Рыжий пес яростно залаял на Настену из будки, но хозяйка прикрикнула,
и он умолк, будто подавился. Настя осматривалась вокруг, узнавала и не
узнавала: столько раз успела мыслями побывать в родительском доме, что,
казалось, каждую травинку помнила, и потому именно здесь сильнее всего
почувствовала она перемены.
- Сюда, - позвала Василина.
Настена вошла в дом, и ее обступили теплые запахи человеческого
жилья. Чуть замешкавшись, Василина провела ее на кухню, усадила к очагу,
который еще хранил вчерашнее тепло.
- Рассказывай, - потребовала она, усаживаясь напротив. - Зачем
пожаловала?
- Колдун умер, - выдохнула Настя.
- Ишь как! Ну и что?
- Как что? Убежала я.
- Темнишь, Настасья, - сестра покачала головой. - А наследники кто?
- Наследники?
- Ну, дите ты ему родила?
- Нет, - Настя почувствовала, как запылали ее щеки, и заговорила
быстро, жарко, сбивчиво. - Василинка, неужели не понимаешь? Он чужой был,
страшный, колдун. Ты вспомни, как сама его боялась. Вот и я так же. Он
говорит, а я не понимаю, он глянет, - а у меня внутри обмирает все. Дети
ведь от любви родятся - не от ужаса. Я и не помню-то почти ничего, что со
мной было. Когда он умер, я словно ото сна очнулась. И сразу - бежать.
Василинка, ты не бойся, я не колдунья, я прежняя, обычная. Веришь ли мне?
И снова Василина усмехнулась непонятно, взглянула на сестру
пристально, испытующе, и неожиданно смягчилась.
- Да верно уж. Небось не чужая ты мне.
Настенька улыбнулась в ответ, блаженно жмуря глаза. Шепнула:
- Спасибо.
Только теперь она ощутила, как устала. Тело молило, требовало отдыха
- сейчас, немедленно! - но нетерпение души пересилило. Настя снова открыла
глаза.
Вся подобравшись, Василина смотрела на нее, и во взгляде этом было
что-то странное... Где-то она встречала похожее выражение, совсем недавно
- ах, да, у гвардейца, который задержал ее в переулке. И опять Настена не
могла определить, что скрывается за этим. Тонкая иголочка беспокойства
уколола близко к сердцу. Неужели она так долго пробыла вдали от людей, что
разучилась их понимать?
- А вы как? - нарушила паузу Настя. - Где Игнат?
- У нас все ничего, как у людей. Детишек двое, пацаны оба - три года
и шесть. А Игната нет, ушел он, осенью уж два года будет, как ушел.
- Куда?
- В странники подался. За морем, говорил, побывать хочу. Был тут у
нас один такой, сказки рассказывал, - за ним братец и увязался. Да ты
чего? Он ведь не маленький уже, семнадцать ему в том году исполнилось.
Видать, в отца пошел, непутевый.
"Непутевый", - насмешливым эхом отозвалось в Настиных мыслях. Она
даже глаза ладонью прикрыла, до того горек ей показался белый свет. Да
разве может случиться такая несправедливость, чтобы родного брата не
увидеть больше? Василине не понять - небось, наплакалась уже, свыклась за
два года. Да и муж у нее, дети - особо горевать некогда. Это у Насти
никого больше нет, две родные души только и остались. Игнат и Василинка.
- Знаешь, сестрица, - глянула Настена блестящими глазами чуть
смущенно, чуть отчаянно, - я тебе сказать хочу дорога ты мне. Что бы ни
случилось, знай: я тебя не забуду.
- Ну спасибо, Настенька, на добром слове. Может увидим скоро, как
держать его станешь, - загадочно сказала Василина, и будто тень набежала
на ее лицо - а может показалось это Насте. - Отдохни пока с дороги. Баньку
истопим. Все хорошо, милая. Все хорошо...
Заплясали, закачались, баюкая Настю, ветви яблони за окном. Ледяным
лбом уткнулась она в теплое, покойное сестрино плечо, совсем как в
детстве. Настя была дома...
* * *
Зеркало в золоченой раме послушно отразило Настю, представив взгляду
кроме того, богато убранную комнату с голубыми бархатными креслами и
диванами вдоль стен, увешанных гобеленами. Светлый ореховый паркет
лоснился от воска. Настена постояла у зеркала, прислушиваясь, как шаги
провожатого затихают вдали. Готовилось что-то непонятное ей. Никогда
раньше она не была в городском Доме собраний и сейчас не знала, зачем ей
велели прийти сюда.
Отворилась беззвучно дверь, и на пороге появился человек. Чарующая
улыбка, казалось, витала не только по его лицу, но и по всей массивной
фигуре, немилосердно затянутой в шелка и бархат. Двигался он, несмотря на
внушительные свои рост и вес, с подчеркнутой грацией, свойственной
танцорам-профессионалам. Приблизившись к Насте, мэр почтительно склонился
перед нею, упрятав тяжелый подбородок в кружевное жабо.
- Рад приветствовать здесь... большая честь для нас... позвольте
представиться - Павел Прокофий Эктор.
Сделав еще один шаг вперед, мэр завладел Настиной рукой - она
рассеянно позволила ему это сделать - и торжественно прикоснулся к ней
губами. Вспыхнув, Настя одернула руку. Словно не замечая этого, мэр снова
отступил на шаг и отвесил ей еще один умелый поклон.
- Давайте поговорим о главном, сударыня, - предложил он. - Присядьте.
Разумеется, весь город уже знает радостную весть, которую вы нам принесли.
Но людям мало знать. Они хотят услышать это - от вас, увидеть вас своими
глазами, выразить вам свою бесконечную признательность...
- Признательность? В чем?
Эктор запнулся.
- Ну-ну... вы же наша избавительница. Благодаря вам, мы свободны от
страшного владычества колдуна. В городе сегодня праздник в вашу честь -
оркестр, народные гуляния и прочее. Что-нибудь не так?
- Похоже, вы меня с кем-то путаете, - медленно произнесла Настя. -
Никакая я не избавительница. Колдун просто умер, а я сбежала из замка,
возвратилась к себе домой. Вот и все. Я обычная городская девчонка, ничего
особенного не сделала и не надобны мне ваши почести.
- Понял!
Откуда-то из-под жабо мэр выхватил книжечку и быстро отметил там
что-то маленьким карандашиком. Дописав, он улыбнулся Насте самым сердечным
образом:
- Не беспокойтесь, сударыня! Все будет в наилучшем виде. Никакого
шума, никаких гуляний. Самое что ни на есть избранное общество... Но как
быть с людьми, которые собрались на площади? Они жаждут вас видеть.
- Ладно, - решилась Настя, - идемте.
Мэр распахнул перед ней дверь, ведущую в крохотную, почти без мебели
комнатенку. Забежав вперед, отдернул плюшевую портьеру:
- Прошу!
Настя сделала шаг вперед - и отпрянула. Под балконом шумела,
волновалась толпа. Она попыталась найти в толпе хоть одно знакомое лицо, и
ей показалось, что она узнала давешнего гвардейца, но от волнения Настя ни
на ком не могла остановить свой взгляд. "Ну же!" - подбодрила она себя.
- Люди! - отчаянно крикнула Настенька. - Люди, вы свободны! Колдуна
больше нет, вам некого бояться, некому платить дань. Живите спокойно!
Повернувшись, она стремительно выбежала с балкона. Позади слышались
какие-то крики, нестройное "ура". Перекрикивая все звуки, заиграл духовой
оркестр. Широко шагая, вернулся вслед ей в комнату и мэр.
- Неплохо для первого раза, не волнуйтесь, - одобрил он. - Конечно, в
дальнейшем вам понадобится наставник... ничего, это мы уладим. На что ж вы
так неосторожно про налоги? Придется мне сказать несколько слов, а то люди
неправильно поймут, могут возникнуть... мм... недоразумения.
Настена неуверенно кивнула. Конечно, мэру виднее, как выступать. Она
чувствовала растерянность и усталость. Присев на стул, она дождалась
Эктора и послушно последовала за ним в знакомую комнату с гобеленами.
Несколько человек поднялись ему навстречу из-за накрытого для
торжественного обеда стола. Господин Эктор представил собравшихся Насте:
аптекарь с супругой, городской судья, помощник судьи, - все незнакомые,
новые. Секретарь мэра и еще один, особо доверенный его служащий - вот
этого она, кажется, где-то видела, и, наконец, приезжий - сухопарый,
надменный стареющий кавалер с усиками, магистр "оккультных наук", как
уточнил он сам.
Беседа за столом не ладилась. Избранное общество украдкой
рассматривало гостью. Настя же попросту скучала. Сама она даже и не
пыталась разобраться в этих людях - пусть уж остаются для нее загадкой.
Только с женой аптекаря все было ясно - первым же делом та пролила на
платье соус и разулыбалась с самым несчастным видом.
- Как вы находите город? - кашлянув, попытался завязать светскую
беседу судья.
- Я его люблю, - рассеянно ответила Настя. - Я здесь родилась. А вы?
- Я, гм, приезжий, - признался судья и замолчал.
Больше охотников подавать реплики не нашлось. Спас положение мэр,
обратившись к магистру:
- Вы сегодня тоже наш гость, а мы наслышаны о ваших обширных
познаниях. Будьте любезны, расскажите нам что-нибудь...
Гость мрачно кивнул.
- Смею надеяться, интересно будет всем, - глухим голосом произнес
магистр, - ибо в нашем мире каждый хоть раз соприкасается с колдовством.
Но лишь немногие, как я, посвятили этому делу всю жизнь. С ранних лет мне
внушали праведный гнев и отвращение мерзкие детища сатаны, погубившие
колдовством поначалу свою душу, а затем и тысячи других, невинных. Я
хитростью добился встречи с одним могущественным колдуном и выведал его
секреты. Я изучал повадки и ритуалы ведьм, и теперь я могу бороться с
ними, разоблачать и казнить. Я один сильнее целого легиона нечисти, ибо
вера моя крепка, а меч остер. Много ужасного видел я в своих бесконечных
странствиях...
Мир вокруг Насти померк. Оцепенев, почти не дыша, слушала она, как в
детстве страшную сказку, леденящую кровь повесть незнакомца. Дымились горы
и рушились скалы, взвивались на дыбы кошмарные чудовища, корчились, умирая
под мечом благородного рыцаря, колдуны, вурдалаки, оборотни. Она видела
все как наяву и так увлеклась, что не сразу заметила, когда рыцарь
закончил свой рассказ.
Настя огляделась. Магистр, скорчившись на своем стуле, надрывно
кашлял, глаза его воинственно сверкали из-под бровей. Он был седой,
страшный и в то же время - жалкий, ничуть не напоминающий красавца-рыцаря,
который привиделся ей под действием его рассказа. Аптекарь отпаивал
магистра водой, что-то тихонько говорил ему. Остальные напряженно молчали.
- Сударыня, - нарушил молчание господин Эктор, обращаясь к Насте, -
ваша очередь.
Настена непонимающе взглянула на него.
- Мы ждем чуда, - пояснил мэр.
Жена аптекаря, оставленная без присмотра, слабо ахнула и сползла со
стула. На нее не обратили внимания.
- Магистр, - легкий кивок в сторону приезжего, - подробно описал нам,
на что способны колдуны и ведьмы. Прошу вас, явите хоть малую толику ваших
возможностей. Полагаю, мы достаточно доказали свою лояльность.
Все, подавшись вперед, смотрели на Настю, как публика в театре в
ожидании финальной сцены. У нее мучительно заныл правый висок. Происходило
что-то злое и непоправимое.
- Но... он ведь рассказывал истории, легенды, сказки? Настоящие
колдуны вовсе не такие. И потом, это не имеет значения - я ведь не
колдунья, я обычная женщина!
Мэр нетерпеливо кивнул:
- Ну да, мы это уже слышали - невинная жертва и прочее, но это ведь
россказни для доверчивой публики, а мы - верные люди. Мы-то имеем право
знать, кому служим?
Он смотрел Насте в глаза и, завершая речь, уже не был полностью
убежден в своей правоте. Настена покачала головой:
- Боюсь, это ошибка, недоразумение. Я действительно та, за кого себя
выдаю.
- Ах, ошибка, - с расстановкой произнес мэр.
Наигранная учтивость манер слетела с него, как шелуха. Щеки, шея,
подбородок господина Эктора побагровели от гнева, в голосе послышались
угрожающие нотки:
- Ошибка? Может быть, ты еще скажешь - шутка? Так ты обманула нас,
девчонка? У тебя нет ни силы, ни власти? И ты еще осмелилась говорить об
отмене налогов, на которые мы существуем?
Он неожиданно быстро подскочил к Насте и больно ухватил ее за оба
запястья.
- Ничего, толпа на площади еще не успела разойтись. Магистр, вы
видите - ведьма упорствует! Нужна ваша помощь.
- Да, помогите же мне, помогите! - крикнула Настя. - Этот человек
сошел с ума. Вы же разбираетесь, остановите его. Не верьте ему, я не
ведьма!
Словно охотничий пес, учуявший добычу, магистр оттолкнул аптекаря
так, что тот растянулся на полу, и выскочил с места.
- Молчи, дьявольское отродье! - прошипел он, сдавливая Насте горло
цепкими пальцами. Теряя сознание от боли, она совсем близко увидела его
глаза с расширенными зрачками и из последних сил попыталась оттолкнуться.
Этот человек никому не мог послужить защитой. На нее взирало безумие!
Вслед за магистром и остальные, обгоняя друг друга, рванулись на
помощь мэру. Настена больше не сопротивлялась и не могла вымолвить ни
слова в свое оправдание, когда Эктор вытолкал ее наконец на балкон и
пронзительно завопил:
- Люди! Мы были обмануты. Мошенница созналась - она колдунья!
То, что происходило дальше, с трудом доходило до ее сознанья -
повозка, в которой ее везли, натянув на голову мешок; крики, свист и
улюлюканье толпы, когда ее привязывали к позорному столбу на базарной
площади. А потом, когда мешок сняли, - внезапное молчание, тысячеглазое
любопытство толпы и безмятежные улыбки детворы.
- Это неправда, - убежденно шепнула Настя и зажмурилась, не желая
видеть, чья первая рука бросит в нее комок грязи или камень.
* * *
С глухим стуком затворилась тяжелая дверь, зазвенела цепь. Измученная
Настя осталась лежать там, где ее бросили. От сырой глинистой земли шел
холод, пробирался под мокрую, слипшуюся от грязи одежду, змеей заползал в
сердце. Волосы на голове сбились в комок, ныла рассеченная чем-то острым
щека. Настена и не пыталась пошевелиться, не было в ней ни отчаяния, ни
боли, только безмерное удивление и неохватная печаль, точно лежала она
одна-одинешенька на дне колодца и твердо знала, что не выбраться ей к
свету белому никогда и никак. Так прошло час, два и больше.
Кто-то тихонько постучал в стенку сарая, точно мышь поскреблась.
- Настасья, - позвал знакомый голос. - Слышь, Настасья, отзовись!
Василина? Настя с трудом поднялась на локте.
- Ты что, сестрица? - прерывисто зашептала она. - Тебе нельзя тут,
опасно, заметят. Оставь меня, уходи, у тебя детишки. Может, это они так
пугают, неужто не поверят, что я не колдунья?
За стеной засмеялись. Настена испуганно замолчала.
- Василина, эй, Василина? - неуверенно позвала она.
- Ну и дура ты, Настенька, - сквозь смех отозвалась та. - И поделом
тебе за глупость твою и жадность. Никто меня здесь не увидит, сарай-то на
отшибе и охраны нет знают, что не сбежать тебе. А если и увидят, так я
себя в обиду не дам, не на такую напали. Ты что ж, милая, решила, что я
вызволять тебя пришла? Кого другого ищи, а я только рада буду.
- Что ты такое говоришь? - с трудом вымолвила Настя. - Или рассудком
от горя повредилась?
- Знаю, что говорю, - отрезала Василина, и такую злобу услышала
Настена в ее голосе, что обессиленная, повалилась ничком на землю и, не
перебивая, дослушала до конца.
- Десять лет я тебя ненавидела, десять лет твоей смерти желала.
Ничего не скажешь, ловко ты это придумала. И поначалу все тебе поверили,
только и разговоров было: Настя такая, Настя сякая, чтобы сестру спасти,
молодую жизнь загубила. Одна я сразу поняла, в чем дело: захотела ты
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг