вечером домой, - ты глупая рыжая скотине. Тебя, конечно, не волнует, что
твой хозяин испытывает затруднения. И это еще мягко сказано. Я просто
окончательно запутался в этой чертовщине и уже перестаю понимать, что к
чему и кто есть кто.
Говоря это, Диомидов раздевался. Потом стал готовиться к ужину. Коту он
кинул кусок колбасы. Дон Педро лениво съел угощение, потерся о ноги
хозяина и вспрыгнул ему на плечо. Это было его любимое место. Вторым была
пижамная куртка, лежащая на кресле. Кот обожал спать на этой куртке.
Устраиваясь, он долго мял ее передними лапами и мурлыкал в экстазе.
Диомидов называл это "доением". "Подоив" пижаму, кот свертывался на ней
клубком и засыпал.
Сегодня ему спать не хотелось, и он осторожно укусил Диомидова за ухо.
Полковник снял кота с плеча и пересадил в кресло.
- Так будет лучше, - сказал он. - Нам с тобой нужно подумать в
спокойной обстановке. Или, может, не думать, а позвонить Зойке и
закатиться в кино. Что ты скажешь? Имеем мы право отдохнуть? Правда, уже
поздно. И какое дело Зойке до нас с тобой? У нее другие заботы. А мы? Вот
именно: "приезжаем - уезжаем". И не звоним. Вот, брат, как все
оборачивается. Дневники мы с тобой прочитали. И что? Ничего. Занавес
висит, и никто не торопится его поднимать. Вот ведь какая петрушка.
Спросить бы у старика, что он там такое увидел. Да ведь не спросишь. Убили
старичка. "Приносящий жертву уподобляется богу". Черту лысому он
уподобляется. Что это за фраза такая? "Приносящий жертву..." Ишь ты! А
может, в самом деле уподобляется? Скажи об этом кому-нибудь - на смех
поднимут. Но ведь от ямы в саду не уйдешь. Ямка была. И жертва
соответственно. Все сходится. Н-да. Вот тебе и штучки-дрючки...
Произнеся этот длинный монолог, Диомидов встал со стула и заходил по
комнате. Мысль вертелась в каком-то кругу. Факты нагромождались друг на
друга. Чего стоила одна сегодняшняя история с московским Ридашевым. На
бульваре к Ридашеву внезапно приблизился Бергсон, показал писателю черный
бумажный прямоугольник и попросил спичку. Прикуривая, вполголоса заметил:
- А вы здорово изменились.
Ридашев изумленно взглянул на него и ничего не сказал.
- Потом, - рассказывал Беркутов, - нашему человеку удалось услышать еще
одну фразу: "Вы превесело отдыхали в Треблинке, не отрицайте". Ридашев
пожал плечами. Он смотрел на Бергсона так, как смотрят на человека, с
которым никогда не встречались. А тот бесцеремонно взял писателя под руку
и повел в сторону от бульвара. Ридашев сказал резко: "Что вам надо?" - и
пошел в сторону, Бергсон догнал его и начал что-то тихо говорить. Ридашев
сердито отмахнулся. Потом Бергсон громко сказал:
- Не ломайте дурака! Хенгенау уже нет в живых. А босс идиотов не любит.
Советую подумать.
- И пошел прочь, - сказал Беркутов, раскладывая на диомидовском столе
пачку фотографий. - Вот Ридашев после разговора, - показал он на последний
снимок.
У писателя был явно ошеломленный вид. Диомидов просмотрел все снимки.
- Но ведь и Бергсон ошарашен не меньше, - сказал он Беркутову, указывая
на одну из фотографий. Беркутов кивнул и заметил, что все это выглядит
довольно глупо.
- Какого дьявола он полез к Ридашеву? - спросил он.
Игра и в самом деле приобретала какой-то глупый оттенок. Неужели они
заметили наблюдение и начали путать следы? Но тогда почему Бергсон стал
действовать так примитивно и грубо? И какого Хенгенау он имел в виду?
Неужели того эсэсовца, про которого рассказывал Курт Мейер? Значит,
история с обезьянами связана с делом Беклемишева. Выходит, что старика
убили не только для того, чтобы заполучить эту непонятную трость. И эта
история с московским Ридашевым. Кто звонил ему, кто требовал вернуть
дневники? Если предположить, что звонил Бергсон, то выходит, что это надо
было ему для того, чтобы проверить: тому ли человеку он звонит? Допустим,
звонил Бергсон. Ридашев понес дневники, и Бергсон удостоверился, что это
он тот человек, который ему нужен. Но в таком случае как объяснить
недоумение Ридашева? Оно было неподдельным. А если Бергсон сунулся не по
адресу? Но ведь это ерунда. Опытный агент не может поступить так
опрометчиво. Что-то тут не так.
- Порочный круг, - сказал Беркутов, внимательно слушавший рассуждения
Диомидова.
- Что? - откликнулся тот.
- Я говорю: порочный круг, и в нем два Ридашева. Замкнутый круг.
- Вы что? Математикой стали увлекаться? - спросил Диомидов,
усмехнувшись.
- Да нет, это я так, - смутился Беркутов. - Для пущей образности.
- Знаете что? Нам, дорогой мой Беркутов, надо не круги придумывать, а
версии. Есть у вас, к примеру, какая-нибудь версия?
- Я... Я считал... - промямлил Беркутов.
- Считать не надо. Я никогда ничего не считаю. Даже сдачу, когда делаю
покупку... Вы, кстати, не задавали себе вопроса о воре? Да, да, о том
самом, которого нашли убитым в той ямке в лесу?
- Нет, - недоумевающе поднял глаза Беркутов. - Мне казалось, что
есть... Ну, более важные дела... И я выполнял задание...
- Это верно, - задумчиво сказал Диомидов. - С заданием вы справились.
Но клубочек по-прежнему запутан...
- Вы думаете, - спросил Беркутов, - что вор?..
- Вор - это один из многих кончиков, что торчат из клубка. Попробуем
дернуть еще и за этот кончик.
- Я понял, - сказал Беркутов. - Разрешите идти?
- Учтите, это будет трудно, - заметил Диомидов. - Поэтому мы решили
подключить к вам Ромашова. Вы знакомы, надеюсь?
Беркутов кивнул.
- Ну и ладно. Желаю удачи.
...Ложась спать, Диомидов подумал, что завтра предстоит хлопотный
денек. Протянул руку к выключателю, а затем, уже в темноте, взглянул на
часы.
Часы лежали на прикроватном столике. Светящиеся стрелки показывали
два...
А в другом полушарии был день. В другом полушарии кипела жизнь.
Вертелись стеклянные двери отелей, поблескивая в лучах солнца. Клерки
корпели над бумагами в канцеляриях и конторах. Неслись лимузины по
автострадам. Стояли в очередях за бесплатным обедом безработные.
Вспыхивали и гасли табло на биржах. Кричали газетчики и продавцы
патентованных средств. Много кое-чего делалось в другом полушарии. Здесь
совершались убийства и сделки, преступления против нравственности и
бракосочетания, именины и похороны.
Пророчества о сошествии на грешную землю антихриста в образе лиловых
обезьян не сбылись. Телекинетик Вилли Браун из Филадельфии забыл о
пришельцах и вернулся к своим прямым обязанностям. На экраны вышел фильм
"Моя жизнь с шимпанзе". В главной роли выступала Глэдис Годфри.
И в самом эпицентре "фиолетовой чумы" наступило затишье. Оцепление
пораженной местности поредело. В сельву отправились вооруженные отряды.
Восстанавливались телефонные линии, жители стали возвращаться в покинутые
поселки и города.
Все кончилось так же неожиданно, как и началось. Странные существа
исчезли, словно провалились сквозь землю. Только пепелища напоминали о
бедствии. По обочинам дорог еще кое-где валялись останки лиловых
страшилищ. Пришлось срочно организовать санитарные группы. Порядок
понемногу восстанавливался.
Но вдруг газеты сообщили новое известие. Из сельвы в Рио явилась
самодеятельная экспедиция, которую организовал Курт Мейер. Он закрыл
зубопротезную мастерскую, снял со счета в банке свои сбережения и, найдя
четырех смельчаков, которым можно было довериться, уговорил их отправиться
в путешествие, чреватое опасностями и неожиданностями. Тайна
профессора-эсэсовца не давала покоя Курту.
Курт Мейер добрался до лаборатории Хенгенау. Побывал он и в храме.
Вернувшись в Рио, Курт на другой же день рассказал своим знакомым о разных
странных находках. Кое-что тут же попало в газеты, которым уже надоело
комментировать внезапное исчезновение фиолетовых обезьян. Новость явилась
допингом, подхлестнувшим истощившуюся фантазию журналистов. Умолкшие было
разговоры об обезьянах возродились с новой силой и на новой основе. В
газетах стали появляться сообщения, которые очень не нравились полному
джентльмену. Хотя остатки оборудования и были вывезены, упоминания об
одной из фирм босса в газетах проскальзывали.
Некоторые из этих заметок попали на стол к Диомидову. Он прочитал,
подчеркнул фамилию полного джентльмена и показал газеты генералу.
- Дирксен? - спросил генерал. - Ишь ты... Ну-ну... Значит, надо думать,
что и Лейстер где-нибудь рядом.
- А помните того иностранца, что приезжал в ставку? - спросил Диомидов.
- Как же. Конечно. Выходит, вот оно куда поворачивает. - Генерал сломал
сигарету и сунул половинку в мундштук. - Размах, видно, у предприятия был
солидным. Эти джентльмены денег на ветер не бросают. Только что же в итоге
получается? Надул их Хенгенау, что ли? Или погиб?
- Бергсон заявил московскому Ридашеву, что погиб, - напомнил Диомидов.
- Занятная история, - пробормотал генерал. - Однако сейчас самое время
уточнить кое-что. Вы с учеными консультировались?
- Собираюсь, - сказал Диомидов. - К академику Кривоколенову схожу.
Потом к Лагутину.
- А это кто?
- Психофизиолог. Говорят, занимается наследственной памятью.
- Подождите-ка - перебил его генерал. - Я что-то не соображу, какое
отношение эти вопросы к нашему делу имеют.
- Я и сам плохо понимаю, - сказал Диомидов. - В общем, помните этого
чудного старичка Бухвостова?
- Ну, ну... Лиловая рука... И так далее.
- Вот, вот. В этом "и так далее", кажется, что-то есть. Странные
галлюцинации Бухвостова напоминают пробуждение наследственной памяти. И
тут усматривается связь с этой штукой, которая была зарыта в саду у
Беклемишева. Бухвостов однажды, незадолго до убийства старика, был
приглашен к нему в дом починить письменный стол. После этого он неожиданно
для себя запил. Причем не помнил об этом факте. Затем, это было в ночь
убийства Беклемишева, он шатался около дома последнего как раз в тот
момент, когда чудной прибор действовал. И сразу же у него начались
галлюцинации. Понимаете мою мысль? Первый раз Бухвостов находился в
нескольких десятках метров от этого прибора. И потерял память. Второй раз
был вблизи от него, когда прибор действовал. Результат - галлюцинации и
лиловая рука.
- Н-да, - протянул генерал. - А почему только Бухвостов? Другие-то, сам
Беклемишев, например. Или этот Ридашев. Да и вообще что-то тут не
сходится.
- Не сходится, - уныло произнес Диомидов. - Если только не
предположить, что в этом Бухвостове есть какая-то особенность. Отличие от
других, что ли...
- Какое там отличие, - махнул рукой генерал. - Однако... чем черт не
шутит...
- Вот я и хочу поговорить с учеными, - сказал Диомидов. - Да и дневники
Беклемишева следует изучить тщательнее. Одно дело - мы. Другое -
специалисты.
- Правильно, - одобрил генерал. - А как с алиби московского Ридашева?
Перепроверили?
- Да, - сказал Диомидов. - Совершенно точно. Он из Москвы никуда не
выезжал.
- Так, так. А во время войны он, значит, был в Треблинке?
- Да, - кивнул Диомидов.
- Послушайте, - сказал генерал. - А не кажется вам?..
- Кажется, - улыбнулся Диомидов. - И очень давно уже кажется. Как раз с
того дня, когда Бергсон полез к Ридашеву с разговорами. Но как нам
поступить, ума не приложу.
- Надо придумать - сказал генерал. - Время идет. Кстати, подберите-ка
мне все сведения об этих джентльменах - Дирксене и Лейстере. Возможно, мы
что-нибудь упустили. А господа они серьезные. В то, что они с Бергсоном
промашку дали, верится с трудом.
- Бывает, - усмехнулся Диомидов.
- Ну, ну, - заключил генерал. - Не очень-то на это рассчитывайте.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПРОШЛОЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
1. "ВЫ ТОЖЕ БОРЕТЕСЬ?"
Жители больших городов редко смотрят на небо. Возможно, потому, что
высокие дома заслоняют его и, чтобы взглянуть вверх, надо запрокинуть
голову. А это опасно: ненароком можно потерять фуражку или шляпу,
ненароком можно сойти с тротуара и угодить под машину: словом, много
разных "ненароком" ожидает неосторожного зеваку в большом городе.
Заглядишься на небо, а тебя толкнет невзначай спешащий на троллейбус
прохожий. Толкнет, да и отругает вдобавок. И больно и обидно.
А может быть, жителям больших городов просто неинтересно пялить глаза
на небо. Что там есть - на небе? Тучи, солнце, голубизна, на которой
облака-барашки пасутся? Разве может это идти в сравнение с витриной, на
которой только сегодня появилась новая синтетическая шубка? Заглядишься на
небо - прозеваешь объявление об обмене двухкомнатной квартиры со всеми
удобствами на две однокомнатные в разных районах. А человеку как раз надо
именно однокомнатную. Человек только что развелся с женой. Когда уж тут на
небо глядеть. Кстати, процент разводов в городах значительно выше, чем в
деревне. Объяснения этому, правда, никто не давал. Подсчетов точных тоже
никто не делал. Но это так. Разводятся почему-то чаще те, кто редко
взглядывает на небо. И в чем тут дело?
Задав этот вопрос, рыжеволосая девушка засмеялась и остановилась перед
газетным киоском. Ее спутник шутливо заметил:
- Ты много читаешь, Маша. Ты прямо впитываешь в себя афишную мудрость.
И задаешь вопросы, на которые нельзя ответить.
- Афиши и газеты, дорогой товарищ Лагутин, читать полезно, -
наставительно сказала Маша. - Это давно замечено умными людьми. Давай
купим какую-нибудь. Я хочу узнать свежие новости об обезьянах.
"Дорогой товарищ Лагутин" купил газету. Они свернули в скверик и
уселись на пустую скамейку. Осенний ветер играл листьями на дорожках. Этот
же ветер прогнал отсюда мамаш с колясками и пенсионеров с шахматами. Маша
развернула газету. Лагутин пробежал взглядом по заголовкам.
- Ого! - сказал он удивленно. - Они отказались от нашей помощи.
Маша подняла голову.
- Уж не рассчитывал ли ты?.. - начала она, но Лагутин перебил:
- Не вижу в этом ничего странного. Я бы перестал уважать себя...
- И все за моей спиной, - обиженно сказала Маша. - И это называется
любовь...
- Но мы же с тобой на эту тему не говорили.
- Все, - сказала Маша. - Меняю двухкомнатную со всеми удобствами.
- Сперва ее надо получить.
- Я думаю, это несложно. Будущему спасителю человечества от "фиолетовой
чумы" квартиру предоставят вне очереди. Из пяти комнат. С
кабинетом-музеем, у входа в который будет стоять чучело лиловой обезьяны.
В руках она будет держать поднос с визитными карточками. Ученые мира
приедут на симпозиум. И знаменитый психофизиолог Иван Прокофьевич Лагутин
расскажет им о своем величайшем открытии и о победе над марсианской
обезьяной.
- Ты злишься?
- Шучу, - сказала Маша. - Но мне страшно. Я поняла сейчас, что я
большая эгоистка. Потому что думала не о тебе, а о себе. Мне жалко себя.
Ты бы уехал и, конечно, погиб... Да, да... Оттуда еще никто не
возвращался... В исключения из правил я не верю.
Маша подняла прутик и принялась чертить им треугольники на песке.
Лагутин вздохнул. Он не любил душещипательных объяснений. Да, он собирался
в экспедицию. Но теперь этот вопрос отпал. Он не задумывался о том, что
встретит его в сельве. Над такими вещами нельзя задумываться. В сельве
творились странные дела. И он считал, что поступает правильно, попросив
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг