сделали!
Вновь наступило молчание и юноша понял, что означает слово "телефон":
механизм, дающий возможность говорить с теми, кого здесь нет. С Гариком,
сыном Витька. Или с Седым, неизвестно чьим сыном.
- А кто первый начал? Чего вы к нему цеплялись? Что? - Лицо Ирины
порозовело от возмущения. Она чуть повернула голову, увидела Аленора и
крикнула своему невидимому собеседнику: - Это ты своим стервам говори, а
не мне, понял? Да? Прекрасно! Пошел ты!..
Ирина с громким стуком швырнула палку на коробку и застыла, покусывая
губы. Ее обтянутая платьем грудь быстро вздымалась и опадала.
- Что случилось? - спросил Аленор. - Я могу чем-то помочь? Тебя обидели?
Девушка выдернула из стены еще одну маленькую коробочку с нитью,
ведущей к телефону, и, глядя в зеркало, обеими руками подбросила свои
длинные волосы.
- Пошли они все к черту. Все в порядке, Аленор, сами разберемся.
- Она улыбнулась юноше. - Иди, садись, я сейчас горячего чая принесу. И
вишневого варенья, мама варила. Ты любишь варенье?
Аленор, подумав, неуверенно кивнул.
- Пожалуй, да. Во всяком случае, в детстве любил.
- -Вот и вспомнишь детство. Подожди минутку.
Юноша отошел от двери, повернулся к стене, на которой висели небольшие
портреты, и принялся еще раз рассматривать их.
Это были великолепные портреты. Какой-то здешний Великий Мастер
изобразил на них Ирину - и такого сходства с оригиналом не добивался ни
один художник, чьи картины доводилось видеть Аленору и на острове Мери, и
на континенте. Во всяком случае, он не встречал таких картин. Ирина,
изображенная на портретах, была точной копией девушки. Поверхность
портретов глянцево блестела, отражая свет светильника, и для Аленора
оставалось загадкой, что за удивительные краски использовал этот Великий
Мастер. Ирина на портретах была одета в самые разнообразные наряды,
начиная с длинных платьев и заканчивая короткими юбками... Нет, не
заканчивая короткими юбками. От двух портретов юноша просто не мог отвести
глаз, чувствуя, как прилившая кровь тяжело и волнующе стучит в виски. На
них девушка была запечатлена почти полностью обнаженной, почти... Ее
стройная фигура, ее плечи, ее бедра могли лишить сна любого мужчину. Таких
красавиц Аленор за все свои восемнадцать лет еще не видывал. И на каждом
портрете шею девушки украшал большой круглый медальон на цепочке, на
котором была изображена стоящая на задних лапах собака с добродушной
приветливой мордой.
- Неплохие фотографии, да? - прозвучал за его спиной голос Ирины.
Аленор обернулся и, сообразив, что девушка называет "фотографиями" свои
портреты, молча кивнул.
- Вот такая у меня работа. - Ирина склонилась над столиком и доливала в
чашки воду из округлого сосуда с длинным носиком. От чашек шел пар. - Вот
тебе и вся филология, вот тебе и древнегреческая лирика, и готический
роман, и декаданс, и андеграунд. Улыбочка, выше голову, руку чуть-чуть
сюда - щелк!
Прекрасная Дама готова. Или Незнакомка в шляпе с траурными перьями.
- А почему собака? Это какой-то символ, родовой знак?
- Вот именно, родовой знак, - невесело усмехнулась девушка. - Верные
псы, служащие обществу, жизнь готовы отдать ради блага людей. Товары
оптом! И угораздило же меня связаться с этим псом, день и ночь пекущемся о
благе. О своем, конечно.
- Это ты о Гарике, сыне Витька? - осторожно спросил Аленор.
- О нем, о нем, о сыне Витька, - покивала Ирина. - 0 сукином сыне.
Ладно, садись, продолжим наше чаепитие в Мытищах у сумасшедшего Шляпника.
Мне все еще не верится, я до конца не осознала... Ты - как сказочный
принц... Не то что все эти...
Принц эльфов.
Аленор опустился в кресло и взял чашку.
- Кто такой принц?
Ирина задумчиво посмотрела на него, медленно провела пальцем по своей
нежной щеке. У нее были длинные, словно отполированные, ногти.
- Принц - это юноша. Самый красивый... Самый умный... Самый добрый...
Самый отважный... В общем, самый-самый!
Аленор почувствовал, что краснеет.
- А если такая девушка? - тихо, с запинкой, спросил он. - Самая
красивая. Самая нежная. Как ее называют?
- Ее называют принцессой. Но принцессы только в сказках, Аленор.
- Почему?
- Наше время - не время принцесс. Сейчас в ходу другие ценности.
Если можно назвать их ценностями.
- Вы несчастливы?
- Хо! А что такое счастье? Это нечто настолько эфемерное и
ускользающее, что не опишешь словами. Вот ты сидишь сейчас напротив -
Аленор, сын Ламерада, пришелец из иного мира - и я чувствую себя
счастливой, ей-Богу! Но как только представлю, что ты можешь оказаться
прав насчет всеобщей предопределенности и неизбежности - и счастье куда-то
улетучивается. Хотя я все-таки не верю в эту предопределенность.
- Мне тоже не хочется верить, - тихо сказал Аленор. - Очень не хочется
верить. Но я боюсь за тебя. Мое присутствие может навлечь на тебя беду.
- А почему ты решил, что именно сегодня, сейчас? А если только через
много-много лет? Пойдешь в наш лес за грибами, я их нажарю - и отравлюсь.
Вместе с тобой.
Аленор невольно улыбнулся. Ему было очень уютно и тепло - и не только
от горячего чая.
- Если через много-много лет - согласен. Всем нам когда-нибудь придется
уйти, и наши души, пройдя через Загробье, обретут новую плоть.
- Хорошо бы, чтобы именно так оно и было.
Девушка поставила чашку и заложила сцепленные руки за голову.
Платье плотно облегало ее высокую грудь и у юноши вновь застучало в
висках.
- А ведь если признать твою правоту, - продолжала она, - то получается,
что ты опасен для меня независимо от того, здесь ты или в каком-нибудь
другом месте. На твоем острове Мери. Говоря твоими же словами, ты можешь
спрыгнуть прямо с неба - мне на голову. Коль все наши усилия тщетны - так
чего же дергаться? Так ведь получается? Значит, нужно плыть по воле волн.
Один наш замечательный поэт, Арсений Тарковский, написал такие строчки...
Сейчас, я вспомню поточнее. - Ирина прикрыла глаза ладонью. - Вот! "Нас
повело неведомо куда. Пред нами расступались, как миражи, Построенные
чудом города, Сама ложилась мята нам под ноги, И птицам с нами было по
дороге, И рыбы подымались по реке, И небо развернулось пред глазами..." -
Она сделала паузу и закончила словами, от которых по спине юноши пополз
холодок: - "Когда судьба по следу шла за нами. Как сумасшедший с бритвою в
руке..."
Сидя в полумраке комнаты, они смотрели, смотрели, смотрели друг на
друга, и у юноши сладко кружилась голова, и взгляды их, словно невидимые
нити - нити судьбы! - связывали его, альда Аленора, сына альда Ламерада, и
ее, Ирину, жительницу совсем другого мира, в котором, оказывается, все
было не так уж хорошо. В каждом мире были свои удачи и невзгоды - но
откуда, из какого источника постоянно истекает зло, и почему Творец
допускает существование зла?..
- Как сумасшедший с бритвою в руке, - повторила Ирина. - Да, возможно,
судьба преследует нас, и мы, убегая от смерти, сами мчимся на встречу с
ней в Самарре, не ведая об этом, но все-таки я остаюсь при своем мнении:
зная, какая судьба тебя преследует, можно свернуть в сторону, спрятаться -
и она проскочит мимо и свалится с обрыва прямо в омут. А вместо нее
возникнет твоя новая судьба, уже без бритвы, без топора, без ножа. С розой
в руке. Или с маленьким мягким котенком. Хотя, - она безнадежно махнула
рукой, - в наше время у нее в руке чаще бывает пистолет с глушителем. Или
самодельное взрывное устройство. Ту же "Кристину"
уже разок взрывали. Разборки... А! - Она опять махнула рукой. - Толпа
сволочей, сумасшедших, обманутых и отчаявшихся плывет на дырявом корабле
прямиком в Бермудский треугольник. Такое время...
Век вывихнул сустав!
- Вот и я говорил себе то же самое, - с горечью произнес Аленор.
- Когда кузина рассказала мне, что мой отец был убит, я подумал, что у
нее вывихнулся разум. А потом понял, что это охромел мир.
Мир вывихнул ногу... Ты словно была во мне и слушала мои мысли.
Век вывихнул сустав...
- Век вывихнул сустав, - повторила Ирина, окинув юношу каким-то
странным взглядом. - Мир охромел... Это не мои слова, Аленор, и я не
подслушивала твои мысли. Это написано на другом языке, и на нашем языке
может звучать по-разному. "Век расшатался". Или:
"Порвалась дней связующая нить". А можно и так: "Распалась связь
времен"... Господи, Аленор!.. - Ее глаза смотрели на юношу изумленно и
встревоженно. - Господи, как все это похоже...
- Что случилось, Ирина? - обеспокоенно спросил юноша.
- Сейчас, сейчас!
Девушка сиреневой тенью выпорхнула из кресла и подошла к стоящему у
стены книжному шкафу с прозрачными стеклянными дверцами.
- Где тут у нас, филологов? - Она, всматриваясь в книги, водила пальцем
по стеклу. - Вот!
Девушка открыла шкаф, вытащила книгу, приподнявшись на носках, - у нее
были самые красивые и самые стройные ноги на свете! - и, медленно
перелистывая ее, вернулась в кресло.
- "Отец убит, и мать осквернена, и сердце пышет злобой", - прочитала
она и подняла глаза на Аленора. - Это Вильям Шекспир.
Он писал пьесы для театров, писал стихи... Сонеты. А прочитала я тебе
две строчки из его трагедии "Гамлет". Гамлет - это имя принца. Его дядя
коварно убил родного брата, отца Гамлета, и женился на матери принца. А
потом погибла и она...
Юноша, побледнев, впился глазами в открытую книгу, лежащую на коленях
Ирины.
- Он... Вильям Шекспир... придумал эту пьесу для театра? Или так было
на самом деле?
Девушка, размышляя, потерлась подбородком о плечо.
- Вообще-то был в древности такой Саксон Грамматик, у него есть запись
истории об Амелете, или Амлете, принце датском. Только там все гораздо
проще: дядя Амлета убил его отца и захватил престол - то есть стал править
страной сам, - а принц притворился безумцем, усыпил бдительность дяди,
убил его и восстановил свои права.
Потом, через много лет, эту историю пересказали уже на другом языке, на
французском. Потом ее прочитали в Англии - это такая страна, тоже остров,
- и кто-то сочинил пьесу. Шекспир ее знал и, придерживаясь такого же
изложения событий, написал свою пьесу.
Неизмеримо более глубокую по содержанию.
- Он тоже живет на острове...
- Жил. Четыреста лет назад. Вообще-то, тут история запутанная.
Возможно, никакого Вильяма Шекспира на самом деле и не было, а все эти
пьесы под чужим именем написал Фрэнсис Бэкон, философ и государственный
деятель. Будто бы в нем жили сразу две личности:
Бэкона и Шекспира.
- Две души? - уточнил Аленор, очень внимательно слушающий Ирину.
- Наверное, - девушка неуверенно пожала плечами. - Ты говорил об одной
душе, живущей в нескольких телах, - может быть, случается и наоборот. Есть
и другое предположение, кстати, достаточно убедительное и обоснованное.
Под именем Вильяма Шекспира писала произведения целая группа поэтов и
драматургов. То есть, даже не под именем. Они просто отдавали свои пьесы
актеру, Шекспиру, или, точнее, Шаксперу, которого все и считали их
автором. Главное место там занимали граф Рэтленд и его жена. Найдены
написанные его рукой черновики пьес.
- У нас тоже было такое, я читал, - сказал Аленор. - "Разбитое солнце"
все приписывали Клевту, а на самом деле сочинили трое мерийцев, а потом
отдали ему. А что там еще, в "Гамлете"?
- Если говорить только о сюжете, ничего другого не касаясь... - Девушка
внезапно замолчала. - Нет, это будет совсем не то. Ты ничего не поймешь...
Вернее, сюжет-то ты поймешь, но тут главное не в сюжете. А сюжет
удивительно похож на твою историю. Убит отец Гамлета, Гамлет узнал об этом
и решил отомстить убийце. И убивает совсем другого, ни в чем неповинного
человека, Полония. Дочь Полония из-за этого сошла с ума, а потом утонула.
Ее брат смертельно ранит Гамлета, но и сам погибает от руки принца.
Погибает и мать Гамлета, и он сам. Но перед этим успевает отомстить за
отца... Нет, не то! Это у меня получается даже не пересказ, а ерунда
какая-то. Комикс! - Глаза девушки загорелись.
- Давай, я лучше прочитаю тебе "Гамлета"! Хочешь?
- Хочу.
Аленор сказал это совершенно искренне. Он действительно хотел услышать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг