Татьяна Кухта, Людмила Богданова.
СТРЕЛКИ.
Были души чистые, как хрусталь,
тоньше кружев, угольев горячей.
Их обидеть жаль, покоробить жаль,
а ушли они в перестук мечей...
Н.Матвеева.
Сказка на рассвете.
Мы неизвестны, но нас узнают,
нас почитают умершими,
но мы живы.
В великом терпении,
под ударами,
в темницах,
в бесчестии,
в изгнании...
Нас почитают обманщиками,
но мы верны!
2 посл. ап. Павла коринфянам.
... И с дальней звезды Стрелок
выстрелил в меня.
К. Ковальджи.
Под крылом самолета Хатан похож на толстую ящерицу с растопыренными
лапами. Спина у ящерицы разноцветная, в зубах она сжимает блестящую нить
железной дороги, а хвостом упирается в кудрявые зеленые леса, тянущиеся с
перерывами до самой Рубии. В Двуречье сохранилось много лесов.
- Уважаемые пассажиры, наш самолет прибывает в столицу Республики Двуречья
город Хатан. Температура воздуха в городе - сорок пять градусов по Линну.
Внимание, туристическая группа из Варенги, у выхода в город вас ожидает
экскурсионный автобус...
Конец путешествию. И начало. Мой сосед заворочался в кресле. Он успел мне
порядком надоесть за два часа полета. Едва узнал, что мы будем в одной
группе, - засыпал вопросами, как экскурсовода. А мне было совсем не до
того...
Толчок - и самолет, дребезжа, как старый автобус, катится по бетонной
полосе. Все. Мы в Хатане. Теперь - ждать, пока подадут трап, пока начнут
выпускать пассажиров, пока сосед выпутается из кинокамеры и складного
кресла... Вот же чье-то горе! Надо будет спрятаться от него в автобусе. Мы
идем по взлетному полю к автобусу. Туристов различить легко: залихватские
разрисованные сумки, фото- и кинокамеры через плечо, кепочки на
затылках... Я на туристку не похожа. Никаких аппаратов я с собой не взяла,
и единственная сумка, сиротливо висящая на плече, почти пуста. Я приехала
не в гости, а домой, а когда едут домой - лишнего не берут.
Нас встречает экскурсовод - чернявая, средних лет, со вздернутым носом и
высокими скулами. В чуть раскосых глазах - дежурная радость и неприкрытая
усталость. " Степнячка " - сказала бы Антония... Стоп! Еще рано! Еще
громоздятся вокруг сверкающие строения аэропорта, еще не тронулся с места
красно-белый автобус, еще... Великий Предок! Этот человек сидит сзади и
возится со своей кинокамерой. Самое лучшее - немедля заснуть. Я
откидываюсь на спинку кресла, плотно закрываю глаза, и глухо, как сквозь
вату, доносится до меня голос экскурсовода:
- Нет, в Хатане мы будем только один день... Поедем в Ландейл... Ну что
вы, там же много интересного. Храм Светлой матери, например... А потом в
Кариан... К морю? ну, знаете, как выйдет. Все зависит от вас. Да, в Новый
Эрнар тоже заедем... А теперь, обратите внимание: мы выезжаем на площадь
Обороны, бывшую Храмовую. Площадь названа в честь героев Хатанской Обороны
времен Последней войны. Вот наша гостиница. Из автобуса прошу не
выходить...
Не бойтесь, чернявая дама с глазами степнячки. Я не выйду. В десяти
минутах отсюда - улица Медников. Или ее сейчас тоже переименовали? Сколько
поколений сменилось за эти пятьсот лет - двенадцать, тринадцать? Всё равно.
Все поединки в Хатане проходили на улице Медников - там глухие высокие
стены и редко заходят стражи...
- Всё устроено! - радостно кричит экскурсовод, прерывая мои мысли. -
Заходите, размещайтесь, сбор через час у входа, пешеходная экскурсия по
Старому Городу.
Едва заглянув в номер, где три туристки уже распаковывали чемоданы, я
вышла на площадь. Я не собиралась дожидаться экскурсии. Помощь мне не
нужна. Вот она, улица Медников... Хорошо, что Старый Город почти весь
сохранили в неприкосновенности! Булыжная мостовая, полукруглые двери домов
с тяжелыми резными засовами, каменные кружева арок... Из-под одной
выбежали дети и промчались мимо, дробно колотя пятками по булыжнику. Им и
невдомек, что я иду на поединок.
Поединок, который кончился пятьсот лет назад. Здесь это было? Или здесь?
Хорошее место, глухое. Вот здесь, пожалуй, стоял Гэльд. В двух шагах от
него - тот. Где прятались прислужники?
Леший их ведает. Но когда тот упал, они выскочили и бросились на Гэльда. И
он побежал...
И я бегу. Той же дорогой - к площади Семи Свечей. Сумка хлопает по боку.
Подошвы скользят по булыжнику. Тогда еще было темно... Но Гэльд не
споткнулся, и по его следам я из-под низкой арки выбегаю на площадь.
Солнце, отражаясь в блестящем циферблате часов на башне Храма, бьет мне в
глаза. Тяжело дыша, я останавливаюсь. Где же ты, Хатанская карета? Неужели
я настолько опоздала? Всего на пятьсот лет...
Хатанская карета.
Он не верил в эту легенду. Будто каждую полночь через площадь Семи Свечей
пролетает карета, запряженная вороной шестеркой, и, прогремев по синему
булыжнику, исчезает в проулке, чтобы вернуться сюда на следующую ночь.
Семь улиц сходились на площади с разных концов, точно лучи звезды, семь
арок уводили под своды стрельчатых башен, окружавших ее. У лика Матери в
нише одной из башен денно и нощно горели семь свечей, давшие название
площади. Башни вокруг площади были возведены так давно, что не умели
светиться, и лишь огонь Матери сиял ночью в темноте, да смотрели с неба
колючие звезды. Не было смельчаков прийти на площадь к полуночи, но жители
башен слышали порой далекий гром и отчетливый перестук копыт, и долго
металось среди башен потревоженное эхо.
Он не верил в эту легенду, но все равно побежал сюда. Ему было все равно,
куда бежать - надежды на спасение не оставалось. Топот погони замер на
миг, он остановился, переводя дыхание, и побежал снова. Сердце гулко
колотилось, больно стучал по боку меч. Задыхаясь, он сорвал плащ,
отшвырнул его и бросился в сторону, под арку, а потом выбежал на площадь.
Зашуршали на главной башне часы, готовясь бить, и он увидел, как тень -
еще более черная, чем ночная темнота, - загремела навстречу. Еще ничего не
сознавая, он метнулся наперерез, чуть ли не под копыта коней, повис у
переднего на сбруе, останавливая. Не слушая разъяренного вопля кучера,
бросился к карете и вскочил на подножку прежде, чем она успела рвануться с
места. Он не верил в эту легенду. Он просто решил, что ему повезло. Карета
летела сквозь площадь, и он едва удерживался на подножке, уцепившись за
край окна. Потом, когда карета замедлила ход на повороте, распахнул дверцу
и без сил свалился на сиденье, в темноту.
В глубине кареты негромко вскрикнула женщина.
- О Предок! - сказал он, с трудом переводя дыхание. - Простите, я не хотел
напугать вас. За мной гнались.
Он ждал, что она ответит, но женщина промолчала. И он замолк, подбирая
слова для более пространного объяснения. Карета ровно покачивалась на
замощенной дороге, и он незаметно для себя задремал, и во сне напряженно
сжимая рукоять меча, готовый вскинуться при любой тревоге.
Когда он очнулся, было уже утро. Карета все так же мягко катилась вперед
по незнакомому проселку, сквозь раздвинутые занавески врывался в нее
пахнущий мокрыми листьями воздух. Он резко сел, не выпуская рукояти, и
встретился взглядом со своей неведомой спутницей. Она ласково улыбнулась
ему:
- Светлого дня.
Ночью он различил только ее смутный профиль и блеск глаз, а теперь наконец
сумел разглядеть по-настоящему. Тонкое бледное лицо, темные глаза,
вздрагивающие от затаенного смеха губы. Она казалась почти ребенком.
Строгое платье тяжелого темно-синего сукна, так не подходившее ей, украшал
только серебряный с чернью пояс. Ее светлые волосы были убраны под сетку.
Простая и даже грубая одежда, и все же он сразу почувствовал, что девушка
не низкого рода. Кроме них в карете никого не было. Заметив, что он все
еще сжимает меч, она сказала тихо:
- Не бойтесь. Погони нет.
Он быстро выпустил рукоять и усмехнулся. Обидно, конечно, что она
сомневается в его храбрости, но это лучше, чем валяться с пронзенным
горлом, сохраняя славу безукоризненного храбреца. Тем более что это не был
честный поединок. Когда Хладир упал, обагряя кровью мостовую, свора
родичей и прислужников выскочила из засады и набросилась на него. Ему
удалось вырваться каким-то чудом. А потом очень кстати подвернулась эта
карета... Пусть думают, что хотят. Острие меча поможет ему укоротить не в
меру длинные языки.
Он посмотрел на девушку, вспомнил, что еще не поблагодарил ее, и чуть
заметно покраснел.
- Прошу вас простить меня за это невольное вторжение... - начал он. Он
говорил, а девушка слушала, казалось, равнодушно, и он чувствовал, что его
изысканная речь пропадает даром. Он начинал злиться.
- Вероятно, изъявления благодарности от безродного бродяги, коим я кажусь,
немного стоят для вас, - он украдкой взглянул в ее спокойное лицо,
выискивая в нем хоть тень любопытства. - Что ж. Разрешите назваться. Барон
Гэльд Эрнарский.
Казалось, на нее не произвело впечатления его имя. А странно. Молодой
владелец Эрнара успел показать себя не в одном бою. И не в одной драке.
Мальчишка, болтун, обругал он себя. А вдруг это хорошо подстроенная
ловушка?
- Вероятно, - отозвалась она вдруг тихим, чуть раздраженным голосом, - я
тоже должна назвать вам свое имя. К сожалению, барон, я не имею на это
права.
Девушка стукнула ладонью в стенку кареты, веля кучеру остановиться, сунула
Гэльду в руки туго набитый кошелек:
- Это поможет вам добраться до Эрнара. Прощайте, - добавила она чуть
слышно.
Гэльд медлил. Неужели на этом всё должно кончиться?
- Скажите, ради Предка, - проговорил он, - увижу ли я вас еще раз?
- Нет, - она грустно качнула головой. - Нет.
Гэльд стоял на обочине, глядя вслед, пока не осело поднятое каретой облако
пыли. Потом с искренним недоумением взглянул на зажатый в кулаке кошелек,
усмехнулся, сунул его за пояс и зашагал по дороге.
Знакомый пронзительный голос прервал мой сон наяву. Наша экскурсия! Они
дружно любовались на Храм Светлой Матери, а экскурсовод во вою силу своих
легких разъясняла им красоту древней архитектуры.
Встречаться мне с ними хотелось - как Гэльду с родичами убитого им барона.
Я нырнула в арку, из которой только что выбежала, и - налетела на своего
соседа. С добрым утром! К счастью, он не был вооружен ничем, кроме
кинокамеры.
- Наконец-то и вы! - воскликнул он. - Как же вы отстали? Пропустили такую
прелесть!
Его круглое лицо так и лучилось добродушной улыбкой, светлые волосы были
взлохмачены, и вообще он выглядел довольно симпатично, но мне его
вездесущность начинала надоедать, и, поскольку путь к отступлению был
отрезан, я невежливо повернулась на каблуках и подошла к своей группе.
- Ну, вот вам краткая история Хатанского Храма Светлой Матери, -
провозгласила экскурсовод. - А сейчас мы пройдем...
- Простите, - прервала я ее, - вам известна легенда о Хатанской карете?
Экскурсовод с недоумением сощурилась на меня:
- В принципе, известна... Но стоит ли ее сейчас рассказывать? Впрочем... -
она развернулась к группе: - Существовало предание, что каждую полночь по
этой площади проезжает карета. В этой карете - посланница Светлой Матери,
которая помотает всем, кого встретит, - она с досадой вздохнула, - вот,
вкратце, и все. Пошли, товарищи!
Вот и все. Коротко и ясно. Конечно, разве можно доверять древним
преданиям? Но ведь мой давний предок тогда, пятьсот лет назад, тоже не
верил. И все же на дороге легенды сошлись два пути, чтобы больше уже не
расходиться.
В утреннем автобусе дремали все, даже экскурсовод. Мелькала за окнами
ухоженная, в подстриженных деверьях дорога на Ландейл. Семь часов конно. А
в автобусе? Смешно.
Если б я могла написать все это, я начала бы, как в сказке: было их семеро
братьев и сестра. Мать у них давно умерла, а отец погиб в битве. И жили
они в своем замке Эрнар - Серебряная башня ...
Или начать с другого? С того, как появились Стрелки?
Или с того, как в Торкилсен прискакал израненный гонец, и юная Хель
прилюдно надела на руку браслет убитого отца?
Самое трудное - начать.
Так, значит, - вначале были Стрелки?..
И была битва. Отец шел на сына и брат на брата. И так много было злобы и
ненависти, что они черной тучей клубились над ратным полем...
Лилась кровь, и хрустели людские кости под копытами коней, и боевые кличи
смешивались с воплями о пощаде. Некому было поднять голову - ни живым, ни
мертвым. И никто не увидел, как из черной тучи возник огромный всадник.
Крыльями бился за его спиной плащ. В руке он сжимал арбалет. Конь его
несся вперед, не касаясь земли. А лица у всадника - не было.
- Что? - я не сразу поняла, что ему надо.
- Вы не знаете, долго еще до Ландейла? - поинтересовался мой сосед.
Я перевела дыхание и сосчитала в уме до десяти. Потом вежливо ответила:
- Представьте себе, не знаю.
- Какая жалость! - но лицо его выражало совсем другое, и он старался
незаметно запихнуть под сиденье путеводитель, в котором все было расписано
по минутам... Лицемер!
- Послушайте, - спросила я ласково, - как вас зовут?
Он просиял:
- Ивар Кундри, а вас?
- Так вот, Ивар Кундри, - продолжила я еще ласковее, не замечая его
протянутой руки, - я вас очень прошу оставить меня в покое!
И отвернулась, чтобы не любоваться его разобиженной физиономией.
С шорохом стелилась дорога под колеса автобуса, летели мимо редкие тополя,
луга, разномастные, будто игрушечные, домики. Потом дорога круто свернула
в лес, еловые лапы зацарапали по стеклам, и ворвался через окно горячий
запах нагретой земли и хвои. Зеленые тени заскользили по салону, смягчая
солнечный свет.
Автобус затормозил. Шофер вышел из кабины, хлопнув дверью, спрыгнул ни
землю.
- Что случилось? - спросила экскурсовод, наклоняясь с переднего сиденья.
- А ничего! - откликнулся шофер. - Чего по жаре ездить, людей мучить?
Погуляйте.
- Как же так? - экскурсовод растерянно оглянулась. - У нас график!
- Врежусь в первый столб, будет вам график... Голова у меня от жары
кружится, ясно?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг