- Пиши,- безразлично пожал плечами Поль,
- Ну спасибо. Мне надо знать, где ты их нашел, что они делали, что их
окружало. Как они отреагировали на тебя. Короче, все то, что ты о них
знаешь. И как можно полнее... Итак, вопрос первый: где ты их нашел?
- В капусте.
- В капусте?!
- О, это был такой овраг, с теми невысокими растениями и растениями
повыше, фотографии и образцы которых мы везем с собой в контейнере. В
общем, это было нечто наподобие нашего леса.
- Действительно ли это животные одного вида?
- Да, они очень похожи друг на друга, хотя имеют ряд отличий. Но я склонен
полагать, что это животные одного вида. Просто они разного пола.
По-видимому, речь идет о мужской и женской особях.
Пока Тина заносила информацию в свой блокнот, ему удалось наконец
проделать отверстие. Величиной с ладонь, оно зияло в стекле вольера, как
смертельная пробоина в броне.
- Было ли у них что-нибудь в руках иди во рту, когда ты их нашел?
На этот вопрос Поля уже не хватило. Истый философ и сущий педант, он не
мог заниматься одновременно двумя проблемами, поэтому пока Тина покорно
ждала его ответ, он заставил ее вдосталь насмотреться на начало буффонады.
Достав из кармана комбинезона заранее приготовленную крошечную катушечку,
он размотал с нее метра два нитки. Ниточку эту он сложил вдвое, получив,
таким образом, некую веревочку, затем достал из того же кармана бумажку,
также заранее приготовленную (листик - самый обыкновенный - сложенный
вдвое, вчетверо и еще в несколько раз, так что получился, наконец,
малюсенький тверденький сгусточек)...
- В лапах, ты, что ли, хочешь сказать?- спросил он.
- Да.
... Он привязал сгусточек к веревочке и закинул его в окошко, держа другой
конец веревочки у себя - в левой ладони. Сгусточек, описав параболу в
воздухе, упал напротив одного из ящероподобных созданий на расстоянии
примерно пол-локтя от него. Поль нераздумывая потянул за веревку.
Сгусточек медленно пополз мимо садальмелика. Существо смотрело на него
саркастично, но изловить или попробовать на зуб не пыталось.
- Нет, в лапах и во рту у них не было ничего.
- Ну а чем они занимались в лесу?- справилась Тина, записав в блокнот
полученный ответ.
Поль тянул и тянул за веревочку - до тех пор, пока бумажка не подползла к
окошку. Тогда он вздохнул и вытащил ее. Потом развязал ее, отвязал,
аккуратно ножничками (вынутыми из кармана) разрезал ее поперек напополам,
снова привязал к веревочке одну из половинок и, закинув в окошко, словно
удочку, стал ждать, что будет.
Тина позволила себе слегка возмутиться:
- Ты вредина, Поль! Почему ты не отвечаешь на мои вопросы! Кто мне обещал
отвечать?.. Ты не держишь слово, Поль!
- Я не держу слова?!- ну тут уж Поль разошелся.- Я не держу слова! Да как
это, интересно, ты мне можешь такое говорить? Сама-то ты держишь слово?
Помнишь, как ты обещала мне поместить мои дополнительные образцы растений
в специальные отделения контейнера... А где они сейчас? Спустя месяц ты
вышвырнула их в космос, потому что у тебя, видите ли, места для них не
хватило. И после всего этого - вы подумайте только! - после всего этого
она еще решается вперемежку со своими ни на чем не основанными претензиями
брать у меня интервью - идиотизм! Точно я не твой друг Поль Гийомар, а
какой-нибудь незнакомый тебе лично гениальный мегаломан или медиум, а ты -
неопытная девочка-репортерша из научно-популярного журнала. И мало того.
Доставляя мне все эти трудности, ты еще создаешь для нас обоих неловкую
ситуацию, ты в двадцатый раз заставляешь повторять тебе такие сведения о
ящероподобных существах, которые весь экипаж "Толубой Амадины" знает уже
наизусть, и в результате ты совершенно ставишь меня в глупое положение,
когда заявляешь, будто не знаешь, чем могут заниматься в лесу мужская и
женская особи...
Тина разозлилась. Вот всегда так - этот Поль вечно говорит ей гадости. Ее
настроение, и так невысокое, упало окончательно. А тут еще проклятая
проволока! Она с блокнотом пошла в свою каюту, но сделала лишь несколько
шагов: когда она проходила мимо забытого кем-то переносного кресла, то
споткнулась об эту подлость, непонятно откуда взявшуюся, валявшуюся на
полу... Она уже перенесла центр тяжести своего тела для того, чтобы
сделать очередной шаг, но тут ее правая нога, которая должна была ступить,
зацепилась за проволоку, а тело ее повисло в воздухе и, в то время, как
правая нога сама-собой судорожно дергалась, поднимаясь и опускаясь
(инстинктивно пытаясь освободиться от проволоки), медленно, но неотвратимо
наклонялось вперед, и, наконец, Тина с ужасным грохотом рухнула на пол.
Но она не очень ушиблась. Быстро вскочив на ноги, зло смотала проволоку,
швырнула ее на кресло и пошла прочь от вольера... Раздраженная, она сама
не заметила, как очутилась возле дверцы с крупной надписью "Бионика". Вот
это хорошо! Здесь находились биологические контейнеры корабля. "Уголок
забвения" - назвала его Тина. И он действительно мог принести успокоение.
Забыть обо всем на свете, закрыть глаза, зажать ДВУМЯ пальцами ноздри и -
бултых! - с головой погрузиться в любимое дело - что может быть лучше? Ее
маленькая слабость - классификация: классификация деревьев и трав,
водорослей и мхов, палеотипов и почв - всего, что есть на белом свете.
Разумеется, лаборатория выполняла эту работу раз в сто быстрее и
качественней, чем любой человек, но Тина время от времени выключала ее
центр обработки полученной информации для того, чтобы самой заняться
исследованиями. Иногда она просиживала здесь сутками. Тем более что
ошибки, допущенные из-за переутомления, были не так страшны, все равно
потом "Бионика" исправляла и уточняла ее решения. И, уж конечно,
Лаборатория никак не понимала своим электронным умом, зачем человеку
"лезть не в свое корыто". Вот и сейчас, едва лишь Тина, нажав на
соответствующую кнопку, временно отстранила электронный мозг от работы,
оставив включенным все остальное: и вычислительные машины, и подвижных
киберов, и фотолабораторию, сразу вспыхнула и требовательно замигала
переговорная лампочка, а на крохотном горизонтально-удлиненном экране под
ней появилась надпись: "Что. Это. Может. Означать."
Ну и дела! Тина почувствовала, как в ней снова забурлила досада. Каждый
раз, лишь только она желала взяться за работу своими руками, Мозг с
бесстрастным ослиным упрямством задавал ей один и тот же неизменный
вопрос, после чего, изощряясь в силлогизмах машинной логики, пытался
доказать ей, что человеку здесь делать нечего. При этом он ее учил и
наставлял как туповатого ребенка. Препирательства занимали время. Тина
задумалась. Сначала она хотела набрать на пишущем блоке фразу, язвительную
для интеллекта машины, но, поразмыслив, ответила проще: "Убирайся к
дьяволу".
Интересно, как он отреагирует, - предвкушая развлечение, подумала
злорадная Тина: Скорее всего для начала поинтересуется, что такое
"убирайся" и что такое "дьявол", а потом, после моих объяснений замолкнет,
заглохнет и выдаст что-нибудь типа: Смысл. Фразы. Отсутствует." или
"Ответ. Явно. Нелогичен." Но на экране вспыхнуло лишь одно слово "Чао." и
Мозг сразу выключился совсем.
Тина удивилась. Она снова включила переговорное устройство и
полюбопытствовала, откуда Мозгу известны подобные слова и выражения, и кто
это, интересно, научил его такому. Ответ последовал незамедлительно:
"Бортинженер. Гийомар. Старший. Навигатор. Сурков. Врач. Деккер. Капитан.
Франконис." Тина криво усмехнулась. Ну конечно! Мозг, этого зануду,
который всем надоел, уже сотни раз посылали и к дьяволу, и к черту, и еще
куда-нибудь подальше. Что же касается его коллекции жаргонных слов, то
через пару лет она, безусловно, приведет в ужас земных кибернетиков.
Люди на борту "Голубой Амадины" тихо ненавидели машины. Они, разумеется,
не могли и шагу ступить без машин, но это-то как раз и служило одной из
причин подколодной махровой неприязни. Люди чувствовали себя зависимыми от
машин, а киберы уж никак не могли быть зависимы от людей. Если бы
звездолетчики, в полном составе оставившие корабль на одной из планет
Альфы Водолея, по истечении девяноста трех дней не вернулись назад,
"Голубая Амадина" стартовала бы автоматически, а кибер-пилот, взяв курс на
Солнце, вполне надежно провел бы корабль сквозь все превратности и
злоключения космоса. Мало того: всё, или почти всё в звездной экспедиции
было выполняемо одними машинами. Лишь изредка человеческий ум оказывался
нужнее машинного. Большинство же основных операций - предварительная
разведка, посадка, общая разведка, даже научные исследования и поиск
цивилизации - осуществлялись или могли быть осуществимы машинами без
помощи людей. Люди нужны были только для Контакта.
Но Контакта не произошло, и страшное ощущение собственной никчемности
давило на людей хуже всяческих невзгод. В том же заключалась вторая и,
пожалуй, главная причина их односторонней вражды к машинам. Ведь они же
обрекали людей на чудовищную скуку от безработицы! Подумать только,
мыслители и труженики, гордые покорители природы, творцы цивилизации и
прогресса опустились до того, что вынуждены выпрашивать у машин, у ими же
самими созданных машин, этого скопища всяческих диодов и триодов,
резисторов и транзисторов, реле и переключателей, конденсаторов и прочего
металлолома, часок-другой работы для себя, а киберы соглашались крайне
редко, словно из жалости, как дают поиграться малым детишкам, потому что
потом, после ухода людей, переделывали все заново, по-своему... Плюс ко
всему, киберы не обращали обычно никакого внимания на оскорбления людей,
словно считали ниже своего достоинства вступать с ними в перебранку.
Разумеется, это лишь подхлестывало звездолетчиков - подливало масла в
огонь.
Итак, люди были обречены на страшную скуку от безработицы. Почти
инстинктивно они пытались уйти от нее за непробиваемую стену юмора. Тина
не раз задумывалась над этим вопросом. В самом деле, рассуждала она, юмор
бывает двух типов - естественный и искусственный. В первом случае человек
шутит лишь изредка, но зато вполне искренне, то есть у него мгновенно
возникает в голове и срывается с языка что-нибудь смешное, что вызывает
здоровый смех у его собеседников. Это естественный юмор. Бывает еще юмор
искусственный. Бывает еще иногда так, что просто необходимо шутить, шутить
непрерывно, по поводу и без повода, иначе начнешь медленно погружаться в
бездну пессимизма, откуда потом очень трудно выбраться. На "Голубой
Амадине" уже не первый год существовал только такой, искусственный вид
юмора. Почти никогда звездолетчики не разговаривали друг с другом
серьезно. Между ними установились такие ненормальные отношения, когда
каждый при встрече с другими корчил из себя этакого супермена-забубену и
старался как можно сильнее уесть всех остальных, сардонически высказываясь
по любому вопросу. За этим скрывалось какое-то мрачное резюме: и на свое
бездействие, и на свою никчемность - его причину, и на те обстоятельства,
которые вот уже сорок лет заставляли их быть вдали от дома (разведчики
почти физически ощущали замедление времени на их корабле, сердцем
чувствовали, как за каждый год их пребывания в космосе на Земле проходит
по меньшей мере лет десять)... Пожалуй, Дональд был первым, кто не смог
дальше скрывать свои чувства и вновь стал самим собой, да и то это
случилось уже потом, после Появления...
Появление... Оно очень многое перевернуло в сознании космонавтов и даже в
их жизни. Ведь вот что бывает в космическом рейсе: летишь, словно ангел, в
межзвездном пространстве, и все тебе ясно как солнечный день... Или нет -
лучше проще: в далеком полете к звездам, каким бы диковинным он ни
казался, нет ничего несусветного или сказочного. Корабль с
виртуально-фотонным принципом движения и скоростью - одной четвертой от
скорости света, машины, взявшие на себя всю заботу об экспедиции, машины
думающие и думающие неизмеримо лучше людей, даже странные существа с
чудесной планеты системы Садальмелика - все понятно, все обычно, все
реально, нет ничего иррационального или необъяснимого. Остается, конечно,
какой-то элемент романтики, но ты знаешь, знаешь твердо, что нет на свете
таких тайн, которые не разгадываются; а тут вдруг происходит Появление, то
есть вещь, настолько из ряда вон выходящая, даже какая-то потусторонняя,
что у тебя волосы встают дыбом, когда ты думаешь о ней, и ты чувствуешь,
как начинаешь постепенно, день за днем, мало-помалу, потихооонечку сходить
с ума...
Существуют вопросы с таким построением фразы или с такой интонацией, что
уже сами собой, самой своей сутью наталкивают на вполне определенный,
единственно верный ответ. Например, вопрос засидевшемуся гостю: Выпьете
еще кофе? уже одной своей формой предполагает отрицательный ответ,
положительный здесь просто как-то даже неуместен. То же самое произошло и
на "Голубой Амадине" после Появления. И хотя ситуация здесь сложилась
немножко труднее, в том смысле, что ответов могло быть не два, как в
рассмотренном нами примере с кофе (либо "да", либо "нет"), а намного,
намного больше, все равно, верным имел право оказаться только один ответ,
все остальные уводили в такую чащу непонятного, парадоксального,
таинственного и мистического, что звездолетчики, боясь забрести в эту
чащу, из которой потом можно было и не найти выхода, как бы молчаливо
договорились считать верным лишь этот, легкий и естественный,
бесхитростный ответ и не торопились проверять его верность. А потом, когда
все-таки пришлось выяснять и выяснилось, что их благополучный ответ
неверен, это был страшный удар для всех, для всех без исключения, - и
сразу, как следствие этого, оказалась совершенно несомненной та роковая и
переломная роль, которую сыграла в их жизни Тапа.
* * *
Не прошло и пяти часов, как Тина вволю насладилась своим хобби. Включив
Электронный Мозг, она еще некоторое время стояла в дверном проеме и с
недоброй улыбкой следила за тем, как Мозг, не дожидаясь ее ухода, принялся
поспешно и раздраженно уничтожать плоды ее работы. Что делать? Машины
всегда игнорировали элементарные законы человеческой этики. Тяжело
вздохнув, Тина прикрыла за собой дверь в Лабораторию.
Своих друзей она нашла в каюте Сергея. Здесь было достаточно весело,
космонавты перекусили и поболтали ни о чем. Потом Поль предложил
просмотреть недавно проявленные кадры фильма, снятого им в экспедиции.
Главным образом это относилось к Пятой планете - планете ящерок, которой
Поль посвятил что-то около трехсот метров прекрасной цветной пленки
отличного качества. Естественно, его никто не заставлял снимать, все
необходимое делали киберы, и, строго говоря, он лишь изводил дорогостоящую
пленку, но и запрещать ему Тина тоже не могла: в конце концов, не она
одна, а каждый имеет право на маленькую слабость, хотя бы даже на
любительское кино...
Никто не возражал против предложения бортинженера. Наоборот, все
обрадовались возможности поразвлечься. Но когда в кают-компании
кинопроектор радостно застрекотал, и пленка в нем поползла с верхней
боббины на нижнюю, а на экране появилось изображение, то стало ясно, что
развлечение развлечению рознь, и лучше, если бы Поль снимал кинокамерой
солнце. Во-первых, большинство кадров было снято Полем сверху, с
маленького двухместного разведывательного вертолета, и изображение так
лихорадочно дергалось и мельтешило, что просто больно было смотреть на
него. Во-вторых, звездолетчикам пришлось в сотый раз разглядывать
ландшафты Пятой планеты, давно уже всем надоевшие (это вместо
садальмеликов, которые просто просились на пленку!). И в-третьих, сама
съемка, как и в каждом любительском фильме, оставляла желать лучшего.
Тину посадили в кресло во второй ряд, так как перед экраном стояло всего
три табурета, и это было очень странно, потому что проектировщики и
строители корабля ведь знали же, что экипаж "Голубой Амадины" будет
состоять из четырех человек, и тем не менее сделали перед экраном всего
три табурета, - Тина давно ломала голову над этим фактом. Неудивительно,
что звездолетчикам приходилось теперь соперничать друг с другом из-за
лучших мест. Поэтому, не успев войти в кают-компанию, мужчины немедленно с
завидным проворством захватили все три табурета. Тина же молча с упреком
взглянула на них и опустилась в кресло, стоявшее сзади. Среди мужчин
возникла заковыка. После минутного колебания один лишь Сергей, чуть не
сгорая от гордости за свое джентльменство, поднялся и, картинно-вежливо
поклонившись, хотел уступить место даме.
- Садитесь, кэп, вперед... Прошу вас,- галантно предложил он.
- Нет уж. Я уж как-нибудь тут, знаете...
- А-а... Ну извините...
- Чего уж...
Итак, фильм начался. Сначала по экрану тянулись, сменяя друг друга,
мрачные картины Первой и Второй планет. Это был какой-то унылый
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг