неудачах Лагутина, Тужилин счел необходимым лично засвидетельствовать свое
"уважение коллеге", как он выразился, и еще раз напомнить о старом споре.
У Тужилина была безупречная репутация мыслящего ученого. Его работы
часто публиковались. На них ссылались молодые сотрудники. К нему за
советом и помощью обращались диссертанты. Словом, Тужилин был вполне
благополучным человеком. А Лагутин его не любил. Но Тужилину это было
безразлично.
Постояв возле клетки с очередной лагутинской жертвой, Тужилин поправил
очки и заметил:
- Видите, коллега. Эксперимент еще раз свидетельствует о безнадежности
идеи. Нельзя ставить науку с ног на голову... Авторитеты... И что вы
хотите от крыс?..
- От крыс я ничего не жду, - рассердился Лагутин.
- Тогда что же? - пожал плечами Тужилин. - Вы бы поделились...
- Все это проще пареной репы, - сказал Лагутин. - Поле должно изменить
поведение крысы. Понятно? И я найду режим, в котором это произойдет.
- Значит, вы уверены, что ДНК?..
- Уверен...
- Ну, знаете ли. Мы говорим о доказанном. В ДНК вы ничего не найдете.
- А кто доказал? - возмутился Лагутин. Ему явно не хватало выдержки, и
он горячился. - Когда-то божественное происхождение человека считалось
тоже доказанным.
- Ну, это, знаете ли...
- Знаю... Инакомыслящих - на костер. Так, кажется, было?
- Исторические параллели, знаете ли, неуместны. Мы живем в другое
время.
- Правильно. Статьи пишем. Утверждаем, что нет бога, а есть условный
рефлекс. А ведь как вы ни бейтесь, цепочка условных рефлексов не даст вам
больше того, что имеет.
- Но и вам, коллега, - позволил себе съехидничать Тужилин, - ДНК не
дает больше.
- Даст!
Тужилин пожевал губами и выразил свое сожаление. Когда он ушел, Маша
сказала, что Лагутин вел себя как мальчишка. Он махнул рукой и объяснил,
что с детства не любит вот таких маленьких, чистеньких и благополучных.
Они почему-то вызывают отвращение своей безукоризненной ясностью, которая
на поверку оказывается рядовой тупостью.
- Не так уж он туп, - заметила Маша. - И можешь быть спокоен, он не зря
нанес тебе визит...
- Пускай, - отмахнулся Лагутин. - Ну, напишет еще статью.
- А нам запретят опыты.
- Не запретят. Я говорил с людьми, которые смотрят на вещи другими
глазами. Тужилин прав в одном: не те нынче времена. Хотя тужилины и в эти
времена умудряются процветать.
Потом все пошло своим чередом. Лагутин с утра забирался в лабораторию.
Маша приходила несколько позднее. Щелкали тумблеры, тихо гудел памятрон.
Крыса погибала. На стол ставилась очередная клетка. И так до поздней ночи.
Однажды Маша сказала:
- Все-таки я не понимаю, чего ты добиваешься? Не может ведь наш
памятрон превратить крысу в лягушку. Я повторяю тужилинский вопрос: чего
ты ждешь от крысы?
- Поведение. Понимаешь, она должна изменить поведение.
- А может, мы вообще ошибаемся?
- Кто его знает, - задумчиво сказал Лагутин. - Честно говоря, я
надеюсь, что памятрон способен на большее, чем расплавлять клетки. Но в
чем фокус? Что-то мы делаем неправильно. Это ясно. Вот если получить хоть
одну информацию. Пока мы даем клеткам только приказ о перестройке.
- И тебе, между прочим, не дают покоя обезьяны в сельве?
- Это только домыслы. Всего-навсего, - медленно ответил Лагутин. - Но
когда я читаю об обезьянах... Видишь ли, мне иногда кажется, что кто-то
опередил нас. Возможно, он шел иным путем. А может, тем же, что и мы...
Трудно сказать... Достоверно я могу утверждать, что у того человека была
иная цель, чем у нас. Мы хотим вернуть людям прошлое, а этот кто-то
стремился ввергнуть людей в прошлое. Превратить в фиолетовых обезьян все
человечество... Вспомни цепную реакцию распространения этой... нет, не
эпидемии. Тут нужно какое-то другое слово, которого пока еще нет в
лексиконе. Но не в этом дело... Впрочем, ты ведь знаешь...
- Очень мало мы знаем, - задумчиво откликнулась Маша. - Значит, надо
искать режим. А может, надо от крыс отказаться? На собачках. Но я не смогу
на собаках. Мне их жалко. И вдруг Тужилин прав? Может быть, молекула ДНК
не содержит ничего, кроме программы строительства белка.
- Это было бы грустно, - сказал Лагутин. - Но Тужилин не прав. Я больше
чем уверен в этом. Не забывай про обезьян. Кто-то уже сделал то, что
делаем мы. И даже больше.
- Твоими бы устами, - вздохнула Маша.
2. РОДОСЛОВНАЯ БУХВОСТОВА
- Подведем итоги, - сказал Диомидов, когда Беркутов и Ромашов уселись у
его стола.
Ромашов снял очки и стал задумчиво протирать стеклышки. Итоги были
неутешительными. Он и Беркутов изучали в эти дни жизнь вора, труп которого
был найден в яме. Вора звали Петькой Шиловым. Жил он в Замоскворечье со
старухой матерью. Нигде не работал. После каждой кражи попадался и из
своих двадцати восьми лет в общей сложности десять провел в тюрьмах.
Накануне того злополучного дня он вернулся в Москву после очередной
отсидки. Ночевал на вокзале, на том самом, который принял поезд, привезший
Тужилиных и Ридашева в столицу. Затем след вора обрывался. Ромашову и
Беркутову так и не удалось узнать, почему Петька Шилов вдруг оказался в
лесу.
- Может, он украл тросточку у этого Ридашева? - предположил Беркутов. -
И драпанул в лес.
- Не вижу смысла, - возразил Диомидов. - Вор не дурак, чтобы красть
трость. Подумаешь, ценность! Кроме того, если верить Анне Павловне,
Ридашев вез трость в чехле от удочек. Не забудьте еще одного
обстоятельства, Ридашев довез Тужилиных до дома на такси. Потом поехал
дальше. Куда?
- Я нашел вчера того таксиста, - равнодушно сказал Ромашов.
- Все ясно, - резюмировал Диомидов. - Дальше можете не продолжать.
Ридашев высадил Тужилиных и вернулся на этом такси обратно на вокзал.
- Правильно, - сказал Ромашов грустно. - Для того чтобы это узнать, не
надо было и таксиста искать. Но я его искал, чтобы удостовериться.
- Ну и как? - спросил Диомидов.
- Ридашев больше никуда не заезжал. От Тужилиных он двинулся сразу к
вокзалу. Там отпустил машину.
- Тоже правильно, - заметил Диомидов.
- Он мог отпустить машину в любом месте, - вмешался Беркутов.
- Мог, да не отпустил, - сказал Диомидов. - У него не оставалось
времени на разъезды. Не забудьте, что с момента прихода поезда из Сосенска
до появления ямы в лесу прошло всего два часа. Вот хронометраж. - Диомидов
положил на стол бумажку с цифрами. - Тужилины ехали на "Волге". От вокзала
до их дома - двадцать минут. Обратно - еще двадцать. Сосчитайте, сколько
получилось? Сорок минут. Вычтите их из двух часов. Остается час двадцать.
От вокзала до ямы на электричке с учетом расписания поездов - час плюс
десять-пятнадцать минут ходьбы пешком. В резерве остается, следовательно,
пять-десять минут. Однако мы слишком много времени тратим на обсуждение
этого факта.
- Не понимаю, почему вы решили, что он обязательно должен был поехать
на вокзал, - наморщил лоб Беркутов.
- О господи, - простонал Диомидов. - Вор-то ведь был на вокзале. Он был
там, когда Ридашев и Тужилины садились в такси. А потом оказался в лесу.
- Что же получается, Федор Петрович? - задал вопрос Ромашов. - Выходит,
мы зря старались.
- Да нет, - улыбнулся Диомидов. - Это, - он показал на бумажку, - это я
еще после разговора с Тужилиной прикидывал. Подстраховывался. Теперь,
когда вы нашли таксиста, хронометраж просто подкрепляет его показания. Они
у вас?
Ромашов подал Диомидову листок. Тот прочитал его и спросил:
- Ну так что будем делать дальше?
- Таксист говорит, - сказал Ромашов, - что он высадил пассажира
неподалеку от пригородных касс. В машину тут же сели какие-то курортники.
И он уехал. А до отправления ближайшей электрички оставалось как раз
десять минут...
- Так, - медленно произнес Диомидов. - Значит, десять минут. В эти
минуты на вокзале происходит что-то, что соединяет вора с Ридашевым. И они
оба оказываются в лесу. Следов машины вокруг лесной поляны нет. Они
приехали на электричке. Когда они выходили на поляну, трость была в руках
вора. Ридашев оставался позади. Потом выстрел - и... чудеса... Логичная
картина?
- Значит, он все-таки украл трость, - обрадованно сказал Беркутов. - Он
украл трость, сел в электричку. Ридашев заметил кражу. Милицию звать он по
вполне понятным причинам не стал, а за вором последовал. И, нагнав его в
безлюдном месте, покончил дело.
- А вы? - обратился Диомидов к Ромашову. - Согласны?
- Что-то тут не так, - усомнился Ромашов. - Шилов только возвратился из
тюрьмы. С какой стати он будет красть удочки? Ведь Ридашев прятал трость в
чехле от удочек. Даже если предположить, что вор увидел в чехле трость.
Вор не дурак. Нет, я с этой версией не согласен.
- И я, - задумчиво заметил Диомидов.
- Может, они были знакомы? - предположил Ромашов. - Смотрите: приходит
поезд. Тужилины и Ридашев проходят с перрона к остановке такси. Вор в это
время находится на вокзале. Ридашев его замечает. У него в голове
возникает какая-то мысль. Проводив Тужилиных, он возвращается на вокзал,
отпускает таксиста, находит вора и предлагает ему поездку в лес. Там он
вынимает трость из чехла, вручает ее вору и, пропустив Петьку вперед,
стреляет.
- Не больно складно, - сказал Диомидов. - Но при этом становится
понятным возвращение Ридашева на вокзал. Он торопился и даже не посчитал
нужным хотя бы из осторожности сменить такси. Значит, нитку "вор -
Ридашев" надо разматывать дальше. Жаль, что у нас нет фотографии
сосенского Ридашева, Это бы облегчило дело.
- Есть словесный портрет, - сказал Ромашов. - Кроме того, я видел его и
легко могу узнать по описанию.
- Да, - кивнул Диомидов. - Вам будем удобнее. Свяжитесь с МУРом. Они
вам помогут установить круг знакомств Шилова. Ну, а ваша задача -
аккуратно "выпотрошить" этих знакомых. - Диомидов улыбнулся. - Если будет
туго, тут же докладывайте мне. Впрочем... Впрочем, докладывайте мне каждый
вечер.
Ромашов поднялся. Беркутов встал было, чтобы идти за ним, но Диомидов
остановил его.
- Вы мне еще нужны, - сказал он. - Как дела с Бергсоном?
- А никак, - откликнулся Беркутов. - После той встречи с писателем
Ридашевым он, видимо, пребывает в растерянности. Даже звонить из автоматов
перестал.
- И вы называете это "никак", - рассердился Диомидов.
Беркутов поспешил поправиться. Он сказал, что не совсем точно
выразился. Конечно, тот факт, что Бергсон перестал звонить, настораживает.
И конечно, наблюдение за ним усилено...
Диомидов встал из-за стола и заходил по кабинету. Беркутов продолжал
говорить, но полковник его уже не слушал. В голову полковнику снова пришла
та странная мысль, которая мучила его еще несколько дней назад, когда
Диомидов убедился, что Бергсон таки имеет отношение к беклемишевскому
делу. Бергсон, кроме того, назвал писателю Ридашеву фамилию Хенгенау.
Рассказ Курта Мейера о похождениях профессора в сельве обретал
достоверность. События на Амазонке каким-то образом связывались с делом
Беклемишева. И точкой соприкосновения был Бергсон. Но вот каким образом
они связывались? Почему Бергсон ринулся вдруг к писателю Ридашеву? Ошибка
это или не ошибка? Диомидов склонялся к мысли об ошибке. Генерал советовал
не торопиться. Но как тут медлить? "Бергсон выглядит растерянным", -
говорит Беркутов. Растеряешься, когда так влипнешь. Чтобы подойти на улице
не к тому человеку, надо быть уверенным, что идешь именно к тому. И еще
этот глупый вещественный пароль - черная картонка, Несовременно. Очень
несовременно... А может, в этом смысл? Но тогда что же выходит? А то, что
Бергсон не знает в лицо человека, к которому послан. Да, не знает.
Следовательно, он вообще плохо осведомлен о деле, в которое ввязался.
Видимо, характер задания такой, что... Или у него два задания. Два...
Два... Из двух источников - в один адрес. Черт знает что! Вот дикое
предположение. Такого не может быть, если только...
"Если только" и была та странная мысль, которая возникла у Диомидова и
которую он, отпустив Беркутова, тут же выложил генералу.
- Решительно, - заметил генерал, выслушав полковника. - Весьма, я бы
сказал. - И генерал открыл портсигар. - А вы не подумали, что этим шагом
можно пустить все дело под откос? - спросил он.
- Подумал, - улыбнулся Диомидов. - Поэтому и пришел к вам.
- А кому хотите поручить? - поинтересовался генерал, ломая сигарету.
- Сам, - сказал Диомидов.
- Сам, значит, - протянул генерал. - А почему сам?
- Ромашов занят. Беркутов для этой цели не подходит. Недостаточно
сообразителен. Можно бы поручить Феоктистову. Но ему придется терять
время, входить в курс.
- А если я не разрешу проводить этот... эксперимент?
- Будем искать другие пути, - лаконично ответил Диомидов.
- Ловко вы меня, - заметил генерал. - Как Фауст Маргариту. Вас бы в
рай. На должность змея-искусителя. А?
- Не гожусь, - засмеялся Диомидов. - Правда, какая-то Ева уже три раза
звонила. Интересуется моей персоной и ни с кем не хочет разговаривать. А
меня, как на грех, на месте в это время не бывает. После второго звонка
заело любопытство, и я попросил в случае третьего уточнить ее телефон.
- Ну и?..
- С таксофона на Центральном телеграфе.
- Вы думаете, тут есть связь с делом?
Диомидов пожал плечами.
Генерал выковырнул спичкой окурок из мундштука и вернул разговор в
прежнее русло.
- Меня заинтриговало ваше предложение. Но... Эх, если бы мы были
уверены...
- Трудно предугадать все. Ведь мы знаем очень мало.
- Вот именно, - вздохнул генерал. - И неизвестно, будем ли знать
больше.
- В случае удачи будем, - уверенно произнес Диомидов.
Генерал ничего не сказал Но его молчание можно было истолковать как
согласие. И полковник стал готовиться к задуманной операции. Суть ее
заключалась в том, что Диомидов из пассивного наблюдателя превращался в
активного участника игры.
Бухвостов лежал в чистенькой уютной палате. Каждый день его навещали
ученые и врачи. Были среди них старые и молодые, бородатые и усатые,
бледные и краснощекие, в очках, пенсне и без оных. Ему кололи пальцы,
отсасывали капельки крови в тонкие стеклянные трубочки, надували на руках
какие-то резиновые подушки и заглядывали при этом на циферблат большого
градусника. Однажды опутали голову проводами и смотрели, как светилось
зеленым окошечко черного ящика. В окошечке прыгали змейки. Бухвостов
наблюдал игру змеек и поджимал губы, прислушиваясь к разговорам, которые
вели в это время окружавшие его люди. Говорили они на непонятном языке.
Старика это раздражало. Кроме того, ему надоело лежать в больнице.
Чувствовал он себя здоровым. Спал нормально, никаких снов больше не видел.
Краска по руке больше не ползла, остановилась у локтя и даже чуточку
побледнела. А дома его ждали неубранная картошка и корова, оставленная на
попечении соседки. Бухвостов требовал выписки.
- Дом без призора, - ворчал он, когда кто-нибудь из врачей обращался к
нему с вопросом о самочувствии. - Корова там. За ней глаз нужен.
Но мольбы и требования старика оставались без ответа. Ему снова кололи
пальцы и снова опутывали голову проводами. Молоденькая сестра почти
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг