Он пропал совершенно внезапно. Только хлопнула створка окна. Степан
Кузьмич снял с шей золотую медаль и протянул мне:
- Иди к королю, доложи, что принял дела. Наденет он на тебя медаль, и
станешь ты Главным комендантом. И Петьки не бойся!
Король Мур играл сам с собой в шахматы.
- Странное дело, - сказал он. - Когда я сам с собой играю, то каждый
раз выигрываю. А с тобой - никак. Ну, с чем пожаловал?
- Принял государственные дела, - сказал я.
- Погоди, погоди, любезный! - замахал руками король Мур. - Нельзя же
так попросту. Пойду переоденусь в церемониальное шитье!
Вскоре он вернулся, принаряженный в прадедушкину мантию с меховым во-
ротником. Король взял из моих рук медаль и уселся в кресло. Он сказал:
- Докладывай по всей форме.
Я доложил:
- Дела государственные Мурлындии, страны мудрецов, в количестве деся-
ти пунктов принял!
Король Мур величаво поднялся с кресла и повесил мне на грудь комен-
дантскую медаль. Поздравив меня, он сказал "уф!", скинул тяжелую мантию
и предложил мне партию в шахматы.
Я поддавался как мог, но проиграть так и не удалось. После восьмой
партии король расстроился, смешал фигуры и сказал, что на сегодня хва-
тит. Я попрощался, поправил медаль на шее и ушел.
Около ограды дворца нервными шагами ходила Лидка. Я спросил, втайне
радуясь, что она за меня волнуется:
- Зачем ты меня караулишь?
- Я не караулю, - сказала Лидка. - Я переживаю, а ты ничего не
чувствуешь, носорог толстокожий! Что это у тебя за штучка на шее? Дай
лучше я буду носить?
- Нельзя, Лидочка. Это комендантская медаль. Кто ее носит, тот счита-
ется самым мудрым человеком во всей Мурлындии. Даже бить его никто не
имеет права!
- Значит, ты уже самый настоящий Главный комендант? - восхитилась не-
разумная Лидка. - Ой, как здорово! Знаешь, Миша, я начала было жалеть,
что убежала в Мурлындию. Домой захотелось. А теперь не жалею. Очень у
нас все интересно получается!
Я нахмурился, выслушав эти легкомысленные речи.
- Тебе интересно, а у меня забот полные карманы. Десять пунктов госу-
дарственных дел. Понимаешь?
- Понимаю! - радостно сказала Лидка.
Ничего она не понимала...
Дома я снял с шеи медаль. Мы ее рассмотрели, потом Лидка унесла цен-
ную вещь на свою половину, чтобы не потерялась. Мы седели у костра, по-
пивали чай с вареньем, и я рассказывал Лидке про десять пунктов госу-
дарственных дел.
Вдруг мы услышали крики, и показалась толпа жителей. Впереди шел
Петька. Жители держали в руках дубины, и выражение лиц у них было самое
угрожающее. Петька размазывал по щекам слезы и кричал:
- Вот он, который меня дураком обозвал!
После каждого слова из его рта брызгала вода.
- Сейчас мы ему дадим! - орала толпа. - Покажем ему, что в Мурлындии
нельзя безнаказанно оскорблять мудрого жителя!
- Бейте его палками! - выл Петька, брызгаясь в разные стороны.
- Будь уверен! - отвечали жители.
Лидка ойкнула, вскочила и убежала в дом. "А говорила, что никогда не
бросит, - подумал я с горечью в сердце. - Верь после этого женщинам..."
Я соображал, куда спрятать голову, чтобы не так больно было.
Надо мной уже нависли кулаки и дубины, как вдруг я почувствовал при-
косновение к шее холодного металла. Это Лидка надела на меня золотую ко-
мендантскую медаль. Кулаки и дубины медленно опустились. Жители отошли
на пять шагов и притихли. Петька удивился такому обороту дела, закричал,
брызгаясь водой:
- Чего вы ждете, жители? Бейте его палками! Дайте ему как следует,
чтобы Лидка видела.
Жители мялись, переступая с ноги на ногу.
- Почему же вы его не бьете?.. - тихо спросил Петька.
- Мишу не полагается бить, - сказал Митька-папуас. - Он теперь Глав-
ный комендант. Самый мудрый житель в Мурлындии. Видишь медаль?
- Вижу, - сказал Петька. - А что дальше?
- А то, что все остальные глупее его. Он имеет полное право любого и
каждого дураком считать, - сказал Митька. - Понял? Пойдем, друг Петька.
Тут наши, как говорится, не пляшут.
Петька закрыл лицо руками и поплелся вслед за жителями.
Когда они скрылись, я сказал:
- Ты меня извини, Лидка...
Она удивилась:
- За что это?
- Я подумал, что ты убежала. Испугалась жителей с дубинами и бросила
меня на произвол судьбы...
- Толстокожий ты, как бегемот, вздохнула Лидка. - Ничего не чувству-
ешь!
ТЕТРАДЬ ДВЕНАДЦАТАЯ
Я оказался никудышным деятелем. Жизнь в Мурлындии разладилась. Кирюха
весь день храпел в своей будке. Зампотех перестал даже патефон заводить.
Жители разленились и огрубели. Костер у волшебной пещеры едва тлел, а
лошади разбежались по полям и стали дичать. Не на чем было в лесу бревно
привезти.
- Впрочем, так-то оно лучше, - махали рукой жители. - А то еще нагру-
жать да возить...
Жители собирали все меньше муравьев, все больше спали и перестали чи-
нить одежду. А я бродил по Мурлындии, размышлял о своем горестном поло-
жении и чуть не плакал. Хотелось сбежать на остров Высшей Мудрости от
всех неприятностей... Одно было хорошо: занятый своими печалями, я стал
проигрывать королю в шахматы.
- Не надо так переживать, - жалела меня Лидка. - Все наладится, вой-
дет в колею. Не понимаю, почему тебя так расстраивают мурлындские дела?
Ведь тебе ничего за это не будет!
Я и сам не понимал почему. Подумав, я сказал:
- Совестно перед жителями, Лидочка.
- Ну, раз тебе совестно, ничего не поделаешь, - сказала Лидка. - Тоща
старайся.
И я старался. Однажды попросил у волшебника длинную веревку и игру "в
пятнадцать". Получив вещи, я накинул веревку на шею и пошел к Кирюхе.
Сторож храпел в будке громким храпом. Я растолкал его и научил играть в
пятнадцать. Скажу, забегая вперед, что с тех пор Кирюха вообще не спал,
даже ночью. Он гонял в коробке квадратики при лунном свете, а в пасмур-
ные ночи жег лучину.
Я шел домой, радуясь, что одна проблема, наконец, решена. Но по доро-
ге попадались жители, и их скучные лица напоминали мне, что на Кирюху им
наплевать, а нужно им совсем другое...
- Миша, сделай стол, - попросила Лидка.
- До стала ли мне...
Неужели я такой бездарный, что не могу наладить жизнь в крохотной
стране? Почему у Степана Кузьмича все выходило, а у меня все развалива-
ется? Размышляя, я крутил веревку, завязывал и развязывал на ней узлы. У
меня получилась петля.
- Миша, что это ты выдумал? - забеспокоилась Лидка. - Развяжи сейчас
же, а то я кричать стану!
- Не беспокойся, - сказал я Лидке. - Это простой аркан.
Я начал накидывать аркан на столбик. Часа два я украшал непослушную
петлю, наконец она научилась лететь точно и ложиться куда надо. Свернув
аркан, я пошел в поле.
Запряженные в телеги лошади щипали траву и поглядывали на меня дикими
глазами. Я подобрался к одной лошадке, которая выглядела посмирнее, кру-
танул петлю над головой и бросил. Лошадь рванулась, поволокла меня по
земле, но петля стянула ей шею - и пришлось остановиться. С гордым видом
я повел лошадь в Мудросельск и привязал ее к деревцу около нашего дома.
Когда я охотился уже на шестую лошадь, из травы поднялась заспанная
фигура и уставилась на меня, разинув рот. Этого жителя я немного знал.
Звали его Жареный, потому что он все дни проводил в поле и загорел чер-
нее африканского негра. Дома у него не было.
- Вот это выдумка! - воскликнул Жареный, когда петля затянулась на
лошадиной шее. - Миша, дайте мне половить!
- Без тренировки не получится, - сказал я. - Только скотину распуга-
ешь. Сперва надо поучиться.
- Ну, так учите меня, - потребовал Жареный. - А вы себе другую забаву
придумаете. Вы мудрый, вам легко придумать!
- Ладно, забей в землю кол! - сказал я и стал учить Жареного.
Спустя часа два он здорово настропалялся. Я со спокойной совестью от-
дал Жареному аркан и пошел в город, ведя за собой трех лошадей.
С тех пор жители не испытывали недостатка в транспортных средствах.
Жареный вылавливал всех лошадей до единой. Он рассказал, что аркан при-
думал мудрый Главный комендант Миша, и жители стали здороваться со мной
еще вежливее, чем раньше.
Несколько раз я навещал капитана Прунамеля. Моряки жили на отшибе,
увлекались картами и в город почти не ходили. Каждый вечер они плавали
на остров Высшей Мудрости, доставляя туда питание.
- Почему вы не построите дом? - спросил я капитана.
- Клянусь бородой Нептуна, дорогой шеф, что размеры нашей малютки
планеты как раз достаточны для того, чтобы всю ее считать своим домом! -
сказал капитан.
Это мне понравилось.
- У вас настоящая морская душа, капитан, - произнес я и пожал ему ру-
ку. - Но не все так думают, как вы. Большинство считает, что обязательно
надо отгородить на планете свой уголок, чтобы не затеряться.
- Предпочитаю оставаться в меньшинстве! - гордо заявил капитан.
Я спросил:
- Не надоели еще картишки?
- Карты не могут надоесть, - покачал головой капитан. - Они относятся
к числу вечных ценностей человечества, таких, как запах розы, свет луны
или вкус кофе. Люди играют в карты уже восемь столетий - и все с большим
удовольствием!
- Так долго? - удивился я.
- Не менее. Один таможенный инспектор рассказывал мне за бутылкой фа-
лернского, что известный Христофор Колумб свой патент на открытие Амери-
ки проиграл в карты итальянскому торговцу Америго Веспуччи. Поэтому кон-
тинент назван не Колумбией, а Америкой.
- Каких только махинаций не устраивают в этой Америке! - сказал я.
- Не говорите, дорогой шеф!.. Извините, мне сдавать, - заторопился
капитан, пожал мне руку и ушел сдавать карты для следующей партии.
Я брел домой, сшибал палкой мухоморы и думал о том, что скоро осень,
жители улягутся спать - и мы с Лидкой останемся одни во всей Мурлындии.
Петька тоже завалится.
Недаром Шнырь, всеведующий подноготник, сказал, что он уже не нашего
поля ягода. Наверное, мы обязаны на него повлиять, взять в руки. Нельзя
же просто так терять человека, как пуговицу от пальто!.. Но даже если
нас будет трое?
Непроходимая тоска всю зиму...
Я зашел проведать Степана Кузьмича. Старик все больше слабел и, что
называется дышал на ладан. Я вспоминал кошмарную ночь нашего похода,
когда мой камень угодил во что-то живое, и удручающие мысли появились в
моей голове... Трудно было прогнать их... Но как мог Степан Кузьмич ока-
заться среди разбойников?
Я поправил на нем одеяло, согрел самовар и напоил старика чаем. Потом
поделился своими печалями:
- Не представляю, как жить зимой. Один ведь останусь не спящий во
всем государстве. Да Лидка еще...
Степан Кузьмич опустил руку под кровать, достал прямоугольный ящичек
и подал его мне с такими словами:
- Пойди на берег ручья, намеси глины с песком и сделай штук двадцать
кирпичей.
- И что будет?
- Увидишь, - сказал Степан Кузьмич. - Не должен был я тебе это сове-
товать, да ладно. Мне уже все равно...
Я не хотел расстраивать старика отказом, взял формочку и на следующее
утро налепил кирпичей. Просушил их и обжег на большом костре. Кирпичи
получились красные, звонкие, прямо как настоящие. Когда я принес Степану
Кузьмичу показать, он посоветовал:
- Сложи из них на полянке домик.
- Зачем домик? - удивился я. - Что за детские игры?
- Увидишь, - сказал Степан Кузьмич.
Я пожал плечами, но домик сложил.
Возле моего строения сразу собралась толпа жителей. Митька спросил
почтительно:
- Миша, это вы сами придумали такую мудрую игру?
И только тут я понял, какой золотой совет дал мне Степан Кузьмич!..
Задрав нос повыше, я ответил Митьке:
- Сам придумал. А что, понравилось?
- Еще как! - загалдели жители. - Мы тоже хотим в эти камни играть!
Покажите нам, как их делать?
Жители галдели, а в моей голове клокотали мысли и планы. Кирпичи.
Печки. Тепло! Вот что требуется, чтобы зимой не спали жители!.. "Только
нельзя пускать дело на самотек, - думал я, - нельзя начинать не проду-
мав, не подготовив как следует".
- Покажите нам, как их делать! - умоляли жители.
- Не сегодня, - сказал я. - Я чертовски устал от управления госу-
дарством. Приходите утром, и я покажу вам, как делать кирпичи.
- А сегодня никак нельзя? - стонали нетерпеливые жители.
- Нельзя! - отрезал я. - Приходите завтра.
Жители разошлись с неохотой, жадно огладываясь на кучу кирпичей.
Когда я вернулся домой, Лидка спросила:
- Ты опять что-то придумал?
- Мелочь, - ответил я скромно. - Ставлю кирпичный заводик.
- Ото! - восхитилась Лидка, но ту же спросила в сомнении: - Думаешь,
жители станут работать?
- Жители будут играть, - сказал я. - А пока разберутся в чем дело, мы
налепим кирпичей на сто печек!
- Увидим, - сказала Лидка. - Ну, пойдем, я тебя чаем напою. Только
завтра обязательно сделай стол.
Я пообещал. Потом мы уселись на пол и стали пить чай. Вдруг возник
тайный человек Шнырь. Как всегда, он был в целой рубашке и с мытой шеей.
На него приятно было смотреть.
- Решили основать предприятие? - спросил Шнырь, посмеиваясь. - Умное
дело... Только привьется ли на здешней почве?
- Привьется, - сказал я уверенно.
- Кирпичей вы налепите, это я допускаю, - сказал Шнырь. - Даже печек
настроите. Но потом жители разберутся в вашей махинации, и затея лопнет.
Жители зимой привыкли спать, а не печки топить.
- А мы их переучим! - заявила Лидка.
- Скорее они вас переучат, - покачал головой Шнырь. - Масса, знаете
ли, играет свою историческую роль... Она подавляет отдельную личность и
растворяет ее в своей толще...
- Отдельные личности нерастворимы, как булыжники, - сказала Лидка. -
Считайте, что мы из таких. Мы знаем, что делаем!
- Ух ты, колючка! - засмеялся Шнырь и взъерошил Лидке прическу. - В
общем, к вашему, Миша, удовольствию, сообщаю, что Петька в луже. Фокус с
водой всем надоел. Жители галдят о кирпичах, из дома в дом образец но-
сят. Митька выставил Петьку за дверь, дал по шее и не велел приходить
ночевать.
- Ох, за что ж это он его так? - вскрикнула Лидка.
- Петька хотел ученого Ежуню сварить и съесть. Теперь сидит на берегу
ручья под елкой и заливается слезой.
- Надо его позвать, - сказала Лидка. - Не оставаться же на улице
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг