+=========================================================+
| Данное художественное произведение распространяет- |
| ся в электронной форме с ведома и согласия писателя на |
| некоммерческой основе при условии сохранения целостнос- |
| ти и неизменности текста, включая сохранение настоящего |
| уведомления. |
| Любое коммерческое использование настоящего текста |
| без ведома и прямого согласия владельца авторских прав |
| НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. |
| Настоящий текст может быть размещен в открытом |
| доступе ТОЛЬКО на официальной странице писателя в сети |
| Internet на сервере "Русская фантастика": |
| http://www.rusf.ru/vk |
| Зеркала: |
| http://sf.glasnet.ru/vk |
| http://sf.eleon.com/vk |
| http://sf.convex.ru/vk |
| http://sf.org.kemsu.ru/vk |
| Размещение настоящего текста на любых других |
| серверах Internet, помещение в FileEcho сети FIDOnet, |
| выкладывание на BBS запрещается. |
+=========================================================+
(С) Владислав Крапивин, 1998 г.
--------------------------------------------------------------------
Владислав КРАПИВИН
САНДАЛИК, или ПУТЬ К ДЕВЯТОМУ БАСТИОНУ
Повесть из цикла "Шестая Бастионная"
Знакомство
От стен Херсонеса до проспекта Гагарина, где ходят троллейбусы, можно
идти по улицам. А можно и напрямик дворами, площадками, на которых
сохнет белье, сквериками и маленькими пустырями.
Я старался выбрать путь покороче. В городе меня ждали друзья: капитан
яхты "Фиолент" Олег Вихрев и его сыновья -- Алька и Роська. Был
четвертый час. Воздух над подсыхающими травами тихонько звенел и
струился от густого тепла: стоял конец сентября, но солнце палило
по-летнему.
Где-то в квартале от кинотеатра "Мир" тропинка вывела меня на
площадку, заросшую высокой травой. На ее пыльных стеблях висели высохшие
улитки. В траве лежали серо-желтые глыбы песчаника, изрытого круглыми
впадинами. На ближнем камне сидел, согнувшись, мальчишка.
Уперся локтями в коленки, охватил пальцами виски и не двигался.
Только выгоревшие добела волосы шевелились в струйках теплого воздуха.
Неподалеку валялся полуоткрытый ранец.
Сперва я на мальчишку глянул мельком. Мальчик как мальчик.
Светло-голубая рубашка с короткими мятыми рукавчиками, старенькие шорты
цвета пыльной плащ-палатки, потрескавшиеся сандалетки на босу ногу.
Обыкновенный четвероклассник из ближней школы. Обыкновеннее некуда...
Только вот поза невеселая (я чуть сбил шаг). Но и здесь, видно, дело
обычное. Скорее всего, двойку схлопотал и не решается идти домой.
(История хотя и грустная, но старая, как весь белый свет). Чем тут
поможешь?.. Я все же еще раз оглянулся на ходу. В этот миг из-под
мальчишкиной руки упала капля-искорка. Чиркнула по колену и побежала
вниз, оставляя на коричневой ноге темную полоску.
В десять или одиннадцать лет люди из-за двойки не плачут. То есть так
открыто не плачут, на виду у прохожих.
"Но прохожих здесь и нет, -- попытался успокоить я себя. -- Я один
тут иду, да и то случайно..."
"Ну иди, иди... случайный прохожий", -- сказал ехидный собеседник,
который сидит внутри каждого из нас. Я тихо чертыхнулся, медленно
подошел и сел на другом краю камня.
Конечно, мальчик меня заметил. Ни движением, ни взглядом он этого не
показал, только весь как-то напрягся. Я молчал.
Самое глупое в таких случаях спрашивать: "Что случилось?" В ответ
будет или досадливое дерганье плечом, или сердитое сопенье. А на второй
и третий вопрос короткое бормотанье: "Ничего..." Если даже мама или отец
спрашивают, и то... А если незнакомый дядька, которого черт принес не
вовремя!
Мы посидели с минуту. Потом я сказал негромко:
-- Ну?
Он чуть всхлипнул и (вот удача!) тихонько отозвался:
-- Чего?
Я проговорил осторожно:
-- Вот и я думаю чего? Так просто люди не роняют слезы среди бела
дня.
Он шевельнулся, но голову не поднял. Проговорил полушепотом:
-- Вам-то что...
Тут не было ни грубости, ни желания огрызнуться. Просто горькая
досада: какой, мол, прок от ваших вопросов?
Я придвинулся к нему на два сантиметра.
-- Как "что"? Просто увидел, когда мимо шел...
-- Ну и шли бы... -- опять всхлипнул он.
-- Интересно ты рассуждаешь. У одного человека слезы, а другой,
значит, топай мимо, как на прогулке...
Мальчик всхлипнул сердито и решительно. Нагнулся еще ниже, дернул к
себе ранец. Потом быстро промокнул глаза растрепанным концом галстука. И
тогда хмуро ответил:
-- Ну и что? Ну и топают сколько угодно.
-- Дело хозяйское. А я вот не могу, характер такой дурацкий, -- с
досадой сказал я (было ясно, что в клуб опоздаю).
Он сел прямо и наконец посмотрел на меня.
Галстук не помог, глаза все равно были мокрые. В них я не заметил ни
капли неловкости за слезы. Эти серые мальчишкины глаза неприступно
щетинились белыми ресницами, на которых блестели крошечные брызги.
Нет, не получилось разговора, не сумел я. Что-то не так сказал...
Мальчик поднял ранец, застегнул, стал просовывать под ремешки руки. На
меня опять не смотрел.
-- Не уходи, -- попросил я. -- Может, я смогу тебе помочь.
Он равнодушно качнул головой:
-- Никто не поможет.
-- А все-таки, -- сказал я с осторожной настойчивостью. -- Сперва
кажется, что никто, а потом находится выход... Ты ведь не знаешь, что я
могу.
Мальчик опять взглянул мне в лицо. Мигнул. Чуть свел маленькие
выгоревшие брови. Как-то иначе он сейчас глядел. Помягче. Даже чуточку
улыбнулся.
-- Время-то вернуть все равно не можете.
"Время вернуть не могу", -- подумал я. Но не признался в этом и
спросил:
-- А зачем?
Он как-то еще больше обмяк, бросил опять ранец и сказал с грустной
доверчивостью:
-- Потому что вот так получилось... Все пошли на экскурсию на
крейсер, а меня -- домой... Теперь все равно ничего не поделать, потому
что давно ушли.
Вот оно что... Как же мальчишке хотелось на корабль, если дело дошло
до слез!
Я мысленно прокрутил в голове список всех знакомых, которые имеют
отношение к флоту. И тех, у кого родственники и знакомые имеют
отношение.
-- С этой экскурсией и впрямь дело безнадежное. Но я могу
договориться! Чтобы тоже на крейсер или на какой-нибудь эсминец. Или
хочешь на яхту? Большая яхта -- это целый парусный корабль! И
прокатиться сможешь!
Глаза у него быстро высыхали. Но ответил он серьезно и грустно:
-- Да нет... Не в этом же дело.
-- А в чем? Обидно, да?
Он ничего не сказал, только бровями шевельнул: и обидно, мол, и еще
есть причины, сразу не объяснишь. Потом улыбнулся:
-- А я вас помню.
-- Да ну? -- обрадовался я. Но не удивился. Мне приходилось
встречаться с ребятами в десятках здешних школ.
-- Вы в нашем классе выступали. В прошлом году.
-- А в какой школе?
-- Да не в школе. Мы в библиотеку приходили.
В Центральной детской библиотеке я встречался со школьниками
множество раз. И чаще всего с третьеклассниками. Почему-то именно этот
народ любили водить туда учительницы и воспитательницы с продленки.
-- Вы нам сказку про ржавых ведьм рассказывали... -- напомнил
мальчик.
-- А-а! -- сказал я. Про ведьм я рассказывал неоднократно. Но чтобы
подержать разговор, я "вспомнил": -- Ты, кажется, тогда еще вопрос
задал: "Скоро ли эту сказку напечатают?"
-- Нет... -- мальчик улыбнулся чуть снисходительно. -- Я вопросов не
задавал, я позади всех сидел... Да вы меня все равно не вспомните, нас
вон сколько было. А меня даже на карточке нет.
-- На какой карточке?
-- Ну, мы тогда фотографировались вашим аппаратом помните? Вы потом
Тамаре Ивановне карточки для всего класса прислали.
Я вспомнил наконец! Вспомнил молодую и веселую Тамару Ивановну, ее
шумный класс, толстую девочку Лену, которая сочиняет стихи, белобрысых
близнецов Женьку и Федю, высокого тоненького Кирилла, который читал свой
смешной рассказ про непослушную кошку... Но всех разве упомнишь!
-- А почему тебя нет на карточке?
-- Да так... Я не люблю сниматься, всегда какой-то смешной
получаюсь... Наши ребята на заборе расселись, я за акацию задвинулся.
Только ноги получились, которые из-за веток свесились.
-- Ну вот, посмотрю на снимок и буду теперь знать -- это ты сидишь за
акацией, твои башмаки торчат.
-- Ага... У меня один сандаль расстегнулся и еле на ноге висел...
Мне что-то смутно вспомнилось... Стоп...
-- Слушай-ка, а на других снимках тебя нет? Мы ведь тогда много
щелкали.
-- На одном есть, только вдалеке. Там, впереди, Ленка Ловицкая стоит,
у которой стихи, помните? И еще девчонки. А я сзади, на турнике вниз
головой. А Тамара Ивановна меня поймать хочет...
-- Да! -- сказал я. -- Она боится и кричит: "Ну-ка, слазь! Шею
свернешь, Сандалик!.." Это ты Сандалик?
Он шмыгнул носом, неловко заулыбался и кивнул.
Сейчас я уже хорошо помнил тот веселый час в просторном дворе
библиотеки. Озорной стук подошв, смех, боевые кличи мальчишек, визг
девчонок. И оклики наперебой: "Саньчик, Сандалик! Светку держи, она мою
брызгалку стащила!.. Сандалик, иди к нам!.. Сандалик, тебя Тамара
Ивановна зовет!"
Теперь мы были, можно сказать, давние знакомые.
-- Сядем, Сандалик.
Он послушно сел рядом со мной на камень.
-- Веселое у тебя прозвище. Ребята придумали?
Сандалик улыбнулся, кивнул. Но тут же насупился, сорвал сухой
стебель, стегнул им по камню, сказал неохотно:
-- Только это еще давно, в старой школе. А сейчас мы переехали, тут
недалеко. И школа другая...
И сразу стало понятно, что не в радость Сандалику этот переезд и
новая школа. И что хотя он отвлекся разговором, но обиду свою и слезы
свои помнит.
Я спросил поспешно:
-- Ну, а как все-таки насчет яхты? Устроить?
-- На яхту я и так могу. Меня папины знакомые обещали взять...
-- Ну, тогда на крейсер. Я попробую договориться.
-- Да не в этом же дело, -- повторил Сандалик недавние слова. И
добавил сумрачно: -- А вы даже и не спросили.
-- О чем?
-- Ну... может, мне так и надо. Что не взяли на экскурсию...
-- Нет, -- сказал я, -- что-то не верится. -- И добавил осторожно: --
Мне кажется, если бы все было справедливо, ты бы не плакал.
Сандалик подумал и вздохнул:
-- Не знаю...
-- А за что не взяли-то?
-- Да... -- начал он. Замолчал, дотянулся до ранца, выдернул из него
и раскрыл дневник. Там было размашисто начертано:
"Накануне устроил безобразную драку, пытался избить товарища.
Поведение 2".
Тихо свистнул я и отдал дневник. Отодвинулся, глянул на Сандалика со
стороны. При коротком и непрочном знакомстве можно ошибиться в человеке,
но я был уверен, что не ошибаюсь:
-- Ты же никогда не лезешь первый. Как тебя довели до драки?
Сандалик затолкал дневник в ранец и устало объяснил:
-- Да не было драки. Я его только пнуть хотел, да и то не дали... Ну,
сил уже нет. Пристает, пристает...
Я не спросил, кто пристает, не это сейчас было главное.
-- А с чего началось-то?
Сандалик нерешительно облизал губы, опять насупился:
-- Может, я правда сам виноват...
-- Не знаю. В чем виноват?
-- Наверно, не надо было говорить, что Стрелецк -- неправильное
название. Получилось, что приехал откуда-то и сразу указываю... А я же
просто объяснить хотел.
-- Ты сначала мне объясни. Причем тут Стрелецк?
-- Это весь здешний район так называется, потому что Стрелецкая бухта
рядом.
-- Я знаю. А почему неправильно?
-- Потому что бухты перепутаны, -- хмуро сказал Сандалик. Я же не
виноват... Раньше Стрелецкая бухта была Казачья, а та наоборот...
-- Стоп, стоп, стоп! А откуда ты это взял?
-- С карты... Вот, -- он снова полез в свой потрепанный ранец. И на
этот раз вытащил сложенный бумажный лист -- желтый и сухо шелестящий.
Развернул на камне.
-- Ясно, -- сказал я со смесью досады и удивления. -- Будь она
неладна...
Это была карта Гераклейского полуострова времен Первой обороны -- с
Севастополем, с окрестными бухтами, с горами и балками. С русскими
укреплениями, с французскими и английскими батареями и траншеями. С
витиеватой надписью в верхнем углу: "Планъ окрестностей городовъ
Севастополя, Камыша и Балаклавы въ 1854 и 55 годахъ. Составилъ Кор.
Воен. Топ. Штабсъ-Капитанъ Мотковъ 2-й".
-- Ясно, -- опять сказал я. -- "Севастопольский сборник", второй
том... Оттуда выдрал?
-- Она еле держалась... У вас тоже есть такая, да?
-- Есть... А у тебя откуда "Сборник"?
-- Ой, да еще от бабушки. То есть от прабабушки и прадедушки.
Прадедушка много книг собирал про Севастополь.
-- Моряк был?
Сандалик кивнул:
-- Папа говорит, он был на миноносце командиром. Ну не самым главным,
а каким-то помощником... А потом он курсантов учил. Только папа его не
помнит, он еще до войны умер.
-- Как же книги-то уцелели в войну? Тут такое было...
-- Да, я знаю, -- серьезно сказал Сандалик. -- Одни развалины
остались. Но книжки некоторые в погребе лежали, их бабушка туда вместе
со всякими вещами спрятала... А дом разбомбили.
-- И бабушка погибла? -- нерешительно спросил я.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг