Надя с отвращением поняла, что слуги увещевания в черном бьются с
двухцветными наемниками. Всякое предательство ей было омерзительно.
Снизу доносились крики, стоны и тупой стук мечей.
Слуга в кольчуге появился в дверях балкона.
- Всем в башню! - крикнул он. - Мы с братом защитим лестницу.
Никогда Надя не думала, что величавый, сдержанный И Скалий может с
такой юркостью прошмыгнуть мимо нее.
Сработал все-таки инстинкт самосохранения и в болезненном мозгу!
Телохранители бросились вслед за папием, увлекая с собой и
потрясенную, растерянную Надю.
Сама не понимая зачем, бежала по винтовой лестнице. Увидев на
несколько ступенек выше себя великана-рыцаря с ребенком на руках, она
внезапно обрела цель - быть рядом с малышом, как будто могла защитить его.
Почувствовав прилив сил, Надя стремилась догнать шагающего через
ступеньки О Джугия. Сердце дробно стучало, рот судорожно глотал воздух.
И Скалий опередил всех.
На балконе среди толпящихся людей Надя искала глазами Никиту. Он
появился позже вместе с Бережным.
Наде хотелось прильнуть к нему, но вместо этого она спросила, указывая
на толпу победителей, между которыми мелькали черные плащи и сновала алая
мантия.
- Что это там, внизу?
- Просветили меня недавно, что СС увещевания вроде осиного гнезда на
пасеке Святикана, - и при слове "пасека" Никита усмехнулся и обнял Надю за
плечи.
Случилось так, что трое звездонавтов: Крылов, отставший из-за хромоты,
а с ним вместе и Галлей с Федоровым, заботящиеся о нем, вышли последними с
балкона.
В рыцарский зал уже ворвались штурмующие замок пестро одетые "лесные
волки". Выход из зала на винтовую лестницу башни охраняли братья-близнецы
Горений и Борений в кольчугах и с мечами.
Позиция их была настолько выгодной, что они могли сдерживать
многократно превышающие их силы.
Сверкнула сталь, посыпались удары. Мечи стучали о мечи.
Через сорванные ворота замка одна за другой выезжали цыганские кибитки
раменов.
На облучке каждой сидел чернобородый мужчина в смоляных кудрях, кнутом
погоняя перепуганных лошадей.
Но первая же кибитка, задерживая остальные, остановилась, едва выехав
за ворота. Остальные тоже встали.
На дорогу выскочили женщины в ярких одеждах и склонились над лежащим
навзничь раменом с торчащей в груди стрелой.
Старая гадалка, наставница Надежанны, покачала головой, потом умело
извлекла стрелу и, встав на колени, приложила ухо к груди лежащего.
Повинуясь ее знаку, рамены подняли бесчувственное тело Гневия
Народного и осторожно отнесли его в кибитку.
Затем раздался свист кнута, лошади рванули вскачь, пытаясь скорее
уехать из страшного замка.
Остальные кибитки табора неслись следом и скоро скрылись за поворотом.
Штурм замка продолжался.
Неприступной оказалась главная башня, где укрылся папий с охраной.
Но силы защитников и штурмующих все же были неравны.
Как ни удобна была позиция защитников, им все же пришлось ступень за
ступенью отступать, поднимаясь в башне все выше и выше.
Бойцы в кольчугах не устояли под натиском превосходящих сил.
У входа в круглую комнату они сдались, протянув победителям свои мечи.
И лютеры ворвались наконец на круговой балкон. Наемники встретили их
мечами.
Надя потянула Никиту к О Джугию. Тот, возвышаясь над всеми, продолжал
держать на руках младенца. Надя надеялась, что они с Никитой защитят его от
разъяренных бойцов протеста. Она слышала, как ласково приговаривает Горный
рыцарь:
- Кровушка ты моя, продолжение жизни моей! Звездоносный по имени!
И Скалий пятился к перилам, дико вращая глазами, и хрипло кричал,
забыв свой обычный сдержанный тон:
- Я - ваш Всевышний! Страшитесь Неба! Силою божественной Своей
повелеваю всем заблудшим: оружие - на пол!
Мечи и щиты загремели, ударяясь о железный настил балкона. Только
бросили их не лютеры, а наемники.
Поняв, что он оставлен охраной, И Скалий с неожиданной ловкостью
вскочил на перила. Пропасть разверзлась у его ног. Балансируя руками, он
удерживал равновесие.
Вся предыдущая жизнь И Скалия, полная бредовых идей, коварства и
преступлений, подготовила губительный смерч, пронесшийся в его затуманенном
мозгу.
Отравленный безграничной властью, лестью, преклонением и собственной
безнаказанной жестокостью, воображая, что не отвечает ни перед кем, он
вдруг столкнулся с "святотатственным неповиновением". Мания его тотчас
нашла объяснение в историческом примере преследований божественного Добрия,
принявшего мученическую смерть. Но И Скалий считал себя бессмертным.
В диком гневе он замышлял страшную кару врагам своим, но не здесь, на
уходящей из-под ног почве, а с якобы покорных ему небес, откуда обрушит он
"молнии разящие" на смертных. И пусть орут, визжат и корчатся они, как при
гибели Годдона и Саморры, "познав ожоги от ста тысяч солнц!".
В приступе безумия, гнева и отчаяния, срывая голос, он кричал, едва
удерживаясь на перилах:
- Проклятье Небес вам, смерды! Неблагодарные тупицы, которым Я нес
всеобщее счастье. С гневом и омерзением Я покидаю вас, чтобы вознестись к
себе на небесный сияющий трон. И с этого престола владыки мира Я покараю
вас всех. То будет правый Божий суд!
Ощутив в себе ту воображаемую легкость, которая охватила его на
Святиканской площади после "Великого чуда", И Скалий не сомневался, что ему
ничего не стоит теперь преодолеть тяжесть неблагодарной Землии и подняться
вверх, вознестись.
Он подпрыгнул и, оказавшись над пропастью, действительно ощутил
удивительную легкость, но вызванную не святостью своей, а невесомостью. Не
владея телом, несколько раз перевернулся, потеряв представление, где верх,
где низ. Увидев облака, возликовал, уверовав, что "возносится" к ним.
Все находящиеся на балконе непроизвольно заглянули через перила, следя
за уменьшающимся серым пятнышком, что приближалось к облакам, расположенным
ниже построенного на заоблачной вершине замка.
Освещенные сверху солнцем, облака эти походили на клокочущую пену,
которая и поглотила "возносящегося на небо" Великопапия всех времен и
народов.
"Вознесение вниз" состоялось.
Но не торжество возмездия владело дрожащей Надей, а непростительная,
как ей казалось, женская жалость.
- Свершилось! - услышала она за собой голос О Джугия, низкий,
торжественно-печальный.
Надя обернулась и увидела, что рыцарь протягивает ей ребенка.
- Она завещала вам стать его матерью, - упавшим голосом закончил он. -
Не передать мне горечи своей. Ведь это все, что от нее осталось...
Надя с нежностью приняла драгоценную ношу, заметив, что малыш
умудрился уснуть, несмотря на весь ужас.
Она повернулась к Никите и, словно оправдываясь, сказала:
- Ведь его зовут И Китий.
Никита успел только улыбнуться в ответ. К нему подошел Мартий Лютый.
Надя не спускала мальчика с рук, хотя он давно проснулся и сразу
улыбнулся ей.
Сидели теперь за шумным столом в знакомом рыцарском зале, где
победители ликовали по случаю заключения мира со Святиканом, представленным
здесь вторым его лицом, высшинским прокуратием Кашонием.
Он смиренно стоял в нише между стрельчатыми окнами с опущенным в пол
взором, пообещав перед тем лютерам свободу веры.
Стол этот стал прощальным. Командиры звездной экспедиции приняли
решение о завершении миссии на Иноземле, именуемой Землией, и о возвращении
на Землю, поскольку война здесь прекратилась и большего они уже сделать не
могли.
Протестовал против этого один Мартий Лютый, которому Никита
проникновенно заметил, что на то он и "вождь протеста", чтобы протестовать.
О Джугий, занимая хозяйское место во главе стола, встал и произнес
раздумчиво и торжественно:
- Бесценные гости с далекого двойника нашей родины! Благородна цель
ваша предотвратить для нашего человечества участь древних городов Годдона и
Саморры. Ваше посещение останется неизгладимой страницей нашей истории, а
высказанное предостережение - священным назиданием потомкам. С сожалением
расстаемся мы с вами, понимая стремление ваше вернуться домой. Клянусь
рыцарской честью, я охотно улетел бы с вами, хотя понимаю, что мой слишком
заметный для взлета вес совершенно излишен. Но не только это удерживает
меня на моей родине, где кровь может литься даже из-за того, как возносить
свои моления. Мне хочется отстоять свои взгляды, которые вчера еще грозили
мне костром, унесшим мою любовь и гордость, несравненную Лореллею, перед
которой я чувствую себя глубоко виноватым. И не только перед нею, - добавил
он, бросив взгляд на Надю. - Служа своему человечеству, я хотел бы избавить
его от всех видов суеверий, облаченных даже в одежды религии, заменив
поклонение выдуманным кумирам и наивным сказкам уважением к науке,
изучающей и познающей Природу в закономерном ее развитии. - О Джугий
говорил о власти, о горьком опыте, только что пережитом людьми Землии, о
своем долге встречать все испытания вместе со своим народом: - И я не лечу
с вами, близнецы наши, инопланетяне! Но я прошу во исполнение последней
воли несравненной и мудрой Лореллеи взять с собой нашего с ней сына,
носящего близкое вам имя одного из вас. Как это ни странно, но у несчастной
Лореллеи не оказалось на нашей Землии никого ближе, чем ее небесная
подруга, прославленная у нас как Надежанна, дочь Небес. К посмертной
просьбе Лореллеи с горечью присоединяю и свою...
Таково было прощальное слово философа-вольнодумца планеты двойника.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ
Остро ты, жало разлуки!
Весна Закатова.
Прошло немало времени со дня "вознесения вниз" папия И Скалия, на
место которого не без хитроумных ухищрений, интриг и обещанией был все-таки
избран Кашоний, принявший имя И Мирия.
В тот день в горах не было грозы, как при памятном Сандрию появлении
гостей Небес. Не было ни туч, ни молний, ни проливного дождя. Но готовые
дождем пролиться слезы подступали к горлу маленького оруженосца, грозя
опозорить его, верного ученика благоносного рыцаря О Кихотия, сумевшего за
год подготовить Сандрия для продолжения миссии гостей Неба на Землии.
После того, как Горный рыцарь простился с покидающими замок
пришельцами, Сандрий вызвался проводить их знакомой тропкой к горному
озеру, где ждала их на дне "Черная птица".
Всю дорогу он держался около обожаемого своего патрона и не менее
обожаемой Надежанны-воительницы.
Дошли до озера, где Сандрий, чтобы не разрыдаться и не опозорить себя,
укрылся в старом гроте, откуда наблюдал, как былые события повторялись в
обратном порядке.
Серебряные рыцари не выходили теперь из воды, а поочередно погружались
в нее. Путь их по дну отмечался дорожкой веселых пузырьков воздуха на
поверхности озера.
Первыми скрылись под водой командиры. Могучий и суровый, служивший
всем примером Джорданий Бруний. За ним, опираясь на палку, отец Надежанны
Крылов, затем рядом Галлей и Теодорий. Последними остались самый высокий из
всех (и самый близкий Сандрию) О Кихотий и низенький и изящный - Надежанна,
олицетворение памяти о несравненной Лореллее, которой Сандрий оказал из-за
любви и сострадания столь жестокую и последнюю услугу.
Как завороженный следил Сандрий за живыми струйками пузырьков. И
казалось ему, что возникали они от чьих-то пролитых слез.
Потом озерная гладь замерла. Сандрию казалось, что он бесконечно долго
ждет последнего привета пришельцев. И даже начинал подумывать: не
испортилась ли "Черная птица", лежа на дне? Не вернутся ли, осчастливив
его, пришельцы?
Он вздрогнул от неожиданности, когда "Черная птица" вырвалась из-под
воды, такая же, как увиденная им впервые, вытянутая стрелой, с
треугольниками крыльев у хвоста. Она взмывала к небу, с ревом извергая
трепещущие молнии.
Все это можно было бы снова принять за чудо, если бы Сандрий не узнал
от патрона многое, что сделало его другим человеком. Будто перескочил он
через века, отдаленный теперь ими от своих современников, кроме философа О
Джугия, с кем вместе, как с "Рыцарем Мира", предстояло Сандрию продолжить
миссию улетевших гостей Небес. В этой миссии им помогут члены загадочного
ордена некой сестры Магдии, а также ученики Джордания Бруния в Карбонне. Да
и в Великопольдии первые лекции Крылия вызвали у рыцарских сынов брожение
умов.
"Звездный посев" обещал дать на Землии всходы, которые могут (но
смогут ли?) повлиять на ее грядущую историю.
Поднимаясь все выше и выше, "Черная птица" перемахнула через ближнюю
вершину, оставив под собой венчающий ее замок, и вскоре светлая точка
пламени без следа и звука растаяла в безоблачном небе.
Печальный, с понурой головой, подошел Сандрий к тому месту, где
улетевшие входили в воду. На песке еще не затянулись их следы. А близ них
лежал предмет, похожий на часть ранца. Сандрий осторожно тронул находку
ногой.
Находка с шумом устремилась вверх, и он невольно отскочил в сторону,
увидев над собой развернутое прозрачное крыло Надежанны, спасшее ее, как он
знал, от костра.
Вот что осталось от Девы-воительницы вместе с вечной памятью о ней в
сердце Сандрия! Эта же часть ее скафандра!
Юноша повозился с футляром дельтаплана и сумел включить механизм,
чтобы втянуть крыло обратно.
Сандрий понял все!
Футляр из-под ненужного уже дельтаплана уступил свое место маленькому
И Китию, чтобы Надежанна пронесла его под водой к шлюзу "Черной птицы".
Как хотел бы юноша оказаться на месте несмышленого счастливца и
улететь с мудрыми друзьями на сказочную планету - двойник его родины!
Но не поместиться ему за плечами милой женщины звезд, да и другое
теперь назначение в жизни у Сандрия!
Слишком много он узнал, и слишком много предстоит ему сделать, чтобы
оправдать надежды своих учителей.
Но мальчишка еще жил в нем. Озорная мысль овладела им. Вот здорово
было бы воспользоваться когда-нибудь прозрачным крылом Надежанны и
попробовать самому полететь!
Однако юноша Сандрий уже повзрослел. Ему вскоре предстоит посвящение в
рыцари, и он станет, подобно О Джугию, "рыцарем мира"! К этому их обоих
призвали пришельцы. Им самим не удалось повернуть историю планеты-двойника.
Сделать это надлежало ее обитателям, овладев мудростью Разума.
Сандрий так же, как и О Джугий, не слишком доверял вновь избранному
папию, принявшему на святом престоле многозначительное имя И Мирия (в
прошлом Кашония), хотя тот и даровал бесплатно "святое прощение" и Мартию
Лютому, и Гневию Народному, и лютерам, и лесным волкам - все по тому же
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг