Пуффи, что скоро Рудольф
спустится в воду и там он его рассмотрит со всех сторон и даже сможет
потрогать. Пуффи, конечно, тут же спросил:
- А что Рудольф будет делать в воде?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг