он не мог бы выдумать такую простую вещь, как кирпич?
- Мог бы, - согласился я. - Но он предпочел пить носом воду. Видишь,
чем это кончается, когда человек пьет носом воду, вместо того чтобы вы-
думывать простые вещи?
- Вижу, - пригорюнилась Лидка. - Все равно мне его жалко.
Я спросил:
- Он все еще в тебя влюблен или приходил только за лепешкой?
Лидка покраснела и опустила глаза.
- Значит, влюблен, - решил я. - Хоть и не больше, чем в себя. Что он
тебе предлагал?
Лидка молчала.
- Он предлагал мне обежать на остров Высшей Мудрости и устроить там
страну еще получше, чем Мурлындия, - сказала Лидка.
- Эх, Петька... - вздохнул я.. - Каждый раз попадает пальцем в небо.
Знал бы он, что творится на этом острове!
- А что там творится? - полюбопытствовала Лидка.
У меня появилось желание рассказать ей, что я узнал за последние дни.
Я уже раскрыл рот, но вовремя осекся. Не стоит расстраивать девчонку.
Пусть верит в волшебство...
- Да так, - сказал я. - Скучно там... Наверное, Петька сказал, что
если ты с ним убежишь, то он перестанет лениться, будет работать дни и
ночи, а насчет того, чтобы пить носом воду, забудет и думать?
- Да, - ответила Лидка. - Еще он сказал, что если я с ним не убегу,
то он заляжет на зиму спать и мы его не найдем.
- Дураки вы оба! - сказал я. - Капитан Прунамель не перевез бы вас на
остров. Он рассказал бы мне и спросил разрешения.
- За кирпичи многое можно сделать...
- Только не с капитаном. Прунамель не продаст меня ни за какие кирпи-
чи... А ты что ответила Петьке?
Лидка уткнулась носом в ладони, и плечи ее затряслись.
Этого еще не хватало...
Я стал говорить разные приятные слова, но она все ревела.
- Капитану ты веришь, а мне нет, - произнесла Лидка, всхлипывая. - Ты
все забыл, Миша. Когда тебя назначили Главным комендантом, я поклялась,
что никогда не брошу тебя на произвол судьбы. Ты ничего не помнишь, ты
толстокожий и никого, кроме своих кирпичей, не любишь. У тебя черствая
душа и каменное сердце. Спрашиваешь, что я ответила Петьке!..
Она снова зарыдала.
- Лидочка, не надо! - взмолился я. - Прости, пожалуйста. Я все помню,
только сейчас немножко забыл. У меня столько дел, а тут еще этот Петька!
Лидка сразу перестала плакать, улыбнулась и сказала:
- Прости, Миша. Когда я решила зарыдать, я упустила из виду, что ты
занятой человек и Главный комендант целой страны. Больше не буду... Не
могла поверить, что Петька заляжет спать...
Я сказал:
- Завтра мы его поднимем. Приготовь побольше воды, чтобы его вымыть и
вообще привести в порядок.
Наступило утро, и мы пошли в лес. Дождик как бы раздумывал: стоит ли
идти, не остаться ли в своей тучке? Было пасмурно и сыро. Лидка захвати-
ла берестяное лукошко. Она обрывала поздние грибы, которые хотела доба-
вить к засоленным на зиму. Я поторапливал ее, потому что люблю идти к
цели прямо, не отвлекаясь пустяками. Но так уж Лидка устроена - она не
могла пропустить ни одного, даже плохонького, гриба. Зато когда добра-
лись до вывороченной сосны, у нее было полное лукошко.
Я заглянул под корни и сказал:
- Здорово спрятался. Сверху ничего не видно.
Она молча кивнула, отставила лукошко и начала разгребать ветки и
листья. Показалось сено. Лидка разгребла его, и мы увидели черные пятки.
В одной торчала старая заноза. Лидка сказала:
- Дальше я не могу... Как могилу разрываешь. Давай ты!
Я не стал разрывать могилу, а взял Петькину ногу, уперся в корень и
потянул. Из берлоги послышалось рычание. Лидка охнула и отвернулась.
Петька рычал все громче и за что-то цеплялся. Я и на этот раз оказался
сильнее его. Вскоре Петька очутился на поверхности, сел и протер глаза.
Увидев наконец меня, он спросил:
- Рабочих не хватает, Главный комендант? Фига тебе! Убирайся прочь и
не мешай мне делать то, что я хочу. Тут Мурлындия!
- Уберемся вместе, - сказал я.
- Не желаю тебя слушать! - отрезал Петька. - Пошел прочь, пока я тебе
не надавал по шеям.
- Ты... мне? - спросил я со смехом.
- Именно я тебе! - грозно крикнул Петька. - Я и укусить могу. Я те-
перь отчаянный, мне все равно.
- Ой, какой ужас! - вскрикнула Лидка. - Разве можно кусаться?
Только теперь Петька ее заметил.
- Чего притащилась? - спросил он, стряхнув с головы сено.
- Прошлый раз ты был в тапочках, а теперь босой. Где твои тапочки? -
спросила Лидка.
- Тапочки ее интересуют, - буркнул Петька. - Внешний вид... Когда в
жизни нет главного, все остальное не имеет никакого значения. Провали-
вайте, а то я у вас еще лепешку попрошу!
- Я захватила! - радостно воскликнула Лидка.
Она подала Петьке толстую поджаристую лепешку. Петька схватил ее и,
ворча, стал кусать. Лицо его становилось добрее. Лидка подсела ближе,
глядела на Петьку во все свои синие глаза и ласково гладила его руку.
- А что там? - спросил Петька, заглянув в лукошко. - Грибы?
- Ой, Петенька! - закричала Лидка. - Отравишься! Они сырые!
- Чушь! - коротко сказал Петька и стал есть сырые грибы горстями. - Я
их сколько уже съел, а все здоровый... Хороши еще можжевеловые ягоды. От
них сытость. А лучше всего орехи. Только их мало, не уродились в этом
году.
Лидка охала, вскрикивала и закрывала лицо руками.
- Завтрак окончен, - сказал я, когда Петька доел грибы и облизнулся
напоследок. - Брось дурить. Пойдем домой, Петька!
- Проваливай, проваливай, - замотал он головой. - Чего это я позабыл
в твоем доме?
- Это и твой дом, - вмешалась Лидка. - Ты его тоже строил.
- Точно, строил... - сказал Петька. - Хорошее было время.
- Еще лучше будет! - воскликнула Лидка. - Только надо умыться, приче-
сать волосы и попить горячего чаю.
Петька взглянул на нее исподлобья и проговорил:
- Горячий чай - это убедительно... Такого баловства я себе давно не
позволял... Ну, а потом что?
- Потом сколотишь себе кровать, - сказал я.
- Допустим... А потом?
- Потом будешь делать все что хочешь. Работать тебя никто не заста-
вит, закон Мурлындии остается в силе. Только живи как человек, мой шею и
ешь ложкой. Остальное придет само собой.
Лидка сказала:
- Помнишь, ты мечтал: "Сяду посреди улицы и буду играть на гитаре".
- Не сяду, - сказал Петька.
- Почему? Ты же хотел!
- Мало ли что хотел... Я не умею играть на гитаре.
Он разгреб листья и вытащил облупившуюся, покоробленную гитару.
- Волшебник дал за три банки муравьев, - сказал он. - Я думал, что
если все что хочешь, так сел и заиграл. А оказалось, еще научиться на-
до...
Петька размахнулся и трахнул ненужной гитарой об сосну.
- Видишь ли, Петр, - сказал я ему, - все дело в том, что никаких вы-
соких желаний у тебя нету. Просто до удивительности мелкие у тебя жела-
ния. Все свелось к тому, чтобы полегче жить.
Я думал, что Петька начнет ругаться, но он посмотрел на меня понимаю-
щим взглядом и произнес:
- Мой бывший друг Митька-папуас сказал бы: "Это мудро". Ладно, ребя-
та, пошли домой. Для начала я хочу помыться!
Лидка чмокнула его прямо в немытый нос. После такого Петька уже не
шел, а просто-таки летел на крыльях...
Я проводил их до дома, потом отправился на стройку посмотреть, как
там идут дела. Улицы были совсем пустынны. Казалось, что жизнь в Мудро-
сельске прекратилась. Но я знал, что это не так. Над половиной домов
возвышались, дымя, печные трубы. Значит, половина жителей не спит. Мои
усилия не пропали даром.
Когда дело получается, хочется трудиться дальше. А если ничего путно-
го не выходит, руки опускаются, глаза на работу не смотрят, так и подмы-
вает забросить все к собачьей бабушке...
С такими мыслями я дошел до стройки - и вдруг сердце мое забилось
сильно и радостно: на стене стоял Степан Кузьмич с мастерком в руке.
- Степан Кузьмич! - закричал я. - Да вы ли это?!
- Я, мой друг. Я собственной персоной! - сказал Степан Кузьмич и
спустился со стены.
- Наконец-то вы выздоровели!
- Да уж такие теперь времена, что помирать обидно, - сказал Степан
Кузьмич. - Вот и пришлось выздороветь.
- Тоща принимайте государственные дела обратно.
- Нет, Миша. Ты будешь государством править, а я, по старости возрас-
та, к простому занятию обращусь. Я ведь в молодости каменщиком работал,
большие строения возводил. Назначь меня бригадиром. И мне, и делу польза
будет.
Тут же я объявил жителям, что назначаю Степана Кузьмича бригадиром.
Работа закипела еще яростнее. Степан Кузьмич указывал, жители бойко ис-
полняли, особенно бывшие мудрецы с острова. У костра никто не грелся,
хотя у нас это и не запрещалось. Принцип добровольности ни разу не был
нарушен.
Вдруг Митька-папуас положил мастерок и сказал:
- Правильно Лида заметила, что в моем доме стенки шатаются. Хотелось
бы построить дом из кирпичей. Вот был бы крепкий!
- Кто же тебе запрещает? - сказал я.
- Кирпичей у меня маловато, - сообщил Митька. - Не играю, ни на что
лишнее не трачу, а все равно медленно накопляются.
Я утешил папуаса:
- Не беда. После того как закончим клуб, получишь из общественного
фонда.
Вокруг собирались жители, прислушивались к нашему разговору.
- А почему мы сперва строим клуб? - спросил Грызушка. - Ведь он будет
ничей. Лучше сперва жителям дома построить. Когда у каждого будет хоро-
ший дом, тоща можно и клуб сложить на досуге. Я так понимаю этот вопрос.
- Неверно понимаешь, - сказал бывший мудрец Стропила. - Ты к себе в
дом один придешь, а меня не пустишь. Верно?
- Это уж как захочу! - надулся Грызушка.
- А в клуб каждый житель может прийти и провести там время с пользой
и удовольствием.
- Крепко сказано: с пользой и удовольствием! - поддержал друга Кики-
мор. После того как Лидка его постригла, Кикимор стал совсем не страш-
ным.
Бывший зампотех Федя разогнулся, потер поясницу и пробубнил:
- Еще неизвестно, что мы в том клубе будем делать.
Может, спать даже интереснее. Когда спишь, приятные сны видишь!
Я начал говорить:
- В клубе мы будем делать все что захотим! В первом этаже мы устроим
спортивную базу...
- Крепко сказано: спортивную базу! - обрадовался Кикимор.
- Мы сделаем лыжи, санки, а когда научимся ковать железо, то и
коньки! Будем устраивать прогулки, соревнования и кроссы. Будем строить
снежные крепости и играть в войну. На Новый год украсим елку и навешаем
на нее подарков для всех жителей!
- Здорово! - закричали жители. - А что такое "Новый год"?
- Это самый веселый праздник, - сказал я. - В этот день открывается
чистая страница твоей жизни и ты думаешь о том, какие интересные события
будут на ней записаны. Когда наступит весна и вы расскажете проснувшимся
жителям, как провели время, они взвоют от обиды, что проспали зиму и все
прошло мимо!
- Крепко сказано: прошло мимо! - повторил Кикимор.
- Они сейчас спят, а вы трудитесь не разгибая спины и очень устаете.
Казалось бы, что им легко, а вам трудно. Но они ничем не отличаются от
мертвецов, а вы - живые люди! Бездельничать, удовлетворяться маленькими
радостями и ограничивать свои потребности - это недостойно человека. Да-
вайте станем людьми, а глупое слово "жители" навсегда выбросим из нашего
языка!
- Ура! - закричали бывшие жители.
Они подхватили меня на руки и стали подбрасывать. Взлетая в воздух, я
заметил, что из-за трубы соседнего дома подглядывает доктор Клизман...
Я опять встревожился и пошел домой в плохом настроении. Там за столом
сидела королева Дылда. Она была в прежнем платье и прежней прическе.
Все, чему научила ее Лидка, бесследно исчезло. Королева кормила разом-
левшего от сытости Петьку пирогом. С Петькиных губ текло на стол чернич-
ное варенье.
- У нас гости, - сказала довольная Лидка. - Тетя Дылда пришла со сво-
им угощением. Садись к столу, если у тебя мытые руки.
Пришлось мыть руки... Королева подала мне кусок пирога и сказала за-
думчиво:
- Хорошо, что вы все вместе. Я люблю, когда живут мирно, помогают
друг другу и не сердятся.
- Это всякий любит, - сказал я. - Но иногда приходится сердиться. Ни-
как без этого не обойдешься.
Я взглянул на Петьку. Он старательно жевал и не слушал нас.
- Избегайте, - посоветовала королева. - Это же очень просто! Делай
знакомым только хорошее. А если захочешь сделать плохое, так остановись
и ничего не делай.
Если узнаешь, что твоему знакомому грозит беда, предупреди его... По-
нимаешь? Ну, я пойду. Разговорилась, старуха, а во дворце куча дел.
Королева встала из-за стола и свернула тряпочку, в которой принесла
угощение. Из вежливости я проводил ее до дворца, потом остался поиграть
с королем в шахматы.
В комнате было холодно. Мур Семнадцатый зябко кутался в прадедушкину
мантию с меховым воротником. Сторож Кирюха покинул свой пост и удалился
спать неизвестно куда. Королю было скучно и холодно, но спать он не ло-
жился.
- Что вы маетесь, ваше величество? - посочувствовал я королю. - Или
соглашайтесь на печку, или валитесь в сено.
- На днях, на днях, любезный, - сказал король Мур и сделал неверный
ход. От холода он забыл, что конь ходит углом. - Есть у меня одно неот-
ложное дельце.
- Что за дельце, если не секрет?
- Узнаешь, узнаешь, любезный... - Король нахально взглянул на меня и
взял моего белого слона своим черным.
Я не стал возражать. Тогда он, перепрыгнув ладьей через пешку, взял
моего ферзя. Мне пришлось сдаться.
Я пошел домой. Там все было по-старому. Лидка наворачивала на голове
какую-то немыслимую прическу, а чисто умытый Петька вгонял в свою кро-
вать последние гвозди. Я все ждал, что придет тайный человек Шнырь пить
компот и рассказывать новости. Мне очень хотелось узнать новости - ка-
кое-то мрачное предчувствие угнетало душу.
Но время близилось к ночи. Петька уже закончил свою кровать. Шнырь
все не появлялся. Может быть, занимался подноготными делами, а может
быть, не хотел показываться Петьке. Он очень берег свою тайну. Даже ко-
роль Мур Семнадцатый не знал, что в стране проживает тайный человек
Шнырь.
Лидка завершила прическу замысловатой финтифлюхой на макушке, оберну-
ла голову платочком и ушла на свою половину. Я велел Петьке разровнять
угли в печи, погасил лучину и лег спать.
ТЕТРАДЬ СЕМНАДЦАТАЯ
Я проснулся среди ночи от треска, грохота и воя. Сердце мое оборва-
лось и рухнуло куда-то вниз, когда я подбежал к окну и увидел, что тво-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг