- Разве шеф не говорил тебе? - спросил Грегори.
- Что именно?
- То, что мы будем работать вместе.
- Вот как, - протянул Коун. - Нет, насколько я помню, он мне говорил
нечто иное.
- Он вчера искал тебя. Вечером, когда мы допрашивали Магду.
- Магду? Девчонку из клуба Кноуде?
- Она дала важные показания.
- Вот как, - снова удивился Коун. Он хотел начать допрос Магды сразу
после визита к Грегори. Девчонка вела себя подозрительно. Это Коун понял
еще вчера в клубе. Когда же Грегори успел ее арестовать? Видимо, уже после
посещения Коуном клуба. Иначе Вилли сказал бы ему об этом. Но что же за
показания дала эта девчонка?
- Магда работала в фирме "Дорис" на пастоукладочной машине. Она
сообщила, что Бен Аюз давал ей наркотики, а она упаковывала их в тюбики.
Три тюбика в ночь. Охрана там никудышная: никому в голову не приходило,
что кто-нибудь будет выносить с предприятия зубную пасту. Они следили
главным образом за складами полуфабрикатов.
- Допустим, - сказал Коун. - Но ведь Магда давно в клубе. А там нет
пастоукладочной машины.
- Она ушла с фабрики. Ей показалось, что один из инженеров выследил ее.
Шах устроил девчонку к Вилли. Они изыскивали новый способ маскировки.
- Для чего? - удивился Коун. - Зачем этот камуфляж? Ведь если бы
наркотик вывозился из страны, тогда это оправдано. А он ввозится. Ты
понимаешь? Ввозится. И мы ни дьявола не знаем ни о том, кто ввозит, ни о
том, кто торгует. Мы с усердием, достойным кретина, допрашиваем девчонку и
верим ей. А она врет. Может, она действительно работала в фирме "Дорис".
Не больше. Все остальное - блеф. Вот только почему она врет?
- Но ведь тюбик с наркотиком ты нашел, - сказал Грегори.
- Нашел, - усмехнулся Коун. - Ты, кстати, не интересовался, как Магда
объясняет причины камуфляжа?
- Я бы должен обидеться, - сказал Грегори. - За кретина. Но я не
сержусь. Да, я интересовался. Тюбики с пастой легко хранить. Ими легко
торговать. Магда сказала, что шах был связан с двумя или тремя
парфюмерными магазинами. Вот все, что она знает.
- Она называла какие-нибудь имена?
- Нет. Делом заправлял шах. Магда, правда, намекает что Вилли Кноуде
тоже имеет какое-то отношение...
- А почему она так легко продала шаха?
- Она ревновала его к Эльвире. Хотела отомстить. Нарочно проболталась
подружке о том, что шах иногда угощает ее наркотиками. Она знала, что
подружка - наша осведомительница. Впрочем, ты читал ведь донесение Бредли?
- Читал, - кивнул Коун. - В общем, как я понимаю, мы пока топчемся на
месте. Шах исчез, Бредли убит. В наличии есть Магда, которая ни черта не
знает, несмотря на то, что сделала сенсационные разоблачения.
Он встал. Грегори тоже поднялся.
- Я думаю, - сказал он, - что Кноуде...
- Кноуде - дерьмо, конечно, - перебил его Коун. - Я тоже было поверил,
что он связан с шахом. Однако сейчас я этого уже не думаю.
- Как знать. Шеф, например, полагает, что арест Кноуде не будет лишним.
Коун промолчал. В конце концов, какое ему дело до Вилли? Он же не
обещал ему ничего. Пусть выкручивается. И у Грегори будет занятие. По
крайней мере, мешать не будет. А вдруг эта возня с зубной пастой к
чему-нибудь да и приведет.
Оставив Грегори, он не пошел к себе, а спустился в полуподвал, быстро
пробежал по длинному коридору и через маленькую железную дверь выбрался во
внутренний двор. Это была предосторожность. Коун знал, что у его кабинета
толпятся журналисты. Желания беседовать с ними он не испытывал и потому
выбрал несколько необычный путь. Но, еще не дойдя до своей машины, понял,
что кто-то перехитрил его. Он даже догадался кто.
- Вылезайте, Фримен, - буркнул Коун, открывая дверцу. - Какого черта?
- Тут хватит места для двоих, инспектор, - хмыкнул репортер "Трибуны".
Его полное крупное лицо так и расплылось от удовольствия. - Вы должны
оценить мои способности. Все остальные сидят там. Идиоты, правда?
- Не валяйте дурака, - сердито бросил Коун. - У меня нет времени на
ваши штучки.
- Я отниму у вас несколько минут, - быстро проговорил журналист. -
Всего два вопроса. Читатели "Трибуны" хотят знать, вышла ли полиция на
след убийцы.
- Вышла, - сказал Коун. - Давайте второй вопрос и выметайтесь из
машины.
- Сейчас, - сказал Фримен. - Второй вопрос личный. Вчера вы ходили в
"Амулеты"...
- Вы что? Следили за мной? - перебил Коун.
- Там есть одна симпатяшка - Бекки. Вы ее чем-то напугали, инспектор.
Бедняжка плохо чувствовала себя вечером. Была невнимательна к гостям...
- Бросьте паясничать, Фримен. Мне некогда, - сказал Коун, сел в машину
и нажал на стартер. Фримен удовлетворенно хмыкнул за спиной.
- Вы все-таки оценили меня, инспектор?
- Оценил, - пробормотал Коун, выводя машину на магистраль. - В
противном случае вы давно бы гуляли по тротуару.
- Куда вы меня везете? - осведомился Фримен. Машина в это время
вывернула на Роу-стрит и огибала памятник Неизвестному Герою. Справа
возвышалась глыба "Ориона".
Коун игнорировал вопрос.
- Я читал вчера ваш репортаж в "Трибуне", - сказал он. - Вы знаете, как
я отношусь к вам, Фримен. Вы способный парень, понимаете кое-что получше
многих. Скажите, вы верите в то, что пишете?
- Занятно. - Фримен заерзал на сиденье, вытащил сигарету и начал шарить
по карманам, ища спичек. Коун, не оборачиваясь, протянул зажигалку,
щелкнул крышкой.
- Спасибо, - пробормотал репортер. Он затянулся несколько раз и
стряхнул пепел себе под ноги. - Кстати, что вы имеете в виду, инспектор?
Мои слова о том, что убийца - шах?
- Не только. Я, наверно, не точно сформулировал вопрос. Но вы ведь
поняли?
- Понял. Это очень сложно, Коун. И в то же время просто, как бильярдный
шар. Только исповедоваться я вам не буду. Вы ведь не Папа Римский.
Впрочем, я и последнему ничего бы не сказал. Папа Римский, Коун, просто
очень старый человек. Его ночной горшок, в сущности, похож на все
остальные ночные горшки. Дышит Папа тоже не жабрами. Но куда мы едем?
Хотите устроить загородную прогулку? Хотя... - Фримен завертел головой. -
Я догадался. Вы везете меня к месту убийства Бредли?
- Нет, Фримен. Поглядите налево. Видите дом? Одноэтажный с зелеными
ставнями.
- Вижу. Но вы не останавливаетесь.
- Это не нужно. Здесь живет человек, который, по-моему, знает об
убийстве Бредли больше, чем говорит. И его ночной горшок, Фримен, тоже
похож на все остальные. Смекаете? Он, между прочим, как и вы, сказал мне,
что я не Папа Римский, и исповедоваться передо мной отказался. Мы живем в
каком-то странном мире, Фримен. Кстати, знаете, как зовут этого человека?
Броуди. Вам это имя о чем-нибудь говорит?
- Броуди? Постойте... Что-то такое... Броуди! Черт побери, Коун, где вы
откопали его?
- Я не искал, - сказал Коун. - Простое совпадение. Я зашел к нему
спросить, не слышал ли он ночью шум. Мало ли что... В этом доме мог жить и
другой человек. Но мне не повезло. Я встретил Броуди. Самое смешное,
Фримен, в том, что, будь на месте Броуди другой человек, я бы уже кое-что
знал.
- Зачем вы говорите мне об этом?
- Наказываю вас, Фримен, за то, что вы влезаете в чужие машины без
спросу. Я ведь достаточно давно знаю вас. И я больше чем уверен, что
читатели "Трибуны" так и не увидят в газете любопытного сообщения своего
корреспондента. Ни завтра, ни послезавтра. Ну как?
Фримен выругался, потом захохотал.
- Ничего не скажешь, инспектор. Два - ноль. Броуди в самом деле не та
пешка, которая проходит в короли.
- Точнее - тот король, который может сожрать целую кучу фигур.
- Да, Коун. Но какой материал! Вы представить себе не можете. Броуди
дает показания. Тот Броуди и новое убийство. - Фримен застонал от
огорчения и откинулся на сиденье. - Чертовское невезение... Впрочем, вы-то
на что надеетесь?
- Броуди - человек с мозгами, - сказал Коун. - Он здорово сдал. Тюрьма
и клиника профессора Кирпи хоть кого перемелют. Однако, думается, кое-что
у него осталось. Он не хочет иметь дело с полицией. И если ему дать
соответствующие гарантии...
- То он даст вам ключик? - спросил Фримен. - Вы самоуверенны, Коун.
- Может быть.
- А если я все-таки сделаю материал? А, Коун? Или проболтаюсь?
- Это исключено, Фримен. И вы прекрасно понимаете, что это исключено.
- Да, - согласился Фримен. - Если я это сделаю, то клиника Кирпи будет
наилучшим вариантом из всех возможных. Для меня. А о Броуди и говорить
нечего. Но мое любопытство возбуждено, Коун. Оставим Броуди в покое. Я
ведь знаю, что вы хитрец. Вы что-то нащупали в "Амулетах". А тут,
насколько я понимаю, не запретная зона.
- Ничего я там не нащупал, Фримен. Хотел поболтать с хозяйкой, не
застал ее, Бекки прочитала мне лекцию об амулетах. Между прочим, вы ведь
один из последних, кто видел шаха в тот вечер.
- Да, - сказал Фримен. - Кстати, он не был похож на человека,
совершившего убийство.
- Какого же дьявола вы пишете в "Трибуне", что шах - убийца?
Фримен хохотнул.
- А какого дьявола вы не тащите Броуди в полицию?.. Квиты?
- Нет, не квиты, - сказал Коун. - Мне жаль Броуди. Это раз. И я
все-таки надеюсь, что нам с ним удастся договориться. А вы трус.
- Трус, - кивнул Фримен, соглашаясь. - Но ведь надо жить, Коун.
- Это верно, - заметил Коун. - Бекки сказала мне, что, когда шах
уходил, первым вслед за ним покинул салон Кнут Диксон. Так это было?
- Что? - изумился Фримен. - Кнут Диксон? Нет, Коун. Кнута там не было.
Бекки вам наврала.
- То есть как не было? - не понял Коун.
- Очень просто. Не было - и все. Уж я-то бы знал, если бы он там был.
- Почему? - осведомился Коун.
- Да просто потому, что я уже с неделю слежу за этим человеком.
- Вот как!
- Ничего вы не понимаете, Коун. "Слежу" - не то слово. Это очень
загадочная личность.
- "Логарифмы бытия", - процитировал Диксона Коун.
- Как хотите. Эльвира только и говорит о Кнуте. А сам он почему-то
стесняется появляться в ее обществе. Во всяком случае, в "Амулетах" он не
показывается. Болтают, что он дни и ночи проводит на вилле у Эльвиры. Папа
оставил ей приличный особнячок и кое-какие капиталы. Там, на вилле,
говорят, Эльвира и Кнут занимаются какими-то мистическими этюдами и прочей
чертовщиной. Все это возбуждает любопытство. Я решил проникнуть в тайну. И
вот уже с неделю тщетно пытаюсь познакомиться с великим авангардистом. А
он словно избегает меня.
- Так, - сказал Коун. - Отбросим мистику. Значит, Бекки обманула меня?
- Коун, - сказал Фримен. - Вы ведь меня знаете?
- Да, - согласился Коун. - А мне казалось, что она говорит правду.
- Они же все там тронутые, - сказал Фримен. - И Эльвира, и Бекки. Да и
Кнут этот, говорят, типичный шизофреник.
Начался дождь. Косые струи поползли по ветровому стеклу. Коун включил
"дворники".
- Значит, Бекки обманула меня? - задумчиво повторил он. Фримен понял,
что Коун задает этот вопрос себе, и промолчал.
"Девять, семнадцать, двадцать", - считал Билли Соммэрс. До конца смены
оставалось полчаса. Хлопнули дверцы лифта. На двадцатом этаже в кабину
вошел седоусый румяный генерал, пробормотал: "Холл" - и уставился
стеклянными глазами куда-то мимо Билли. Лифтер нажал кнопку и пустил
кабину вниз.
Вспыхнула лампочка. Генерал шагнул из кабины и, твердо ступая, пошел к
барьеру, за которым виднелась голова портье. Билли окинул взглядом холл. В
двух креслах дремали джентльмены, ожидавшие открытия бара. Третий мерил
холл длинными шагами. Этот третий, правда, не был джентльменом. Он был
полицейским агентом. Соммэрс вздохнул. Человек, которого он ждал, не
приходил. В чем же дело? - подумал Билли. - Может, подойти к этому?
Подойти и спросить: "Послушайте, господин. Ваш коллега попросил меня об
одном маленьком одолжении. Это было два дня назад. С тех пор я его не
вижу. Его фамилия Бредли".
Да, подойти и спросить. Может, он сейчас в другом месте. Подойти и
спросить. Но ноги не шли. Билли поглядывал в сторону агента и не двигался.
Эти полицейские вообще странные люди. Никогда не поймешь, чего они хотят.
Тот тоже вел себя странно. Но выглядел он гораздо симпатичнее этого
журавля с бульдожьей мордой. А может, Билли пристрастен. Нельзя по лицу
судить о человеке. Подойти и спросить?
И все-таки он не подошел. Он не любил полицейских. Разговор с Бредли у
него вряд ли бы получился, не признай последний в Соммэрсе своего земляка.
Как-то ночью Бредли вдруг подошел к Соммэрсу и стал его разглядывать.
Потом щелкнул языком и сказал:
- Послушай, приятель, а ведь я тебя знаю.
Билли пожал плечами.
- Ты родился на юге. - И Бредли назвал маленький городок, вспомнил
улицу, заросшую каштанами, и перечислил несколько известных Билли фамилий.
Последним он назвал отца Соммэрса.
- А Бредли ты должен помнить, - сказал он. - Мы жили в доме напротив.
Моя сестренка примерно твоего возраста. А, малыш? Неужели ты забыл Лики?
Нет, Билли не забыл Лики. Только фамилия Бредли ему ни о чем не
говорила. Соммэрсы уехали из городка, когда Билли было семь лет. В этом
возрасте фамилии людей не имеют значения. Но Лики он помнил. Рыжая
Девчонка часто перебегала дорогу, чтобы поиграть в куче песка возле дома
Соммэрсов. Песок лежал два года. Старший Соммэрс все собирался
отремонтировать ветхий дом. Но денег не хватало. И они уехали... Да, Лики
он помнил.
- Ну вот, - удовлетворенно произнес Бредли. - Видишь, как случается. А
я тебя сразу узнал. Ты похож на отца.
Потом они разговаривали еще несколько раз. Бредли пригласил Соммэрса в
бар. И они посидели часок, вспомнили юг. Правда, вспоминал Бредли. Билли
был мал тогда.
- Твой отец жив? - спросил Бредли.
- Война, - лаконично ответил Билли.
Бредли кивнул.
- А Лики здесь, - сказал он. - Ты бы как-нибудь зашел к нам. Хорошо?
Билли обещал. Но Бредли забыл, видно, сообщить ему свой адрес. А
Соммэрс спросить у него постеснялся. В последние дни Бредли вообще
выглядел озабоченным, часто хмурился, задумывался. При встречах с
Соммэрсом кивал ему, улыбался, но в разговоры не вступал. И вот совсем
перестал появляться в "Орионе".
В тот последний вечер Бредли был взволнован. Он несколько раз подымался
в лифте на восьмой этаж. Вниз спускался по лестнице. А где-то около
двенадцати зашел в кабину и подмигнул Билли.
- Жми на восьмой, - сказал он. - Тебе не надоело еще? Подожди, - шепнул
Бредли, когда кабина остановилась, и вышел. Вернулся он через несколько
секунд. Лицо было серьезным. Билли пустил лифт вниз. Бредли вытащил из
кармана записную книжку, сделал в ней пометку и протянул книжку Билли. -
Спрячь ее. Боюсь, как бы не потерять. Побереги до завтра.
И не пришел. На другой день Билли возил на восьмой этаж полицейских.
Сменщик сказал ему, что ищут шаха. У Билли было достаточно
сообразительности, чтобы связать действия Бредли в ту ночь с утренними
событиями и исчезновением шаха. Однако газет он не читал и о том, что
Бредли убит, не знал. И вот теперь раздумывал, что делать с записной
книжкой...
Наконец появился его сменщик. Билли снял форменную куртку, переоделся и
вышел на улицу. Записная книжка Бредли лежала во внутреннем кармане
пиджака. Видимо, Бредли купил ее недавно: книжка выглядела совсем новой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг