Малакопод или не Малакопод - определить это могли только Трилобиты,
оснащенные совершенными органами зрения, осязания и вкуса. И они пускали в
ход эти органы столь интенсивно, что Малакопод Последний стал
действительно последним Малакоподом. Но он не усмотрел в этом разницы:
- Последний? Кто может с уверенностью сказать, последний он или не
последний? И кто может определить, где у нас кончается царство одно и
начинается совершенно, совершенно другое?
1970
ПАДЕНИЕ ТРИЛОБИТОВ
Нашествие Трилобитов положило начало палеозойской эре - эре Древней
Жизни, которая тогда была эрой Новой Жизни, но, конечно, порядком устарела
с тех пор.
В отличие от своих предшественников Малакоподов, Трилобиты прекрасно
ориентировались в пространстве и очень скоро захватили весь Мировой океан,
значительно сократив количество его обитателей. Но и в этом сокращенном
количестве обитатели океана представляли большое, а с точки зрения
Трилобитов - вопиющее разнообразие, что уже само по себе противоречило
духу и даже физиологии Трилобитов. ("При всем обилии видов Трилобитов, -
говорится о них в позднейшей литературе, - бросается в глаза крайняя
однотипность их примитивной организации и особенно развития".)
В разнообразии подводного мира Трилобиты видели главную опасность.
Поэтому, хотя нашествие давно кончилось и наступила мирная жизнь
(насколько она может быть мирной в условиях непрекращающегося массового
уничтожения), Трилобиты не снимали панцирей. Они не снимали панцирей ни
дома, ни в гостях, ни в какой-нибудь самой непринужденной и дружеской
обстановке. Они ели в панцирях, и спали в панцирях, и умирали, закованные
в панцирь. Прекрасно ориентируясь в пространстве, они понимали, какую
опасность таит это пространство, и поэтому спешили отделить себя от него.
Нет, конечно, дело здесь было не только в разнообразии окружающего
мира, которое у них считалось главной опасностью. Нужно еще учесть, что
они не только были Трилобитами, но и жили среди Трилобитов, а когда живешь
среди Трилобитов, лучше не снимать панцирь.
Казалось, весь подводный мир заковался в панцирь. Не высовывались из
своих панцирей брюхоногие и головоногие. Первые рыбы были панцирными
рыбами. Такова была эра Древней Жизни - эра Новой Жизни, как ее называли в
те времена.
Наличие панцирей должно было создать все условия для общения, но на
деле получилось не так. Панцири отделили Трилобитов не только от других
обитателей океана, - они отделили Трилобитов от Трилобитов, так что
распалась их некогда единая армия, а царство их распалось на бесчисленное
множество царств, каждое из которых было отделено от других и за своим
панцирем вело самостоятельную и ни от кого не зависимую политику.
Невыносимость такого положения первыми почувствовали рыбы. Они сняли
панцири и стали запросто общаться друг с другом. Конечно, иногда им
приходилось за это расплачиваться, потому что Трилобиты не дремали, но что
могли сделать Трилобиты, замкнутые каждый в своем царстве, скованные
своими царствами, - против свободного и ничем не скованного общества рыб?
Эра Новой Жизни у всех на глазах становилась эрой Древней Жизни, и эта
эра подходила к концу. Наступило время мезозоя - эры Средней Жизни
(которую тогда называли эрой Новой Жизни). Это понимали и брюхоногие, и
головоногие, и только Трилобиты этого не понимали. Не понимали - и
держались за свою, ставшую Древней, эру. И так и вымерли, держась за нее.
Вымерли Трилобиты, в свое время покорившие Мировой океан, вымерли, не
сумев отличить палеозоя от мезозоя. Потому что даже те, кто превосходно
ориентируется в пространстве, не всегда умеют ориентироваться во времени.
1970
ОБОЛОЧНИКИ
В своем развитии оболочники дошли до позвоночных и вернулись к
беспозвоночным. То есть, стали развиваться назад.
А кто сказал, что нужно развиваться вперед? Поразвивались вперед, можно
развиваться назад. Пора уж.
Правда, не всегда можно определить, в какую сторону ты развиваешься.
Когда сидишь в своей оболочке, сидишь и развиваешься в своей собственной
оболочке, - иди знай, в какую сторону ты развиваешься: еще вперед или уже
назад.
1969
ЧТО БЫЛО СЛЫШНО НА ЗЕМЛЕ В ДРЕВНИЕ ВРЕМЕНА
До появления рыб на земле ничего плохого не было слышно.
Не потому, что рыбы были источником зла. Не потому, что они
распространяли дурные известия. А потому, что до появления рыб ни у кого
на земле не было органа слуха.
Орган слуха впервые появился у рыб, он развился у них за счет органа
равновесия.
Быть может, поэтому самые уравновешенные - это те, которые вообще
ничего не слышат.
1969
УМЕЮЩИЕ МОЛЧАТЬ
Не только глухота ведет к немоте, но и немота ведет к глухоте: умеющие
молчать, как правило, умеют не слышать.
ГИГАНТЫ ЗЕМЛИ
Динозавры стали динозаврами потому, что им не хватало кислорода, -
утверждает гипотеза, возникшая в более поздние препона. Чем меньше
кислорода, тем больший требуется дыхательный аппарат, а чем больше
дыхательный аппарат, тем, естественно, больше требуется ему кислорода.
Надо ведь и выдохнуть, и вдохнуть, и, наконец, вздохнуть по поводу
сложившихся обстоятельств...
А от этого еще больше становится дыхательный аппарат.
И, естественно, еще больше требуется ему кислорода.
Только мир, в котором трудно дышать, рождает гигантов.
И все же - кто не мечтает о мире, в котором будет дышать легко?
1969
НАЧАЛО МЛЕКОПИТАЮЩИХ
(Трактат)
Одним принадлежит прошлое, другим принадлежит настоящее. А тем, кому
ничего не принадлежит, как правило, принадлежит будущее.
Когда млекопитающие появились на земле, им здесь принадлежало только
будущее. Но будущее в то время не имело никакой цены. Земноводные дорожили
своим прошлым, в котором у них были стегоцефалы, не уступавшие сегодняшним
динозаврам. А динозавры жили только сегодняшним и, отмахиваясь от
будущего, заявляли, что после них - хоть потоп. (Потоп действительно был
после них: они не дожили до потопа.)
Когда появились первые млекопитающие, на земле был век динозавров,
которых за глаза называли ящерами, а в глаза динозаврами, что означало то
же самое в переводе на иностранный язык. И хотя динозавры иностранного
языка не понимали, они называли себя именно так. Впрочем, они могли
называть себя как угодно, это был их век. А лягушки, которых все называли
лягушками, потому что век их давно прошел, вспоминали этот прошедший век и
тайком напевали уже давно непопулярную песню: "Были когда-то и мы
стегоцефалами!"
Необходимо отметить, что царство стегоцефалов было некогда могучим
царством и правили им могучие цари, которые ни перед кем не обнажали
голову, чем и стяжали славу стегоцефалов (покрытоголовых). Эти стегоцефалы
были властителями земли и воды, поскольку небо в то время было еще не
освоено. Столица земноводного царства длинной лентой тянулась вдоль берега
океанов, морей и рек, а по обе стороны ее простирались провинции, в одних
из которых было изобилие влаги, в других - изобилие засухи, что в сумме
составляло именно то изобилие, какое требовалось земноводному царству.
Цари земли и воды буквально разрывались между землей и водой: в воде
по-прежнему жили рыбы, которые цеплялись за свои старые рыбьи традиции, а
на земле зарождалось что-то новое, которое знать не хотело воды. Царство
земноводных трещало по всем швам - по всем берегам, соединявшим воду и
сушу. И наконец оно рухнуло, похоронив под собой царей земли и воды,
стегоцефалов. Из всего царства земноводных только маленькие лягушки да еще
тритоны и саламандры дожили до новых времен, потому что они не были
царями, они всегда были подданными - и в царстве стегоцефалов, и в царстве
динозавров, и во всех царствах, водных и земных, они всегда были
подданными, только подданными. И они живут, потому что им нужно всего
немного: немножко воды и немножко земли. И еще им нужно: собраться
где-нибудь вечерком и, перебивая друг дружку, вспоминать, вспоминать... И
запеть, перебивая друг дружку: "Были и мы когда-то стегоцефалами!.."
Итак, лягушкам принадлежало прошлое, динозаврам принадлежало настоящее.
Кроме прошлого и настоящего, ничего другого не было на земле. И вот в эти
чуждые им времена появились млекопитающие.
Тяжкая пора безвременья, как ее пережить, когда в жилах у тебя горячая
кровь, а у всех остальных - кровь холодная?
- Применяться к обстоятельствам, - говорили лягушки, - согласовать свою
температуру с температурой окружающей среды. На первых порах почаще
смотреть на термометр, потом это войдет в привычку.
Млекопитающие не хотели смотреть на термометр, у них была постоянная
температура, независимая от окружающей среды.
- Своя температура! - еще больше холодели лягушки. - Независимая от
среды! Ну, знаете... В свое время и мы были стегоцефалами, но даже в те
времена... мы не могли себе это позволить.
До млекопитающих никто не мог себе это позволить, они были первыми
теплокровными, заявившими о своем несогласии со средой. Подумать только:
даже огромные ящеры приспосабливались к среде, а эти, у которых ничего за
душой - ни прошлого, ни настоящего...
Конечно, прошлое было у млекопитающих, только оно им не принадлежало. И
вообще, это было такое прошлое, о котором лучше всего забыть. В прошлом
млекопитающие были пресмыкающимися, правда, не огромными ящерами, а
маленькими, незаметными, что было единственным спасением в мире, в котором
можно существовать лишь до тех пор, пока тебя не заметят. В то время у них
была холодная кровь, совершенно нормальная холодная кровь, приспособленная
к внешней температуре.
А потом... Можно придумать много легенд о том, как холоднокровные стали
теплокровными. Это может быть легенда о первой большой любви или о первом
большом сочувствии, или о первом восхищении красотой. Но факты говорят о
другом. Факты говорят о том, что теплокровность в те времена считалась
далеко не безобидным явлением. Теплокровных преследовали за
теплокровность. Изощренная физиология динозавров дошла до того, что они на
расстоянии чуяли теплую кровь, улавливая тысячные доли градуса. И уже за
тысячную долю виновный подлежал съедению.
- Просто поразительно, до чего мы сами не умеем себя беречь, - говорили
лягушки, хотя они-то умели себя беречь. Впрочем, они имели в виду
млекопитающих: - Быть незаметным - что может быть лучше в наш ужасный век?
И сделать все, чтоб тебя заметили. И какая разница, что у тебя за кровь,
если из тебя ее выпускают?
Лягушкам это было непонятно. Они считали, что нужно иметь такую кровь,
какую легче сохранить в сложившейся обстановке. А теплокровность... Ну
скажите, разве это так уж принципиально - теплокровность?
Для млекопитающих это было принципиально, потому что причиной их
теплокровности было несогласие с внешней средой. Во внешней среде жара
сменялась морозами, бросая все население то в холод, то в жар, и, чтобы не
зависеть от этого, нужно было иметь свою постоянную температуру. Ведь вот
динозавры, могучие динозавры вымерли, когда наступили холода, потому что
не имели своей постоянной температуры.
Предыстория человечества не менее героична, чем история человечества. И
кто знает, может, не было б на земле человечества, если б не было на земле
тех, первых, не имевших ни славного прошлого, ни мало-мальски терпимого
настоящего - а только будущее, одно только будущее, да еще горячую кровь.
1970
СУПРУГИ УТКОНОСЫ
Супруги Утконосы, внуки Праутконоса, правнуки Прапраутконоса, помнят
еще прапраправремена. Когда ж это было - в триасе или уже не в триасе?
Тогда еще жили аммониты, эти головоногие, которые вымерли, потому что
действовали больше ногами, чем головой.
- Прапраутконосы, - сказали они, - вы свидетели, что мы вымираем.
- Никакие мы не свидетели, - сказали Прапраутконосы. - Вымирайте на
здоровье и не путайте в это нас.
- Мы вымираем, - сказали вымирающие. - Атмосфера становится чересчур
ядовитой.
До сих пор Прапраутконосы не замечали, что атмосфера становится
ядовитой, они даже снесли два яйца - в знак незыблемо твердых надежд на
будущее. Но, проводив аммонитов в последний путь, они призадумались:
- Атмосфера становится ядовитой, а у нас ни капли яда...
И они стали копить яд - не в качестве яда, а в качестве противоядия. В
ядовитой атмосфере главное - иметь собственный яд.
Тем временем из снесенных ими яиц вылупились Праутконосы. Собственно,
время было уже не то: атмосфера очистилась, яд упал в цене и, кроме
соседки Праехидны, его не было ни у кого из млекопитающих. Но супруги
Праутконосы помнили слова Прапраутконосов, которые помнили слова
аммонитов. И они помаленьку копили яд.
Потом они снесли два яйца, из которых вылупились супруги Утконосы. И
супруги Утконосы тоже снесли два яйца.
Все млекопитающие давно перешли с яиц на молоко, но супруги Утконосы
предпочитали то и другое. И они откладывали яйца, а выкармливали детенышей
молоком (а вдруг не станет ни молока, ни яиц? Не забывайте, что атмосфера
становится ядовитой).
Супруги Утконосы помнят слова Праутконосов, которые помнили слова
Прапраутконосов, которые со слов аммонитов помнили очень ядовитые времена.
Аммониты вымерли, а кому хочется вымирать?
Конечно, сейчас уже не те времена, однако - кто гарантирован? А вдруг
вернутся праправремена? Или прапраправремена?.. Когда ж они были - в
триасе или уже не в триасе?
1970
РАМАПИТЕКИ
История двигалась снизу вверх, и мы, рамапитеки, пришли на смену
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг