меня в душе. Как сказать, чтобы ты поверила? Ведь я люблю тебя.
- Я знаю, Алеша. Но все равно говори. Говори.
- Странность какая-то происходит. Ведь я вижу тебя всего третий раз, а
уже не утерпел и объяснился в любви. Все в тебе какое-то необыкновенное. И
слова, и лицо, и глаза, и ресницы, и мысли. Иногда мне кажется, что я знаю
тебя много-много лет. А потом опомнюсь - да нет же, всего три дня как
знакомы. Ну кто знает, как приходит любовь? У меня и жена, и дочь. А я вот
хожу с тобой. И хотелось бы мне быть рядом с тобой всю жизнь. И каждый
день мне было бы интересно с тобой. Ну скажи, ты хочешь, чтобы я любил
тебя?
- Хочу, - сказала Вероника. - Мне кажется, я всю жизнь ждала этих дней.
Ну зачем жить, когда тебя никто не любит?.. Мне будто только что двадцать
лет исполнилось... А вдруг все это сегодня и кончится? Я уже привыкла ко
всему. И к тому, что меня муж не любит, и к работе, и к домашним делам.
Это не тяготит, но и радости не приносит. А сейчас все взорвалось. Я приду
домой и буду плакать. Ты такой ласковый и добрый. Я чувствую, что ты
любишь меня. Неужели это пройдет? Мне так хорошо с тобой, что лучше бы я
тебя не встречала. Нелогично, правда?
- Правда. Только ну ее к черту, эту логику. С тобой хоть на край света.
- Мне когда-то это же говорил мой муж. Десять лет с тех пор прошло. И
край этот оказался так близко, что ему и одного шага не надо делать. Не
надо идти.
Я развернул ее к себе. Ну конечно! Она плакала.
- Не плачь, Вероника. Это потому, что тебя муж не любит?
- Я тебя люблю, Алеша. Не надо мне ни мужа, ни кого другого. Я тебя
люблю. Не отпускай меня... И мне тоже кажется, что я знаю тебя
давным-давно... Ну, поцелуй же меня!
Мы стояли посреди тротуара и целовались. Мне было тридцать четыре года,
а ей - тридцать два. Шел мягкий снег. И фонари на столбах огромными
конусами света выхватывали этот снегопад из темноты. А мимо шли взрослые
люди и всякие юнцы, молоденькие девушки и думали, наверное, про нас черт
знает что.
- Отпусти, - сказала Вероника. - Я вся задохнулась.
- Я понесу тебя на руках, - сказал я.
- Не дури.
Но я все-таки поднял ее на руки, прошел два шага, поскользнулся и упал.
Вероника засмеялась, она не сердилась на меня.
- Эх, Алеша. Лет десять назад нужно было носить на руках.
- Ай-яй-яй! - сказал какой-то прохожий. Это потому, что мы все сидели
на снегу.
- Извините, - рассмеялся я. - Сейчас поднимемся. - Мы поднялись и пошли
дальше. И через каждые десять шагов я останавливался и целовал ее в губы,
в щеки, в замерзший нос и ресницы. Она не противилась. Она хотела этого.
Так мы дошли до нашего подъезда.
- Алеша, уходи, - сказала моя жена. - Мне все-таки нужно домой. Муж
придет, сразу есть захочет. Да и Леночка одна... Уходи.
- Нет, я не отпущу тебя. Мне плохо без тебя. Я же умру без тебя.
- Ну хорошо. Еще пять минут.
Мы простояли полчаса. И мне никогда не было так хорошо. Может быть,
только тогда, когда я поцеловал ее в первый раз. Мы познакомились Первого
мая. А через неделю я поцеловал ее. И она не отшлепала меня по щекам, не
прогнала, не сделала вид, что я обидел ее. И тогда мы простояли до утра, и
слов было сказано мало, только самые нужные. Да и некогда было говорить.
Потом мы поженились. И вот прошло уже столько лет...
- Ты замерз? - спросила Вероника.
- Нет, нет. Я нисколько не замерз.
- Пошли в подъезд. Здесь столько прохожих.
В подъезде было темно, какая-то парочка метнулась вверх. Здесь было
тепло, но все равно я распахнул пальто, расстегнул ее шубу и прижал
Веронику к себе. Она то принималась плакать, и тогда я целовал ее мокрые
глаза, и она успокаивалась, то вдруг начинала гладить своими теплыми
ладонями мое лицо, и я боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть ее нервные
пальцы.
Потом она резко вырвалась и сказала:
- Все. Уходи.
- Где я завтра увижу тебя?
- Алеша, ты действительно еще хочешь видеть меня? Я тебе не надоела?
- Что ты говоришь?! - замахал я на нее руками. - Как только в голову-то
тебе это пришло?
- Давай встретимся в Лагерном саду, - сказала моя жена. - Завтра
суббота. Леночка уйдет во вторую смену в школу. Давай в двенадцать.
- Спасибо, милая.
- Ну а теперь иди. Тебя, наверное, дома ждут... Иди, иди...
Она убежала, и я снова вышел на улицу и направился к табачному
магазину. Но на этот раз он был уже закрыт.
Прохожие удивленно смотрели на меня. А мне и самому сейчас казалось,
что я похож на ходячий эталон счастья.
Я выключил изменитель внешности и открыл дверь квартиры. Тишина.
Леночка уже спала. Я включил свет. Из кухни вышла Вероника. В стареньком
халатике, какая-то маленькая, с заплаканными глазами.
- Ты где это бродишь до полуночи? - спросила она меня.
Вот она какая спокойная. А ведь только что целовала меня в подъезде.
Нет. Любить мужа, очевидно, нет смысла. Меня как обухом по голове
стукнули. Ведь она и целовала и любила не меня, а того, другого Алешку. На
меня она и взглянуть ласково не хочет. Я почувствовал, как снова
ссутулилась моя спина, и я стал серым-серым, скучным-прескучным.
Я нехотя сказал:
- На работе задержался. Испытания заели...
- Испытания заели! - вдруг крикнула жена. - А на лице у тебя тоже
испытания?!
- Что, что у меня на лице? - испугался я.
- Посмотрись в зеркало!
Я так и сделал. Все лицо у меня было покрыто следами губной помады.
Да-а... Исцеловали меня крепко.
- Господи, ну что же делать? - Вероника чуть не плакала. - Ну зачем ты
говоришь, что был на работе? У тебя ведь женщина есть! Зачем ты так?
Все ясно. Все эти три дня она, конечно, не узнавала меня, теперь мне не
оправдаться. И я взорвался:
- Послушай, дорогая. Ведь это же твоя помада! Ты не узнала меня, потому
что я купил изменитель внешности. Ты меня не любишь. Это я, я тебя люблю!
Три дня счастья - это, наверное, очень много для меня.
- Какой еще изменитель внешности? - удивленно спросила она.
- Вот такой. - Я достал из кармана пластмассовую коробочку. - Вот я
перед тобой обычный, давно надоевший, скучный, некрасивый. А вот я нажимаю
кнопку и становлюсь красавцем, которого ты сегодня и целовала в подъезде.
Теперь поняла?
- Поняла, - засмеялась она. - Ты посмотрись в зеркало.
- Нечего мне смотреться. Все и так известно.
Но она все-таки настояла, и я взглянул в зеркало. На меня смотрело все
то же лицо, мое собственное. Изменитель внешности был неисправен.
- И ты все время знала, что я - это я?
- Конечно, знала. Удивилась только сначала, что это с тобой
произошло... Алешка, так, значит, счастье еще будет?
- Будет, Вероника. Есть уже.
- Ага! Значит, сначала вы ходите весь вечер где-то, а потом целуетесь!
- Это Ленка появилась в дверях спальной комнаты. Она была в ночной рубашке
и босиком.
- Лена, марш спать! - скомандовал я.
- Ага! Я спать, а вы тут целоваться будете!
- Ну ладно, - сдался я. - Давайте пить чай. А потом устроим танцы.
Мы занялись приготовлением чая. И всем было хорошо и весело.
- Кого это мы спугнули в подъезде? - спросил я у Вероники.
- Они целовались? - строго спросила Леночка.
- Кажется, да, - замялся я.
- Тогда это были Медведевы.
- Медведевы? - удивилась Вероника. Да и я не поверил:
- Им же ведь уже по сорок лет!
- Ну и что же, - сказала Леночка. - Если они любят друг друга.
Мы с Вероникой понимающе переглянулись.
А на другой день я вскрыл злополучный изменитель внешности. Этого можно
было и не делать, достаточно было взглянуть на паспорт приборчика. Он был
выпущен тридцатого ноября. А уж я-то знал, что выпускают некоторые заводы
тридцатого ноября.
Потом Леночка ушла в школу, а мы с Вероникой отправились в Лагерный
сад. Мы очень спешили на свидание друг с другом.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 10.10.2001 14:38
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг