своеобразное чувство, будто он проглотил какую-то исключительную дрянь. При
этом начальник штаба посмотрел на него и с сарказмом добавил : ,, Ведь
капитан Степ один стоит целого взвода ". Наверное, он ждал от Ника : ,, Да,
сэр ", но тот промолчал, так как форма обращения вроде бы допускала такую
возможность. Это было еще не все, и начальник продолжил :
,,Третье. Прикрывать сверху будут не две вертушки, а только одна.
Четвертое. Прикрывать, не с тридцать пятого километра, а с сорокового,
и отвалит за двадцать до Байсу."
Придав лицу умный и значительный вид, он зачитал последние пункты.
,,Пятое. Ввиду особой важности, для оперативного руководства конвоем
выделяется отдельный канал связи и офицер из главного штаба.
Шестое. Ввиду особой важности, перед выходом напутствие колонны будут
производить заместитель командира Северо-Запада по работе с личным составом
и их преосвященство епископ Чарджер в восемь двадцать местного времени."
Последний пункт приказа оказался для Степа особенно неприятен. Конечно,
капитан уже давно не испытывал особой тошноты от выступления перечисленных
болтунов. Просто в назначенный срок он обычно находился уже на шестидесятом
километре, а для этого нужно было выехать на два часа раньше. Границу
контрольной зоны Степ старался пересекать с первыми лучами солнца.
Ранний выезд давал темп колонне, позволяя преодолевать подъемы по
холодку, до того, как нагретый воздух перестанет охлаждать моторы
бензовозов. Ранний выезд позволял добраться до Байсу, пока солнце не
достигнет зенита. О благословенный оазис Байсу ! О его тенистые деревья ; о
бронеколпак опорного пункта ; о его скорострельная артиллерия !
До пятнадцати часов - времени отхода по графику, можно было пролежать в
тени деревьев или в струях реки. Оазис не считался совершенно безопасным
местом, но оказался очень неудобен для нападения и даже - для обстрела. С
пятнадцати часов солнце начинало клониться к закату, и хотя жара спадала
гораздо позже, сознание того, что день идет к концу, придавало людям
бодрости.
Ранний выход колонны не был предусмотрен графиком, поэтому день перед
ним Степ, как правило, проводил в заботах. Ранний выход приходилось
организовывать самому. Теперь эти заботы отпали, и, оставив роту на
командиров взводов, капитан отправился в космопорт. Только там, в буфете,
продавалось любимое вино Лу. Вечером не было необходимости рано ложиться
спать, и перед рейсом он собирался немножко гульнуть.
Штабные новости оказались откровенно плохими, но не слишком испортили
настроение капитану Степу. Жизнь слишком долго учила его: ничему не
радоваться и ничему не огорчаться. Ведь и то и другое приводило к потере
бдительности...
Конечно, на взгляд Степа, с почетной задачей сохранения горючего могла
бы справиться и вторая рота, тем более что очередь подходила как раз ее... В
крайнем случае, ничего страшного не произошло. Следующий рейс по дороге
номер один будет нескоро, и после возвращения возможна длинная передышка.
На орбите висел последний ,, борт ". Челноки работали весь день,
поэтому, невзирая на объявленную экономию горючего, автобусы в космопорт
ходили регулярно. Космические корабли несли на себе основную нагрузку по
снабжению войск. Они подвозили подкрепления и все то, что не производилось
на главной базе. В основном, это была техника, запасные части, оружие,
компоненты боеприпасов и многое другое. Посадочная площадка суетилась
последние дни. Скоро транспорт уйдет с орбиты, и челноки законсервируют на
восемь месяцев.
Автобус отходил от центра жилого сектора - площади Трех Героев,
посередине которой стоял памятник Первому Президенту. Эта база была
маленькой частичкой родины Степа, и, как в каждом населенном пункте, в ней
имелись и площадь Героев, и улица Свободы, и памятник Первому Президенту.
Правда памятник оказался совсем маленьким, в отличие от тех колоссов,
которые украшали площади его далекой планеты. Он так же уверенно показывал
путь своей правой ручонкой, но ростом был только с подростка. Ручонка
указывала точно на север, туда, где в массиве скалистых гор прятались осиные
гнезда мятежников. Когда, восемнадцать лет назад, Степ впервые увидел
памятник, то так удивился, что чуть не спросил : ,, А почему он такой
маленький, что, вы его кормили плохо ? " Но воздержался, помня о том, что
величие Первого Президента заключено не в его линейных размерах, а в
немеркнущей путеводной звезде, зажженной им над народом Ханурии.
Согласно графика, на сопровождение колонны должно было уйти семь суток,
и перед отъездом Ник решил устроить себе маленький праздник. Он взял в
буфете две бутылки вина и пачку сигарет для Лу. На остановке дожидалось
автобуса около двадцати человек, в основном с последнего челнока. Метрах в
десяти от Степа стояло шестеро молодых лейтенантов в новенькой форме.
Вероятно, когда они сходили с челнока, им навстречу пронесли партию калек, и
теперь офицеры спешно пытались развлечься.
У него не было смешного лица или незастегнутых брюк, разве что ростом
он был чуть ниже среднего. Но капитан, которому явно за тридцать, никак не
вязался с школярским представлением о военной службе. В районе боевых
действий, там, где звания идут втрое быстрее, они-то уж точно станут
капитанами не позже чем через пару лет. Тихо переговариваясь, лейтенанты
нагло скалили зубы Степу, ему - лучшему стрелку, в прошлом - живой легенде
этих мест. Они смеялись над его капитанскими погонами и скромным рядком
орденских планок у него на груди. Молодые рослые парни, накачанные на
тренажерах Первого учебного центра. Степ мог бы запросто подтереться любым
из них, даже самым высоким и самым наглым. Улыбки вдруг сползли с их
физиономий, и замолчав они отвернулись, хотя Ник мог поклясться, что на его
лице не было ничего, кроме скуки и безразличия...
Глупые и несчастные дети, они еще не знают, что их ждет. Очень повезет
тому из них, кому удастся зацепиться на базе, а не проследовать далее - в
районы боевых действий, зарабатывать звания и ордена.
Конечно, окружающий ландшафт оказался непривычен для ханурянина и
наводил на вновь прибывших уныние или даже тоску. Но это был один из самых
приятных местных ландшафтов - единственный оазис цивилизации Северо-Запада.
На планете располагалось четыре главных базы, по две на полушарие, но Первая
оказалась самой большой и самой лучшей. Одним из ее украшений являлась гора
Софет, или Сари Софет, как ее называли местные. Своей серой громадой она
возвышалась на девятьсот метров над базой, в восьми километрах к юго-западу
от жилых кварталов.
Иногда, зимними ночами, ее вершину припорашивало снегом, но это были
невеселые праздники. Высыпавшим поутру из казарм солдатам долго не удавалось
оторвать своих глаз от этого привета с их далекой Родины. Да что там
солдаты, вся база с тоской смотрела, как исчезает на глазах порозовевший в
лучах солнца снег.
День уже клонился к закату, но жара никак не хотела спадать, поэтому в
подошедшем автобусе были открыты окна и люки на крыше. Легкий горячий ветер
не приносил облегчения. Подняв желтую пыль стертыми покрышками, автобус
двинулся по внутренней магистрали мимо разделенных арыками, сжатых полей. Он
ехал мимо сгоревшей базы ГСМ, завода синтетического горючего, бесконечной
череды складов, аэродрома, мастерских по ремонту техники, завода
боеприпасов.
Для изготовления горючего на планете не имелось значительных источников
сырья кроме угля. Уголь возили за сорок километров, из охраняемой зоны, где
мирные таги добывали его в забоях шахты Ку-хора. Похоже, среди мирных
удалось затесаться мятежникам, и после большого взрыва в главном стволе уже
месяц к заводу не подвозили сырья. Установки работали на запасах, но до
последней ночи положение с горючим не вызывало ни малейшего беспокойства.
Дорога шла мимо большого полупустого пруда, гордо называемого
водохранилищем, на противоположной стороне которого, на искусственно
насыпанном возвышении, виднелись шесть башен главной батареи. Миновав группу
вещевых и продовольственных складов, автобус въехал в жилой сектор базы.
Когда Степ пришел в гостиницу, Лу уже ждала его в номере. Работа в
госпитале, где она трудилась медсестрой, в это время шла вяло. Воевать
вблизи базы было в основном не с кем, а тех, кого привозили с периферии,
пока не кончилась навигация, отправляли долечиваться на Ханурию.
Степ давно растерял старых друзей, а заводить новых не имелось ни
возможности, ни желания. Из тех лейтенантов, с которыми он кончил училище,
мало кому удалось пробиться наверх. Многие стали подполковниками, некоторые
- даже полковниками. Один из их выпуска уже дослужился до генерала. Конечно,
он не был лучшим из них, просто его отец имел соответствующее звание.
Большинство-же давно сошло с дистанции. Часть погибла в боях, некоторые - в
пьяных разборках. Часть умерла от болезней и ран. Многих комиссовали по
потере здоровья. На базе служил еще один капитан его возраста - горький
пьяница, он командовал вещевыми складами. Остальные капитаны, как и
большинство майоров, были гораздо моложе Степа. Офицеры в его возрасте
обычно имели звание подполковника и общаться с капитаном вне службы не имели
желания. Даже в столовой они никогда не садились с ним за один столик.
Одно время Ник немного подружился с близким по возрасту майором -
доктором Хартли - хирургом гарнизонного госпиталя. Он жил через две комнаты
по тому-же коридору гостиницы. Но с той поры, как появилась Лу, доктор стал
понемногу отдаляться от него.
Гл . 2
Потребности войск в горючем были огромны. Даже если они не высовывались
из баз и фортов, на их внутренние нужды, в основном на работу
электростанций, уходили сотни тонн горючего. Без электроснабжения
обороноспособность укреплений падала в десятки раз, не говоря уже об отказе
глубинных насосов и невозможности приготовить еду. Жара летних месяцев не
позволяла преодолевать подъемы груженым бензовозам, и теперь, с наступлением
осени, пришла пора наполнить опустевшие емкости периферийных укреплений.
В восемь ноль пять местного времени Степ построил на плацу два своих
лучших взвода, водителей бензовозов и отделение саперов. Солнце уже взошло,
и как положено в южных широтах, несмотря на осень, поднималось довольно
круто.
Полковое начальство стояло напротив, переминаясь с ноги на ногу. На
всякий случай, как обычно, когда ожидается большое начальство, построение
произвели на четверть часа раньше назначенного срока.
Заместитель Главной Задницы по воспитательной работе - двухзвездный
генерал Консивер появился минута в минуту.
Когда-то офицеры его профиля являлись главной опорой диктатуры в
войсках. Казалось, что после ее падения вооруженные силы должны были быстро
отделаться от них. Возможно, произошло чудо, или все они оказались очень
приятными людьми, но и в армии молодой демократии им нашлось очень приличное
место. Пару раз их должность уже меняла название. Но поскольку, как говорят,
ее сущность осталась прежней, то, по крайней мере за глаза, их продолжали
называть красивым словом ,,замполит", что соответствовало какой-то старой
тоталитарной аббревиатуре.
Как обычно, вступительная часть его речи была предназначена для
укрепления собравшихся в осознании собственной правоты. Для этого генерал в
очередной раз поведал им о том, что Ханурия - царство справедливости, центр
мировой духовной и технической мысли, к которому устремлены взгляды всей
галактики и вожделенно тянутся лучшие умы человечества. Затем он рассказал
солдатам об особой важности этого рейса и исключительной ответственности,
которая лежит на них в момент, когда на счету каждый литр горючего. Генерал
напомнил, что ни на секунду им нельзя терять бдительности и о том, что таги,
в сложившейся ситуации, обязательно устроят на дороге засаду, хорошо - если
не две.
Обычная дежурная накачка, которой старшие офицеры постоянно
благословляют личный состав, выезжающий на задание, либо заступающий в
караул, в данном случае приобретала конкретный зловещий смысл. Главные
события последнего месяца: взрыв на угольной шахте и уничтожение запасов
горючего, взятые по отдельности, могли выглядеть как просто очень удачные
диверсии. Если же это - два пункта одного плана, то третьим - должна стать
засада на пути колонны. Конечно, по роду своей работы главный замполит не
обязан вникать в эти тонкости, а для людей, едущих с шестьюстами тоннами
горючего, неприятная перспектива вырисовывалась достаточно четко и без
генеральской болтовни. Пора бы ему уже остановиться, но их преосвященство
все не появлялось, и слова Консивера продолжали течь неторопливым ручейком.
В это время святой отец, как правило, исповедовал одну из гарнизонных
проституток. Попутно, он наставлял ее на путь истинный на диване в своем
кабинете, либо в самом храме, возложив ее для полной убедительности на
священный алтарь. Ну что-ж, каждому нести свой крест, и пока им ехать в
раскаленных коробках навстречу смертельной опасности, кто-то будет
наставлять их беспутных девок...
В познании единства народа и церкви, какая радость узнать, что
священники такие же люди, как мы и так же грешны, как мы... Да куда там
нам... Иногда, после длительных возлияний, они пытались бороться с бегавшими
по ним бесами, но делали это не всегда успешно.
Святая Благомудрая церковь давно одержала победу в борьбе за кошельки
прихожан и единолично осуществляла свое монопольное право на обеспечение
ханурян верой самого высокого качества. Когда-то она первой из конфессий
поняла и поддержала курс демократических реформ, возглавив мероприятия,
проводимые против тоталитарных сект и псевдорелигий. Последним пришлось
изрядно потесниться, так как частично они попали под президентский указ о
борьбе с тоталитаризмом. Многие их деятели временно оказались в
фильтрационных лагерях. Демократия свято соблюдала свои законы, и их не
могли там держать больше месяца. Но в то же время не запрещалось через пять
минут после освобождения возвращать подозреваемых обратно. И так до тех пор,
пока надзиратели не убедятся, что они действительно раскаялись, а не просто
морочат головы лагерной охране.
Олицетворение Святости наставлял проституток по расписанию. Им было не
в кайф даром ложиться под свинью, но и уклониться от графика у них не
имелось возможности. Главный Хранитель Нравственности располагал
определенной властью, и ссориться с ним представлялось бессмысленным.
Оставалось помолиться, чтобы он не уснул сразу после исповеди...
Тем временем, воспитательный генерал, исчерпав самый пространный и
убедительный вариант пробуждения бдительности, перешел к своей любимой теме
- самой первопричине появления контингента на Тагирии.
Это была та самая правда, которую вовсе не обязательно знать всем
подряд, а лишь наиболее достойным доверия людям. Суть ее заключалась в том,
что огромный флот Галактического Союза, под завязку набитый самыми отпетыми
негодяями: убийцами, насильниками и грабителями, уже приближался к Тагирии,
когда им навстречу вылетел отряд ханурийских крейсеров. Узнав об этом,
трусливые злодеи обделались со страху и произвели такой крутой разворот, что
половина из них стала инвалидами от перегрузок. Долгое время после этого
Галактический Союз не имел боеспособной армии. Множество мелких подробностей
придавали рассказу исключительную правдивость.
,, Интересно, - подумал Степ, - а ведь двадцать пять лет назад эта
правда выглядела совсем по-другому. Убийцы и насильники никуда не вылетали.
Они только садились в корабли, собираясь поработить Тагирию, но, узнав о
высадке ханурийского десанта, испугались и отменили вылет. И если сказать
точнее, это были вовсе не отборные негодяи, а обычные армейские части. И во
что превратится история лет через десять - пятнадцать ? Наверное, злодеи со
страху заложат такой крутой вираж, что все подохнут от перегрузок, а
неуправляемые корабли врежутся во вражескую планету где-то недалеко от места
старта. При этом генерал обязательно проронит слезу по поводу бесчисленных
жертв среди мирного населения, которое, промучавшись всю жизнь под игом
псевдодемократии, приняло ужасную смерть в пламени взрывающихся ракет. И кто
сказал, что у лжи короткие ноги ? Таким ногам могла бы позавидовать сама Лу
! И с каждым годом они становились все длиннее и красивее ".
За свою жизнь Степ слышал множество аналогичных рассказов. Рассказчик -
обычно очень информированный человек, зачастую видел свою аудиторию первый
раз в жизни или был с ней едва знаком. Но это не мешало ему начинать
,,посвящение в тайну" со слов : ,, Правда сурова, и не каждому по силам
нести груз ее знания, но Вам, как особо стойким, можно доверить любые
секреты ".
Вообще-то, в жизни правда говорилась не часто, но где-то в столице, в
потайном месте, неутомимо бил источник истины. Хлебнув из него, служители
родника доверительно делились сведениями с лучшими из лучших.
Когда они начинали говорить, то посвящали слушателей в такие тайны,
что, открыв рты, те переставали даже дышать. После такой лекции особо
доверенные торопились поделиться секретами с своими друзьями и знакомыми,
естественно, при этом, приврав кое-что и от себя. Из таких легенд и
складывался народный эпос - простая правда трудового народа Ханурии. Чья-то
умная голова постоянно заботилась о том, чтобы подобной информацией
оказалось охвачено все население.
Конечно, газеты и телевидение тоже не отличались особой правдивостью,
но им все же приходилось держать себя в определенных рамках.
Получение информации из внешних источников оказалось предельно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг