- Зайцы скачут! - заорал Карминский. - Семигайло! Почему аппаратура
барахлит?
Аппаратура тут ни при чем. Это мое странное отношение к Сергею.
Работать с ним было одно наслаждение. Все спорилось в его руках. Когда мы
еще только разрабатывали индикаторы счастья, он мог за день изобрести с
десяток схем, спаять и настроить их. И они работали. Правда, повторить их
обычно уже никому не удавалось. Они работали только созданные его руками.
И дома, и в лесу, и в командировках он был таким. Если что-нибудь всем
казалось невозможным, он, не раздумывая, бросался вперед очертя голову. И
у него получалось. На мотоцикле он умудрялся ездить по таким немыслимым
дорогам, где даже тракторы вязли. В шахматы выигрывал в безнадежных
позициях. У него был какой-то странный талант везения и легкая рука.
Десять лет он, Эдик и я были неразлучны. Потом он немного отошел от
нас. Это произошло тогда, когда я понял, что люблю его Нину...
Стрелки индикатора пляшут, и Карминский почем зря ругает Семигайло,
который ни в чем не виноват.
- Все работает нормально, Виталий Петрович.
- Нормально, нормально. Тогда проинтегрируй по времени.
- За какой отрезок?
- Откуда я знаю! За минуту.
- Хорошо... Две и семь.
- Антон Семигайло!
- Ноль.
- Алла Куприна!
- Ноль две.
- Карминский!
- Ноль.
- Филатов! Скрипкин!.. Президент США!.. Директор института! Дежурный
водопроводчик!..
- Ноль, ноль, ноль...
- Где осечка? - спросил Карминский. - Остается двенадцать процентов.
Вроде всех перебрали. И знакомых и незнакомых.
- А здоровье-то забыли! - взревел Антон. - Здоровье - это о-го-го!
- Здоровье!
- Ноль.
- Он же хочет стать знаменитым композитором, - сказал Сергей.
- Сергей, как ты можешь? - прошептала Инга.
- Слава! Признание! Талант!
- Ноль, ноль, ноль...
Карминский устало опустился на стул.
- Ну, что еще позабыли?
- Может, взять толковый словарь и по порядку? - предложил Сергей.
- Вот что, Гроссет. Спроси-ка у него сам. Ему лучше знать.
Они отобрали у меня все. У меня уже ничего и никого, кроме Нины, не
было. Эдик, конечно, знал. Разве это скроешь? И Сергей знал, но не подавал
виду. А может быть, не знал?
Маленькая женщина с черными короткими волосами, которую я и в мыслях-то
боялся поцеловать, потому что потом нужно будет смотреть Сергею в глаза.
- Сашка, - позвал меня Эд.
Я сделал усилие и напряг всю свою волю. Нет у меня ничего и никого!
Нет! Один я! В этом сером, бесцветном и пустом мире.
- Двенадцать процентов, - тихо-тихо сказал Эдик.
- Итого ноль, - заключил Карминский. - Первая половина эксперимента
закончилась. Иванов, давай сюда контейнеры со счастьем!
Сергей ногой подтолкнул ящик. Молча подкинул на ладони полиэтиленовый
мешочек с розовым счастьем и запустил им в ползающую по подоконнику муху.
Убить муху счастьем!
- Кощунство! - укоризненно покачал головой Карминский.
- Вычтите из зарплаты, - тихо сказал Сергей.
- А все-таки странно, - вдруг всполошился Карминский. - Только сейчас в
голову пришло... Существует ведь какое-то отношение к жизни, какие-то
убеждения, цели... Ничего этого мы у Александра не отнимали, а он
абсолютно несчастлив!
- Во-первых, убеждения у человека не так просто отнять, - возразил
Эдик.
- Да, да, - сразу же согласился Карминский. - Тут методика нашего
эксперимента явно недоработана. Надо еще подумать...
- Все равно ничего не выйдет. Отношение к жизни и мультивокс - это не
одно и то же. Более того, если мы и сможем отнять у него убеждения, то из
бокса выйдет уже не человек... Вспомните народовольца Николая Морозова. Он
просидел в каземате двадцать пять лет, но тюрьма его не сломила.
- Да, но у Александра-то сейчас нуль!
- Сейчас - да. Это потому, что на него все слишком быстро обрушилось.
Пройдет время, и он сам начнет искать выход, то есть начнет выходить из
этого состояния абсолютной опустошенности без всяких пакетов со счастьем.
Именно убеждения человека и дают ему возможность выжить в таких ситуациях.
Но эксперимент наш и без того получается жестоким.
- Методика, методика... - пробормотал Карминский.
А я болтался между горем и счастьем, никому не нужный. И мне никто не
был нужен. В душе и в голове пустота. Абсолютная! Странное состояние. Так,
наверное, чувствует себя камень. Перетащит его река с места на место -
хорошо. Не перетащит - и так пролежит тысячу лет. Но я все-таки не камень!
Пожалуй, самой яркой мыслью была мысль о бесполезности собственного
существования... Я представил себе, как они все сидят там, в лаборатории,
вычерчивают графики, обсуждают результаты, готовятся к продолжению
эксперимента. Несчастный подопытный кролик!
- Убейте меня! - закричал я в микрофон. - Убейте!
Ведь каждый из них мог бы очень просто зайти в бокс и стукнуть меня по
голове табуреткой или чем-нибудь еще. И все... Но нет. Они будут сидеть.
Никто и пальцем не пошевелит, чтобы поднять табуретку! Тоже мне, друзья,
братья, товарищи...
- Не могу! Не могу больше!
2
Года четыре назад нам предложили новую тему. Нужно было разработать
индикаторы счастья. Ох и смеху было в первые дни, когда мы изучали
техническое задание! Неужели серьезно? Оказалось - без всяких шуток.
Нам выдали несколько экспериментальных датчиков, ненадежных,
громоздких, которые определяли общее настроение человека. Первый индикатор
нужно было возить на грузовике. К технической стороне дела мы уже
относились серьезно, но к самой идее - все еще с усмешкой.
Потом наша лаборатория получила ящик полиэтиленовых пакетов
неопределенного цвета. В них находился какой-то газ, вдыхание которого
приводило к улучшению общего настроения. Некоторые пакеты ссохлись, потому
что газ улетучился из них или превратился в порошок.
Карминский, тогда еще ведущий инженер, тщательно изучил инструкцию по
применению и разрезал один пакет. Помню, дело было перед обедом, и мы все
хотели есть как черти. И вдруг... Я почувствовал, что сыт. И не просто
сыт, а сыт приятно, счастливо. Никогда я не получал такого удовольствия от
самой еды. Антон лучился блаженством. А уж он-то любил поесть! Но, видимо,
одного пакета сытного счастья на всех было мало, и Семигайло потребовал
вскрыть еще один. Я испугался. Ведь я сыт по горло, только испортим все.
- А... Экспериментировать так экспериментировать, - сказал Карминский и
вскрыл еще один пакет.
И ничего не произошло. Антон выворачивал пакет. По его растерянному
выражению лица было ясно, что он все еще ничего не понимает. "Что же это,
братцы? - как бы говорил он. - Обман?"
А одна девушка, старший техник Лена, которую почему-то не задело
"сытное" счастье, вдруг удивленно посмотрела вокруг, вся расцвела, высоко
подняла голову, гордая и счастливая.
- А вы не верили! Ведь он же любит меня!
Оказывается, Карминский вскрыл пакет с газом, который мы потом назвали
"счастьем любви". И действительно, Ленка вскоре вышла замуж. Она
уволилась, но еще с год я встречал ее иногда в городе с белобрысым
толстоватым парнем, и всегда она светилась счастьем. Но я почему-то думал,
что тот вскрытый пакет не повлиял на ее жизнь. Это просто было совпадение.
Не получи мы тогда этого ящика, все равно она ходила бы гордая и
счастливая.
- Отметим. Другой тип счастья, - сказал Карминский. Он всегда отличался
любовью к систематизации, к раскладыванию по полочкам, хотя часто эти
полочки были покаты.
- Почему без этикеток? - разволновался Антон.
- Потерпи, - успокоил его Сергей. - Скоро обед. Десять минут осталось.
- Макетные образцы счастья, - важно заметил Карминский. - Что с них
возьмешь? Вот когда все это запустят в серию...
Кто-то догадался включить наш тысячекилограммовый индикатор и по
очереди присоединить его к каждому из нас. Что ни говори, а процент
счастья был у всех выше, чем обычно.
Постепенно мы привыкли к своей теме. Действительно, ведь измеряют же
температуру человеческого тела. Значит, медицине это нужно? Почему же не
измерять уровень счастья человека? Может быть, это еще важнее, чем
температура.
Больше в отделе никто не усмехался по поводу наших индикаторов. А мы
работали не покладая рук. Нас все время торопили, но и помогали тоже
здорово. Новейшее оборудование, аппаратура, материалы, необходимые штатные
единицы - все появлялось как по мановению волшебной палочки. Макетная
мастерская с молниеносной быстротой выполняла наши заказы.
Удобные индикаторы нужно было сделать во что бы то ни стало. И мы
сделали. Весом в тридцать граммов и размером чуть меньше градусника,
который ставят под мышку.
Внешний вид нашего индикатора был, конечно, неважный. Ну, что это
такое? Идет человек по улице, а из кармана пиджака у него выглядывает
стеклянный градусник. Смех да и только! И мы, и наше начальство понимали
это. И после массовых летних отпусков - вот повезло-то всем! - мы снова
принялись за работу. Через год мы демонстрировали уже изящные вещицы. Были
индикаторы в виде часов со стрелками, показывающими проценты и даже доли
процентов, индикаторы в виде запонок и брошек, где процент счастья
определялся по цвету и звуку, в виде колец и браслетов, детских
сосок-пустышек и вечных ручек.
Иногда мое воображение разыгрывалось, и я отчетливо представлял, как в
магазинах, киосках и цветочных ларьках вдруг начнут продавать счастье в
чистом виде.
Розовое - семейное, крепкое, непробиваемое, добротное. Голубое -
мечтающее, ищущее, стремящееся к чему-то необыкновенному. Желтое -
безумное, не знающее границ и меры. Коричневое - сытное, приятное,
отяжеляющее пузо. Красное - решительное, бескомпромиссное, прямолинейное и
честное. Серо-буро-малиновое - для шутливых подарков в дни рождения, все
переворачивающее вверх дном, смешное, легкое и быстро забывающееся. Синее
- свистящее и резкое, как ветер морей и странствий.
О! Да разве можно было бы перечислить все цвета и оттенки счастья! Кто
знает это? Может быть, где-нибудь в ведомостях и калькуляциях они и будут
перечислены с точным указанием цен и срока действия. Может быть. Но тогда
этот перечень, наверное, займет тысячи страниц.
Не будет только черного счастья. В принципе и такое вполне возможно.
Счастье лжи, подлости, обмана и клеветы. Но если такой род счастья и будет
выведен в научных целях, то секрет его производства, надо полагать,
спрячут далеко-далеко, за семью замками. А может быть, такое счастье и
невозможно? В самом деле, и ложь, и клевета, и подлость - ведь это же
вечный страх. Какое уж тут счастье, если все заполняет страх? Да и подлец
по-настоящему счастлив лишь тогда, когда его ненароком принимают за
благородного человека.
Я представил себе, как в первые недели и месяцы возле магазинов и
ларьков выстроятся длинные очереди. Женщины средних лет будут расхватывать
розовое семейное счастье. И не зря. Некоторые любители спиртного
неожиданно протрезвеют. Чудаки будут брать голубое счастье и становиться
еще чуднее, делать странные открытия, говорить странные речи, совершать
необъяснимые поступки, часто прямиком переходящие в геройство. Идя на
какое-нибудь собрание, люди будут захватывать с собой красные пакетики и
потом резко, правильно критиковать себя, свое начальство и испытывать при
этом огромное счастье оттого, что говорят правду.
Разумеется, коричневое, сытное счастье вначале будут стесняться
покупать. Но и тут найдутся предприимчивые директора столовых, кафе и
ресторанов. Прямо на раздаче будут продавать коричневые пакеты, и взявший
их будет съедать невкусный стандартный обед или ужин, испытывая явное
счастье, чувствуя, как тяжелеет желудок.
Сорванцы вместо того, чтобы потратить пятнадцать копеек на обед в
школе, будут вскладчину покупать синее счастье и воображать себя
капитанами дальних плаваний, космонавтами, отважными землепроходцами и
исследователями. Значительно возрастет успеваемость в школах и институтах,
особенно по географии, физике и истории.
Словом, эффект от продажи счастья, как я предполагал, был бы только
положительный. Каждый человек будет теперь считать своим долгом носить
индикатор и тщательно следить за уровнем своего счастья, не допуская,
чтобы оно падало ниже определенных пределов. Появятся новые науки:
счастьеоника, счастьеведение, счастьетехника. В поликлиниках откроются
специальные кабинеты счастьепедии.
В свободное время, по вечерам, мы с Гроссетом иногда
экспериментировали. И однажды заметили, что если сложить десять процентов
розового, например, счастья с десятью процентами голубого, то в одном
случае получается десять и одна десятая, а в другом - тридцать два
процента. А могло получиться - правда очень редко - всего пять процентов.
Наверное, это стали замечать и другие. Ведь иногда получить, например,
в подарок букет цветов приятнее на голодный желудок, чем на полный. И
чья-нибудь случайная улыбка может наполнить сердце ощущением счастья
гораздо большим, чем при покупке новенького автомобиля.
Работа есть работа, и мы принялись, снова засучив рукава, выполнять
план. Разработали аппаратуру по "откачке" счастья и методику насыщения
счастьем. Для первого раза нужно было выяснить, можно ли догнать процент
счастья у человека до ста и как это сделать.
3
Я сижу в испытательном боксе, задыхаюсь от пустоты, которая заполняет
мою душу, мое сознание. Нет в мире ничего, что приносило бы мне счастье, и
сам я никому не даю его.
- Не могу я больше так жить! Вы слышите?
- Слышу, Сашка, - сказал Эдик. Он чуть не плакал.
- Начинаем! - скомандовал Карминский. - Розовое! Один пакет.
Сергей поспешно схватил пакет, пихнул его в пневмотрубу, нажал кнопку,
пакет влетел в бокс. Иванов нажал еще одну кнопку. Острое лезвие ножа
вспороло пакет.
Я едва заметно улыбнулся. Жить еще стоит.
И тут они начали напихивать меня счастьем.
Только и слышалось:
- Два пакета зеленого!
- Ноль один процента.
- Отлично! Пятнадцать серо-буро-малинового!
- Ноль два.
- Прекрасно! Коричневого! Синего! В крапинку! Фиолетового! Еще два! Еще
восемнадцать! Прекрасно! Чудо!
- Ноль. Ноль один. Пошел вниз. Еще ноль четыре.
Бедняги. Они запыхались. Исследовать счастье - задача нелегкая. Все
суетились. Там надо было вставить новый рулон бумаги в самописец. Там
кончилась фотопленка в шлейфовом осциллографе. Магнитные барабаны
математической машины заполнялись информацией. Стрелки вдруг начинали
бешено биться о края шкал. Нужно было сделать мгновенное переключение.
- Отлично, старик, - сказал Эдик. - Ты им задал жару!
Гроссет повеселел. Как только мне отвалили голубого счастья, я
немедленно вернул Эдика в свое сердце. Он это почувствовал и теперь
радовался. По-моему, ему сейчас весь этот эксперимент до чертовой бабушки.
Сидит, машинально отсчитывает, строит график, а сам рад, что самое
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг