кормлена...
- Это потому, что я с утра забрала его с конюшни! Играть... -
попыталась защитить негра Сью.
- Ты не права, - оборвала ее бабушка, - негр должен выполнить свою
работу. И нечего с самого утра играть на скрипках! Для этого можно найти
другое время. Но и вы, сэр, должны были думать, прежде чем ломать пальцы
негру...
- Да не ломал я. Я приказал вывести мне Голконду, я он кинулся ее
чистить! Не мог же я ждать? Я вбежал в конюшню и вытянул его раз
кнутовищем... Откуда я знал, что он будет подставлять свои пальцы?
- Что может быть проще! - воскликну, Сильвестр. - Я сейчас как раз
собрался к Этвудам - договорились с молодым Говардом проехаться в леса за
болотом... У них есть такой скрипач... - он даже прищелкнул пальцами. -
Другого такого нет на всей Реке! Я думаю, что мне удастся выпросить его на
две-три недели...
- А он правда лучше, чем наш Том? - спросила Сью.
- О! - протянула бабушка. - Я давно слышала о слепом скрипаче из
Этвудхилла. Говорят, что на всей Реке нет лучшего!
2
Скрипача привезли только на третий день. Это был сравнительно молодой
негр с очень живым и подвижным лицом. Видимо, в связи со своим недостатком,
он научился, как все прочие негры, надевать маску большого послушания. И
именно благодаря выразительности этого лица, Сью очень скоро перестала
замечать его пустые глазницы.
Сью немедленно приставила к нему маленького Томми, чтобы тот повсюду
сопровождал его во всех переходах Большого Дома. Как всех негров мужского
пола на всех плантациях, скрипача звали Джо - так удобнее было их хозяевам:
раз негр - значит Джо, и не нужно затруднять себя запоминанием различных
имен. Так же, как всех мулатов называли Томами. Иногда, чтобы отличить
одного негра от другого, прибавляли родовое имя негра или профессиональный
признак, как было удобнее. Этого негра звали Джо-скрипач или слепой Джо.
Он превзошел все ожидания. Казалось, скрипка и он - неразделимы. С
первых тактов уловив незатейливую мелодию, изображенную Сью с помощью
старенького пианино, он тут же проигрывал ее всю на память, не только
повторяв все ее вычурности и пассажи, которыми она старалась заменить
недостаток мыслей и чувств, но и значительно украсив и обогатив мелодию
собственными, довольно-таки виртуозными вариациями. Сью была в восторге! Ей
потребовалось всего несколько дней, чтобы освоить аккомпанемент к этой
"своей" новой мелодии. Уже на пятый день ее "Торжественная кантата"
зазвучала действительно торжественно. Все остальные члены оркестра старались
вовсю: во-первых, все негры на плантации обожали "маленькую мисс", как
называли Сью, а во-вторых, до настоянию "старой миссис" они все были
освобождены на это время от работы, чтобы не получалось таких досадных
недоразумений, как со скрипачом-конюхом.
Все они, старые негры, игравшие в орхестре ел, о в;е времена, когда
молодая мисс Этельберта только переступила порог Большего Дома в качестве
жены молодого мистера Джошуа (а ведь с тех пор в Большой Реке утекло много
воды - уже ее младшей дочери исполнилось пятнадцать), имели достаточный опыт
и технику для того, чтобы быстро осеоэть свои, не очень сложные, партии.
Маленький Томми, приставленный Сью к Джо-скрипачу, неожиданно проявил
большую тягу к музыке. Сью невольно обратила внимание на его живые глаза,
возбужденно блестевшие в полумраке зала, где они занимались. И вот однажды,
окончив репетицию и распустив оркестр, она подозвала Томми к пианино.
Мальчик удивительно легко повторил за ней голосом все отдельные ноты и
аккорды, которые она извлекала из инструмента.
- Посмотрите, Джо, - обратилась она к слепому скрипачу. - Посмотрите,
Джо, как хорошо он чувствует музыку! Если им заняться всерьез, из него
должен получиться отличный скрипач!
Джо ничего не сказав, но на его лице отразилась столь сложная гамма
чувств, что Сью невольно обратила на нее внимание.
- Как, Джо, вы не находите, что него замечательный слух?
Джо опять ничего не ответил, но на его лице Сью прочла, что он
недоволен этим ее открытием.
- Джо, объясните, пожалуйста, мне свое молчание! - Сью начинала
сердиться.
- Мисс Сью, - сказал негр, - мисс Сью, он слишком хорошо чувствует
музыку...
- Джо, вы хотите сказать...
- Я хочу сказать, что лучше бы ему не, иметь такого слуха!
- Но почему?
- Я не хочу, чтобы он, тоже стал несчастным... Как я.
- Но... Разве вы несчастны, Джо? - удивила: Сью. - Вы, который так
хорошо играет? Вы, который чувствует музыку лучше, чем многие белые? А кроме
того... - она замялась, подыскивая выражение, - при вашей...
- При моей слепоте? Да, при моей слепоте мне ничего, кроме этой
скрипки, - он погладил рукой верхнюю деку, - не осталось? Я должен
радоваться?
- А разве музыка не приносит вам радость, Джо?
- Приносит... Но глаза... Видеть мир, солнце, вот этого мальчика... -
его рука опустилась на курчавую голову Томми.
- Но, Джо, вы же не можете вернуть себе глаза...
- Я могу сохранить их другому...
- Ничего не понимаю. При чем здесь музыка и глаза?
- Ну мне же вынули глаза...
- Как!? Вынули?
- Вот так просто вынули, чтобы лучше чувствовал музыку, - его рука все
еще лежала на голове Томми, я вдруг Сью увидела, как его длинные пальцы
шевельнулись и двинулись в направлении широко раскрытых глаз мальчика. Она
хотела убежать, но ноги не двигались, и она застыла, прижавшись спиной к
пианино.
- А ты, Томми, лучше забудь про музыку и никому никогда не говори об
этом, - продолжал Джо.
- Джо, вы хотите сказать, что я... Что мы?..
- Да, мисс Сью, я не верю белым. Самым хорошим, самым добрым, ибо это
мисс Арабела, дочь старого Этвуда, приказала вынуть мне глаза. А ей было
тогда пятнадцать, как и вам... А я был вот такой, - и он указал на Томми.
3
Этой же ночью Сью увидела сон. Сначала она услышала музыку. Где-то
далеко-далеко пела скрипка. Радостно и грустно одновременно Сью слушала,
слушала, а потом вспорхнула и полетела. Она летела по длинной анфиладе
комнат, отыскивая неизвестного скрипача, а скрипка слышалась все ближе и
ближе.
И вот она увидела его. Это был... Томми! Конечно же, Томми! Этот
маленький мулат, попавший к ним на плантацию по обмену совсем крошечным! Сью
не помнила с какой плантации. Да она особенно и не интересовалась. Каждый
год негритянки рожали детей со светлой кожей, и каждый год их меняли на
таких же на других плантациях. Сью никогда не задумывалась, для чего это
делается. Так записано в законах и все.
А Томми играл. Задумчивое, грустное адажио сменилось быстрым рондо,
из-под смычка вылетали радостные вариации... Вдруг Сью увидела, что рядом с
ней стоит какая-то женщина.
- Послушай, Сью, - сказала она, - как хорошо он играет! Какой у него
острый слух.
- Да, - ответила Сью, - у него очень острый слух.
- А он будет еще острее, если мальчика ослепить!
- Но ему же будет больно!
- Ерунда, - сказала женщина, - негры не чувствуют боли.
- "Так же говорила и бабушка", - подумала Сью.
- "Может быть и правда он не чувствует боли?".
- А как он будет играть! - продолжала женщина.
- Лучше, чем Джо!
И она потянула Сью за руку к мальчику:
- Смотри, это так просто! Надо положить руки вот так и надавить
пальцами... Ну, давай же!
- Как, я сама?
- Конечно, - ответила женщина, - только ты сама!
- Я не могу, - сказала Сью, - может быть, лучше пусть это сделает
кто-нибудь из конюхов?
- Какая разница! Лучше ты все-таки сделай это сама. Это надо сделать! У
тебя будет свой, самый лучший на всей Реке скрипач!
И вдруг Сью увидела Джо. Он появился неизвестно откуда, закрыл собой
Томми, и Сью с ужасом увидела его искаженное лицо:
- Заодно вырви и мне язык Сью! И глаза вырви! - и Сью увидела живые,
любопытные глаза Томми в его, до того пустых, глазницах. - А как я буду
играть! Еще лучше! Ну, клади руки. Клади же! Как тебя учили?
И он приближал свое, искаженное болью и гневом лицо все ближе и ближе к
ней. Сью хотела оттолкнуть его руками, а руки не подчинились! Она хотела
убежать, но не могла сделать ни шагу, пыталась позвать на помощь, а в горле
застрял противный комок, и изо рта вырвалось какое-то мычание... Усилием
воли она протолкнула этот комок, заставила себя закричать... И проснулась.
Свежий ночной воздух вливался в окно. Из сада доносилось пенке ночных
насекомых...
- Как хорошо, что это только сон! - подумала Сью.
4
- Вы играли сегодня ночью, Джо? - спросила Сью на следующий день. - Я,
кажется, слышала вашу скрипку...
- Я играл, но очень тихо... Вы не могли слышать, мисс Сью, ведь людская
далеко от господских комнат.
- Нет, я слышала! - упорствовала Сью.
Репетиция давно закончилась, и они втроем (Томми в углу) находились в
зале.
- Кажется, что-то такое... - Сью взяла несколько аккордов,
запомнившихся ей из мелодии сна.
- Нет, мисс Сью, немного не так. Я играл вот это...
- Пожалуйста, Джо, сыграйте мне.
Джо молча поднял скрипку. Медленные грустные аккорды наполнили комнату.
Постепенно, по мере того, как Джо увлекался, они становились все
выразительнее и богаче. И вдруг Сью услышала в них безысходную боль. Боль и
тоска кричали в каждой ноте, в каждом аккорде! Боль и тоска, и ненависть
волной надвигались на нее, обвиняли в чем-то, требовали что-то от нее. Ей
слышался звук плетей, ударявших обнаженное тело, и стон большого сильного
мужчины, и сдерживаемый плач женщины.
Все, что вошло в плоть и кровь белой девушки, дочери хозяина и будущей
хозяйки, все, чему ее учили с самого раннего детства, все, к чему она
привыкла с пеленок, запротестовало в ней, и она бросила свои руки на
клавиши.
Мощный аккорд диссонансом ворвался в мелодию скрипки:
- Молчи, раб! - требовало пианино.
Но скрипка не поддалась, не послушалась! Скорбь и боль первоначальной
мелодии сменились робким протестом. Пианино требовало послушания, а скрипка
отвечала ему новым взрывом возмущения. И вот уже слабые аккорды пианино
покрыты мощной волной:
[Image006]
- День Гнева настал! Берегитесь, хозяева!
Сью вдруг почувствовала в себе, где-то в сердце, в груди, в руках, даже
в кончиках пальцев сумасшедшую радость, ее тоже захватило это чувство, она
забыла, что она - белая. Нет, она не забыла, что она белая, но она вдруг
почувствовала себя черной! И аккорды скрипки и пианино слились в едином
ликующем порыве!
Но вот Джо опустил смычок, и Сью бессильно бросила руки на колени. В ее
душе с новой силой вспыхнула борьба. Ей казалось, что все белые, которых она
знала и не знала, все ее. братья, мать, отец, бабушка, многочисленные дяди и
тети сейчас ворвутся в эту комнату, чтобы разделаться с отступницей!
Сью подняла голову и увидела, что из пустых глазниц Джо одна за другой
катятся крупные слезы. И она почувствовала, что она должна, обязана
немедленно вытереть эти слезы и утешить этого бесконечно несчастного
человека, который вдруг стал для нее таким дорогим и близким!
Она снова забыла, что она - белая девушка, хозяйка. Сью вскочила со
своего стульчика, подбежала к Джо... Она сама плакала и не замечала этого.
Дрожащими руками она вытирала ему слезы, трепещущие губы лепетали что-то...
Левая рука Джо неуверенно поднялась в воздух и легла на ее плечи. И
тогда Сью вдруг поняла, что ей надо, со вздохом облегчения приникла к нему и
прижалась щекой к его большой и сильной груди... Несколько минут они
простояли абсолютно неподвижно.
Какой-то посторонний звук заставил ее резко вырваться из объятий Джо и
обернуться: в дверях стояла бабушка, старая миссис... Страх сковал сердце, и
она потеряла сознание...
5
Несколько дней Сью дали поболеть.
Наконец, однажды утром в ее спальне появилась бабушка. Темнокожая
горничная, причесывающая Сью, повинуясь требовательному жесту, беззвучно
исчезла. Миссис Элоиза неторопливо подвинула себе стул так, чтобы солнце не
падало ей в лицо, и уселась.
- Сью, дорогая, - начала она после минутного молчания, - мы с мистером
Джошуа, - она всегда так называла своего мужа, - мы с мистером Джошуа
решили, что пора тебе подарить свое "Евангелие".
Каждая белая девушка собственноручно переписывала "Евангелие". В тот
день, когда ей исполнилось десять лет, ей преподносили книгу с чистыми
листами. В день своей свадьбы она дарила своему мужу переписанное ею
"Евангелие".
- Но, бабушка... Я еще не хочу...
- Ты закончила переписывать святую книгу?
- Да. И заставки все нарисовала.
- Значит тебе уже пора.
- Но...
- Никаких "но". Кроме всего прочего, за тобой долг. Долг белой женщины.
Смотри, враждой белой семье есть дети, но, в основном, это мальчики. Господь
Бог не дает нам, белым матерям, девочек. У меня - трос сыновей и одна дочь.
У твоей матери - тоже. Поэтому мы, белые, не можем допускать
расточительства...
- А как же бабушка Оттилия?
- Оттилия была бы замужем... Но в детстве она упала с лошади... У нее
не могло быть детей... Такова воля Господа!
Некоторое время они помолчали. Бабушка понимала, что Сью надо
переварить услышанное.
- Бабушка, а как же...
- Что, "как же"?
Все события последних дней снова вспыхнули в памяти Сью:
- А как же Джо?
- Джо? - бабушка сделала вид, что удивлена, хотя давно уже ожидала
этого вопроса. - Джо давно уже отвезли. Сколько же можно держать в доме
чужую вещь?
- Бабушка! Он же не вещь!
- Да ты что, внучка? Ты думаешь, что говоришь? Не говоря уже о том, что
по закону... Да ты ведь переписывала "Евангелие"! Ты помнишь, что за кара
полагается белой женщине, если она позволит негру...
Сью молчала.
- Ну!
Кивок головой.
- Нет, ты скажи!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг