Олег Костман.
Сильнее времени
-----------------------------------------------------------------------
Сб. "Ветка кедра". М., "Молодая гвардия", 1984.
OCR & spellcheck by HarryFan, 28 May 2001
-----------------------------------------------------------------------
В невероятно далеком будущем маячили петровские реформы и основание
Санкт-Петербурга. Где-то в дали веков предстояло прозвучать призыву
нижегородского гражданина Козьмы Минина об освободительном походе на
Москву. Целых два столетия должно было пройти до покорения Сибири Ермаком.
Еще даже не отблестели шеломы и кольчуги на Куликовом поле...
А книга эта уже жила.
Я неторопливо вчитывался в ветхую рукопись, и ровные строчки тщательно
выписанного устава все глубже погружали меня в мир, давно ставший
небытием. С ее страниц дышала степь, шумели города и звенели колокола
шестивековой давности. Я представлял себе ссутулившуюся тщедушную фигуру
писца, изо дня в день, из лета в лето твердо и старательно выводящего в
своей сумрачной келье все эти бесчисленные юсы, глаголи, буки... Какая
сила заставляла его, забывая обо всем, вот так корпеть, склонившись над
чистыми листами? Ведал ли он, что кто-то, отделенный непроницаемой толщей
веков, сможет благодаря ему погрузиться в тревоги, заботы и надежды той
далекой эпохи?
За окном спешил, грохотал и засорял окружающую среду двадцатый век, а я
все никак не мог стряхнуть с себя мысли, навеянные чтением рукописи.
Сколько раз могли эти листы сгореть в пожарах, утонуть при наводнениях,
погибнуть в междоусобицах, да просто исчезнуть безо всяких следов, как во
все времена исчезает большинство вещей, которыми каждый день пользуются
люди! И все же не погибли, не потерялись, не были объявлены еретическими,
а лежали сейчас передо мной, уцелевшие в бурях шести столетий.
Удивительная вещь - слово! Скрылись под толстым слоем земли развалины
неприступных крепостей. Забыты могущественные государи, одно лишь имя
которых заставляло трепетать десятки народов. Время неумолимо - оно не
щадит ничего. И только слово - невесомое, неосязаемое, ничем не защищенное
- продолжает жить!..
...Вежливый стук в дверь комнаты прервал мои размышления.
- Гражданин, разрешите? - услышал я незнакомый голос.
Если субботним утром к вам в дверь стучится незнакомый и называет вас
гражданином, видимо, следует подготовиться к разговору официальному и,
может быть, не совсем приятному.
- Войдите! - откликнулся я, торопливо застегивая рубашку.
Дверь распахнулась, и незнакомец прошел в комнату. Выглядел неожиданный
посетитель весьма странно. При взгляде на него в голову невольно приходила
мысль, что одежду свою он позаимствовал в какой-то театральной
костюмерной, где были свалены в кучу костюмы персонажей из самых разных
спектаклей. Из-под распахнутой тужурки - точь-в-точь, как те, что зимой и
летом служили комиссарам гражданской, - виднелась щегольская кружевная
рубашка с большим бантом. Ноги вошедшего обтягивали джинсы, по контрасту с
которыми особенно забавно смотрелись матерчатые боты, в годы моего детства
широко известные под неофициальным названием "Прощай, молодость!". Венчала
ансамбль неопределенного цвета кепка, словно только что снятая с
отрицательного персонажа очередного теледетектива. Притом необычным
казался не только наряд незнакомца сам по себе: было в его одежде еще
нечто странное, чего я сразу не мог определить.
- Мое почтение! - приветствовал он меня. И приветствие его тоже
прозвучало странно.
- Честь имею! - в тон ему ответил я. - Чем могу служить?
Я указал на кресло - самое обыкновенное, не очень новое кресло. Но он
уселся в него так осторожно и почтительно, словно это был по меньшей мере
трон какого-нибудь из Людовиков.
- Позвольте мне прежде всего удостовериться, - с непонятной
церемонностью начал он, - не ошибся ли я в адресе? Вы, как мне было
говорено, занимаетесь исследованием древних книг?
- Совершенно верно...
- Стало быть, все правильно. Смею заметить, я ваш коллега. Я вижу, речь
моя не вполне привычна вашему уху. Прошу вас, не обращайте внимания - на
то есть причина. Скоро я заговорю в точности как вы. Кстати, пока мы не
приступили к делу, по которому я прибыл, не будете ли вы так любезны
сообщить, к какому веку относится сей манускрипт?
Боже, как витиевато он говорит!
- К четырнадцатому... А что?
- К четырнадцатому?!
Он вскочил с кресла и завороженно впился глазами в страницы так, словно
книга относилась по меньшей мере к четырнадцатому веку до нашей эры. И это
тоже было странно. Конечно, шестьсот лет - возраст, вполне заслуживающий
уважения. Но все же для профессионального археолога шестисотлетняя
рукопись - не такая уж, в общем, диковинка.
С превеликой осторожностью ранний гость перевернул несколько страниц.
- Весьма сожалею, но позволить себе познакомиться с этим подробно, увы,
не могу. Время, отведенное мне, крайне ограничено. Да, по чести говоря, и
специализируюсь я совсем по другой эпохе... Поэтому давайте обратимся к
делу.
"Полегче на поворотах, коллега! - мысленно осадил я его. - Время,
отведенное тебе, видите ли, крайне ограничено... А есть ли время у меня -
этим, значит, интересоваться не стоит?"
- Когда вы узнаете, что привело меня сюда и какая роль отводится в
нашем деле вам, вы отложите в сторону то, чем сейчас занимаетесь, и
посвятите все свое время и силы именно этому...
Мне показалось, он прочитал мои мысли. Однако не слишком ли он
самоуверен? И дело уже стало "нашим", и роль мне какая-то в нем
отведена...
- То, что вы сейчас услышите, скорее всего покажется вам невероятным, -
продолжал он. - Но я прошу поверить всему, что будет мной сказано. События
двух ближайших дней убедят вас, что я говорю правду. И потом, у вас
все-таки двадцатый век...
("А у вас?" - чуть было не сказал я.)
...И эта идея достаточно хорошо известна. По крайней мере, фантасты
ваши изволили съесть на этом деле не одну собаку. Скажем, в том же
четырнадцатом веке объяснить все бывает значительно сложней...
("Хотел бы я знать, каким образом ты мог бы объяснить хоть что-нибудь
людям четырнадцатого века...")
- Я уже сказал, - невозмутимо продолжал гость, - что занимаюсь древней
литературой. Только мы с вами вкладываем в данное понятие различное
содержание. Потому что для меня древняя литература - это книги, по времени
к вам куда более близкие, а также сочинения ваших современников и даже
потомков...
Я бросил взгляд на телефон. Как бы сейчас узнать, психиатрическая
"Скорая помощь" - тоже ноль-три? Жаль, никогда раньше этим не
интересовался...
- Не торопитесь с психиатром. Поверьте, я говорю правду!
Мне опять показалось, что он прочитал мои мысли... И тут внезапная
догадка обожгла меня.
- Вы что же - хотите сказать, будто явились из будущего?..
- Вот видите, вы уже сами все поняли...
Карандаш в моей руке хрустнул и переломился.
- Чем вы это докажете?
- Сейчас - ничем. Поймите, я не могу отвечать на вопросы, касающиеся
будущего относительно момента нашей встречи...
- И даже на один-единственный, сугубо личный?
- Вы желаете узнать, сколько лет вам осталось жить? - впервые за все
время улыбнулся грустно гость. Его умение читать мысли производило
ошеломляющее впечатление.
Ладно. Примем эту игру. Допустим, он действительно каким-то образом
прибыл из времен грядущих. Но ведь на меня-то он наткнулся не случайно -
судя по его словам, именно я и был ему нужен. Это что - о моей персоне еще
помнят в его далеком веке?
Разумеется, гость и в этот раз прочитал мои мысли.
- Да. То, что я пришел именно к вам, совсем не случайность. Не хочу вас
обольщать - ваши витаскульптуры не стоят в спальнях наших барышень рядом с
витаскульптурами какого-нибудь Педро Ямамото. Но в кругах специалистов по
древней литературе ваше имя достаточно известно...
Ах, какая захватывающая перспектива! Любопытно, это через сколько же
столетий? Переборщил, приятель, переборщил... Но кто же ты на самом деле?
И зачем я тебе нужен?
- Вы сказали - Педро Ямамото?
- О, совсем забыл - вам же это имя ничего не говорит! Педро Ямамото -
наш знаменитый брилингист, кумир молодежи...
- Брилингист - это кто: музыкант, актер, спортсмен? И что такое
витаскульптура?
- Брилингист - это брилингист, - с улыбкой, но твердо прервал он меня.
- Не пора ли нам все же перейти к делу?
Это было сказано так, что я понял - игра кончилась.
- В чем состоит ваше дело?
- Я сказал, что у нас ваше имя известно. Но вы не дали мне закончить -
известно не по тем исследованиям, которыми вы занимаетесь. Будем смотреть
правде в глаза - память веков очень строго отбирает имена...
Открыл Америку! Я и раньше как-то догадывался об этом...
- Ваша историческая роль, - спокойно и уверенно продолжал гость, -
будет состоять в другом: вы поможете нам сделать достоянием человечества
то, что потом назовут одним из величайших шедевров вашей эпохи -
неизвестную современникам книгу, одну из тех, по которым века спустя люди
будут судить о вашем времени...
Вот это да! Лучшая книга эпохи - ни больше ни меньше!
- Только сначала такую книгу не мешало бы еще написать...
- Она уже написана...
- Уж не вами ли? - Я опять почувствовал себя объектом нелепого
розыгрыша.
- Вы все еще не верите? Повторяю - через два дня вы будете иметь
достаточно доказательств, чтобы убедиться: я тот, за кого себя выдаю...
- Но почему же о таком ценном, как вы утверждаете, достоянии никто из
современников даже не догадывается?
- Вы не досказали свой вопрос. Вы ведь еще подумали: "Стоит ли тогда
вообще о нем догадываться?" Браво! Блестящая идея! Разумеется, не заметить
- проще всего. К тому же не заметить - это ведь вовсе не то что
отвергнуть! Тут совесть чиста - никто никому не должен...
- Ну, знаете, это уже переходит границы...
- Простите... Я не имел в виду лично вас... Но вы спросили - я отвечаю.
Извольте дослушать! Я хотел сказать вот о чем - кто возьмется сосчитать те
костры, на которых горели не оцененные современниками великие творения? За
десятки веков люди позволили потоку времени поглотить вот так,
незамеченным, вместе с мусором эпох столько ценного и важного... А ведь
были еще и другие костры - те, на которых жгли создавших эти творения...
- Что вы хотите этим сказать?
- Слушайте! Пока в поток бросают шелуху, течение легко уносит ее. Но
если в него столкнуть огромную глыбу, она останется на месте, заставляя
измениться само течение - вместо прежнего плавного движения появляются
воронки, завихрения... Это же очевидно.
- Вы полагаете, что нечто подобное происходит и в потоке времени?
- По сути - да. И не полагаю, а знаю. Законы природы универсальны. Хотя
внешне это проявляется совсем не так. Поэтому лишь научившись плавать в
времени против течения, люди открыли, что есть вещи, которые не могут
бесследно кануть в прошлое. Потому что они адресованы будущему, они -
сильнее времени. И всякий раз, когда современники обрекают их на забвение
- безразлично, по неведению или с умыслом, - нормальный ход времени
нарушается. К сожалению, это тоже поняли слишком поздно. Многое уже
необратимо. Но часть завалов на реке времени мы сумели ликвидировать...
- Странно... Вы говорите об очистке потока времени точно так же, как мы
- о борьбе против загрязнения окружающей среды...
- Чего же тут странного? Меньше, чем за сто лет до вас мысль о том, что
природу надо охранять от человека, вообще никому в голову не приходила.
Ваши современники постигли необходимость заняться этим. Но со словом
"природа" вы пока связываете только пространство. А время - это ведь тоже
окружающая среда...
- Выходит, чтобы восстановить нормальный ход времени, приходится
взламывать историю?
- Нет. История не делается дважды - ее невозможно переписать заново.
Существует единственный способ - предоставить кому-то из живущих в прошлом
шанс не допустить, чтобы ход времени нарушился...
Черт возьми, а если это все же правда? Кому же я должен помочь
опубликовать такую книгу - сильнее времени? И почему вдруг для такого дела
нужна именно моя помощь? В голове замелькали имена известнейших писателей
разных стран...
- Тем, о ком вы сейчас подумали, помощь не требуется. Ваша задача -
открыть современникам слова, сказанные одним из тех, кто... - гость на
секунду запнулся, - живет в вашем городе.
В нашем городе? Вот так штука! Кто бы это мог быть? Неплохие книги есть
у Александра Петровского. Но он уже много лет, с тех пор, как возглавил
толстый журнал, не живет в нашем городе. Может, Василий Ситечкин -
известный поэт, лауреат...
- И вы уверены, что мне удастся сделать эту книгу достоянием
человечества?
- Да. Только это будет нелегко. И удастся далеко не сразу.
- Что же, мне предстоит стать кем-то вроде Мусина-Пушкина?
- Мусин-Пушкин?.. - Гость слегка задумался. - А, вспомнил! На встречу с
ним ушел один мой коллега. Он должен был посоветовать ему с великим
тщанием поискать... Нет, в ваше время, наверно, лучше сказать по-иному -
порыться как следует... Да, порыться как следует в библиотеке одного
старого монастыря. Именно там, по нашим сведениям, хранился уникальный
шедевр, о котором тоже обязательно нужно было сообщить людям. Верно? Ну,
если хотите, можете считать, что у вас с ним схожая задача... А сейчас
скажите, на каком автобусе я смогу доехать до площади Героев?
Он так и сказал - не "на автобусе", а "на автобусе", как говорили в
двадцатых годах. Мне сразу вспомнилось маршаковское: "Бежит, подбрасывая
груз, за автобусом автобус". Странно... Судя по его языку, он вовсе не из
будущего, а скорее откуда-то из минувших времен. Все эти "автобусы",
"барышни", "манускрипты", старомодная церемонность...
- А вы, что же, думаете, это так просто - с ходу абсолютно точно войти
в нужный хронологический срез живой речи?..
("Вот дьявол! Никак не могу привыкнуть, что он читает мысли!")
- ...Вы, не испытавшие обратимости времени, привыкли в обыденной жизни
воспринимать язык как некую статичную систему, хотя теоретически и знаете,
что он постоянно развивается. А мы, хронавты, чувствуем это на каждом
шагу. И не всегда получается говорить так, чтобы не прорвалось ни одного
странного на слух Живших в данном времени оборота. Вот откуда все мои
"барышни", "манускрипты", "автобусы". И "брилингисты", между прочим,
тоже... Впрочем, сейчас это уже вряд ли имеет какое-нибудь значение, -
непонятно для чего добавил он и замолчал.
- А одежда! - подхватил я, радуясь, что могу продолжить его мысль. -
Ведь это, наверно, еще хуже, чем язык! Стоит ошибиться с модой на какой-то
десяток лет - и ты уже донельзя смешон! Когда вы шли по улице...
Спохватившись, я закрыл рот и в который раз подумал, что, безусловно,
не рожден быть дипломатом.
- Я не шел по улице. Я сразу оказался у вас...
("Точно, - только тут дошло до меня, - он ведь даже не позвонил в
квартиру... Он постучался прямо в комнату. Как я не обратил на это
внимания сразу!")
- ...а мой наряд - вопрос особый, - грустно улыбнулся он. - Дело в том,
что хронотранспортировка требует колоссальных затрат энергии и подчиняется
очень сложным закономерностям соответствия времен. И если бы в моем веке
пропустили ту временную точку, из которой возможен прыжок в ваш
сегодняшний день, повторить попытку уже не удалось бы. А мы слишком долго
не могли выяснить, как это все у вас произойдет. Детали операции во всех
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг