Осталась самая малость: выяснить, кто нас лупит и за что. У тебя нет
никаких предположений?
- Да я ведь уже сказал: возможно, что-то в небесах. Или тут, под нами,
- Влад постучал пяткой по гладкому булыжнику. - Не нравится ему, что мы
колодцы копаем, трубы проложили, постоянно в земле ковыряемся. Беспокоим,
одним словом. А вообще, Альтер, все это только слова, сотрясение воздуха.
Ничего мы не знаем, и не узнаем никогда, я так думаю. И потом, ты ведь сам
только что сказал:
яблоко падает на голову по чистой случайности. Так и Вода.
- А Белый Призрак? - не унимался Альтер. - Тоже ежевечерняя случайность?
Влад вздохнул:
- Это да. Согласен. Это Смерть, Альтер. Жизнь рано или поздно приходит
к концу.
- А выбор жертвы тоже случаен?
- Наверное. - Влад горько усмехнулся. - Надо бы попробовать спросить у
самого Белого Призрака. Может, кто-то и спрашивал - только где он теперь,
этот кто-то? Нет его, Альтер, и больше уже не будет никогда...
Альтер внимательно взглянул на него и молча кивнул.
Кроме них на набережной не было ни одного человека. Привычную тишину то
и дело нарушали теперь какие-то звуки. Влад не сразу сообразил, что это
шелестят листьями деревья в садах за стенами дворов и все чаще и
настойчивее бьются о берег волны. Тревожно и тоскливо было у него на душе
и он, прервав затянувшееся молчание, неожиданно для самого себя спросил:
- Тебе не тошно жить, Альтер?
Альтер неопределенно повел плечом, вновь чуть наклонил голову набок и
начал рассматривать каменную кладку мостовой, потирая руками колени.
- А мне тошно, - не дождавшись ответа, грустно сказал Влад. - Очень
тошно. Так тошно, что вот прямо сейчас закрыл бы глаза - и головой вниз.
Туда. - Влад кивнул на обрыв за оградой. - Тут ведь глубоко, как ты
думаешь?
- Да, тут очень глубоко, - медленно и твердо ответил Альтер. - Это я
знаю точно. Но хочу тебя немного обрадовать, только не спрашивай, откуда
мне это известно: просто поверь, я не собираюсь тебя обманывать. Ты не
утонешь, Влад. Ты не сможешь утонуть. И если ты даже заберешься на крышу
своего дома или еще выше - на крышу Магистрата, и прыгнешь оттуда головой
вниз, на камни, - ты все равно останешься живым. Не совсем здоровым - да.
Но живым.
Поверь мне, это не пустые слова.
Влад некоторое время с изумлением молча смотрел на сидящего с
невозмутимым видом Альтера и, наконец, неуверенно спросил:
- Ты что, уже когда-то пробовал? Неужели с крыши Магистрата пробовал?
- Нет, я не пробовал, - усмехнувшись, отозвался Альтер. - Не возникало
у меня такое желание. Но за слова свои ручаюсь, хотя проверять их не
советую: будет больно.
- Понятно... - обескураженно пробормотал Влад; на самом же деле ничего
ему не было понятно. - Что ж, если так... может, это и к лучшему... Жить,
наверное, все-таки лучше, чем не жить, да? Если бы еще...
Он хотел сказать, что жить было бы гораздо легче и приятнее, если бы не
Белый Призрак, если бы не Вода, если бы не эта постоянная тоска, не это
томление - но оборвал себя на полуслове. Бесполезно жаловаться,
недостойное дело - рыдать на чужом плече... Каждый человек воспринимает
мир по-своему, и никто не сможет понять тебя, и ты не сможешь понять
другого. Это не зависит от воли и желания человека; непонимание себе
подобных заложено в человеческой природе. Протестуй, не протестуй - ничего
не изменишь...
Влад не знал, на чем основана такая убежденность Альтера, но
чувствовал, что тот говорит правду. Скорее всего, Альтер помнил то, чего
не помнил он, Влад. Может быть, Альтер помнил и что-нибудь другое?
- Черный Корабль, - сказал Влад. - Откуда он берется, зачем к нам
приплывает? Почему на нем никого нет?
- А почему вслед за ночью приходит день? - в голосе Альтера Владу
послышались какие-то странные нотки. - И почему день всегда сменяется
ночью?
- Но это ведь совсем не одно и то же, - в растерянности возразил Влад.
- Это совершенно разные вещи.
Альтер откинулся назад, приподнял бровь и вопросительно взглянул на
собеседника:
- В чем же разница?
- Ну, ведь его же кто-то построил, этот Черный Корабль. Он же не каждый
день здесь появляется... Он ведь приплывает с какой-то целью...
Альтер опустил голову и, пошевеливая босыми ступнями, принялся
разглядывать перламутровые ногти на своих ногах. Владу внезапно
показалось, что вели они уже с Альтером такой разговор. И даже, может
быть, не один раз. Вчера. И позавчера. И три дня назад.
- А с какой целью ночь сменяется днем? - Альтер вновь перевел взгляд на
Влада, и во взгляде этом чудилось Владу что-то непонятное. - С какой целью
Вода окружает Остров? Кто создал день и ночь? Кто создал Воду и Остров?
- Ах, вот так?.. Тогда конечно... Значит, ты считаешь... - Влад
внезапно замолчал. Ему показалось, что он понял, что означают эти странные
интонации и выражение глаз Альтера: тот, видимо, действительно знал
гораздо больше, чем знает он, Влад. Знал и помнил. Помнил и знал.
"Но почему? - подумал он, чувствуя что-то похожее на зависть и обиду. -
Чем он лучше меня? Чем он отличается от меня? Неужели я забуду этот наш
разговор, а он - нет? А если постараться, очень-очень постараться - и тоже
запомнить?"
- Кто-нибудь пытался уплыть отсюда на Черном Корабле? - медленно
спросил он, напряженно следя за выражением лица Альтера, задумчиво
глядящего куда-то вдаль.
Альтер вновь усмехнулся:
- Твои вопросы интересны, но с чего ты взял, что мне известны ответы? -
Он встал и, раскинув руки, с наслаждением потянулся, словно только что
выбрался из постели. - Насчет палок ты хорошо сказал, Влад. Любопытная
мысль.
- А! - разочарованно отмахнулся Влад. - Сотрясение воздуха. Ты прав:
день сменяется ночью именно потому, что день сменяется ночью. Черный
Корабль приплывает потому, что Черный Корабль приплывает. И так далее.
Теперь ему уже не казалось, что Альтер знает нечто, неизвестное ему,
Владу. Просто все дело в манере вести разговор. Этакая загадочность... А в
действительности-то за этой загадочностью ничего и нет. Пшик. Пустота.
Порожний бокал. Туманные намеки на некие тайны, ведомые только ему,
посвященному... Сие долженствует возвысить Альтера в глазах других, а это
ведь так тешит самолюбие...
А на деле никто ничего не знает. Никто. Ничего. Никогда.
"Какая мне, собственно, разница, лупит меня кто-то или нет? - ощутив
новый прилив привычной тягучей тоски, подумал Влад. - Какая разница?.."
- Ну, ладно. Пора идти по делам, - сказал Альтер, рассеянно глядя на
колышущуюся Воду.
Он, прощаясь, приподнял раскрытую ладонь и неторопливо направился вверх
по склону.
"По делам... - Влад уныло вздохнул. - Ну что, вернуться в кафе и
позвонить Дилии? Пожалуй, теперь визит уже не будет слишком ранним".
* * *
Калитка Дилии была еще на замке, но открылась почти сразу после того,
как Влад дважды прижал пальцем белую костяную кругляшку звонка - служанка
получила соответствующие указания от хозяйки и Влада ждали.
Служанка была молодой, смуглолицей, черноглазой и симпатичной.
Темно-зеленая переливающаяся ткань струилась с ее округлого плеча,
обтекая грудь, талию и бедра и иссякая у щиколоток, а другое плечо
оставалось открытым - смуглое и гладкое, словно выточенное из дерева и
отполированное самым тщательным образом.
На служанок Дилии было приятно смотреть... и на Дилию тоже... У Влада
были какие-то неясные подозрения насчет того, что и на служанок, и на
Дилию, и вообще на женщин не только приятно смотреть - кажется,
существовало или должно было существовать и что-то иное, еще более
приятное... Но это "иное" постоянно выскальзывало из памяти, не давая себя
осознать, оставляя лишь осадок неудовлетворенности и острые, царапающие
душу колючки, напоминающие о каких-то неведомых неиспользованных
возможностях.
Владу казалось, что он бьется в запертую дверь, которую просто не в
силах открыть. Никогда. Но даже понимая всю бесполезность своих попыток,
он почему-то не мог оставить в покое эту дверь. И такая вот совершеннейшая
безнадежность усилий прорваться за дверь, такая вот раздражающая, злящая
беспомощность тоже отнюдь не добавляли светлых красок к восприятию
окружающего...
Он кивнул служанке, покорно застывшей с поднесенными к подбородку
сложенными ладонями, и по разноцветному мозаичному покрытию, холодящему
босые ступни, направился мимо желтоватых стен жилых построек в глубь
двора. Обогнул мелкий квадратный бассейн с прозрачной водой - видно, с
утра поменяли, - миновал задернутый тонкой светлой занавеской вход на
кухню, откуда доносился звон посуды и негромкие голоса и смех служанок.
Поднялся по широким и гладким белым мраморным ступеням и, отодвинув в
сторону бесшумно скользнувшую в пазах легкую дверь, шагнул в мастерскую
Дилии.
И сразу почувствовал внутреннее облегчение, словно чья-то массивная
нога, придавившая, поправшая его душу, чуть приподнялась, давая ему
возможность наконец-то вздохнуть полной грудью. Хоть ненадолго - но
приподнялась. Влад был уверен, что ощущение это вскоре исчезнет,
сменившись привычной тяжестью, - он смутно помнил, что такое случалось уже
не раз, - и торопился насладиться этими стремительно уносящимися в никуда
мгновениями необычной легкости. Увы, после таких мгновений давление
невидимого пресса непременно становилось еще более невыносимым...
В мастерской было очень светло - свет вливался в это просторное
помещение через большое квадратное отверстие в потолке; кроме того, на
красных с золотистыми продольными и поперечными планками стенах висели
укрепленные на разной высоте яркие, оправленные в бронзу светильники в
форме удивительных невиданных чудовищ. На полу вдоль стен были расставлены
картины в тонких деревянных рамках - одни боком, другие "вверх ногами", а
третьи и вовсе рисунком к стене; видно было, что их расположили здесь не
для того, чтобы они радовали глаз посетителей, а просто чтобы не
загромождали пространство. Некогда белые настенные выключатели пестрели
пятнышками засохшей кратки. Посредине мастерской, прямо под потолочным
отверстием, стояла наклонная подставка с холстом; на полу возле подставки
серебряно поблескивал кубок с резными ручками, приткнувшийся к высокому
стеклянному кувшину, и отливала серебром похожая на глубокую тарелку для
супа вместительная ступка, окруженная небольшими глиняными чашками с
красками. А на скамейке у почти еще нетронутого холста, полуобернувшись к
двери, сидела Дилия, держа в руке кисть.
Она выглядела как картина среди других картин, но картина живая и
отнюдь не такая мрачная, как те, что стояли вдоль стен. Влад ощущал себя
настолько легким, что мог, пожалуй, посильнее оттолкнувшись от пола,
вылететь наружу через отверстие в потолке и вознестись к небесам. Это
казалось ему сейчас вполне возможным.
Однако он не переставал с горечью осознавать, что такое состояние
вот-вот исчезнет - и беспомощно опадут, так и не раскрывшись, его
невидимые, только что выросшие крылья.
Длинные темные волосы Дилии были зачесаны назад и охвачены узким
серебряным обручем; они контрастировали с ее бледным, слегка отрешенным
лицом, на котором выделялись чуточку раскосые поблескивающие глаза. Глаза
почти совпадали по цвету с ее бирюзовым шелковым платьем, подпоясанным
желтым кожаным ремешком.
Легкая палевая накидка покрывала ее плечи. На изящных руках мягко
переливались неброские браслеты и кольца. Изящные ноги девушки были обуты
в сандалии с завязками. Все в ней было изящным, и какое-то неясное
томление распирало грудь застывшего у двери Влада.
- Доброе утро, Влад, - сказала Дилия, слегка постукивая кончиком кисти
по подбородку. Голос у нее тоже был изящный. - Проходи, садись. Я еще
немного поработаю, а потом мы выпьем чая. Хорошо?
- Хорошо, - слегка охрипшим голосом не сразу ответил Влад. - Доброе
утро, Дилия.
Девушка положила кисть, нагнулась, подняла с пола ступку и,
отвернувшись от Влада, принялась толочь краски. Он оторвался, наконец, от
дверного косяка, подошел к стене, стараясь почему-то ступать неслышно, и
опустился на широкую низкую скамью сбоку от Дилии. Девушка коротко
взглянула на него и вновь склонила голову над ступкой.
Да, он выделял Дилию из других горожан, он помнил ее имя, он без всяких
усилий мог в любой момент представить ее лицо, воспроизвести в памяти ее
голос. Что-то в ней было такое... Она казалась Владу немного странноватой,
она отличалась от других...
Возможно, все дело было в ее картинах?
Влад уперся локтями в колени, подался вперед и обвел взглядом картины
Дилии. На них безраздельно господствовали темные краски, а если где-то и
мелькало что-нибудь желтое, голубое или розовое - то непременно в
окружении черноты, отнюдь не рассеивая, а только еще больше подчеркивая и
углубляя эту черноту. Дилия писала не с натуры - не встречалось ему на
Острове таких людей, животных и чудовищ, и не было на Острове таких мест;
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг