Владимир Клименко
Конец карманного оракула
- Не смей лазить в гнездо! - испуганно кричала Мария Николаевна
мужу.
- Еще чего выдумала, не смей, - одышливо огрызался тот, волоча
расшатанную приставную лестницу к старой березе. - Еще как посмею!
Воровка!
Последнее слово относилось уже не к Марии Николаевне. Чуть выше
гнезда, похожего на лохматую кавказскую папаху, нервно стрекотала
гладкая черно-белая сорока. Она возбужденно подпрыгивала на ветке и с
ненавистью смотрела на Петра Егоровича, пытающегося поустойчивее
прислонить длиннющую лестницу к стволу.
- Я тебе покажу, как чужие вещи таскать! - пыхтел почтенный муж,
при каждом шаге наверх задевая объемистым животом за очередную
перекладину. - Разорю все к чертовой матери!
Сорока стала сущим наказанием. Поселилась она на дачном участке,
видимо, еще зимой и в марте радостным стрекотом встретила первых
приезжающих. Свои преступные наклонности проявила сразу же, перетаскав
у задумавшего весенний ремонт Петра Егоровича половину новеньких
гвоздей из ящика с инструментами. Затем начались кражи похуже.
И вот сегодня, когда в ожидании гостей Мария Николаевна решила
замесить тесто для вареников с клубникой и, сняв обручальное кольцо,
чтобы не мешало, положила его на подоконник, сорока снова оказалась
тут как тут. Ликующе треща крыльями, она взмыла над домом, не обращая
внимания на причитания хозяйки, повертелась, красуясь, на коньке
крыши, дабы бегающие внизу недотепы смогли полнее осознать горечь
потери, а потом преспокойно перелетела в свое воровское гнездо, и
долгое время из него торчал лишь ее хвост. Очевидно, она старалась
ненадежнее припрятать новое приобретение.
Вот тут терпение у Петра Егоровича лопнуло окончательно. Он
потрусил к сараю за лестницей, а следом за ним, пытаясь отговорить
мужа; от опрометчивого шага, засеменила и Мария Николаевна, машинально
на бегу вытирая мучные руки о полосатый фартук.
Сейчас она стояла у березы и умоляла Петра Егоровича быть
поосторожнее. Как это часто бывает у супругов, проживших вместе немало
лет, была она похожа на мужа не только комплекцией, но и чертами лица.
- Петя! - робко, но настойчиво предостерегала она, обняв основание
лестницы, как некогда обнимали ноги коня провожающие на войну мужей
казачки. - Петечка!
Петя, не отвечая, сопел наверху. Он стоял на самой последней
перекладине. Обхватив одной рукой ствол березы, другой - пытался
нашарить в гнезде злополучное кольцо. На лысину ему сыпался мусор,
золотистые конфетные фантики и мелкие гвозди.
Нащупав наконец среди скопившегося за несколько месяцев хлама
тонкий ободок кольца и еще что-то круглое и гладкое, он резко дернул
рукой, отчего в гнезде образовалась дыра и сквозь нее на землю
ручейком потекли различные предметы. Петр Егорович, сжимая в кулаке
отвоеванное кольцо, пересчитал животом в обратном порядке все
поперечины и очутился в объятиях Марии Николаевны.
Разжав потные пальцы, он обнаружил на ладони кроме кольца еще и
маленький шарик, наподобие тех стеклянных, которыми ему довелось
играть в детстве. Петр Егорович совсем уж собрался швырнуть его в
траву, на кучку другого мелкого барахла, вывалившегося из гнезда, но
неожиданно передумал и засунул шарик в карман, кольцо же бережно
передал супруге, не забыв напомнить, что такими вещами не бросаются.
На этом инцидент можно б было считать исчерпанным, если бы тем же
вечером не произошло нечто, живо напомнившее Петру Егоровичу о вылазке
во вражеское гнездо.
Гостей набиралось немного. Да и гости все были свои. Дочка с зятем
и с внучкой должны были приехать на собственных "Жигулях". Для них в
основном и затевались вареники с клубникой. Иначе их и на дачу не
вытащишь. Да еще сосед по участку, он же сослуживец по НИИ, он же
сосед по лестничной площадке, Аверьян Михайлович Долгов с супругой. В
Аверьяне Михайловиче ценно было именно то, что в одном лице он
соединял три таких разных понятия, как работа, дом и отдых. Очень
удобное, на взгляд Петра Егоровича, совпадение.
Вообще, следует заметить, Петр Егорович был весьма практичным
человеком, и Аверьян Михайлович был для него сущей находкой. Подумать
только, ну в ком еще могли совпасть три таких важных качества. Всегда
под рукой, всегда готовый к услугам, Аверьян Михайлович был не столь
меркантилен, как Петр Егорович, и это было главным его достоинством.
Дочка с зятем и внучкой, конечно, не приехали. Этого и следовало
ожидать - своих гостей, наверное, полон дом. А вот худой и усатый
Аверьян Михайлович с женой - полной жизнерадостной блондинкой,
которая, в отличие от Марии Николаевны, была значительно моложе мужа,
- явились вовремя.
К этому часу тарелка с варениками уже стояла на столе. Над ней
вился дрожащий на сквозняке веранды парок, багрово просвечивали сквозь
желтоватое тесто крупные ягоды, готовые брызнуть сладким соком при
первом же укусе. По краю тарелки ползала полосатая, как матрос в
тельняшке, оса и недовольно брюзжала. Сунуться к горячим вареникам она
пока не решалась.
За легким летним обедом, за чаем из настоящего самовара - Петр
Егорович любил, чтобы кипяток чуть припахивал дымком - время пролетело
незаметно. Темы беседы были привычны, потому и речи лились свободно,
без внезапных пауз, как иногда случается, когда встречаются люди
малознакомые. Поговорили о молодежи, о работе, женщины обменялись
несколькими кулинарными рецептами, условились на следующий день пойти
по грибы. По словам опытных грибников, уже пошел первый слой белых.
После этого решения речь неизбежно зашла о погоде.
- Прекрасное завтра будет утро, - добродушно обронил Аверьян
Михайлович. - С туманцем, самое грибное.
- Дождя бы только не было, - немедленно отреагировала на
максимализм мужа его половина.
- Думаю, дождя не будет, - поддержал приятеля Петро Егорович, но
на всякий случай вынес на веранду транзистор. В семь часов должны
передавать сводку о погоде.
Дождались сообщения Метеорологов.
- Завтра, - безразличным голосом начала вещать диктор, - ожидается
сухая солнечная погода на протяжении всего дня. Ветер юго-западный,
1-2 метра в секунду. Температура...
- Я же говорил, - довольно усмехнулся Аверьян Михайлович. - Ну, а
теперь пора и честь знать. Спасибо за угощение.
Все, словом, было, как обычно. И лишь перед самым сном приготовив
к завтрашнему дню грибную корзинку и поставив у самых дверей сапоги
(по утрам трава в росе), Петр Егорович очередной раз взглянул на небо
и засомневался в прогнозе. Малиновый закат был расчерчен темно-синими
полосками облаков.
Все еще сомневаясь и думая о завтрашнем утре, он подошел к столу,
на который аккуратно перед тем выложил всякую мелочь из карманов,
чтобы не вывалилась на пол, когда он повесит брюки на спинку стула, и
не пришлось бы ему ползать по щелевым крашеным половицам в поисках
закатившегося неизвестно куда пятака. На столе, среди привычных
предметов, лежал и маленький шарик, вынутый Петром Егоровичем утром из
гнезда.
Машинально он взял его в руку, покатал между пальцами - и тут
раздался голос. Нет, вернее, не голос. Это в голове у Петра Егоровича
что-то щелкнуло, как в телефоне при соединении абонентов, и он ясно
услышал:
- Погода завтра будет дрянь. Дождь, ветер, холодно и все такое.
Так что спи спокойно, Петр Егорович, не дергайся.
Фамильярный тон голоса был оскорбителен. Но не это взволновало
незадачливого грибника.
- Кто это?! - вскричал Петр Егорович, испуганно озираясь. - Маша,
что ты сказала?
- Ничего, ничего, Петечка. Что с тобой? - отозвалась не менее
испуганная непонятным поведением мужа Мария Николаевна. Она уже
приготовилась спать и сейчас подняла с подушки блестящее от крема
лицо.
- Нет-нет, кто-то сейчас говорил со Мной, - продолжал оглядывать
темные углы Петр Егорович. - Вот только сейчас. Погода, говорит, будет
дрянь.
- Это не я, Петечка. Это тебе померещилось. Господи, да ты приляг!
Давай я тебе помогу.
Обеспокоенная Мария Николаевна помогла мужу раздеться, обращаясь с
ним, как с ребенком или тяжелобольным.
- Ты спи, спи. Это у тебя от жары, на солнце, наверное,
перегрелся. Это пройдет.
Немного успокоенный, Петр Егорович прилег на постель и вскоре,
несмотря на потрясение, забылся крепким сном. Здоровье у будущего
пенсионера было отличное.
В шесть утра пронзительно заверещал будильник. Петр Егорович
подошел к окну. Погода была дрянь.
Возвращаясь вечером домой в переполненной электричке, в которой по
случаю мокрой погоды пахло псиной, и стоя плечом к плечу с Аверьяном
Михайловичем, Петр Егорович, еще не полностью отошедший после
услышанного вчера непонятного голоса, попытался рассказать обо всем
соседу.
Но вышло глупо.
- А мне ведь, это, Аверьян, как тебе сказать, голос вчера вечером
был.
- Да ну? - простодушно отозвался сосед, борясь с приступом
дремоты. Дачники в полузабытьи покачивались в такт ходу поезда.
Тренированные любители отдыха на свежем воздухе умели спать в любой
обстановке.
- Вот именно, - продолжал Петр Егорович. - Перед сном вдруг слышу:
погода завтра будет дождливая, холодно и все такое. Как ты считаешь,
что это?
- Это, Петр, называется Предчувствие, - приоткрыл сонные глаза
Аверьяи Михайлович. - Мне вот тоже как-то был голос, мол, не езди в
августе в отпуск на море, намаешься. А я потащился, уже очень жена
просила, - тут он покосился на покачивающуюся рядом с ним супругу. -
Что из этого вышло - кошмар!
Больше говорить о голосе Петр Егорович ни с кем не стал. От Марии
Николаевны, предлагавшей завтра же пойти к невропатологу, отмахнулся и
решил во всем разобраться сам, логически.
Водки Петр Егорович не пил, куревом не баловался, образ жизни вел
трезвый и расчетливый. Трудился себе тихо-мирно, в НИИ на должности
старшего экономиста, хотя за плечами и был-то всего диплом об
окончании финансово-бухгалтерского техникума. Откуда же при такой
жизни взяться нервному расстройству?
С другой стороны, завидовал Петр Егорович много. Это было. Это он
и сам про себя знал. Очень уж пожить хотелось как следует и без
хлопот. Но вот ведь парадокс - работой он себя не перегружал, а в
институте его лентяем все же не считали. Сотрудник он был покладистый,
ни с кем никогда не спорил, со всеми соглашался.
Скажут, к примеру, надо то-то и то-то. Петр Егорович отвечает:
"Пожалуйста"! И продолжает ничего не делать. После нескольких
напоминании о задании забывалось, так как подходила очередь новой
работы. Через полгода Петру Егоровичу пора на пенсию, на заслуженный,
так сказать, отдых. И к этому отдыху ему хотелось бы подойти в хорошей
форме. И вдруг - голос.
Дома Петр Егорович, переодеваясь, вновь вытащил из брючного
кармана дачный хлам и вновь увидел шарик. На сей раз он не отложил его
автоматически в сторону, а поднес к самому носу, ибо был близорук,
чтобы рассмотреть получше.
Шарик как шарик. Может, от детского бильярда, может, еще от чего.
На вид стеклянный, очень гладкий, зеленовато-черный. Петр Егорович
подержал его в руке и подумал: "Вот ведь как бывает. Живет человек, на
здоровье не жалуется, пенсии ждет. А тут ему вдруг является голос и
говорит, - помрешь ты скоро, Петр Егорович, и пенсией своей не
попользуешься, потому что лентяем был всю жизнь, ничего хорошего людям
не сделал и, наверное, уже не сделаешь. Хватит тебе небо коптить, да
свою никчемность прятать. Пожил и хватит".
И тут в его голове снова что-то щелкнуло и он отчетливо услышал:
- Ну об этом тебе еще рано думать. Ты еще лет...
- Стой, стой, стой! - возопил Петр Егорович. Ему стало жутко от
мысли, что он сейчас узнает, сколько еще годков ему отпущено гулять на
белом свете. - Стой, проклятый! Кто ты?! - Последние слова он крикнул
уже презрительно замолчавшему шарику на его дрожащей ладони.
Тишина была ответом Петру Егоровичу. Да и не нуждался он уже в
ответе, потому что понял, откуда идет голос. Из шарика этого сорочьего
и идет, будь он неладен. Черт его дернул вынуть стекляшку из гнезда и
сунуть в карман, а потом таскать с собой повсюду, как нужную вещь. Ох,
уж эта плюшкинская привычка подбирать все, что может когда-либо
пригодиться.
Жене Петр Егорович о своей догадке не сказал ни слова. Она и так с
испугом на него посматривала. Говорящий шарик выбросить все же не
посмел, спрятал его в серванте, засунув в никогда не использовавшийся
соусник, и сделал вид, что забыл о нем. Но стал Петр Егорович задумчив
и все что-то соображал, подходил иногда к серванту и останавливался
около в нерешительности. Так прошел месяц.
Выйдя как-то на свою застекленную лоджию, Петр Егорович увидел,
что четыре синих пластмассовых ящика для стеклотары почти полны
бутылок. Минеральную воду он и супруга пили исправно, каждый день, так
как это весьма полезно для здоровья, поэтому проблема сдачи пустой
тары была для Петра Егоровича не нова. А попробуй сдай. К каждому
пункту приема посуды всегда стоит, как минимум, часовая очередь. А то
бывает и еще хуже. Висит вывеска "Тары нет", а это означает одно -
тащи свои бутылки в другое место или домой. Иной раз день угробишь,
чтобы получить назад свои кровные.
Петр Егорович эту проблему для себя решил раз и навсегда. В
"Универсаме" работал знакомый приемщик Амир, южный человек, на время
откочевавший в холодные края для успешной деятельности на ниве
бытового обслуживания. Вот к нему-то и направился в тот же день Петр
Егорович.
Быстро условившись, что завтра он привезет бутылки и сдаст без
очереди, за что Амиру полагаются некоторые комиссионные за быстроту и
качество обслуживания, Петр Егорович пришел домой и созвонился с
зятем, владельцем "Жигулей", чтобы тот приехал и помог сдать бутылки
за некоторые отчисления на бензин. От приличной по идее суммы в
результате этих "налогов" Петру Егоровичу оставалось немного, но,
будучи практиком, он знал, что мало - лучше, чем ничего.
Вечер был душный и влажный. На душе у Петра Егоровича, несмотря на
успешно разработанную операцию, было почему-то тревожно.
Опять вспомнился говорящий шарик, бесполезно позвякивающий в
соуснике вместе с посудой, когда мимо проезжал трамвай.
Марии Николаевны в квартире не было, она ушла за продуктами в
магазин, и Петр Егорович вдруг решился. Он воровато, как будто и не у
себя дома, подошел к серванту, вытащил соусник и заглянул в него. На
дне лежал черно-зеленый шарик.
Петр Егорович не знал еще, о чем его спросить. В голове смутно
мелькали обрывки мыслей о зяте с "Жигулями", пустых, бутылках и прочей
неопределённой дряни. Он взял шарик, осторожно зажав его между большим
и указательным пальцами.
Шарик включился сразу же, как будто только и ждал этого момента.
- Не ездил бы ты завтра сдавать бутылки, - сказал он загадочно. -
Понапрасну время потеряешь.
- То есть как? - глупо спросил застигнутый врасплох Петр Егорович.
- Не ездил бы, не ездил бы, не ездил...
Внутри шарика, казалось, что-то заклинило.
Петр Егорович, так и не спросив его больше ни о чем, с отвращением
сунул соусник обратно в сервант и сел смотреть телевизор. Но вечер все
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг