Мы еле успели схватить ее за руки. А я лишний раз убедился, что даже
суперкомпьютерный мозг не в состоянии создать совершенного человеческого
тела.
- Значит так, - в особо ответственные моменты я уже привык брать власть
в свои руки и теперь бессовестным способом пользовался этим, - План такой.
Берем цветы и двигаемся дальше по другому ряду. Идет?
Мустафа пробурчал, что-то насчет Индиана Джонса. Зинаида только
мотнула, соглашаясь, головой. Кто бы возражал?
Мешкать не стали. Я быстро, а главное, вполне спокойно подошел к
тумбочке на ножке, с достоинством собрал цветы и неторопливо двинулся к
поджидавшим меня Мустафе и Зинаиде.
Третьей мировой войны не наступило. Попросту в один момент невероятная
сила сорвала с вековых мест дверцы на решетках и с силой швырнуло их на
нас.
Эдакий металлический дверцепад. Просто чудо, что нас не пришибло и не
переломало все кости. Но на этом представление не закончилось.
Тяжкий вздох накрыл нас со всех сторон. Краем глаза я заметил, как
треугольники зубов в темноте прикрылись. Остались только глаза. И они,
(что-то стало не по себе) начали приближаться. Не сказал бы что слишком
быстро, но со скоростью достаточной, чтобы через пяток минут уткнуться
глаз в глаз. И тогда придется честно и открыто заглянуть в них.
Дожидаться не стали. Пометавшись пару долгих секунд по сторонам и
поняв, что это происходит со всех сторон, мы ломанулись на середину
площадки. Откуда я только что спер, а другого слова не нахожу, цветы. И у
меня закралось такое впечатление, что вся эта суета именно из-за них.
Сбившись тесненькой кучкой, посадив Зинку на стол, мы стали дожидаться
приближения носителей горящих глаз. Конечно, мы не сидели без дела. Мы
ругались. Причем по черному, обвиняя друг друга во всех грехах. Должен
ради справедливости заметить, что обвинения в мой адрес носили явный
провокационный характер. И сводились к следующему - иди и разбирайся.
Говорят, что в любых ситуациях всегда надо сохранять трезвость ума и
холодный рассудок. Но тот, кто говорит так, никогда не бывал в подобных
ситуациях. Когда вас со всех сторон окружает неизвестность, не до
трезвости.
Одно дело, когда точно известно, это враг, он имеет то-то и то-то. Есть
недостатки и преимущества. А в нашем случае все обстояло иначе.
Я еще не видел ни одного из тех, чьи глазки так радостно сияли в
темноте.
Они только появлялись. И что там - неизвестно.
Напрягая до боли глаза, я всматривался в сумрак коридоров, пытаясь
заранее представить, с чем же имею дело. Ка бы то ни было, а выкручиваться
все равно придется. И в чем-то Мустафа прав. Я заварил всю кашу.
А потом появились они.
Светящиеся глазки не самое худшее, что может привидеться вам в
незнакомом месте.
Темные, абсолютно непроницаемые для света силуэты, мелко вибрируя,
двигались чуть приподнявшись над полом, постоянно меняясь в форме. Словно
тени на кирпичной стене. Один за другим они заполняли коридорчики, иногда
сливаясь друг с другом, и тогда становилось еще более жутко от вида
горящих огоньков, блестящих рядом. Черные отростки то вырастали, то вновь
втягивались, придавая всему происходящему еще более зловещий вид.
И наступила минута, когда нас со всех сторон окружала стена сплошного
мрака, в глубине которой то и дело вспыхивали и гасли, словно ночные
звездочки, красные огоньки глаз. Одна сплошная стена. Ни щелочки, ни
дырочки.
Вся эта темная компания остановилась в трех шагах от нас и замерла.
Было бы весьма интересно узнать, что думает она про нас? людей,
столпившихся на последнем свободном клочке. Что думает зверь, глядя в
глаза испуганного человека? Какие мысли у кобры, чувствующей дрожь жертвы?
Зинаида давно уже прекратила тщетные попытки позвать на помощь, теперь
сидела на каменной тумбочке, поджав под себя ноги, тихо скуля и размазывая
слезы по грязным щекам. Ангел все еще держался молодцом. Кулаки сжаты,
глаза полны решимости, коленки трясутся. Обо мне говорить не стоит. Сила
мужества покинула меня в тот момент, когда я понял, что на сей раз
предстоит встретиться не с просто физическим существом, которого можно
толкнуть, пихнуть, размазать, плюнуть в лицо. То, что стояло перед нами
представляло совершенно другой вид материи, чуждый нам, непонятной, а
оттого более грозной. Как бороться с ночью?
Как справиться с темнотой?
Горящие глаза на темной живой стенке завибрировали, задвигались, и
стали рассредоточиваться. Поначалу показалось, что они собираются
разлетаться по своим местам. Но так только показалось. Произошло совсем
непонятное. Глаза, эти горящие уголья без выражения, попрыгали туда - сюда
и дружно выстроились четко по радиусу, образовывая светящийся обруч вокруг
нас. Я бы сказал несколько иначе. Удавку. Петлю. Которая стала
затягиваться.
В какой то момент ниже уровня наступающих глаз засветилась тоненькая
ниточка. которая вскоре превратилась в одну большую, бесконечную по кругу
пасть. Вот такая неприглядная картина. Сверху, как огонь, глаза. Ниже -
острые треугольники. Еще ниже, еще ряд, остриями вверх. Одна большая пасть.
Которая, к тому же имела свойство с каждой секундой раздвигаться, пока
не достигла в высоту размеров с человеческий рост. А чего стесняться?
Кушать, так все сразу.
Ротик приближался быстро. В какой то момент нам показалось, что стоит
присоединиться к Зинаиде. И хотя места на столе оказалось не так уж и
много, но мы каким то чудом уместились на крошечном пространстве
столешницы.
- Да сделай что-нибудь.., - причитал Мустафа, аккуратно подтаскивая к
центру стола массив своего тела, при этом нещадно отодвигая меня и Зинку
далеко за его пределы.
- Ты ангел-спаситель, ты и делай, - стоял я на своем, стараясь вернуть
законную территорию.
- Ой! - ойкнула Зинаида и беззастенчиво влезла в самое безопасное место.
Было от чего испугаться. Зубы в одном месте с силой сомкнулись,
образовав, так сказать, в одном месте слияние двух параллельных линий. От
этого места и началась волна. Как на стадионе, во время матча НХЛ.
Зубы сжимались и разжимались, подчиняясь каким то неведомым нам
правилам.
Звук не слишком приятный. Одна большая трель из аппетита и желания
позавтракать.
Мустафа, уж не знаю, как ему удалось, отколол от стола приличный кусок
камня и с криком, на самом деле оказавшимся обыденным ругательством,
запустил его точненько в зубы. Как в тире. В яблочко.
Если бы снять про это фильм и пустить в замедленной съемке данный
эпизод, то все выглядело примерно так.
Камень медленно - медленно приближается к окружности зубов, подлетает...
Подлетает... Зубы переходят в рабочий режим работы, двигаются очень
быстро и...
Камень, словно морковка на мелкой терке быстро рассыпается в пыль.
Челюстям, естественно, хоть бы хны.
Я на мгновение прикрыл глаза и представил, как в этой мясорубке вот так
же перемалывается наше мясо, наши кости и наши... ну во общем все
остальные части тела. Даже плохо стало.
А когда мне становиться плохо, то плохо становиться всем.
Не представляю, что у меня творится в голове. Маленький вулкан, который
вспыхивает когда ему заблагорассудится. Может я и самом деле напичкан
великими знаниями и требуется только усилие, чтобы вызволить мощь наружу?
А может вся эта Зинкина ерунда, ни что иное как обман самого себя? В
человеке и так достаточно сил. Если не сказать внутренней магии. Рано или
поздно сила проявляется в любом человеке. У кого-то в минуту наивысшего
отчаяния. А у кого-то и в последнюю минуту жизни. Чтобы совершить шаг
туда. К смерти. Может это и есть самое обыкновенное чудо. Смерть. Есть
она, и есть сила. Кто кого.
Зеленая пелена одним небрежным движением морской волны застлала глаза,
я покачнулся, теряя ориентацию в пространстве, и только вовремя
подставленное плечо ангела уберегло меня от неминуемого падения со стола.
Я зажмурил глаза, мотнул головой, но ничего не помогло. Словно тиной
забило.
- Мустафа, со мной что-то происходит, - я нашел его руку и крепко сжал.
Кажется ангел и сам заметил необычность моего поведения. На что не
слишком расстроился.
- Давай, Васильич, давай. Ведь ты у нас специалист по запасным выходам.
Только прошу, поскорее, у нас не больше полуминуты. А потом...
В этот момент у меня пропал слух. Начисто.
Я никогда не плавал в море, но думаю ощущение примерно такое же. Кругом
ярко зеленая вода, и ничего не слышно. Ко всем удовольствиям перестаешь
ощущать тело. Сначала кончики пальцев на ногах, потом все выше и выше.
Пока холод недвижимости не обжимает неугомонное сердце со всех сторон.
Холодные руки перебирают жадными пальцами вокруг горячего сердца,
обволакивают его прочной паутиной и в какой то момент набрасывают на него
каменный, холодный мешок. Сердце перестает сражаться. Сердце перестает
вспоминать. Но не перестает надеяться.
Это не было сном. И в то же время воспринималось как некая нереальность.
Белой струйкой, невидимой нитью, нежным покрывалом на меня опустилось
прозрачное небо.
- " Ты?"
- " Я почувствовал, что возникли проблемы."
- " Да."
- " Я могу помочь, пока не поздно."
- " Как тебе удалось?"
- " Забытой душе всегда хочется вернуться. Даже если ее не очень ждут."
- " Я... я не знаю..."
- " Не надо. Не утруждай себя решением неразрешимого. Слишком все
сложно и запутанно. Тебе нужна помощь. Я попробую. Иначе, зачем я вообще
нужна."
То, что некогда называлось душой, а теперь вечной мученицей в аду,
влилась в меня теплой струей, принося телу долгожданную радость. И еще
сознание того, что не все истины забыты.
...И раскрылся небосвод, полный бесчисленного количества звезд. Не
просто созвездий, а переплетение неисчислимых сверкающих искр. Они
кружились надо мной, сводя с ума невиданной красотой. Потом где-то там
образовалась воронка и меня, вместе с искрами звезд стало втягивать в
бешено вращающуюся дыру. Я чувствовал, как некоторые искры подлетают ко
мне, дотрагиваются до сердца, говорят со мной. И я отвечал в ответ. Что?
Разве это так важно? Мы понимали друг друга, радовались друг другу. Любили
друг друга.
Горло воронки сжалось и вместе с ней сжалось то, что в это мгновение
представляло меня. Нет, не тело, и даже не сознание и не душа. Нечто более
совершенное и прекрасное. И нет этому определения. Потому, что никто и
никогда не узнает, что является сущностью души и сознания.
Я почувствовал себя сгустком безумно, невообразимо плотной материи.
Словно весь воздух вселенной загнали в крошечную бутылку.
Я смотрел сверху на своих друзей, продолжающих метаться на крошечном
кусочке жизни. Я видел свое тело, каменным изваянием застывшим в
нескольких сантиметрах от наступающей Силы. И только сейчас понял, что
представляет эта сила. Души бесчисленного количества людей, самая суть их
пороков, вся чернота их мысли слились в единую массу, которая жила по
своим законам и не желала ничего другого, как только уничтожать все живое.
То, что было мной, в единый момент скрутилось в жгут великой ненависти
и бросилось вниз. Я рассыпался на миллионы маленьких, крошечных частичек и
словно солнечная пыль опустился сверху на черную массу Силы.
Дикий, ни с чем не сравнимый крик пронесся по всей вселенной.
Каждая частица находила кусок Зла, рвала его на части,
сопротивляющегося и не желающего так бесславно заканчивать свое
существование. Великая битва, если сравнивать со вселенной. И такая
маленькая, если заглянуть в глубину души.
Зло корчилось. Населяющие его загубленные душонки пытались
сопротивляться. Иногда не без успеха. И как только они одерживали верх, я
чувствовал, как от меня отделяется нечто такое, что уже никогда не вернуть.
Даже с помощью памяти. Я осознал и это. Зло уничтожало мою память.
Самое трудное, если не невозможное, убить в человеке принадлежащую ему
память. Можно заставить подчиняться тело, можно унизить разум, уничтожить
желания. Но заставить забыть прошлое? Никогда и никому этого не удавалось.
Память сильна. Память свободна от чужих желаний. Память - вот настоящая
сила, заставляющая вращаться галактики, вынуждающая всходить солнца.
Память - единственная сила способная поднять человека над самим собой.
Когда все закончилось, я опустился на пол, обхватил голову руками и
сжал виски.
Голова нещадно раскалывалась, и спроси меня кто-нибудь, что случилось
несколько мгновений назад, не вспомнил бы ни за что. Откуда то, словно из
другого мира до меня доходили глухие голоса. Кто-то тряс мое тело и бил по
щекам. А мне на все наплевать.
Мне необходимо проститься с той душой, которая пришла мне на помощь.
Недолгое прощание. Разорванная в клочья, израненная душа моего бывшего
"я" еще пыталась что-то сказать, но уже было поздно. Только легкая улыбка.
Прощай. Прощай... Я принял ее в себя и похоронил в закоулках своего
сознания так, как подобает хоронить настоящих воинов.
Не забывайте. Души умирают за наши ошибки. Души умирают за наши грехи.
За наши слабости.
Пелена спала с глаз, и я увидел Мустафу. Вернее не его самого, а
довольную, улыбающуюся во всю ширину экрана харю.
- Ну ты, мать, перемать, даешь! Я ж говорил, что ты не простой
подопечный. Ух и шума же будет, когда я вернусь и расскажу обо всем. Это
же надо! Перейти даже не в третий, а в четвертый поток. Кто мог только
подумать?
Это же только теоретические разработки. А тут! Взял и замахнулся на
самое святое. Шеф просто обалдеет.
Всем хорош ангел, но иногда на него находит болтушка. Я уже не говорю о
такой мерзкой штуке, как его поэтические способности. Мне все еще было не
слишком хорошо, поэтому я постарался остановить словесный блуд хранителя.
- У вас медали дают?
Пока ангел соображал, дадут ли ему медаль или нет, я постарался придти
в себя. Но...
Что-то не так. Я чувствовал - чего-то не хватает. Весьма важного. Ах
да. Память. Такое впечатление, что она превратилась в подобие сыра. Одни
дырки. Результат обороны этой чертовой массы. Как там ее - Зло? Да не зло
это вовсе, а всего лишь человеческая сущность. Во всех нас есть что-то
звериное. А здесь был просто накопитель человеческой злобы. Да бог с ней.
Я встал, покрутил головой, вроде все в порядке. И тут замер.
- Мустафа! Это кто?
Передо мной стояла незнакомая девушка. Глаза... Какие злые глаза. А
этот скривленный от бессильной злобы рот. Взлохмаченные, давно начесанные
волосы.
Кажется, когда то я уже видел ее. Или это только кажется.
Ангел смотрел на меня глазами иллюзиониста, у которого из шляпы вместо
кролика выполз облизывающийся от удовольствия питон.
- Васильич, это ж наша Зинка!
- Зинка?
- Ну да. Зинаида по полному. Ты что?
Зинаида. Зинка. Имя казалось знакомым. Да. Я помню его. Но... Я не
помню этого лица. Как быстро оно меняется. Зло, страх, удивление, робость.
И что-то еще. Нет. Не могу...
- Не помню ее, - я отвернулся от девушки и записал данное присутствие,
как факт, от которого никуда не деться. Раз ангел говорит, что она с нами,
пусть так и будет. А Мустафа тем временем пыхтел, стараясь напомнить мне о
днях былых. А зачем мне это надо? Я все прекрасно помню.
- Замолчи, - довольно бесцеремонно по отношению к ангелам. Ну ничего.
Мустафа потерпит, - У нас есть все, что нужно. Мы возвращаемся, чтобы
закончить дело.
- Хорошо сказал, - ничуть не смущаясь моим последним замечанием,
продолжал болтать хранитель, - Мы теперь самые настоящие герои. Спасем там
парочку миров. Что нам стоит. Вон какую гадость проклятущую осилили. И
хоть бы хны. Эй! Эй, Василий, куда без нас то?
Мустафа подпрыгнул, подхватил за руку девушку со странным именем Зинка,
и со скоростью спринтера догнал меня.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг