- Правда извечная известна Мне. Да будет благо с тобой, брат-добреит,
- отпустил свидетеля папий.
И тут страж с алебардой тронул за плечо моего Никиту. Он невозмутимо
поднялся и встал рядом с Лореллеей перед папием.
- Имя свое, пришелец, назови Мне.
- Во Френдляндии меня называли странствующим рыцарем О Кихотием, а на
далекой родине моей, где известен был блаженный рыцарь Дон Кихот, меня
звали Никитой.
- Никитой? - повторил папий и обратился к обвиняемой: - Скажи, дочь
Мрака, как назвала ты сына своего?
- Я хотела, чтобы сын мой гордо носил звездное имя И Кития и походил
бы на пришельца со звезд.
- Признание обвиняемой и показания свидетелей совпадают, - заключил
папий и снова обратился к Никите: - Скажи, И Китий, О Кихотий или как тебя
там еще зовут...
- Вязов или Джандарканов, - вставил Никита.
- Скажи, пыталась ли обвиняемая что-либо выведать у тебя?
- Несравненная супруга Горного рыцаря О Джугия мудрая Лореллея - не
только воплощение женской красоты, она талантлива, как самый выдающийся
ученый нашего мира, да и вашего тоже. Она стремилась овладеть превращением
веществ и расспрашивала меня об этом. Я пытался объяснить ей и, надеюсь,
был понят, что такое превращение связано с выделением огромной энергии,
названной вами "стихийной силой".
- Которая уничтожила Годдон и Саморру, - вставил папий.
- Которая в состоянии уничтожить и всю вашу планету с ее
человечеством. Если бы кто-нибудь из нас открыл Лореллее или кому-либо
другому из ваших современников способ расщепления вещества, то все равно
воспользоваться им не удалось бы без обширных мастерских со сложным
оборудованием, которых у вас нет.
- Умолкни, нечестивец, - яростно прервал И Скалий. - Не забывай, что
Годдон и Саморра были уничтожены, хотя не существовало тогда ни обширных
мастерских, о которых ты толкуешь, ни потребных кузнечных мехов, колб,
наковален или тяжких молотов. И все же ты открыл колдунье наговоры и
заклинания, с помощью чего из угля получается драгоценный камень, за что
колдунье грозит костер Гаранта Полного Успокоения.
- Надо отдать ей должное, ваша всесвятость. Она воссоздала природные
процессы, сумев использовать при этом неимоверно высокие давления.
- Которые погубили Годдон и Саморру?
- Нет. Неимоверно высокие давления Лореллея получала в своих, как она
называла, "хлопушках". Ей удалось сохранить эти давления в прочном закрытом
сосуде, где выращивались кристаллы алмаза.
- Итак, получение алмаза из угля, что никому из смертных недоступно,
подтверждается свидетелем, а перстень с этим алмазом, в страхе и в целях
подкупа переданный Мне обвиняемой, становится вещественным доказательством.
Свидетелям занять прежние места. Высшинский прокуратий СС увещевания
Кашоний получает слово для обвинения.
Меня передернуло от одной мысли, что обвинять прекрасную Лореллею,
которую так сердечно и отважно защищал мой Никита, будет этот мерзкий
папиец.
Он взошел на помост, встал рядом с папием и, взмахнув полой алой
мантии, начал противным тенорком:
- Да свершится высший суд Твой, о Всевышний, каждое слово которого -
непреложная истина. Эта истина - перед нами во всей своей неприглядности, -
после слов лести, обращенных к И Скалию, Кашоний продолжал: - Перед нами,
рядясь в роскошное платье, сбыв отродье с рук, стоит оборотень, смрадная
ведьма. Посмотрите пристально на эту лживую личину. Через нее проступает
уродство порока и злодейства, отталкивающее безобразие грязной ведьмы.
Уродов тела и духа, подобных этой подруге Сатаны, надо безжалостно
уничтожать, как сорняк на полях святой Землии нашей, осчастливленной
сошествием на нее самого Всевышнего. И пусть грозной волей Своей да
покарает Он презренную колдунью!
Я в отчаянии от своей несносной памяти, "кибернетической", как
подшучивал надо мной Никита, сохранившей эту пакостную речь.
- Негодяй! - выкрикнула Лореллея.
- Лишаю тебя последнего слова обвиняемой за оскорбление преданного Мне
Кашония, высшинского прокуратия увещевания, и объявляю приговор: Милость
Моя беспредельна. Пусть ни одна капля черной крови ведьмы сей не осквернит
Землии. А потому сжечь преступницу во дворе замка. И пусть очищающий огонь
костра, под истошные крики ее, горит до тех пор, пока не станет известна
тайна Годдона и Саморры высшинскому прокуратию увещевания Кашонию.
Таковы были заключительные слова гнусного судьи, безнравственного
вершителя судеб людей Иноземли.
Описать события, происходившие вслед за тем, выше моих сил, и я
вынуждена оборвать свои записи. Не могу возвращаться даже мыслью к
пережитому...".
Глава пятая
ПОСЛЕДНЯЯ СТРЕЛА
Бездонна пропасть чувств,
Нежданные таятся в ней поступки.
Весна Закатова.
У Нади были все основания страшиться собственной памяти, способной
воскресить пережитое.
После "суда" немые стражи с алебардами заставили "гостей замка" выйти
на балкон.
Несчастную Лореллею свели вниз на каменный двор, где все тот же
Кашоний суетливо распоряжался Гарантом Полного Успокоения и стражами в
черных плащах.
Великопапий, уже без тиары, в своей нарочито скромной сутане, но с
бесценными перстнями на пальцах, стоял в углу балкона, отгороженный рослыми
телохранителями в двухцветной форме.
В невежестве своем И Скалий не понимал, и в мыслях не допускал, что у
пришельцев нет желанного ему оружия и даже исчерпывающих сведений о нем. Он
остро наблюдал за ними.
Вася Галлей в негодовании повернулся к Наде.
А Наде самой требовалась помощь, которую она черпала в близости
невозмутимого Никиты.
О Джугий сошел вниз следом за своей несчастной женой, провожая ее в
последний путь.
- О, Всевышний! - донесся снизу гадкий голос Кашония. - Нигде нет
деревянного кола, чтобы врыть его посередине двора, где мы разложим костер.
- Разве у ворот нет каменных столбов? - с насмешливым спокойствием
спросил И Скалий.
- Только Всевышний Разум мог с такой простотой и ясностью вразумить
верного слугу своего! - восторженно отозвался Кашоний.
Воины в черных плащах, роняя на камни сухие сучья, переносили связки
хвороста и сваливали их у запертых ворот.
Какой-то слуга замка тщетно пытался убедить дюжих наемников выпустить
его во двор, поскольку он, как дозорный главной башни, обязан передать
своему рыцарю важное донесение.
Наемники с ругательствами грубо втолкнули его обратно в дверь.
Так Великопастырь не узнал о важном для него сообщении.
Меж тем к замку выбитой в скалах дорогой безмятежно шел рамен в
кожаной шляпе вожака табора и распевал на ходу веселые раменские песни.
Подойдя к воротам, он пронзительно свистнул, заложив в рот четыре
пальца, а потом закричал:
- Эй вы, за стенами! Кто слышит пенье соловья, иль журавля курлыканье,
иль слово человека? Мой табор услаждает знатных гостей прославленного
Горного рыцаря. Дозвольте и мне пройти к своим раменам. Я песни новые несу
и сам способен рассмешить.
Град стрел был ответом дерзкому рамену.
Он упал навзничь на дорогу и лежал с торчащей в груди стрелой.
А незадолго до этого он сидел на памятном дубу, сваленном "небесной
силой" во время соревнования из луков.
Перед ним стоял закованный в латы коренастый вождь протеста Мартий
Лютый.
Он убеждал атамана "лесных волков" присоединиться к нему для
совместного штурма замка.
Их окружала пестрая толпа "лесных волков", кто в вывернутой шкуре, кто
в кафтане с барского плеча, а кто в богатой одежде проезжего. Лютеры в
кольчугах и шлемах выделялись среди них.
- Мне донесли. Враг человеческий из Святикана там. Пусть суд народа
решит его судьбу! - убеждал Гневия Народного Мартий Лютый.
Гневий Народный встал с поваленного ствола и покачал головой.
- Не щадишь ты своих людей, вождь протеста. Думаешь, что он, как мышь,
попался в мышеловке? Но у "мышеловки" неприступные стены. Да и штурм твой
поведет к расправе над пленниками замка, именуемыми "гостями", а в их числе
не только О Кихотий, но и сама вернувшаяся Надежанна.
- Как? Надежанна? Она не вознеслась на небо?
- Видно, путь на небо - двусторонний. Ты же сам встречал ее, когда она
спустилась с облаков.
- Откуда ты знаешь про нее?
- Она скрывалась в таборе.
- И ты молчал?!
- Я сам не знал. Они так берегли ее...
- Тем более штурм замка необходим. Мои войска уже окружают его.
Продажные слуги увещевания откроют нам ворота.
- Как можно верить им? Давай обсудим. Уж коль скоро твои войска стоят
под замком и ждут, когда им распахнут ворота, то я готов сберечь своих
"волков".
- Безумец! Уж не хочешь ли ты их заменить?
- Я тоже "волк". К тому же там наш табор. Где не пройдут копье или
стрела (а я стрелять умею), попробую раменскую песню. Мои сородичи ею
завораживают.
- Пойдешь один?
- Как будто сам собой выпущенный из лука, - усмехнулся Гневий
Народный.
Мартий Лютый лишь покачал головой, отдав распоряжение закованным в
латы лютерам готовиться к штурму.
Мрачную процессию к воротам, где свален хворост, возглавлял сам
высшинский прокуратий увещевания в алой мантии, затем шла осужденная в
нарядном платье со шлейфом и глубоким вырезом, обнажавшим скульптурные
линии шеи.
Гордая и отрешенная Лореллея несла на руках ребенка. Тот любопытными
глазенками смотрел вокруг.
- Мадонна с полотен древних гениев! Неужели эти изуверы посмеют сжечь
ее вместе с невинным младенцем? - с ужасом воскликнула Надя и бросилась к
окаменевшему И Скалию. Телохранители оттолкнули ее, она закричала: - Как
можете вы, будучи человеком, утратить все человеческое? Остановите казнь!
Там дитя! Я - женщина, и я приказываю вам!
Он повернулся к ней и посмотрел отсутствующим взглядом, потом
усмехнулся в усы. Ничтожная! Она не знает, что Он не человек!
Лореллея обернулась к О Джугию, и никто не помешал ей передать ему
младенца, который горько плакал, протягивая к матери ручки.
Детский плач перед казнью резанул Надю по сердцу. Год назад она сама
шла на костер, повторяя героическую кончину Жанны д'Арк и стремясь быть
достойно похожей на нее.
Лореллея никому не подражала, разделяя судьбу ста тысяч своих
предшественниц. Вид ее потрясал не только Надю, но и ее соратников.
Небезразлично было происходящее и самому И Скалию. Под личиной
величавого спокойствия он скрывал остатки былого чувства, отвергнутого
когда-то неприступной красавицей.
Но что могло сравниться с переживаниями маленького оруженосца,
обожавшего свою хозяйку! Вне себя от горя, предвидя непереносимые ее
страдания, и зная, как жутко кричат жертвы костра, он не мог, не хотел
допустить такого глумления над нею!
И Сандрий скрылся в подземелье замка.
Надя заметила исчезновение юноши, подумав, что он не в силах вынести
преступного зрелища, свидетелями которого "гостей" насильно заставляли
стать.
Вася Галлей кипел от негодования не только на изуверов, но и на самого
себя из-за того, что ничего не может придумать, хотя раньше считал себя
способным находить выход из любых положений. Но происходящее в Горном замке
было для землян безвыходным. Даже Федоров не мог вызвать у осужденной
паралич, поскольку на ней не было браслета связи. А телепатически, как ни
старался, сделать ничего не мог. Никита крепился, стремясь выглядеть
собранным, спокойным. Бережной с Крыловым, опирающимся на палку, а также
"бессильный маг" Федоров поникли головами. Ведь без их прилета с несчастной
Лореллеей ничего бы не случилось!
Вот она взошла на обложенное хворостом возвышение, и грубый Гарант
Полного Успокоения в красном балахоне и капюшоне с прорезями для глаз
заломил тонкие руки осужденной и крепко привязал их к железным скобам
ворот. Потом поднесенным факелом поджег хворост. Костер затрещал, зловеще
стреляя искрами.
Пламя взметнулось, на миг закрыв фигуру несчастной.
Запахло паленым.
Безумец в серой сутане, вытаращив глаза, протянул к костру руки и
перехваченным спазмой голосом что-то крикнул.
Надя заметила маленького оруженосца. Он выбежал из дверей с огромным
луком и с ходу выпустил стрелу в направлении костра.
Не в силах вынести страданий своей госпожи, он решил избавить ее от
мучений, хотя бы так вырвав из рук палачей.
А Надя уже хотела крикнуть, что готова рассказать Кашонию о принципе
ядерного оружия, хотя знала это по-школьному, в общих чертах, уверенная,
что никто здесь все равно ничего не поймет - лишь бы задержать казнь,
спасти Лореллею!
Но она опоздала, стрела с тяжелым наконечником летела к воротам.
Последняя стрела...
Раздался сильный взрыв, но не ядерный, о котором мечтал папий, а
громоносной шашки, приготовленной в лаборатории изобретательной Лореллеей.
Воздушной волной всех стоявших на балконе бросило на пол. Удержался
только И Скалий, ухватясь протянутой рукой за перила.
Костра не было... Лореллеи не стало.
Ворота замка сорвало, и они криво повисли на петлях.
Может быть, И Скалий хотел, протягивая руку, потушить костер,
остановить казнь когда-то любимой женщины. Но в болезненном мозгу его
осталось место лишь для маниакальной уверенности в безграничной своей силе
над миром, и он исступленно закричал:
- Смотрите все! Вот она - сила гнева Моего!
Глава шестая
ВОЗНЕСЕНИЕ
Власть подобна ржавчине. Она разъедает даже железные характеры.
Питирим Византийский.
Поднимаясь с колен, Надя увидела, что в проем сорванных ворот
ворвались всадники - авангард армии Мартия Лютого, как потом она узнала.
Предупрежденные о приезде сюда И Скалия, лютеры осадили замок, о чем
тщетно старался сообщить увидевший их с башни дозорный и чего с нетерпением
ожидал Кашоний, намекая Наде на "мышь в мышеловке".
Все перемешалось во дворе замка, где никто из его защитников не ждал
внезапного штурма.
Люди отчаянно рубились друг с другом, гремя мечами, щитами, доспехами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг