не представляось возможным и, отдернув руку, Ник вышел наружу, чуть не
столкнувшись с безопасниками. Его не прошиб пот, и он не побледнел, но
ощущение близкой опасности оказалось очень неприятным.
На следующий день Степ выехал на сопровождение колонны с оборудованием
и стройматериалами для опорного пункта, строящегося за двадцать второй
базой. Грузовики везли бетонные блоки, поэтому никто на них не напал.
Незадолго до базы мощный фугас сбросил с дороги трал. Солдаты провозились
почти до темноты, пока вытянули его из-под обрыва и заменили покореженное
колесо. Кроме этого все шло нормально. Его операция прошла незамеченой. Хотя
на душе было тревожно, пришло определенное облегчение.
Некоторая опасность продолжала ему угрожать, но представлялась не
настолько большой, чтобы от нее бежать. Да и бежать было некуда, ведь Степа
никто и нигде не ждал. Даже если попробовать, то авиация быстро найдет его
броневик в пустыне.
Колонна вернулась через шесть дней, задержавшись на двадцать второй
базе на лишние сутки в ожидании еще одного конвоя, возвращавшегося из
дальнего рейса. Когда, вечером, Ник зашел в столовую, его удивил странный,
шуршащий звук. Офицеры за ужином живо обсуждали какую-то новость, но
говорили почему-то шепотом. Степ быстро вник в суть разговора. Официальной
информации еще не поступило, и пока офицеры обсуждали только слух об
увольнении начальника особого отдела. Причина оказалась неизвестна, и они, в
меру своей фантазии, излагали различные гипотезы, пытаясь выработать хотя бы
одну надежную сплетню.
Ник не ожидал столь быстрого развития событий и еще надеялся, что не
имеет к этой отставке никакого отношения. Также шел разговор о какой-то
суете в особом отделе. Краем уха капитан услышал, что еще до обеда два
вертолета с безопасниками вылетели в двенадцатый форт. Эта новость
насторожила Степа.
Заместитель начальника особого отдела, временно назначенный главным
особистом, вовсю ,, рыл землю ", стараясь утвердиться в новой должности. Уже
на следующий день несколько десятков офицеров, в основном из штаба, должны
были явиться в отделение госбезопасности.
Нику эти хлопоты казались не совсем уместными, так как информация уже
ушла, но, вероятно, у нового главного особиста на этот счет имелось личное
мнение.
Когда-то безопасники служили верными псами диктатуры, но с ее крахом в
одночасье исправились и перешли на сторону молодой демократии. Их жизнь
отличалась повышенным жалованьем, высоким комфортом, минимумом риска и
служебных обязанностей. Это привлекало в ряды особого учреждения множество
молодых людей, не обремененных нравственными принципами и готовыми на все,
чтобы доказать свою лояльность. Для некоторых это оказалось единственным
путем, позволяющим выбраться из нищеты. Свободные от сомнений и сострадания,
они пакостили народу за его же счет. Да и какие могут быть сомнения, если
так хорошо платят за столь незначительные усилия? Безопасники не привыкли
работать, да и не затем они пришли, но на этот раз им пришлось взяться за
дело.
Допросы проводили даже те, кто никогда раньше этим не занимался.
Опрашивали всех, кому приходилось иметь дело с Хакером. Начали с солдат
двенадцатого форта и взвода, в котором Компьютерщик служил на главной базе.
Допросили всех офицеров, которые имели с ним хоть небольшой контакт. Не
найдя за что зацепиться, занялись солдатами одиннадцатой базы и солдатами
Степа, не забыв допросить и его самого. Хотя Ник был почти уверен, что его
парни ничего о нем не скажут, даже если и видели лишнее, чувство
беспокойства не оставляло его.
Помня о том, что вокруг полно стукачей, уже много лет Степ не
высказывал своего мнения ни о местном начальстве, ни о руководителях
Ханурии. В отличие от многих молодых офицеров, склонных к вольнодумству,
досье на которых пухли от свежих доносов, на него давно уже ничего не
поступало. На допросе Ник старался вести себя соответственно представлению,
которое особисты должны составить о нем, предварительно просмотрев его
личное дело.
Старый надежный капитан. Не очень сообразительный, иначе давно
дослужился бы до майора. Не умный от природы, либо отупевший от длительной
честной службы. Такому и в голову не придет передать врагу секретную
информацию. А если и придет, то он обязательно попадется при попытке.
Безопасники раскинули сеть очень широко и собирали любую касающуюся
Хакера информацию. Они старались установить все связи Компьютерщика.
Допрашивали его друзей, его сослуживцев, друзей его сослуживцев; всех, кому
приходилось разговаривать с ним, и их знакомых.
Судя по количеству допрошенных, схема, в центре которой находился
маленький кружок, огромным пауком, с бесчисленным количеством лап и
суставов, уже расползлась за пределы самого большого бумажного формата.
Кружком в центре был Хакер, кружками в суставах и по краям - все те, кто
имели с ним дело. Схема обрастала множеством линий, и те из них, которые
вели к связистам и людям успевшим покинуть Тагирию до конца навигации,
окрашивались в красный цвет. Кружки, к которым приходило несколько
поперечных связей, тоже обводились красным и назначались в первую волну
допросов.
Ник с его подчиненными тоже попал в эту волну. Когда солдаты вернулись
с допроса, он краем уха слышал, как один из них взахлеб рассказывал
остальным об ощущениях, полученных от действия препарата Д. Тогда Ник с
тревогой попытался вспомнить, в каком месте находился тот солдат, когда он
заглядывал в отсек двигателя. На допросе следователь уже спрашивал Ника о
броневике и том, что лежало в нем и вокруг него.
Скорее всего, особисты уже собрали тома протоколов, но похоже так и не
сдвинулись с места в своем расследовании. Их старания оказались вполне
понятны. Ожидался чартерный борт, на котором с Ханурии прибудет группа
безопасников из центрального управления. Они постараются оказать помощь в
расследовании. Но эта самая помощь начнется с проверки самих безопасников. С
самых главных, с тех, кто имел сам и давал другим допуск к архивам особого
отдела. Допросы шли уже четыре дня, и все это время с территории базы не
вышла ни одна машина.
В вечерних новостях обыденная скука ханурийского телевидения оживилась
интересными известиями. Со слов диктора получалось, что на очередной сессии
Галактического Сообщества уже неделю проводится злобная компания лжи и
попыток дискредитации армии Ханурии, ее правительства и учреждений. Говоря
это, диктор выглядел немного растерянным, и его тон вытягивал не более чем
на пятьдесят процентов правдивости.
В программе был показан репортаж о выступлении на сессии представителя
Ханурии - знаменитого Влэда Айвона. Он заявил, что злобная лживая фальшивка
не может фигурировать в качестве какого-либо доказательства, в столь
представительном и уважаемом форуме. Влэд выразил резкий протест от имени
Президента, народа и правительства Ханурии. Он гневно осудил компанию
злобных инсинуаций, развязанных средствами массовой информации стран,
являющихся традиционными недоброжелателями ханурийской демократии.
Представитель заявил, что такие нападки не имеет ничего общего с
декларированными Сообществом принципами сотрудничества и добрососедства.
В резкой форме он потребовал от правительств названных планет укоротить
языки всем болтунам и борзописцам. В противном случае Влэд угрожал самыми
крутыми мерами. Он не сказал прямо, что Ханурия подавит своих врагов, как
навозных червей, но, в случае невыполнения своих требований, пообещал слабым
правительствам помочь принять необходимые меры для наведения порядка на
капризных планетах.
В новостях было показано, как в знак протеста против демонстрации
,,фальшивок" сессию Сообщества покинули представители группы дальних
Неприсоединившихся Планет. Они уходили, преисполненные Оскорбленного
Достоинства. Телевидение Ханурии часто хвалило их, как образец благородной
неподкупности, и они удалялись с соответствующим гордым видом. ,,
Преисполненные гордости и свежих объедков ", - мысленно пошутил Степ.
Угрозы Айвона сильно походили на откровенный ультиматум. И надо ли так
горячиться из-за какого-то диска ? Не проще ли было сказать, что спецслужбы
Ханурии просто пошутили над одной из враждебных разведок и приготовили
заведомую лажу для того, чтобы выявить шпионов и каналы утечки информации. А
если бы это не прошло, сказать, что мы покончили с этим периодом, оставили в
прошлом все эти мерзости, стали другими и вышли из того времени. Тот же, кто
предъявил файлы, остался в прошлом, преисполненный средневековой злобы,
лишающей его сил перевернуть очередную страницу истории.
В общем, сказать все то, что обычно говорилось, когда на одном из
очередных ,,добрых дел" какие-то мерзавцы хватали ханурян за руку, а то и за
задницу. Но, возможно, на диске оказался отчет о ликвидации первого
инспектора и кое-что еще, помешавшее великому дипломату воспользоваться
отшлифованными словесными штампами. Конечно, он выглядел бы гораздо умнее,
если бы просто покаялся, а не сотрясал воздух идиотскими угрозами. Наверное,
вместе со всеми, Влэд тоже слушал ежедневные басни о превосходстве
ханурийского супероружия и непомерном миролюбии ханурян, как о единственном
препятствии, мешающем немедленно пустить его в ход и очистить галактику от
всякой мрази.
Большинство ханурян узнавало о превосходстве своего оружия раньше, чем
о Красной Шапочке и Великом Гудвине. Средства массовой информации оказались
очень щедры на сведения о том, что отечественное вооружение не имеет
аналогов и опережает инопланетные образцы не меньше, чем на двадцать пять
лет.
По своей деликатности телевидение не называло причин отставания
вражеского оружия, но по понятным намекам любой мог догадаться, что их
существовало, по крайней мере, три. Первой из них являлась некоторая
умственная отсталость жителей других планет. Второй - общая техническая
отсталость их промышленности. Третьей - несовершенство общественных
отношений, мешающих наиболее способным принимать участие в создании оружия.
Пожалуй, из этих трех причин доминировала все же умственная отсталость,
ставшая дежурной темой для создателей бесчисленных анекдотов о глупых
иностранцах.
Конечно, по численности и тоннажу космофлот Ханурии вполне
соответствовал эскадрам Галактического Союза. Но большая часть кораблей
давно устарела. Стыдно вспомнить, а ведь каждый пятый корабль был построен
еще во времена диктатуры. Почти треть космофлота уже много лет стояла в
доках, дожидаясь ремонта. Тяжелые крейсера с бессменными вахтами и пустыми
баками болтались на низких орбитах, рискуя шлепнуться на поверхность
планеты. Они уже долго ждали челноков-заправщиков с топливом для
восстановления расчетных высот.
Злые языки утверждали, что новейшие излучатели, установленные на
линкорах, недобирали пятьдесят процентов мощности, необходимой чтобы прожечь
броню аналогичных кораблей союза. А что еще обидней, с образцами брони
ханурийских линкоров справлялись излучатели, установленные даже на фрегатах
противника.
Конечно, в резерве еще оставались ханурийские солдаты, плохо одетые и
полуголодные, поэтому имеющие особенную склонность к героизму. Но, с другой
стороны, солдат Союза хоть и кормят досыта, но постоянно учат воевать и
никогда не используют на общих работах...
На следующий день, прямо с утра, в большом зале штаба спешно провели
общее офицерское собрание. Генералы метали громы и молнии в далекого
противника. Надо полагать, они были готовы искромсать словами даже полчища
кровожадных врагов. Святой отец, пообещав обширную помощь со стороны
Всевышнего, складно благословил офицеров на скорую победу.
Весь этот блеск сильно походил на длинный глупый анекдот. Армия завязла
в войне с крестьянами и располагала, по сути, ничтожными космическими
силами, причем подчиненными непосредственно центральному командованию. Но
это не мешало ей, тряся кулачками в небо, запугивать космофлот, сравнимый по
силе с самим Господом.
Генеральские речи оказались настолько зажигательны, что даже Ник
почувствовал некоторый зуд в руках и прилив сил, достаточный для того, чтобы
простыми вилами переколоть роту вооруженных врагов. Возраст и порожденный
жизненным опытом пессимизм несколько охлаждали его воинственный пыл, но
молодые лейтенанты, казалось, были готовы подпрыгнуть до звезд и вручную
раскурочить крейсера противника.
Чувства давали полную уверенность в победе, но разум говорил об
обратном... ,,Хорошо, что нас никто не слышит" - подумал Ник, глядя на
разгоряченные лица и блестящие, в предвкушении великих побед, глаза молодых
офицеров. Узнай враг о таком геройстве, выставит линкор на десятитысячную
орбиту и за пару-тройку витков начисто покончит со всем контингентом. В
добром месте ему бы хоть облачность помешала, а тут - все как на ладони.
Оставалось надеяться, что центральное командование хоть и состоит из
замшелых старичков, но все-таки в курсе реального положения вещей.
Конечно, Степа не очень расстраивала перспектива гибели ханурийского
космофлота. Все равно ее восславят историки, не забыв сказать, что все
погибли героями, наголову разгромив врага. Главное, в этом деле - не нанести
противнику никакого урона, чтобы ему не пришлось обидеться и пройтись
боеприпасами по самой Ханурии.
Тогда Нику будет некуда возвращаться, некуда и незачем. Пропадет счет в
банке, погибнет вся его родня и его родной дом - семейное гнездо Степов.
Вообще-то, по преданию, в давние времена их фамилия звучала странно и
длинно, кажется Степанов или что-то вроде этого. А потом как-то пошло: Степ
да Степ - коротко и просто. Каждый отпуск Ник посещал свой родной город и
родной дом. Его жизнь проходила, в основном, вдали от Родины, наверно
поэтому, ему бросались в глаза все новые и новые перемены...
Узкая улочка, спускающаяся к рынку, на которой в свою пору процветали
мелкие торговцы, постепенно заполнилась нищими. Здесь были и беженцы с
Тагирии, и бывшие союзники с Истана, и местные нищие, оборванные и худые.
Похоже, демократия начала дряхлеть, и полиция прекратила регулярные избиения
попрошаек.
Но может даже не в этом дело, просто стражи порядка увязли в других
проблемах.
Банды дезертиров и уклонистов уже не довольствовались тем, что грабили
крестьян на проселочных дорогах. Скооперировавшись с городской шпаной, они
вовсю хозяйничали в рабочих кварталах. Не проходило и месяца, чтобы полиция
не вылавливала или отстреливала одну из банд, в основном предпочитая
последнее, но преступников не становилось меньше.
Продолжали разоряться и закрываться заводы. Сорокалетние мужчины,
лишившись работы, а потом и пособия, уже не стеснялись среди бела дня рыться
в мусорных баках. Судя по разговорам в автобусах, в баках всегда можно найти
что-то съедобное, если подойти к делу достаточно ответственно...
На автобусной остановке, в ожидании очередного рейса, стояли хмурые
люди с серыми озабоченными лицами. Они вроде забыли о том, что живут на
самой счастливой планете, а обо всем уже позаботились мудрейший президент и
народное правительство. Это была их страна, их город и их рваные ботинки.
Судя по всему, они не читали газет и не смогли узнать о происходящем на
Ханурии колоссальном экономическом подъеме. Телереклама ежедневно учила их,
что лучше жевать, чем говорить. Но жевать им было нечего, а для разговоров
об этом место оказалось слишком открытым...
Люди жили ровно настолько хорошо, насколько был милостлив столичный
чиновник, заведующий их сектором существования. Но милость его, зачастую,
оказывалась очень ограничена и весьма медлительна, а то и вообще терялась в
пути...
Согласно мифологии, древние управленцы руководили при помощи кнута и
пряника. Аппетиты начальников новой формации увеличились настолько, что
пряников для простонородья уже не осталось, и их полностью заменили сладким
враньем.
На телеэкране случалось видеть высоких чиновников в простой домашней
обстановке. При этом выяснялось, что они - умные, хорошие люди, которые
любят или, по крайней мере, очень добры к своим домам, женам, детям и
собакам...
На щербатом асфальте, напротив продуктового магазина, рыжей шлепкой
лежало то, что неделю назад было мелким домашним животным, но никто не
замечал этого. Глаза людей, казалось, смотрели вовнутрь каждого из них.
Вроде заботы ели их изнутри, и они уже ни на что не обращали внимания.
Откуда-то доносилась прекрасная песня. ,, Офицеры, хануряне, пусть
свобода воссияет ! " - серебряным соловьем заливался модный эстрадный певец,
но сердце Степа не наполнилось гордостью. На остановке только он был в
форме, и песня написана как раз про него. Но никто не остановил на нем
взгляда, вроде его и вовсе не существовало. Какое-то время Ник пытался
напрячь свою память, но так и не вспомнил ничего, что бы напрямую связывало
ханурийского офицера с воссиянием свободы. Оставалось предположить, что в
прошлом такие случаи действительно имели место, а он оказался просто
невнимателен на уроках истории.
Если до Ханурии доберется вражеский космофлот, то тем людям уже не
додумать свои грустные мысли. Но, в целом, опасность для ханурян не так уж
велика. Пока отремонтируют и заправят корабли, пока подготовят экипажи, эта
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг