вещи. Один из них, например, умудрился искупаться в ванне, в которую вместо
слабого раствора нескольких полезных минералов налил серной кислоты.
Конечно, по ошибке. Эта ошибка обошлась ему дорого. Что именно вызвало
подобную рассеянность, узнать не удалось. Другой вздумал проехать на мобиле
с полностью неисправным пультом управления и на приличной скорости врезался
в склон горы. Третий, ради шутки, решил выпрыгнуть с десятого этажа дома, в
котором жил. Шутка удалась. Правда, как и следовало ожидать, оценить
произведенный эффект сам шутник уже не смог...
Профессор на несколько мгновений замолчал, а потом настороженно
спросил:
- Вы случайно не центурион?
- Неужели на этой планете землянину нечем заняться, кроме как пойти
работать центурионом?
- Стало быть, вы только прилетели на эту планету.
- И это неверно. Я здесь уже год.
- И живете вне инопланетного квартала?
- Да.
- Это очень странно.
Теперь Зумар Бал смотрел на него уже с неподдельным интересом.
- Почему?
- Не люблю инопланетных кварталов. В них чувствуешь себя словно в
резервации.
Конечно, все было не так. На самом деле они с напарником не поселились
в инопланетном квартале потому, что там было бы легче за ними следить.
Слишком уж много было соглядатаев, работающих на центурионов, да и на
рагнитов тоже. Кроме того, его работа состояла в том, чтобы знать как можно
больше о некоторых планетах, а не об их инопланетных районах.
"Интересно, - подумал Михаил. - Остался бы Хака в живых, поселись мы в
инопланетном районе? Может, нет, может - да. Пока я не узнаю, за что его
убили, ответить на этот вопрос нельзя".
- Забавная точка зрения, - промолвил профессор. - Я бы даже сказал -
нестандартная.
- Кроме того, большую часть времени я провожу в разъездах. Как-то
привык к гостиницам. А постоянное жилье дает не только удобства, оно
накладывает и обязанности, иногда довольно обременительные.
Профессор покопался на столе, отодвинул в сторону кипу бумаги и наконец
нашел допотопную, хрустальную пепельницу. Протянув ее Михаилу, он сказал:
- Кажется, вы большой оригинал. Кстати, зачем все-таки вы ко мне
пришли?
- Это еще успеется, - махнул рукой Михаил. - Я хочу сначала дослушать
рассказ о комитете по защите интересов инопланетян.
- Ах да, - профессор нахмурился. - Комитет... Ну, дальше все было
просто. Четвертого несчастного случая не понадобилось. Началось бегство. Те,
кто основал комитет, уходили, а на смену им приходили другие. Эти, новые
члены комитета, тоже говорили о справедливости и порядке, но лишь говорили.
На самом деле им было глубоко наплевать на справедливость и порядок.
- Понятно, - сказал Михаил. - Дальнейшее представить несложно...
Кстати, как к этому отнеслись центурионы?
- Никак, - профессор пожал плечами. - Шла большая звездная бойня.
Конечно, до нее было не менее десятка планетных систем, но ее присутствие
ощущалось. Почти физически. О том, что она закончится перемирием, никто не
знал. Все думали, что победит либо содружество, либо рагниты.
Он снял очки, взял со стола замшевую тряпочку и аккуратно протер
стекла. Снова водрузив очки на нос, профессор продолжил:
- Как известно, Абауза и несколько расположенных вокруг нее планетных
систем традиционно поддерживают нейтралитет. Что-то вроде звездной
Швейцарии. Кто бы ни победил, на ее статусе это никак отразиться не могло.
Но это обязательно должно было отразиться на статусе тех планет, с которыми
она торговала. После окончания большой звездной бойни какие-то из них должны
были оказаться в числе победителей, а другие - в числе побежденных. Вы
улавливаете, что я имею в виду?
- Конечно, - сказал Михаил. - Правительство.
Абаузы должно было сделать выбор. Причем сделав его, оно запросто могло
лишиться своего нейтралитета. А нейтралитет гораздо дороже жизни нескольких
инопланетян, которые, кстати, даже не являются коренными жителями планеты.
- Правильно. Центурионы знали все. Они могли в течение получаса
схватить истинных виновников всех этих "несчастных случаев". Но им запретили
это делать.
- Почему? Профессор усмехнулся.
- Потому, что им пришлось бы арестовывать не за какую-нибудь чепуху,
вроде мошенничества или мелкого воровства, а за убийство. Точнее, за три
убийства. Как вы знаете, на Абаузе за предумышленное убийство полагается
смертная казнь. Аграрные планеты в подобных вопросах, как правило,
консервативны. Око за око.
- Совершенно правильно, - сказал Михаил. - Арестуй центурионы тех, кто
убил трех членов комитета, их неминуемо пришлось бы казнить.
- Вот как раз это здорово испугало кое-кого в правительстве Абаузы.
- Но почему? - удивился Михаил. - Закон есть закон.
- Только не во время большой звездной бойни. Дело в том, что большая
часть преступников была из миров, сотрудничающих с рагнитами. Если бы
земляне проиграли...
- Вы хотите сказать, что миры, с которых прилетели захватившие власть в
комитете преступники, могли отомстить Абаузе?
- Запросто. Не забывайте, это планеты, сотрудничающие с рагнитами.
Конечно, все могло и обойтись. А вдруг нет? Терять статус нейтралитета из-за
нескольких негодяев? Правительство Абаузы на это не согласно.
- Ну хорошо, - промолвил Михаил. - Это во время большой бойни. А
сейчас, когда наступил мир?
- Не мир, а перемирие, - поправил Михаила профессор. - Улавливаете
разницу? Вот то-то. После заключения перемирия бандиты из комитета совсем
прекратили действовать за пределами инопланетного района, но здесь
распоясались. Они теперь уже не маскируются, не говорят о защите интересов
инопланетян, а утверждают, что владеют инопланетным районом. Ну и... короче,
ведут себя совершенно непотребно, отнимают все, что понравится, занимаются
поборами... и так далее. Центурионы продолжают делать вид, что об этом не
знают.
Зумар Бал невесело хохотнул и продолжил:
- Состояние хрупкого мира - в нем нет ничего веселого. Все вокруг
словно бы поминутно прислушиваются, словно чего-то ждут. Все, начиная с
простых смертных и заканчивая правителями планет. Все чувствуют смутный
страх. А бандиты этим пользуются. По крайней мере в нашем инопланетном
районе.
"Ну да, - подумал Михаил. - Все верно. Прислушиваются. Только не все.
Некоторым, как, например, мне, просто некогда. Хотя, может быть, дело в
другом. Для таких, как я, война так и не кончилась, перемирие так и не
наступило. Для меня война просто перешла в другую плоскость, стала менее
явной. Но так же, как на обычной войне, звучат выстрелы и есть убитые. За
примерами ходить далеко не нужно. Хака. Напарник. Убит. Что все-таки ему
удалось откопать?"
Михаил усмехнулся.
Интересно, как сверхосторожные чиновники из правительства Абаузы
восприняли сегодняшнюю перестрелку? Наверняка пришли в ужас. Что они теперь
станут делать? Конечно, перекроют космопорт. Ну, наводнят улицы патрулями. А
дальше? Осмелятся ли они приказать центурионам обыскать инопланетный район?
Судя по рассказу профессора - вряд ли. Инопланетный район для них что-то
вроде двери в другие звездные системы. Запретная территория, в которой
каждый неверный шаг может закончиться бедой, большой бедой. Правда, его
преследуют не только центурионы...
- Короче, я принял вас за посланца комитета, - профессор нервно
хрустнул пальцами. - Они не всегда ведут себя как бандиты. Попадаются и
вежливые. Эти опаснее всего. Однако вы кто-то другой. Кто? И что вам нужно?
- Тут вы правы, - сказал Михаил. - Я другой. И не намерен причинять вам
неприятности. Скажем так, я ваш давний знакомый, которого вы не помните.
- Что? - удивился профессор. - Как это?
"Не тяни, - сказал себе Михаил. - Вот сейчас самое время повернуть
выключатель. Давай, действуй".
И все-таки он медлил.
Брад о вдруг осознал, что весь этот разговор о преступном комитете был
затеян им для того, чтобы не трогать "секретную кнопку", оттянуть момент,
когда ей придется воспользоваться. Однако толка в этом не было никакого.
Самое никчемное дело - стараться оттянуть то, что неизбежно.
- Знаете, я как-то вас перестал понимать, - рука профессора снова
потянулась к анализатору. - А ведь вы производите впечатление...
Докончить он не успел. Михаил произнес кодовую фразу. Она была той
"кнопкой", которую ему не хотелось нажимать.
И не зря.
Услышав кодовую фразу, профессор оцепенел. Лицо его застыло словно
маска, а глаза стали бессмысленными. В этот момент он стал похож на большую,
сделанную искусным мастером восковую куклу.
Именно это Михаилу как раз и не нравилось. Только что перед ним был
живой, умный человек. Несколько слов превратили его в марионетку, зомби.
Сейчас Брадо мог приказать профессору сделать что угодно, пусть даже
выкинуться из окна.
"Сколько же он сидит на этой планете? Год, два? - подумал Михаил. -
Нет, больше. Все-таки он жил в инопланетном районе во время большой звездной
бойни. Стало быть, года три-четыре. И все это время, не осознавая, он ждал
того, кто придет и произнесет кодовую фразу. Не осознавая..."
Он еще раз с любопытством посмотрел на профессора.
Система кодирования на подсознательном уровне была разработана
давным-давно, чуть ли не в двадцатом веке. Тогда ей пользовались нечасто.
Спустя пару сотен лет она стала настоящим бедствием. Любой, причастный к
секретным делам человек мог оказаться двойным, а то и тройным агентом.
Делалось это просто.
Если воевали две планетные системы, агенты одной из них высматривали
нужного человека, а то и двух-трех, имеющих доступ к интересующей их
информации. После этого оставалось только придумать, как к ним подобраться.
Если случай не подворачивался, его очень умело устраивали.
Тех, кто был падок на выпивку, ловили на этом; тем, кто был слаб к
женскому полу, подсовывали очаровательную блондинку с умопомрачительным
размером бюста, согласную на все что угодно. После ночи за бутылочкой с
парой старых приятелей или же в отеле с очаровательной искусительницей
человек возвращался домой, уже являясь зомби. Он решительно не помнил, что с
ним произошло той роковой ночью, но тем не менее себе уже не принадлежал.
Конечно, внешне он оставался самим собой, не давая ни малейшего повода
для подозрений, но время от времени, повинуясь заложенной в него программе,
подвергшийся кодированию человек появлялся в нужном месте, в нужное время и
рассказывал то, что ему удалось узнать, что интересовало тех, кто подверг
его кодированию. Конечно, уже спустя несколько минут после встречи он о ней
ничего не помнил.
Кстати, система кодирования подсознания применялась не только для сбора
информации. Террористы и фанатики разнообразных изуверских сект использовали
ее для того, чтобы готовить камикадзе.
Очень удобно. Полная уверенность, что определенный человек в
определенное время нажмет кнопку и тем самым, например, сотрет с лица
планеты город с населением в десятки миллионов человек. Просто и эффективно.
Именно тогда получили широкое распространение такие термины, как
"зомби-тихоня", "хитрый Джекил", "мертвый берсеркер", "законсервированный
фотограф".
Потом было найдено средство борьбы.
Как правило, на входах в особо секретные объекты поставили приборы,
проверяющие личность имеющего в них допуск по отпечаткам пальцев и сетчатке
глаза. К приборам добавили приставку, которая определяла еще и состояние
нервной системы. Психическое состояние человека после кодирования
изменяется. Не так, чтобы это могли заметить его близкие, но вполне
достаточно для чуткого прибора.
Спустя некоторое время появились ментатозонды и поток кодированных
информаторов резко пошел на убыль. Их стали вылавливать буквально на
следующий день после психокодировки.
В этом отношении контрразведка Абаузы ничуть не отставала от других
планет. Но кому придет в голову проверять ментатозондом скромного профессора
экзобиологии, почти не покидающего собственную лабораторию?
Михаил еще раз посмотрел на Зумара Бала и покачал головой.
Ладно, время дорого. Теперь нужно было найти тайник. В том, что он
находится где-то здесь, в доме, Михаил не сомневался. Осталось только его
обнаружить.
Что проще? Достаточно спросить у профессора.
Михаил произнес следующую кодовую фразу. Лицо профессора приобрело
несколько осмысленное выражение. Теперь ему можно было задавать вопросы.
- Профессор, вы меня понимаете? - спросил Михаил. - Ответьте.
- Да, я вас понимаю, - проговорил профессор. - Я вас понимаю. Что вам
нужно?
Голос у него был невыразительный, неживой. Наверное, так и в самом деле
должны разговаривать восставшие из могил мертвецы, зомби. Конечно, будь это
возможно.
- Где находится тайник?
- Там, - профессор вяло махнул рукой в глубь дома. - В спальне. В стене
за шкафом для одежды. Достаточно открутить болты и снять пластинку.
- Что в нем?
- То, что мне дали. Я не заглядывал. Просто сделал тайник и положил в
него контейнер.
- Хорошо. За то время, что вы живете на Абаузе, приходилось ли вам
проходить проверку ментатозондом?
- Нет.
- И не было ситуаций, при которых вас пытались им проверить?
- Не было.
- Прекрасно.
Михаил облегченно вздохнул. Идея с "чистым убежищем" нравилась ему все
больше и больше. В самом деле, кто может заподозрить, что обычный, ничем не
примечательный ученый работает на звездный корпус? Особенно, если он и сам
этого не знает.
- Проводите меня к тайнику.
- Сейчас.
Профессор встал и пошел прочь из кабинета. Михаил двинулся за ним. Они
снова миновали лабораторию, прошли еще пару комнат и наконец оказались в
спальне.
"Ну да, - думал Михаил. - Как правило, дилетанты прячут ценные вещи в
спальне. Она кажется им самым надежным местом в доме. Они не понимают, что
именно там в первую очередь и будут искать. Вот этого умники из отдела
психоподготовки, похоже, не учли. Хотя, откуда они могли знать, в каком
именно доме поселится профессор? Скорее всего ему приказали спрятать
контейнер в самом надежном месте. А он..."
Михаил ухмыльнулся.
Нормальные люди, как правило, используют спальни для того, чтобы в них
спать. Профессору она служила, кроме всего прочего, еще и столовой, о чем
неопровержимо свидетельствовала груда немытых тарелок, а также бесчисленное
количество пустых кофейных чашечек. На стуле лежала куча грязной одежды,
возле кровати несколько внушительных размеров стопок книг. Короче, бардак
был страшный. Но Михаила сейчас интересовал лишь контейнер.
Все-таки он мимоходом подумал, что профессор, похоже, относится к
разряду стихийных талантов. Из тех, кто настолько занят своим делом, что на
все остальное уже просто не хватает времени.
Между тем профессор отодвинул шкаф, взял со стоявшего возле кровати
низенького журнального столика отвертку и стал откручивать болты, крепившие
к стене железную пластинку. Через пару минут он положил ее на пол и вытащил
из скрывавшейся за пластинкой ниши контейнер.
Это был плоский ящичек из серебристого металла, размером с небольшой
чемоданчик.
- Вот это контейнер, - сказал профессор, протягивая ящичек Михаилу.
Тот немедленно положил его на кровать и, задумчиво оглядев
расположенный на крышке ряд кнопок, набрал код. Если код наберут неверно,
содержимое контейнера моментально превратится в пыль. То же самое случится,
попытайся кто-то взломать крышку ящичка.
Код был набран верно. С легким шипением крышка контейнера откинулась.
Михаил заглянул внутрь и довольно улыбнулся.
Просто здорово. С такой экипировкой обмануть центурионов и выбраться с
планеты будет легко. Вот только стоит ли это делать? По крайней мере сейчас,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг