Борис Крылов.
Прогноз прошлого
-----------------------------------------------------------------------
Сб. "Ветка кедра". М., "Молодая гвардия", 1984.
OCR & spellcheck by HarryFan, 28 May 2001
-----------------------------------------------------------------------
Озеро обнаружили еще с орбиты. Это был единственный водоем на материке,
весь материк представлял собой пустыню: ни животных, ни растительности.
Жизнеобитаемой была только прибрежная зона на границе с океаном. В самом
океане жизнь была обильна и разнообразна, создавалось впечатление, что она
только-только вышла из моря и стала завоевывать сушу. Но на планете уже
существовала цивилизация. Это было неожиданно.
Неожиданностей затем встретили очень много, но по ходу изучения планеты
они укладывались в логические схемы, им находили аналоги, и задачи
разрешались. Но озеро в схемы не укладывалось, то, из чего оно состояло,
даже не было соленой водой, это была рапа, пересыщенный раствор, но вместо
солей натрия, калия, кальция и магния, обычно распространенных во всех
соленых озерах и морях, здесь преобладали соединения молибдена, ванадия,
свинца, цинка и ртути.
Такое открытие оказалось очень ценным практически. На планете,
поскольку здесь существовала цивилизация, необходимо было построить
радиомаяк и аварийный ангар. Но с начала работы экспедиции не удалось
найти ни одного месторождения, пригодного для отработки и добычи металлов.
Это было первой неудачей космохимиков. Проблему металлов решало озеро,
оставалось лишь выяснить его происхождение, но эта проблема до сих пор
оставалась неразрешенной.
Когда резерв времени иссяк, начали откачку рассолов и добычу металлов в
нарушение закона: не использовать объектов с невыясненной природой. Теперь
главной и единственной задачей космохимиков было озеро.
Придя в каюту, Владислав лег прямо на пол, заложил руки за голову и
уставился в никуда. Думать ни о чем не хотелось, он слишком устал. Но
сейчас он понимал, что придется давать отчет, надо было подготовиться к
весьма неприятной процедуре. Отчет при отсутствии положительных
результатов всегда вещь малоприятная, тем более если тебя раньше только
хвалили и ты привык к этому как к должному, а теперь предстоит
отчитываться о своей полной беспомощности.
Сигнал вызова не заставил себя долго ждать, Владислав лежа согнулся,
прыжком встал на ноги и вышел из каюты.
В кабинете начальника экспедиции он сел в предложенное кресло и
взглянул на шефа. Лицо того изображало доброжелательность и строгость
одновременно.
- Мне доложили о вашей очередной неудаче. Расскажите вкратце о
проделанном и ваших дальнейших соображениях.
Владислав рассказал, что детально изучена площадь, непосредственно
примыкающая к озеру, и вся зона возможного воздействия. Изучены химические
составы глубинных растворов, направление их движения, скорость испарения с
поверхности озера, привнесение пылевых частиц и пр. По завершении
последней стадии набрана информация в полтора миллиарда бит, но расчеты по
счетно-логическим программам не подтверждают ни одну возможную модель
процесса образования озера.
Шеф слушал молча, ни разу не переспросил, а когда Владислав кончил, он,
немного помедлив, сказал:
- А допустим такое: на месте озера раньше было крупное поликомпонентное
месторождение, затем оно за счет естественной эрозии разрушилось, а
металлы перешли в соли. Возможно такое?
- Мы обсчитывали этот вариант...
- Да... - Шеф немного смутился. - Ну а что вы думаете по этому поводу
сами?
- Я думаю, оно имеет... искусственное происхождение.
- Забавно... уж не аборигены ли накачали туда морской воды, а заодно и
сменили ее химический состав? - Шеф шутил, правда, не очень вежливо.
- Нет, не аборигены, странники, - ответил Владислав.
- Любопытно... Но, дорогой коллега, валить на странников неизученное
проще всего, здесь же мы не нашли и намека на их присутствие, так что эту
версию доказать будет не легче... В общем, так, экспедиция завершает
работы, группа контактов уже заканчивает свою программу, хотя,
согласитесь, ей было труднее. Даю вам два дня отдыха, а затем обратно к
озеру, и приложите все усилия, чтобы загадок на планете не осталось...
Желаю удачи.
"Группа контактов программу выполнила... в общем, выполнила, только
контакта не установила", - подумал Владислав, но возражать не стал. Еще
подумал, что завтра можно будет сходить в поселок к аборигенам.
К аборигенам он ходил пешком, ближайшее поселение было недалеко, меньше
двадцати километров. Но он специально делал крюк, чтобы зайти в
каменоломни. Владислав единственный продолжал посещать аборигенов, не
считая группы контакта, для которой это было обязанностью. Первое время,
когда разрешили прямое общение, вся экспедиция постоянно ездила и летала в
поселок, но постепенно это прекратилось. Весьма сдержанные в самом начале,
аборигены затем стали откровенно недоброжелательны, хотя внешне это и не
было заметно, но вокруг визитеров сразу создавался вакуум. Некоторые
утверждали, что аборигены умеют создавать сильное телепатическое поле и
таким образом избавляются от непрошеных гостей. Возможно, так оно и было,
потому что стоило членам экспедиции прибыть в поселение, как у всех падало
настроение, чувствовалось, что они здесь лишние, приходилось возвращаться.
Только его, старшего космохимика, аборигены принимали дружелюбно, хотя
внешне это тоже не проявлялось. С ним мало общались, даже игнорировали, но
Владислав никогда не ощущал враждебности, даже наоборот, если он сам
обращался за чем-нибудь, никогда не отказывали. Он мог свободно ходить в
поселке, посещать храмы, заходить в жилища. Он сумел быть своим.
Владислав никогда не задавался вопросом, почему так получилось, но
другие члены экспедиции то шутя, то серьезно выпытывали у него причину.
Просто ему нравилось бывать у аборигенов. У него не вызывали неприязни их
безносые лица, похожие на черепа, и сухая чешуйчатая кожа. Он лучше всех
усвоил язык аборигенов и даже подсознательно не считал себя выше их.
Возможно, они чувствовали и знали это.
Вначале он бежал вдоль береговой полосы по мокрому песку, который
меньше продавливался ногами, затем, на подъеме, когда приходилось
оставлять берег, переходил на шаг. Вблизи берега было прохладно, но, если
ветер дул с материка, близость океана не спасала. Бегать в жару было
тяжело, но он никогда не изменял своему правилу.
Каменоломня была видна с холма. Она напоминала муравейник: покатая
гора, и на ней, и вокруг нее масса копошащихся фигур. Он бегом спустился с
холма и приблизился. На него не обратили внимания, работа шла своим
чередом. В самой каменоломне по трещинам отделяли блоки, но большая часть
рабов была занята транспортировкой. Владислав подошел к ближайшей группе.
Здесь было шестнадцать аборигенов. Глыба, которую они двигали, была
подвязана двумя канатами, канаты крепились к рычагам, рычаги опирались на
четыре опоры. Глыба приподнималась, рычаги отводились назад, и камень
подвигался на несколько десятков сантиметров вперед. Затем глыбу опускали,
подпорки переносили вперед и, отводя рычаги, перемещали ее дальше. По трое
рабов на рычагах, по одному на трехногих опорах, движения были слаженными
и отработанными до совершенства, да и вся работа напоминала скорее
однообразный танец. Аборигены пели, песня состояла из присвистов, шипящих
выдохов, иногда почти стонов, мелодия отсутствовала, только ритм, сложный,
непостоянный. Но порою, на какие-то мгновенья, Владислав вживался в песню
и тогда ощущал всю ее прелесть, но гармония ускользала, и он опять слышал
каскады непонятных и непривычных звуков.
Поодаль вслед за группой шел надсмотрщик. Он мало следил за
работающими, больше смотрел себе под ноги и изредка щелкал бичом. Но вот
группа приблизилась к пандусу, выходу из карьера. Подъем хоть и не был
крут, но работать стало тяжелее, особенно переносчикам опор, им
приходилось не только переставлять треноги, но и подпирать их. Песня
оборвалась, остались лишь ритмические "э-эх, э-эх", согласные с короткими
перемещениями глыбы. В конце выхода аборигены умолкли, тянули из последних
сил, теперь покрикивал стражник и чаще щелкал бичом.
Вот один из рабов на рычаге поскользнулся, оступился, произошло
замешательство, и глыба не сделала очередного шага. Аборигены остановились
и, подняв головы, открытыми ртами жадно глотали воздух. Стражник
набросился на них, но те не двигались, будто не видели и не слышали. Он
заорал угрожающе, ударил одного, затем другого, группа зашевелилась, но
один из пострадавших отошел в сторону, сел и стал тихонько раскачиваться.
На ноге его вздулся рубец, между чешуйками кожи выступила кровь. Все
подошли к нему, надсмотрщик тоже. Раб продолжал раскачиваться и начал тихо
подвывать. К нему приблизился другой раб и стал поглаживать рубец, плавно
проводя рукою над ним. Рубец на глазах опал, цвет кожи стал нормальным,
только на поверхности остались маленькие капли крови. Врачеватель
обратился к надсмотрщику:
- Ты слишком сильно ударил его, ему надо отдохнуть.
Страж, не говоря ни слова, отдал пострадавшему бич. Затем все вернулись
на свои места, надсмотрщик встал к рычагу. Новый стражник громко подал
команду и щелкнул бичом, глыба приподнялась и передвинулась вперед. Когда
сошли с пандуса на ровную дорогу, аборигены вновь затянули песню.
Владислав подошел к пострадавшему:
- Тебе было больно?
- Да, немного, - ответил тот, не оборачиваясь.
- А зачем он тебя ударил?
- Страх прибавляет сил.
- А теперь вы его наказали и заставили работать?
- Нет, наказали меня...
Владислав ничего не понял. Он давно уверился, что понять их логику пока
невозможно. Он просто наблюдал и запоминал. Подобные случаи, как недавно
происшедший, были далеко не первыми.
В это время новый стражник сам спросил его:
- В твоей душе печаль. У тебя беда?
- Да, беда, не ладится работа.
- Я понимаю тебя, работа - это много. Наверно, сломалась какая-нибудь
из машин, которые заменяют вам ноги, руки и даже крылья?
- Нет, машины в порядке... Мы не можем найти причину, решить задачу...
- В чем эта задача?
- Тебе не понять, впрочем... В самом центре пустыни, куда не залетают
даже птицы, есть озеро. Оно соленое, солонее океана. Мы хотим из его солей
добыть металлы, чтобы построить маяк. Но мы не знаем, как оно произошло и
сколько можно взять из него.
Стражник ответил после долгого раздумья:
- Тебе надо обратиться к жрецу пустыни, он должен знать...
Разговор можно было считать законченным, но Владислав решился спросить
еще:
- Можно задать тебе плохой вопрос?
- Вопрос может не иметь смысла, - ответил абориген.
- Он не понравится тебе.
- Спрашивай...
- Почему вы к нам плохо относитесь? Почему не интересуетесь ни нами, ни
нашими машинами, разве это вам безразлично?
Абориген молчал, будто не слышал вопроса, затем после долгой паузы
ответил:
- То, что я скажу, может не понравиться тебе...
- Я не обижусь...
- Тогда слушай. Вы легкомудры и суетливы, вы вечно спешите. А знаете ли
вы: куда? А машины... в них души меньше, чем в мертвом камне. И они не
только служат вам, они еще и властвуют над вами, съедают ваши мысли и
силы. Они плохие слуги.
- А скажи, - задал еще вопрос Владислав. - Не прилетали к вам на
огненном корабле такие же как мы, может, другие, но тоже с машинами?
Абориген опять заговорил после долгой паузы:
- В древних легендах есть что-то о железных драконах, это все, что я
знаю. Спроси у жрецов, они знают больше.
Владислав понял, что дальнейшие расспросы будут неуместны, он простился
и побежал дальше.
Селение располагалось на берегу. Оно состояло из двух улиц,
расположенных в виде буквы "т". Одна улица вдоль берега, другая -
перпендикулярно ей, вверх но покатому ложу сухого распадка. В конце этой
улицы, как бы замыкая ее, находился главный храм. Он был виден с любой
точки селения, и часть "окон каждого дома была обязательно направлена в
его сторону. Храм представлял собой огромное здание, сложенное из каменных
монолитов, очень простое по форме, но строгих пропорций и идеальной
симметрии. Приходя в поселок, Владислав всегда подолгу любовался им. Он
садился на берегу и смотрел, смотрел подолгу и неотрывно. Постепенно ему
представлялось: храм висит в воздухе, медленно разрастается и заслоняет
собой весь горизонт. Он закрывал глаза и отгонял видение, чувствовал, что
храмовая композиция обладает почти гипнотическим действием. После этого
уходил, наперекор желанию смотреть еще и еще.
На этот раз направился к храму пустыни, тот располагался рядом с
главным, слева, если смотреть от моря. Справа находился храм океана.
Владислав бывал в каждом. Самым богатым был храм океана, не храм - а
музей, разукрашенный драгоценными раковинами, кораллами, панцирями.
Главный храм внутри был прост как и снаружи, здесь располагались
скульптуры мужчины и женщины, фигуры были даны в движении. Если стоять в
центре и по очереди смотреть на них, создавалась иллюзия танца. Внутри
храма пустыни не было ничего, только плита в центре зала с надписью: "Мы
искупим грехи и вернемся". Владислав как-то спросил, что это значит. Жрец
отвечал пространно и непонятно. Владислав тогда лишь запомнил:
- ...перешедший порог дозволенного совершает грех. Чтобы достичь
порога, надо вложить много сил и разума: Но только великий разум может
постичь будущее, и горе, если он не видит завтрашнего дня. - Голос жреца
при этом был тих и скорбен.
На этот раз храм был пуст, ни жрецов, ни просто служителей. Владислав
ждал долго. Наконец появился один и направился прямо к нему, видимо,
пришел специально:
- Зачем ты здесь и кого ждешь, пришелец?
- Я хочу поговорить с главным жрецом, так мне посоветовали.
- Да, я знаю, но главный в саду на сборе семян и придет только поздним
вечером. Готов ли ты ждать?
- Да...
На этом разговор окончился, служитель ушел. Владислав некоторое время
посидел в раздумье, затем быстро поднялся и вышел наружу. Здесь он прежде
всего вызвал корабль и передал, что задержится надолго. Дежурный отвечал
неодобрительно, но запрещать не стал. После этого Владислав побежал
догонять служителя. Поравнявшись, он сразу попросил разрешения идти вместе
с тем в сад. Служитель не ответил. Владислав в недоумении приостановился,
но затем вновь догнал и пошел следом. Служитель не обращал на него
внимания.
Сад располагался на краю береговой зоны, рядом с песками. Деревья росли
беспорядочно, на них висела масса желтых полупрозрачных овальных плодов.
Владислав однажды пробовал такие, по вкусу они напоминали финики. Под
каждым деревом стояли аборигены, стояли неподвижно, в напряженных позах,
как будто чего-то ждали. Неожиданно то один, то другой стремительно
бросались к плодам, а затем осторожно и бережно снимали их с ветви, потом
быстро аккуратно укладывали в корзину. Владислав решил узнать, в чем дело,
стал следить. Оказалось, что срывают те плоды, которые начинают мутнеть,
терять прозрачность. Он тоже решил сорвать плод, долго ждал, затем,
заметив, что один изнутри стал мутнеть, бросился к нему и тут же отдернул
руку - плод ожег его. Владислав снова потянулся, теперь осторожно, а плод
вдруг сам мягко упал в его руку. Владислав отнес его и бережно положил в
корзину, так же, как делали аборигены.
Корзины затем относили на край сада и здесь высыпали плоды прямо на
песок, тут образовалась уже целая полоса из небольших куч.
Сбор продолжался до самого вечера. Когда светило коснулось горизонта,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг