и гигантами я стою на выдвижной площадке Голубого Шара и полной грудью
вдыхаю ветер, несущий ароматы далеких островов Фиолетового океана.
Рядом со мной стоит мрачный Джирг. Петр Михайлович заботливо
перебирает в руках последние микрофильмы, которые предназначены для
передачи грианоидам.
Полгода прошло с тех пор, как мы штурмовали Трозу. Давно сдались
последние Познаватели, разбежавшиеся по всей Гриаде. Прекратилась
адская работа в шахтах Птуин и ледяных пустынях Желсы: автоматы и
электронные механизмы будут теперь выполнять работу прежних узников,
грианоидов и эробсов, освобожденный для творческой, радостной жизни.
Полгода мы передавали освобожденным труженикам свои знания и опыт.
Многому мы не могли их научить - слишком глубоко ввергли их
Познаватели в пучины незнания. Но первые вехи были заложены. Особенно
много потрудился Петр Михайлович. Три месяца он провел в Главном
Электронном Мозге Гриады, открыв там настоящий университет для
грианоидов. Он научил их управлять энергией. Оказалось, что программы,
которые закладывались Познавателями в Электронный Мозг, были до
смешного простыми: тысячелетняя монополия Познавателей держалась
исключительно на неведении тружеников.
И вот теперь мы улетаем. Десятки тысяч гриан съехались сюда со
всех концов освобожденной планеты. До самого горизонта колышется море
голов, и кажется, что Голубой Шар покоится на у них на плечах.
Даже в этот торжественный день Петр Михайлович остался верен себе.
Он собрал толпу грианоидов и с жаром объяснял им принципы простого
программирования электронных машин. Я едва оттащил его к люку,
готовому захлопнуться.
Мы крепко обнялись с Джиргом и долго смотрели друг другу в глаза:
светлая тень его сестры незримо стояла рядом с нами.
- Прощай, брат, - тихо прошептал Джирг. - Помни о Новой Гриаде.
...Но вот последние суда и последние грианоиды на дисках уже
скрылись за горизонтом. Уо смотрит на часы.
- Пора, - говорит он и идет к пульту.
Торжественно поют приборы. Все выше, все тоньше звук стартовых
двигателей. Все экраны включены. Я вижу, как рябит далекий океан: это
проносятся вихри энергетической отдачи. Совершенно бесшумно и плавно
Голубой Шар величиной с крупный астероид отрывается от почвы Гриады,
где он стоял шестьсот лет. Ускорения абсолютно не ощущается - не то
что дьявольская перегрузка на фотонных ракетах, которую невозможно
перенести без специальных защитных приспособлений.
Мы не можем в последний раз полюбоваться ни изумительным небом
Гриады, ни Фиолетовым океаном. Все еще продолжается Цикл Туманов и
Бурь: небо затянуто непроницаемыми тучами, океан черно-свинцовый, а
растительность красновато-серая, скучная и неприветливая. Но это не
беда. Туманы и бури пройдут, а жизнь на Гриаде зацветет всеми
красками!
И вот мы уже в верхней атмосфере. Открылась такая привычная,
миллионы лет знакомая мне картина Космоса. На левом экране висит
холодный белый шар: это Гриада. Я устало прикладываю руку ко лбу.
Петр Михайлович смотрит на меня и понимающе улыбается. На его
виске темноватое круглое пятно - след гравитационного удара.
Уо, наш добродушный друг, сосредоточенно работает у пульта, вводя
корабль в крейсерский режим. Курс - на третий спиральный рукав
Галактики, к родной Солнечной системе, к Земле, на которой мы не были
уже сотни веков.
- Приготовиться к электронно-мезонной форме движения, - командует
Уо.
Неужели это не сказка? Мы первые из людей, которые будут
преодолевать пространство-время принципиально новым способом, как
истинные властелины Космоса!
Петр Михайлович лихорадочно настраивает магнитофон, анализаторы,
ворошит целые груды микрофильмов: видимо, он собирается запечатлеть
все, что будет происходить с нами.
- Не надо, - машет ему Уо. - Ты все равно ничего не сможешь
увидеть и запечатлеть. Разве электроны и мезоны чувствуют?
- Как это понять? - недоумевает Самойлов.
- Положись на наши приборы...
В дальней стене распахиваются двери кабин, они сверкают блеском
неведомых металлов и приборов. Уо знаком приглашает нас занять две
средние кабины. Он делает последние манипуляции на пульте: очевидно,
переводит Голубой Шар на режим самоорганизующегося и
самоуправляющегося процесса. Мощно поет главный двигатель, ему вторит
согласованная мелодия приборов. Нарастает симфония генератора
электронно-мезонных полей. На экранах давно уже переливаются световые
эффекты допплеровского смещения спектральных линий.
Я вхожу в кабину и утопаю в покатом кресле, рассчитанном на
гигантов-метагалактиан. Уо заботливо надвигает на кресло какой-то
купол из туманно-прозрачного золотистого вещества. Засветился мягкий
голубой свет, загорелись включенные приборы на стене передо мной. Уо
еще раз выверяет синхронность настройки приборов и успокаивающе кивает
мне головой. Захлопывается тяжелая дверь. Проходит несколько
томительных минут. Тихая песнь полей, доносящаяся через толщу стен,
переходит в мощную симфонию, как будто неведомый Властелин Разум
торжествует свою победу над извечными силами враждебного людям
Космоса. Симфония все нарастает, крепнет, ширится, И вот она уже
сотрясает весь корабль. В ней начинают преобладать все более высокие
ноты. Все тоньше, выше, нежнее. Я чувствую, как мое тело охватывает
непонятная истома, невыразимая легкость, но вместе с тем и тяжесть.
Постепенно гаснет сознание, я растворяюсь в небытии.
...Откуда-то льется тихая песнь нарождающейся жизни, она еле
слышна, почти неосязаема. Сознание работает чрезвычайно странно:
ленивыми толчками. Пройдут одна-две мысли, а потом провал, остановка.
И опять сначала. Вместе с крепнущей песнью проясняется и мое сознание.
С трудом открываю глаза, с большим усилием вспоминаю, что я в кабине
Голубого Шара. Успокоительно поют приборы. Пытаюсь приподняться, но не
могу. Чувствую себя очень слабым, точно новорожденный. С полчаса
отдыхаю. Силы прибывают ежеминутно. Распахивается дверь, и я вижу
улыбающееся лицо Уо. Он сдвигает прозрачный купол и выводит меня в зал
Централи. Ноги подкашиваются. Осматриваю Уо, но он выглядит
великолепно. Да это и естественно: электронно-мезонное состояние для
их организмов - привычное явление.
Появляется Петр Михайлович, смешно щуря свои близорукие глаза: его
"телескопы" почему-то не восстановились. Они растаяли в
электронно-мезонном небытии! Он тщетно роется в карманах. Вероятно,
ему придется обходиться без очков до ближайшей аптеки земного шара.
- Итак, мы вышли из "тоннеля Син" на окраине Солнечной системы?
- Наше небо! - воскликнул я, едва взглянув на экраны.
За прошедший миллион лет расположение звезд сильно изменилось, но
передо мной лежала новая, тщательно вычисленная карта измененных
созвездий.
Петр Михайлович с усилием всматривается в экраны, потом подходит к
ним вплотную и тоже радостно улыбается. Холодно, но по-родному блещут
звезды Большой Медведицы, Орла, Южного Креста. Я смотря на
универсальные часы: прошло ровно два часа с тех пор, как я лег в
кабину. Тридцать тысяч световых лет - за два часа! Вот оно, истинное
господство над Космосом!
В правом углу экрана светит зеленоватый диск. "Да это же Плутон",
- думаю я, но через секунду меня одолевают сомнения. Уо углубляет
фокус изображения, и я вижу цветущие равнины под прозрачными крышами,
леса, возделанные поля, фабрики и заводы, города и дороги.
- Но ведь Плутон - ледяная пустыня, абсолютно безжизненный мир? -
недоумеваю я. - Здесь распологался космодром фотонных ракет. Что же
тут теперь? Новая Земля?
- То было миллион лет назад, когда мы пролетали здесь на "Урании",
- напоминает мне Петр Михайлович. - А в настоящую эпоху разум
человека, вероятно, покорил самые отдаленные уголки Системы, сделав их
пригодными для жизни.
Голубой Шар снижает скорость до пятидесяти тысяч километров в
секунду. Ему не страшны метеоры, поэтому он может позволить себе такую
скорость и внутри Солнечной системы. В течение нескольких часов на
экранах Централи проплывают планеты-гиганты: Уран, Нептун, Сатурн,
Юпитер.
А вот и Марс, на котором некогда прощался со мной Володя. На Марсе
мы видим картину такого же, как и на Плутоне, прекрасного цветущего
сада.
- Смотри! - показывает Петр Михайлович на верхний экран обзора.
Переливаясь туманно-серебристыми волнами, на экране с каждой
минутой растет голубовато-зеленый шар. Наши сердца забились от
радости. Земля! Колыбель человечества! Родина...
Через безмерную даль пространства, через гигантские промежутки
времени пронеслись мы, чтобы коснуться ее материнской груди и, подобно
Антею, набраться новых сил для грандиозного путешествия в другую
Метагалактику.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
- Неужели мы прожили по миллиону лет?
Лида счастливо смеется. В ее глазах стоят слезы. Она отбрасывает
непослушные золотые волосы.
- Когда ты вывел меня из Пантеона Бессмертия и я увидела людей,
прекрасных, сильных, радостных... необыкновенный Голубой Шар, висящий
над крышей Пантеона... трехметровых гигантов-метагалактиан, - я
подумала, что все это галлюцинация, чудесный сон. И потом этот
памятник с вашими портретами и надпись, говорящая о том, что Земле
идет второй миллион лет цивилизации! Как долго тебя не было!
В который уж раз я снова рассказываю ей о нашем путешествии к
центру Галактики, о далекой Гриаде, о гигантах.
Мы сидим, обнявшись, и долго молчим. Чудесный свежий ветерок
искусственной атмосферы Голубого Шара обвевает наши разгоряченные
лица.
Чуть смущаясь и делая вид, что он нас не замечает, поодаль стоит
милый старикан Самойлов. Он бросает корм рыбам, плавающим в бассейне;
мы находимся в огромном зале-парке Голубого Шара, где есть все:
искусственный водоем, цветы и деревья, необычайные птицы, голосисто
распевающие свои вечные песни.
Петр Михайлович, вероятно, доволен. Когда земляне расшифровали его
микрофильмы и записи, сделанные на Гриаде и в библиотеке
метагалактиан, академику было устроено грандиозное чествование в
Городе Знания, на которое собрались все ученые Земли. Новая физическая
теория, основанная на высочайших достижениях метагалактиан, словно
прожектор, осветила наиболее запутанные вопросы земной физики, сразу
передвинула ее на новую ступень развития. Были разрешены многие
сложнейшие вопросы познания, остававшиеся загадкой даже для
тысячевековой земной науки. Неоценимую помощь оказали земным ученым и
метагалактиане.
Так встреча собратьев по разуму, состоявшаяся благодаря
изумительному стечению обстоятельств, заложила фундамент грядущего
сотрудничества двух неизмеримо удаленных миров.
По решению Научного Совета Земли, мы снова отправились с
Самойловым в Космос. С нами полетела целая экспедиция ученых из Города
Знания. Вместе с Уо мы должны достичь другой Метагалактики, познать
новые удивительные свойства материи, качественно новые
пространства-времена, научиться двигаться по "тоннелю Син", который
дает возможность преодолевать сотни миллиардов световых лет за
ничтожные промежутки времени. А потом мы вернемся на родину, чтобы
вновь передать накопленные знания новым поколениям земных ученых и
ускорить на десятки миллионов лет окончательную победу над бесконечной
Вселенной.
И мы эту задачу выполним во имя счастья и прогресса трудового
человечества!
Петр Михайлович, упорно не замечая нас, перестает кормить рыбешек,
подходит к пульту, вделанному в стену беседки из серебристого
вещества, и включает экран обзора. На нем приветливо горят близкие и
далекие звезды, серебрятся облака Млечного Пути, в которых где-то
ближе к Змееносцу плывет в пространстве Гриада - планета освобожденных
братьев по разуму.
Голубой Шар, набирая скорость, покидает пределы Солнечной системы.
Перед нами лежит дорога в Бесконечность...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг