же там ледяные ключи. И потом... Этого следовало ожидать, я говорил тебе.
- Ерунда! Так можно внушить себе что угодно. Просто закружилась
голова от высоты. Недаром не переношу самолета. - Он подсел к огню,
зажмурил глаза от дыма. - Словом, заметь поточнее место, где я упал, - и в
Отрадное! Надо еще местным властям представиться, может быть, они
что-нибудь посоветуют.
И действительно, председатель сельсовета, выслушав Антона,
рекомендовал обратиться к недавно демобилизовавшемуся матросу, у которого
был вполне исправный акваланг. Максим не замедлил воспользоваться советом.
Солнце едва показалось над верхушками елок, когда они подогнали плот
к тому месту, где затонул контейнер, и закрепили его расчалками под
обрывом. День обещал быть погожим: небо синело во всю ширь, и трава в
ложках словно поседела от росы. Максим с нетерпением посматривал на Костю,
бывшего водолаза. Тот не спеша докурил папиросу, пощупал рукой воду и
принялся облачаться: надел толстый фланелевый костюм, подвесил на спину
баллоны, тщательно закрепил маску и, присев на край плота, начал
напяливать на ноги неуклюжие ласты. Максим с Антоном ему помогали. Костя
опробовал подачу воздуха и поднял руку:
- Ну?
- Постой! - Максим еще раз осмотрел его со всех сторон и привязал к
поясу конец капроновой бечевы.
- Это зачем?
- Мало ли что может случиться. Дернешь два раза - сразу вытащим
наверх.
- Лады! - Костя надвинул маску на глаза и, взяв в рот мундштук,
соскользнул в воду. Веревка быстро побежала за ним следом. Максим лег на
живот, стараясь рассмотреть приятеля сквозь толщу воды. Но снизу
вырывались лишь гроздья серебристых пузырьков.
Наконец веревка остановилась. Прошло полчаса. Время от времени бечева
снова начинала скользить под воду. Однако условных сигналов не было. Вот
веревка ослабла, потом всплыла. Антон принялся торопливо выбирать бечеву
на плот. Наконец Костя вынырнул. Вынырнул с пустыми руками. Он быстро
подплыл к плоту, сбросил маску:
- Какой он был, контейнер, пятнадцать на пятнадцать?
- Так примерно. Ты видел его?
- Его - нет! А углубление в иле, вроде как от банки таких размеров,
прямо под обрывом.
- Куда же девался контейнер?
- Похоже, кто-то уволок его!
- Как уволок? Куда?
- Понимаете, углубление есть на дне метрах в пяти от обрыва. А в
самом обрыве - дыра, примерно в мой рост. И из нее вода прет: словно тебя
отталкивает от обрыва. Так вот, от самого углубления в эту дыру вроде
следы...
- Не может быть! - воскликнул Антон.
- Точно сказать, конечно, трудно. Течение все заносит помаленьку. Но,
кроме этих углублений, на дне ничего нет. Я все кругом осмотрел. Стоило бы
еще в дыру заглянуть, да темно там... А следы как будто человека,
продолговатые такие...
- Так... - Максим с минуту подумал, потом решительно потянулся за
вторым аквалангом. - Нырнем, Костя, вместе. Надо посмотреть.
- С ума сошел! Ты же не плавал с аквалангом.
- Неважно! Покажешь - что и как. Веревки хватит на двоих. В крайнем
случае он вытащит обоих.
Костя в нерешительности взглянул на Антона. Тот покачал головой:
- Рискованно, Максим.
- Ну если с самого начала думать о риске... Давай, Костя, помогай!
- Тогда захватим фонари. Похоже, это вход в пещеру. Попробуем
заплыть.
- Само собой разумеется!
Через час одетый по всем правилам Максим вслед за Костей ушел под
воду. Костя уходил все глубже, Максим спешил за ним. Вода становилась
холоднее, света было все меньше. Окраска воды теряла красно-желтые тона,
уступая холодным голубым и зеленым. И вот уже ледяной аквамариновый сумрак
обступил пловцов со всех сторон. Но неожиданно стало светлее. Костя
перестал скользить вниз и подал знак рукой. Максим замедлил движение -
снизу наплывало дно. К удивлению Максима, на нем легко можно было
рассмотреть каждый камешек, каждый бугорок.
А Костя уже звал его к себе, нетерпеливо указывая пальцем на дно.
Максим подплыл к нему. Так вот оно, это углубление! Пожалуй, Костя прав.
Очень похоже, что именно здесь стоял контейнер. Максим спустился к самому
дну. Да, несомненно, это отпечаток днища. И сразу за ним следы. Это была
цепочка очень правильных углублений, их нельзя было принять за что-то
другое, только за следы.
Но вот и обрыв. Темная громада его выросла неожиданно, будто
поднялась со дна. Максим едва не стукнулся головой о камень, за которым
открывалась черная зияющая дыра. Костя был уже тут. Он указал кивком на
вход в пещеру и включил фонарь. Тонкий, ослабленный водой луч проник всего
метра на полтора, но не встретил преграды. Дыра уходила дальше и, похоже,
не сужалась, в нее свободно можно было протиснуться даже с баллонами за
спиной. Целая стая рыбешек метнулась в свете фонаря и стремительно
умчалась в глубь каменного грота.
Максим включил фонарь и осторожно полез в отверстие. Костя последовал
за ним. Двигались медленно, тщательно высвечивая все вокруг, то опускаясь
вниз, то всплывая к самому потолку пещеры. Фонари давали слишком мало
света, к тому же все время приходилось бороться со встречным течением.
Однако постепенно стало ясно, что грот превращается в длинную узкую щель с
неровными голыми стенками, но не было никакого намека на то, что здесь
могли побывать другие аквалангисты.
Максим решил уже повернуть обратно, чувствуя, что длина веревки на
исходе, как вдруг луч его фонарика выхватил из мрака круглое оранжевое
пятно. Что это? Или показалось? Максим снова двинулся вперед. Но сильный
удар отбросил его назад, все тело словно сдавило прессом, голова
запрокинулась, мундштук вырвался из губ. Он попытался задержать дыхание,
но не успел закрыть рот, и поток воды ворвался в горло, раздирая грудь,
выталкивая из орбит глаза...
Очнулся Максим на берегу в тени старого знакомого кедра. Он попытался
подняться, но почувствовал слабость и опять закрыл глаза. Голос не
подчинялся ему. Каждый вдох давался с трудом.
- Лежи-лежи! - склонился к нему Антон. - Ничего страшного. Все
обошлось, но придется полежать. Надо оставить в покое все здешние тайны.
По крайней мере, до будущего года. Но время терять не будем, Максим.
Займемся пока раскопками на Студеной и Гремячем. Это ведь тоже важно. Нет,
не вставай! Я сейчас в леспромхоз за машиной. Костя побудет с тобой.
Костя подсел ближе, поправил плащ под головой.
- Ну, Максим, считай, повезло тебе. Мог бы и на дне остаться.
Веревка-то оборвалась. Меня в сторону отбросило. Где тебя искать? И тут
будто окликнули меня. До сих пор в толк не возьму, что это был за голос и
почему я пошел за ним. Только вижу - ты на дне. И без мундштука. Тут уж я
дал работу ластам! Вот так и обошлось. А то бы...
Максим благодарно кивнул и закрыл глаза.
Голос... Неужели ее голос?
3
Солнце едва успело согнать снег и подсушить тропинки в тайге, как
Максим и Антон вновь приехали в Отрадное.
Первая их экспедиция закончилась безрезультатно. За два с лишним
месяца были перерыты и прощупаны радиометром все выходы астийских пород по
обоим берегам Студеной, заложены десятки шурфов, пропущена через сито не
одна сотня тонн песка с ручья Гремячий. И все без толку - никаких следов
астийского человека.
Но друзья не собирались сдаваться. Всю зиму они готовились к новой
экспедиции, а как только сошел снег, снова выехали в тайгу. Главное
внимание в этом году предполагалось уделить району Лысой гривы. Одно
неожиданное обстоятельство заставило их изменить планы.
В то утро Максим решил поработать в небольшом котловане на окраине
кордона, у больницы. Котлован был свежий, видно, его только что вырыли. Но
ударивший морозец так прихватил сырой песок, что стоило Максиму нажать на
черенок, как он хрустнул и сломался у самого основания.
Молотка под руками не оказалось. Чтобы выбить обломок из штыка,
пришлось воспользоваться куском конкреции, каких немало торчало в
астийских песках и глинах. Но не тут-то было! При первом же ударе камень
разлетелся вдребезги. Максим в сердцах швырнул обломок далеко в сторону.
- Вы что, этими булыжниками интересуетесь?
Максим удивленно поднял глаза. У больничного крыльца, облокотясь на
тонкую балясину, стояла незнакомая женщина - молодая, невысокая, в
короткой беличьей шубке, с непокрытой головой. Глаза ее, темно-карие,
почти черные, смотрели на Максима с любопытством. Щеки слегка порозовели
от смущения.
Максим бросил ненужную теперь лопату, неловко поднялся:
- Как вам сказать...
- Я это не просто из-за любопытства. В прошлом году мне тоже попался
такой камень, а внутри был металл.
- Что вы говорите! А где он сейчас?
- Сохранила. Сейчас принесу.
Она вернулась с куском породы. Максим с нетерпением принялся ее
рассматривать. Один край камня был отбит, на нем отчетливо проступал
металлический предмет.
- Спасибо! А вы помните, где нашли этот камень?
- Конечно. Я даже колышек там вбила на всякий случай.
- Даже колышком заметили! Слушайте, да вы... вы... - Максим сжал ее
маленькие горячие пальцы. - Я готов расцеловать вас за такой подарок,
честное слово!
Антон заканчивал прокладку маршрутов, когда в комнату вбежал Максим и
выложил перед ним конкрецию:
- Вот!
- Что это?
Максим рассказал историю удивительной находки.
- Максим, ты в сорочке родился! А место?
- Я только что оттуда. Я думал, конкреция из надастийских глин. Но
оказалось, она из самых верхов астийских песков.
- "Ин ситу"?
- Несомненно. Сохранилось даже углубление в песчанике. Я сделал все
замеры. Двадцать сантиметров от кровли.
- Так-так... Значит, все-таки чуть выше твоих прежних находок.
Любопытно! Что же в ней?..
Максим схватил молоток.
- Нет, стой! Сначала нас интересует конкреция как таковая. - Антон
сфотографировал кусок породы в нескольких ракурсах, снял все размеры. -
Теперь заглянем внутрь. - Он взял молоток и начал осторожно сбивать
мергелевую корку. Максим первым понял, что это был за предмет:
- Топор... Рубило!
- Да, что-то похожее на рубило. Грубоватое, правда. Но то, что над
ним потрудилась человеческая рука, - вне всякого сомнения.
- Но что же получается? - разочарованно протянул Максим. - В слоях
более древних - алмазные геммы, детали из высококачественных сплавов, а
тут - кусок металла!
- Да, работа, прямо скажем, не ювелирная, но... - Антон взял лупу и
долго вглядывался в поверхность рубила. - Как ты думаешь, из чего сделан
этот инструмент?
- Что тут думать, из железа, конечно. Взяли кусок метеорита и
тяп-ляп!..
- Из железа? Ну, это покажет анализ. Я говорю о другом. Не кажется ли
тебе странным, что на этом "куске метеорита", вот тут, видишь, остались
следы нарезки и даже что-то похожее на клеймо? Взгляни...
Максим сквозь лупу придирчиво рассматривал то место, на какое показал
Антон.
- Невероятно! Я же видел эти серповидные знаки...
- Где?
- Где? Не помню, Антон. Где-то видел. Может, позднее вспомню. Но
ты-то что думаешь об этом?
- Думаю: это примитивное рубило выковано из более тонкого изделия,
вроде тех, что находил ты. Кстати, дай-ка радиометр.
Максим включил прибор. Антон поднес к нему рубило.
- Видел?
- Да-а, радиоактивность очень большая! Но почему?
- Не знаю, брат, не знаю. И не хочу делать пока никаких выводов.
Сегодня же отправим наш топор на анализ. А сами... Сами будем дробить эти
конкреции и здесь и на Гремячем, пока не завалит их снегом.
- А как же Лысая грива?
- Грива от нас не уйдет. - Антон сгреб со стола подготовленные карты
маршрутов и бросил в шкаф. - Там еще никто ничего не находил. А здесь...
Подумать только, какую уймищу конкреций мы побросали в прошлом году в
отвалы. Теперь не пропустим ни одной!
Однако следующие недели не дали им ничего нового. Все опробованные
конкреции были так же пусты, как и включающие их астийские пески. Зато
присланные из института данные анализов превзошли все ожидания. Химическая
лаборатория сообщила, что рубило изготовлено из сложного сплава,
состоящего из никеля, титана и ниобия с заметной примесью нептуния. А
лаборатория абсолютного возраста дала умопомрачительный результат - два с
половиной миллиона лет назад был изготовлен этот топор.
- Два с половиной миллиона! - Максим растерялся от неожиданности. -
Ничего не понимаю. Ни одно исследование астийских пород не давало им
больше двух миллионов лет. Даже на самых нижних горизонтах. А тут...
Ошибка!
- Я предвидел возможность ошибки. И послал дублетные пробы в Москву и
Ленинград. Вот результаты. - Антон вынул из стола еще два телеграфных
бланка.
Максим пробежал их глазами:
- То же самое! Как объяснить это?
- Не знаю, но тем не менее это факт. К тому же я отправил на анализ и
мергелевую корку конкреции. Вот, полюбуйся!
- Миллион шестьсот пятьдесят тысяч лет? Ну знаешь! Тут уж абсолютно
одно с другим не вяжется. Выходит, топор был сделан чуть не за миллион лет
до того, как попасть в эти пески. Так, что ли?
- Топор не мог быть таким древним, нет сомнения. А вот тот металл, из
которого он сделан, возможно, был изготовлен за миллион лет до него.
- Кем?
- Почему кем? А не где?
- Что значит где? Какой состав металла?
- Никель, титан, ниобий, нептуний... а нептуний - это же трансуран!
Девяносто третий элемент периодической системы, металл с атомным весом
двести тридцать семь и естественной радиоактивностью с периодом
полураспада около двух миллионов лет. На Земле до сих пор он встречается,
если ты помнишь, только в урановой смоляной руде и монацитах, где
образовывался в результате реакции с ядрами урана и давал концентрацию
порядка одной-двух триллионных по отношению к концентрации урана.
- Но это значит...
- Это значит, что металл, из которого сделано рубило, не имеет
никакого отношения к Земле. Недаром на нем следы нарезки, да еще надпись
на непонятном языке. Может быть, это деталь космического корабля?
- Космического корабля?
- Да, Максим. Только так можно понять и удивительный состав рубила, и
возраст металла, из которого оно сделано. Я уверен, такой возраст показала
бы и твоя шестерня, и лопасть, и...
- Алмаз?
- Алмаз - не знаю. Алмаз мог быть и земным. Но то, что он также
побывал в руках пришельцев, - несомненно. Помнишь, ты говорил: на одной из
его граней...
- Были вырезаны человек и обезьяна!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг